Композиция «Путешествия из Петербурга в Москву» Н.А.Радищева. Споры о композиции.

Книга представляет собой путевые записки странствующего по российской провинции П. Жанр путешествия связан с двумя традициями европейской культуры XVIII в. В просветительских романах воспитания путешествие использовалось как наиболее удобная форма, позволяющая показать эволюцию героя и постепенное обретение им истины. От традиции просветительского романа отталкивается «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна, давшее название целому литературному направлению (сентиментализм) и ставшее ближайшим источником «Путешествия» Радищева. Книга Радищева соединила в себе обе традиции: П. Радищева, как и герой просветительского романа, твердо движется по пути от заблуждений к истине. Вместе с тем он по-стерновски «чувствителен», все впечатления его имеют бурные внешние проявления: «Слезы потекли из глаз моих» (гл. «Любань»); «Я рыдал вслед за ямским собранием» (гл. «Клин»).

После Радищева жанр путешествия в русской литературе прочно связался с темой России. Именно образ дороги позволял организовать в единое художественное пространство бесконечные российские просторы и пестроту русских нравов. Вспомним и «Мертвые души» (1842) Гоголя, и «Кому на Руси жить хорошо» (1863—1877) Некрасова, и структурно самую близкую к «Путешествию» Радищева «поэму» в прозе Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» (1969) — стлавами — названиями станций, с предельно близким автору лирическим героем и общим духом «вольности» и оппозиции существующему государственному строю.

Тема и цель книги определили жанр: "путешествие", путевые записки позволяли ввести такое количество материала - эпизодов, встреч, образов, рассуждений,- часть которого была бы лишней, попросту обременяла бы произведение о повествовательной фабулой. Отказавшись от фабулы, условно скрепляющей главы, Радищев крепко спаял книгу внутренней логикой, создал произведение поистине о "железной" композицией.

Построение книги, последовательность эпизодов и глав полностью определяется публицистической мыслью писателя, а не, допустим, логикой эволюции художественного характера или развитием какой-то конкретной событийной интриги. Именно развитие публицистической мысли влечет для писателя необходимость постановки данного эпизода в том, а не ином месте книги, и благодаря этому читатель должен повторять все изгибы и извивы авторской мысли, буквально не имея возможности ни на один момент отвлечься от нее. Из-за такой "жесткой" конструкции главные вопросы ставит и главные выводы делает с абсолютной неизбежностью сам читатель. Такая ситуация чрезвычайно важна, ибо именно она выводит произведение Радищева за пределы "чистой" (например, даже философско-политической) публицистики, где ставит вопросы и отвечает на них автор, и делает "Путешествие из Петербурга в Москву" явлением публицистики художественной.

второй существенный элемент: постоянные обращения к читателю, причем двуединые - художественная и публицистическая - природа книги постоянно обусловливает двойную направленность их. В художественной структуре книги эти обращения Путешественник адресует своему другу; в публицистической же ее ткани это автор говорит непосредственно с читателем. В свете этого понятной становится "условность" инициалов "А. М. К.", поскольку реальный A. M. Кутузов отнюдь не разделял воззрений А. Н. Радищева.

Но то обстоятельство, что рассказ ведет не автор-писатель, а Путешественник, человек со своей биографией (пусть, как нам теперь известно, во многом совпадающей, но во многом и расходящейся с реальной жизненной судьбой Радищева), - именно это обстоятельство столь же решительно выводит "Путешествие" из сферы документальной публицистики в царство литературы, в царство художественного вымысла, творческой фантазии.

Подобно двойному "адресату" в "Путешествии из Петербурга в Москву" есть своеобразный двойной "автор": пишет книгу и ведет мысль Радищев, а рассказывает и ведет за собой эмоции читателя безымянный Путешественник.

Главный враг Радищева и русского народа в «П» - это самодержавно-крепостной строй. Разоблачению преступной антинародной сущности самодержавия и крепостного права посвящено большинство глав. Этой же задаче подчинена комозиция; этой же цели служит разительная антитеза образов крестьян персонажам помещиков.

Трудно ответить на вопрос является ли путешественник самостоятельным образом, не совпадающим с образом автора, или автор и путешественник – одно лицо. На этот счет в исследовательской литературе сущ-ют противоположные точки зрения: Макогоненко убежден, что путешественник и автор лица разные, со своими биографиями, с различным уровнем идеологии; Светлов, Старцев склонны не отделять одного от другого. Возможно, что если признать в «П» образа повествователя, объединившего и автора, и путешественника, то отмеченные споры потеряю свою остроту. В конечном счете не важно, кто (автор ли, путешественник, или повествователь – в любом случае сам Радищев) так искусно выстраивает последовательность эпизодов. Важно, что сюжет строго подчинен художественной логике творчества. Начиная со 2-ой главы «Софьия» читатель вместе с путешественником погружается в мир служебной недобросовестности, чиновничьего произвола и бессердечия, кот.в главе «Чудово» могли привести к гибели 20 челов, только из-за того, что сержант отказался разбудить своего начальника, в «Спасской полести» довели до отчаяния, лишив «Чести», «имения», «половины жизни» невинного. "Спасская Полесть" - кульминация темы закона и беззакония, здесь обе ипостаси этой проблемы доведены до предела. В 1 части главы показано, что беззаконие охватывает все ступени государственного организма - от мелкого чиновника-"присяжного", рассказчика "сказки", и губернского казначея до вершителей судеб всех подданных империи - наместников. Во 2 части главы выясняется, что государственные законы не только не способствуют "личной вольности", "собственности", "сохранности", но более того: при помощи "законов" можно отнять и собственность, и вольность, и самую жизнь (у "несчастного" - купца-дворянина отбирают имение, его жена и ребенок умирают, сам он бежит от ареста).

И сразу же в этой главе Радищев обращается к главному, можно сказать, ключевому пункту просветительской философии - проблеме "просвещенного монарха".

Вывод: не так необходимо издание новых законов, как обеспечение их исполнения; единовластие не может себя оправдать, оно антинародно. Окончательный приговор самодержавию Радищев произности в главе «Тверь», ограниченно вписав в нее оду «Вольность»

С самодержавием в России неразрывно связано крепостное право – 2ой лик «чудища». Бесчеловечную сущность, невосполнимый, общенародный вред крепостничества Радищев разоблачает в нерасторжимом единстве и как художник-публицист, и как политик-социолог. (Любань). К решению крестьянского вопроса с позиций просветителя-революционера (Зайцево, Едрово, Вышний Волчок, Медное, Городня).

Метод изображения действительности в «Путешествии из Петербурга в Москву». Изображение чиновников, помещиков, двора, образы крестьян; образ Путешественника, его «сочувственников» и единомышленников.

Художественный метод автора "Путешествия" - реализм. Зависимость характера от условий среды в широком, социально-философском смысле Радищеву абсолютно ясна. "Человек есть хамелеон, - писал он в "Житии Федора Васильевича Ушакова",- принимающий на себя цвет предметов, его окружающих». Наиболее ярко решающая роль среды, которая оказывается сильнее родительского примера, доброго воспитания и хорошего образования, обрисована в истории молодого барина в "Городне".

Сознавая, что характер человека - соединение типичного и индивидуального, Радищев в большинстве случаев все-таки не дал развернутых биографий "сочувственникам" и единомышленникам Путешественника, почти не говорится об индивидуальных отличиях и склонностях помещиков-крепостников. Дело тут вот в чем. Видя в человеке прежде всего члена общества, рассматривая частные случаи как проявления общего, писатель-революционер в индивидуальном поведении человека выделял то, что определялось средой и оказывало, в свою очередь, влияние на жизнь окружающих. Радищев судит о человеке только по его "деяниям". Так созданы образы наместника в "Спасской Полести", семьи асессора в "Зайцове", помещиков в "Медном", "Высшем Волочке", "Городне". Опуская индивидуальные детали, Радищев писал лишь о том, что характеризовало этих персонажей как типичных представителей сословия угнетателей. А во многих главах (например, "Любанях", "Пешках", "Черной грязи") писатель вовсе не изображает помещиков, заменяя рассказ о их "деяниях" показом их результатов.

Хотя в основу книги легли действительные конкретные факты, Радищев стремится к худ. обобщению и воспроизводит коллективный портрет сословия и самодержавно-крепостнической России, сознательно уходя от проблемы индивидуализации. Таким образом, в центре внимания Радищева в "Путешествий" не характеры персонажей и их судьбы (хотя в случае необходимости писатель умеет создать яркие типические а вместе с тем индивидуализированные характеры - как, с одной стороны, скажем, образы членов семьи Карпа Демеятьича, с другой - Анюты), а типизация общих свойств социальной жизни, выявление и раскрытие характерных черт социальной действительности - действительности самодержавно-крепостнической России 18 века.

Стремясь воссоздать типичную, так сказать, "заурядную" жестокость помещиков, Радищев вовсе не котел "напугать" читателей картинами исключительного зверства помещиков, хотя русская крепостная действительность давала для этого обильный материал. Дарья Салтыкова - знаменитая Салтычиха - погубила 140 крестьян. Аналогичных случаев изуверства были десятки, в обществе о них знали, но у Радищева в тексте произведения ничего подобного мы не найдем.

Особо следует указать на новаторство Радищсва-прозаика в области литературного портрета. Характеристики внешности и манер семинариста в "Подберезье", членов семейства Карпа Дементьича в "Новгороде" и другие - первые в русской беллетристике реалистические портреты литературных персонажей, в которых социально-типические черты сочетаются с индивидуальными. Так, в портрете самого Карпа Дементьича такие детали, как "седая борода", "кланяется об руку", "бороду гладит", "всех величает: благодетель мой", - метко схваченные Радищевым типичные для русского купечества черты внешности и поведения. Такие же детали, как "борода в восемь вершков от нижней губы", "нос кляпом", "глаза серые, ввалились", "брови как смоль" создают индивидуальный облик этого типичного купца.

В галерее "сочувственников" и единомышленников Путешественника Крестьянкин - один из самых сильных, ибо он не боится вступить в борьбу, по существу, со всем своим классом. Но, сочувственно рисуя Крестьянкина самыми светлыми красками, Радищев подводит читателя к выводу о бессилии индивидуального протеста, бесплодности (но вовсе не бессмысленности!) индивидуальной борьбы. В то же время, одобряя и оправдывая устами Крестьянкина убийство асессора и его сыновей, Радищев недвусмысленно говорит и о бесполезности коллективного стихийного крестьянского "мщения", ибо оно ничего не меняет в самой структуре общества, а на место убитых угнетателей становятся другие, ничем от прежних не отличающиеся.

П. вовсе не идентичен автору — хотя предваряющее книгу Посвящение, написанное от имени Радищева, указывает на близость автора и его героя. Импульсом к созданию «Путешествия из Петербурга в Москву» явилось чувство сострадания: «Я взглянул окрест меня, душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

В книге отсутствует описание П. как литературного персонажа, с развернутым портретом и биографией. Отрывочные сведения о П. рассеяны по отдельным главам — их легко не заметить, и, для того чтобы сложить их в цельный образ, требуется немалое читательское внимание. Социальное положение его достаточно ясно небогатый дворянин, чиновник. С меньшей степенью определенности мы можем говорить о возрасте героя и семейном положении — он вдов, у него есть дети, старший сын скоро должен отправиться служить.

В юности П. вел жизнь обычного молодого дворянина. В самом начале путешествия (гл. «Любань») обличая «жестокосердого» помещика, П. вспоминает о своем жестоком обращении с кучером Петрушкой, которого избил по ничтожному поводу. Но отличие все же есть: герой способен раскаяться. Глубокое раскаяние рождает в нем мысли о самоубийстве (гл. «София»), что определяет некоторый пессимизм начальных глав, но в заключительных главах общий тон рассказа делается оптимистичным.

Размышления по поводу увиденного приводят П. к прозрению истины, состоящей в том, что любая действительность может быть исправлена. Автор выносит на суд читателя несколько возможных путей к преобразованию социального строя крепостной РОССИИ: и реформы сверху (гл. «Хотилов» — П. находит; в этой главе записки с «Проектом в будущем»), просвещение дворянства с помощью правильного воспитания (гл. «Крестцы» — здесь герой выслушивает рассказ уже «просвещенного» дворянина о воспитании его детей), крестьянский бунт («Зайцеве» — в этой главе рассказывается о том, как гнев крепостных против жестокого помещика привел к тому, что крестьяне убивают своего мучителя). Существенное место в размышлениях о возможностях преображения России занимает и гл. «Тверь», внутри которой помещена ода «Вольность», где обосновывается право народа на революционный переворот.

В советском литературоведении была распространена точка зрения, что именно последний путь выражает взгляды самого Радищева. Однако текст «Путешествия» не дает нам оснований для подобных утверждений.

Роман дает широкую панораму жизни крепостного крестьянства. И Радищева возмущает даже не столько бедность и тяжелейший труд крестьян, сколько то, что они лишены свободной воли, юридически бесправны. “Крестьянин в законе мертв”, — пишет Радищев. Причем мертв только тогда, когда требуется защита закона. Об этом говорит глава “Зайцево”. На протяжении многих лет жестокий помещик и его семья истязали крестьян, и никогда никто не вступился за несчастных. Когда же выведенные из терпения крестьяне убили изверга, закон вспомнил о них, и они были приговорены к казни. Участь крестьянина страшна: “И жребий заклепанного во узы, и жребий заключённого в смрадной темнице, и жребий вола в ярме”. Но крестьяне в большинстве своем просто по-человечески лучше помещиков. Помещики в романе Радищева почти все —отрицательные персонажи, нелюди. Нравы же крестьян здоровы и естественны, они незаражены искусственной цивилизацией. Это особенно ясно видно при сравнении городских и деревенских девушек: “Посмотрите, как все члены у моих красавиц круглы, рослы, не искривлены, не испорчены. Вам смешно, что у них ступни в пять. вершков, а может быть, ив шесть. ”. Деревенские красавицы здоровы и добродетельны, а у городских “на щеках румяна, на сердце румяна, на совести румяна, на искренности... сажа”.Главная заслуга Радищева и главное его отличие от большинства обличительной литературы 18 века состоит в том, что он не сетует на отдельные отрицательные примеры, а осуждает сам порядок вещей, существование крепостного права: Покоя рабского под сенью Плодов златых не возрастет; Где все ума претит стремленью, Великость там не прозябает. Своеобразие “Путешествия ” состоит в том, что Радищев, взяв форму “путешествия”, наполнил ее обличительным содержанием. Чувствительный герой сентиментальной литературы, хотя и способен на сострадание, стремится уйти от зла этого мира в себя, а повествователь из “Путешествия” озабочен общественными вопросами и стремится служить общественному благу.“Путешествие”—первый русский идеологический роман, где ставятся не столько художественные, сколько политические задачи. В этом его своеобразие и значение для всей нашей литературы.

 

Александр Николаевич Радищев легендарная фигура, особенно для русской революционной интеллигенции XIX века. В его взглядах на русское общество видели радикальный гуманизм и глубину раскрытия социальных проблем. Имя Радищева для многих поколений русских читателей окружено ореолом мученичества. Это связано с историей создания книги "Путешествие из Петербурга в Москву", над которой писатель работал около десяти лет.

Радищев — первый в России революционный писатель, провозгласивший право народа на насильственное свержение деспотической власти помещиков и царя. Радищев — предшественник декабристской и революционно-демократической мысли XIX в. Об этом писал Ленин в статье «О национальной гордости великороссов»: «Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызвали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов...»

Радищев родился в Москве, детство провел в саратовском имении. Богатейшим помещикам Радищевымпринадлежали тысячи крепостных душ. Во время восстания Пугачева крестьяне их не выдали, спрятали по дворам, измазав сажей и грязью, — помнили, что хозяева добрые. В юности А. Н. Радищев был пажом Екатерины II. Вместе с другими образованными юношами его отправляют в Лейпциг учиться. Радищев принадлежал к наиболее радикальному крылу европейского просветительства. Еще в годы обучения в Лейпцигском университете, куда он был послан вместе с другими русскими студентами изучать юриспруденцию, Радищев познакомился с работами Монтескье, Мабли, Руссо. а в 1771 г. 22-летний Радищев возвращается в Россию и становится протоколистом Сената. По долгу службы ему приходилось иметь дело со множеством судебных документов. В 1775 г., выйдя в отставку в чине секунд-майора, он женится на Анне Васильевне Рубановой (у них родится четверо детей). В 1777 г. Радищев — на гражданской службе в Петербургской таможне в чине коллежского асессора. Служил, по-видимому, успешно: был награжден орденом, а в 1780 г. получил повышение — стал помощником управляющего таможней. А тем временем уже сочинялись первые главы “ Путешествия из Петербурга в Москву ”. 22 июля 1789 г. — через несколько недель после начала Великой Французской революции — петербургский обер-полицмейстер разрешает публикацию книги А. Н. Радищева . В январе -1790 г. книга была набрана в домашней типографии писателя. В конце мая — начале июня она выходит тиражом около 600 экземпляров. На титульном листе нет имени автора. Эпиграф — “Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй” — символизировал ненавистное крепостное право и был взят Радищевым из поэмы В. К. Тредиаковского “Телемахиада”. В поэме чудище было “тризевно” (с тремя глотками). У Радищева — “стозевно”. 25 июня 1790 г. экземпляр “Путешествия...” был на столе у Екатерины II. После смерти Екатерины II А. Н. Радищев был переведен в ссылку в Калугу, и лишь Александр 1 в 1801 — 1802 гг. амнистировал его и разрешил вернуться в Петербург...

Еще в Сибири, в Илимском остроге, Радищев узнает о событиях Французской революции, о казни королевской четы, о страшной якобинской диктатуре, унесшей тысячи жизней, о взаимном истреблении якобинцами друг друга, о реакции, наконец, — о появлении нового деспота, Наполеона. Ему революция виделась иной... Наступило жестокое разочарование: “Из мучительства рождается вольность, из вольности рабство”

При императоре Александре 1 недавний ссыльный становится важной персоной, участвует в разработке законов империи — и, тем не менее, внешнее благополучие отравлено тяжкими сомнениями. Писатель не выдерживает их — кончает жизнь самоубийством.

Направленная против царизма и помещичье-крепостнического строя, книга эта вызвала гневную реакцию царствующей тогда Екатерины II. Прочитав "Путешествие", императрица пришла в негодование и написала в примечаниях: "Надежды полагает на бунт мужиков... Царям грозится плахою... Он бунтовщик хуже Пугачева". Радищева вскоре после выхода книги арестовали и заключили в Петропавловскую крепость, а потом сослали в Сибирь, в Илимский острог.

После революции 1917 года литературоведы-марксисты увидели в Радищеве зачинателя социализма в России, но в этих суждениях они шли по стопам В.И. Ленина, который поставил Радищева "первым в ряду русских революционеров, вызывающим у русского народа чувство национальной гордости".