Но Небесный Фантазм в руке копейщика был как раз тем оружием, которое определит победителя в схватке, даже если оно лишь коснется противника.

- Получай, ГА ДИРГ!

Багряное копьё вытянулось вперёд, подчиняясь крику хозяина. Остриё копья не коснулось жалкого тела Кастера – но обложки магической книги в его руке.

Остриё красного копья было способно создать брешь в Невидимом Воздухе, и игнорировало защиту волшебного доспеха. Это был «Убийца Небесных Фантазмов» который обрубал потоки магической энергии. Для Кастера, который полностью полагался на мощь своей волшебной книги, что призывала и манипулировала демоническим монстрами, этот решающий удар означал шах и мат.

Бум. Звук, который был похож на шум разбивающихся о камни волн, эхом пронёсся по лесу.

Бесчисленное количество внеземных демонических монстров в мгновение ока растеклось по земле. Монстры, которые изначально были созданы из плоти и крови принесённых в жертву детей, вновь превратились в кровь и исчезли. Они потеряли свою силу материализоваться в живых существ в тот момент, когда запас магической энергии Книги Прелати был уничтожен.

Оставаясь в руках отступающего Кастера, волшебная книга немедленно использовала свою способность как очага энергии и восстановила повреждённую обложку. Магическая энергия была заблокирована лишь на мгновение, когда остриё Багряной Розы Экзорцизма коснулось книги. Копьё не обладало достаточной мощью, чтобы нанести урон самому Фантазму, однако так как магической энергии не было, Волшебство не могло без неё продолжаться. К тому же если Кастер захочет повторить заклинание призыва, святой меч Сэйбер и парные копья Лансера не дадут ему на это времени.

- Ты, ублюдок… УБЛЮДОК, ублюдок, УБЛЮДОК, ублюдок, УБЛЮДОК, УБЛЮДОООК!!!

Оказавшись в такой отчаянной ситуации, Кастер искажал своё лицо, пока его глаза окончательно не разошлись в стороны, а губы не образовали анти-улыбку. Лансер отмахнулся от всего этого с улыбкой, с которой он, наверное, был рождён.

- И как тебе? Теперь когда «левая рука» Сэйбер в порядке, с этим можно покончить, шевельнув лишь мизинцем.

Но Сэйбер в отличие от Лансера была не в настроении шутить.

Пока победа была не достигнута, единственное, что эхом звучало в её разуме, были последние крики и слёзы детей, которых разрывали на части и безжалостно потрошили.

- …Надеюсь, ты готов, дьявольский еретик.

Король Рыцарей произнёс это тихим гневным голосом, подняв золотой меч, что был в правой руке. Его остриё смотрело прямо на Кастера.

Акт 7:

Глава 3

Гнев, словно кислота, капля за каплей разъедал душу Кайнета.

Он первоклассный Волшебник. Он никогда не должен дать своему хладнокровию уступить место эмоциям, особенно тогда, когда он сражается за свою жизнь.

На самом деле, если бы это была дуэль между первоклассными Волшебниками, Кайнет бы совсем не ощущал гнева. Возможно, он бы восхитился и оценил изящество оппонента, спокойно анализируя его истинную ценность, и сконцентрировался на применении своего Волшебства, которое должно будет стать ответом на мастерство противника. Вот какие благородные и яркие игры Кайнет считал «битвами». Он решил вступить в Войну за Святой Грааль, намереваясь сразиться с Тосакой Токиоми, Мато Карией, другими четырьмя неизвестными могучими оппонентами, и прибыл в это удалённое место на Дальнем Востоке.

Однако пульсирующая боль в правом плече вытеснила остальные чувства Кайнета, словно издеваясь над ним. Эта непрекращающаяся боль практически унижала его.

Это не рана, полученная в битве. Подобные вещи не подходят, для того чтобы называться «битвами».

Словно он наступил на гнилую половую доску и провалился. Словно обварился, коснувшись кипящей воды. Словно его величественная одежда оказалась запачкана грязью.

Его оппонент был столь же незначителен, что и насекомое, он недостоин того, чтобы называть его противником. Куча помоев, при взгляде на которую вы ощутите неприязнь и тошноту.

Подобные вещи были обыденными преградами. Как если бы вас укусила бродячая собака.

Просто не повезло. Ошибка, которая так же проста, как и обычная неудача.

Даже если он пытался себя убедить в этом, раненое плечо продолжало нестерпимо болеть. Эта острая боль сжигала кусочек за кусочком оставшуюся гордость Кайнета, раня его самоуважение.