Глава 16. Эрик выглядел очень раздраженно и нервно, неспешно прогуливаясь по залитой лучами уходящего солнца аллее парка

 

Эрик выглядел очень раздраженно и нервно, неспешно прогуливаясь по залитой лучами уходящего солнца аллее парка. Сандра же являла собой его полный антипод, шагая бодро, даже слегка подпрыгивая и широко улыбаясь.

– Какой чудесный летний вечер, не правда ли? – наконец, нарушила молчание женщина.

– Неправда, – недовольно буркнул Эрик, посильнее натягивая на лоб широкополую шляпу и выше поднимая ворот плаща.

– Ну же, Эрик, вам нужно немного расслабиться, – задорно проговорила Сандра, обходя его. Теперь она шла спиной вперед, что позволяло ей неотрывно наблюдать за мужчиной.

– Я понимаю, что вы не привыкли к таким прогулкам, но, право же, в этом нет ничего плохого. Свежий вечерний воздух, закат, природа... О, тут невдалеке есть небольшое кафе, пойдемте туда! – воскликнула женщин, протянув к нему руку в кашемировой перчатке. Эрик смотрел на нее с крайним, почти враждебным недоверием. Маска показывала его нахмуренные брови и недовольно искривленное лицо.

– Так ли это необходимо? – устало выдохнув, спросил он, когда они подошли к миниатюрному двухэтажному зданию с небольшими окошечками и облицовкой белого мрамора.

– Да. Это жизненно необходимо. Потому что в этом кафе делают замечательный ирландский кофе, – ухмыльнувшись, кивнула женщина.

Внутри было немноголюдно. Небольшой зал в белых и салатовых тонах выглядел очень свежо, резные столики на тонких ножках были застелены кружевными скатертями; по левому краю зала, ближе к стене, находился ряд невысоких колонн, отделанных лепниной – одним словом, кафе имело вид очаровательного светского салончика.

Они сели за самый неприметный столик, расположенный за одной из колонн, и женщина, подозвав официанта, заказала два кофе.

– С чего Вы решили, что я захочу этот кофе? – недовольно спросил Эрик.

– Расслабьтесь, – немного нервно бросила Сандра, уже порядком уставшая от постоянного недовольства мужчины. Ожидая заказа, оба сохраняли нерушимое молчание, каждый, погрузившись в свои мысли.

Сандра думала о том, что внутренний зажим Эрика, связанный с нахождением в общественных местах, пусть даже немноголюдных, коренится в какой–то детской травме. Возможно, было что-то негативное, связанное с большим скоплением людей... Сандра дернула плечами. Даже думать не хотелось о том, сколько всего негативного он пережил в жизни. Вернее, не так. События, произошедшие в его жизни ее, несомненно, интересовали, но... Она не знала, как объяснить, но боль и отчаяние, проскальзывающие в его голосе, в его редких фразах, были почти осязаемы.

Он полюбил эту девушку, Кристину Дааэ, и надеялся, что она примет его чувства. Но она испугалась его.

А что такого страшного было в его лице?

Да, это было шокирующе, крайне необычно, но ничего ужасающе уродливого и отвратительного в его лице не было. Да, нет носа, глубоко посаженные глаза, янтарные, звериные глаза, острые выпирающие скулы со впалыми щеками, кожа, покрытая какими–то рытвинами, цвета слоновой кости, но... Что же здесь ужасного? Или тут – на вкус и цвет? Как там было у Бодлера?..

–"Карикатурою тебя зовет за это

Непосвященный ум, что плотью опьянен,

Не в силах оценить изящество скелета –

Но мой тончайший вкус тобой, скелет, пьянен!..";

Эрик, делавший в этот момент глоток алкогольного напитка, в который явно не поскупились налить виски, поперхнулся. А женщина с болезненным стыдом осознала, что процитировала стихотворение вслух.

– Dance Macabre[25]. Что-то в этом есть, да? – нервно хохотнув, спросила Сандра, уткнувшись взглядом в кружку с дымящимся напитком.

– Кхм–кхм... Что вы имеете в виду? – слегка откашлявшись, спросил Эрик.

– Ну... Смерть. К ней обращались великие умы всех времен. Ею упивались, ее ждали, о ней молили, ею восхищались... В конце концов, в итоге пути мы все придем в ее объятия. И лишь от нас зависит, как примет нас эта поистине царственная особа. А что уж говорить о ее почитателях! – Сандра заметно оживилась, – В России, кажется, в Петербурге, даже организован так называемый кружок "Любовников Смерти"! Насколько я знаю, туда вступают личности, склонные к декадансу и эксцентричности во всем. В обществе проводятся ритуалы общения с умершими и пишутся стихи о том, как прекрасна смерть... А что вы думаете о Смерти?

Эрик напряженно повел плечами и тяжело вздохнул.

Поиздеваться захотела, значит?

– Хотите услышать мое мнение о смерти, Сандра? – зловеще–холодным голосом проговорил Эрик, сложив руки на груди, – Что же, слушайте.

– Во многом вы правы. Действительно, смерть воспели все, кому не лень. И все люди, рано или поздно, придут в ее объятия. Но от нас никоим образом не зависит, какими они будут. Смерть холодна и бездушна, она не делает различий – потому дети умирают в канавах от голода, а какие–нибудь зажравшиеся господа – в окружении близких в тепле и уюте. Смерть беспощадна и заберет всех, кому суждено уйти, без промедления; смерть ненасытна, и ей неведомы человеческие чувства. И, самое важное – смерть не имеет духа. Из чего могу сделать вывод, что общество, о котором вы говорили – не более, чем кучка глупцов, не знающих, чем себя занять, а вы напрасно так говорите о смерти – в ней нет ничего, достойного восхищения. Что же до меня – смерть для меня не больше, чем долгожданное освобождение. Но ведь я уже, в каком–то смысле, мертв. – под конец Эрик злобно усмехнулся, внимательно наблюдая реакцию женщины.

«Ну что, возникнет ли у тебя желание когда–либо еще издеваться над Эриком? Чего ты пыталась добиться? Дуэтного воспевания безносой старухи? Или ты думала, что Эрику нравится, как он выглядит – как воплощение смерти?! Неужели у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения?»

– Почему вы все время пытаетесь меня чем–то задеть? – настороженно спросила она, подавшись вперед, – Я прошу прощения, возможно, я была слишком бестактна, я просто... Я думала о вас и...

– Обо мне?!

– Месье, какой чудесный вечер, не правда ли? – никто из них не заметил, как в кафе зашла компания "ночных бабочек", и одна из девушек, подойдя к их столику, явно заинтересовалась... Сандрой. Облокотившись о стол, она наклонилась почти к самому лицу женщины:

– Я слышала ваш с другом разговор, месье, – мягким низким голосом продолжила она. – К чему такие грустные мысли? Я могла бы скрасить ваше одиночество...

– Кто пустил этих... дамочек в кафе? – каким–то дрожащим голосом громко поинтересовалась Сандра, но официантов как ветром сдуло.

– Мы часто сюда ходим. Здесь так спокойно и мило, не правда ли? – промурлыкала она, заправляя за ухо выбившуюся из прически рыжую прядь.

– Неправда, – копируя интонацию Эрика, ответила Сандра. Получилось это у нее довольно похоже, и девушка, тряхнув кудрявой головой, поджала губки.

– Мы могли бы взять с собой и вашего друга тоже, – у Эрика за спиной непонятно откуда взялась полноватая брюнетка, облокотившаяся о спинку его стула. Эрик нервно выдохнул, но даже не пошевелился.

– Мы не нуждаемся в... ваших услугах, дамы... – напряженно проговорила Сандра, пытаясь вжаться в спинку стула так сильно, будто хотела в ней раствориться.

– Месье, вы нас обижаете! – третья девушка подошла с другой стороны, отрезав Сандре путь к отступлению. – Мы недостаточно красивы для вас?

– Нет, что вы. Ваша красота здесь абсолютно не при чем. Просто... – лицо женщины потемнело, став какого–то странно–серого оттенка.

– Ну же, месье, – рыжая, встав за спину Сандры, обняла ее руками. – Мы можем сделать этот чудесный вечер еще лучше...

Сандра с нарастающей паникой перекинула свой взгляд с рыжей на Эрика. Тот спокойно сидел напротив, с гадкой ухмылкой наблюдая за происходящим действием. Поняв, что Эрику откровенно интересно, как разовьется ситуация, Сандра, быстро вынув из кармана несколько купюр, положила их на стол и, встав, схватила его за руку.

– Простите, мы с другом торопимся, – женщина сжала руку Эрика так сильно, как только могла и, с силой дернув его на себя, буквально вылетела из кафе.

– Быстрей, нужно уйти подальше, иначе догонят... Черт возьми, как же я вас всех ненавижу, – в сердцах воскликнула Сандра, ведя мужчину в сторону аллеи. На улице уже было темно, но фонари еще не зажгли.

Эрик шел в полном молчании, даже не осознавая до конца, что его все еще ведут, не разжимая руки.

Разумеется, он раньше сталкивался с таким слоем общества, как проститутки. Но его поразило даже не это брошенное "Взять с собой вашего друга", а то, что они... Да, он и сам сначала принял Сандру за юношу – стройный, с миловидным одухотворенным лицом – вполне смазливый молодой человек. Но подумать, что к ней вот так запросто могут подойти проститутки!..

– И... часто такое случается? – спросил мужчина, все еще не отошедший от происшествия.

– Всегда, если я выхожу в люди, – со злостью бросила женщина. – За что мне все это?

– Но... почему же вы не носите платья? – с открытым непониманием спросил Эрик, пытаясь сдержать смех.

– Потому что меня чрезвычайно раздражают реплики вроде: "Мама, а почему этот мужчина надел платье?". Или: "Совсем эти педерасты[26] стыд потеряли, уже женщинами одеваются!", и так далее, и тому подобное! – возмущенно выкрикнула Сандра. – Хоть табличку на себя повесь со словом "ЖЕНЩИНА", и то, наверное, не поможет.

После этого сдерживать смех уже не было сил, и Эрик расхохотался. В ту же секунду Сандра разжала руку и, резко развернувшись, схватила его за лацкан пиджака.

– Ах, вы, значит, находите это смешным? – непривычно жестким, рычащим голосом спросила она.

– Да, это весьма забавно, – немного успокоившись, сказал Эрик, скептически поглядывая на вцепившуюся в лацкан руку в кашемировой перчатке.

– Что ж, по крайней мере, ко мне хоть кто–то подходит, в отличие от некоторых субъектов, не имеющих даже человеческого профиля, – со злость, выплюнула Сандра, отпустив пиджак и направившись к стоящему невдалеке фиакру. Быстро достигнув цели, она назвала адрес, захлопнула дверь и уехала.

Эрик так и остался стоять на дороге.