Что такое ефимок 1798 г.?

 

Из русских общегосударственных монет XVIII — XIX вв. четыре пробные монеты имеют необычные для русской монетной системы обозначения номинала: это золотые монеты 1895 г. достоинством в 15, 10 и 5 русов и серебряный ефимок 1798 г. Если полная тождест­венность руса с рублем не вызывает никакого сомнения, то вопрос о соотношении с рублем ефимка 1798 г. достаточного освещения в ли­тературе по русской нумизматике не получил.

Как известно, "ефимками" в России называли западно-европей­ские талеры, имевшие хождение во многих регионах страны вплоть до XVIII в. одновременно с отечественными монетами, а позднее ши­роко использовавшиеся в качестве сырья для чеканки русской моне­ты. В 1654 — 1655 гг. была предпринята попытка перечеканки талеров в русский "рублевый ефимок", а при проведении Петром I денежной реформы западно-европейский талер послужил образцом (в отноше­нии монетной стопы и пробы сплава) для серебряного русского руб­ля, причем встречаются рубли 1704 — 1705 гг., носящие следы прямой перечеканки их из талеров. Все это дает основание предположить, что и ефимок 1798 г. также тождественен рублю. Именно к такому выводу приходит Ф. Ф. Гейтц в своей работе "Ефимки", посвященной роли талера в русском денежном обращении, прямо называя эту мо­нету "ефимком-рублем" и утверждая, что "...попытка Павла I с ефим­ком была, в сущности, повторением петровского рубля, тоже равного талеру".

В настоящее время еще не найдены документы, позволяющие од­нозначно установить причины и цели разработки в 1798 г. проекта выпуска ефимков, однако анализ монетной чеканки последних лет XVIII в. позволяет сделать на этот счет некоторые предположения и выводы.

Пробный ефимок 1798 г. был отчеканен в трех вариантах, различа­ющихся между собой оформлением как лицевой, так и оборотной стороны (рис. 1 — 3), и с тремя видами гуртового оформления. В на­стоящее время известны:

монеты первого (рис. 1) и второго (см. рис. 2) видов с гладким гур­том;

монеты второго (рис. 2) и третьего (см. рис. 3) видов с узорным гуртом (рис. 4);

монеты первого (см. рис. 1) и второго (см. рис. 2) видов с гуртовой надписью.

Все три варианта ефимка в главных чертах сохраняют монетный тип лицевой и оборотной стороны рублей, полтин и полуполтинников мас­сового выпуска 1797 — 1801 гг. (рис. 6, 7). Чем же было вызвано введе­ние на этой монете такого необычного обозначения номинала, как "ефи­мок", если, согласно утверждению Ф. Ф. Гейтца, она имела по-прежне­му рублевое достоинство? Видимо, с ефимками 1798 г. дело обстояло не так просто, как это представлено в работе Ф. Ф. Гейтца.

Став императором в 1796 г., Павел I начал свою деятельность с отме­ны ряда мероприятий, проводившихся правительством Екатерины II, в том числе и в монетном деле. Одним из решений нового правительст­ва была прекращена чеканка рубля с лигатурной массой в 24 г из се­ребра 72-й пробы (18 г чистого серебра) и вместо него начата чекан­ка рубля с лигатурной массой в 29,25 г из серебра 83 1/3 пробы (28,39 г чистого серебра). В 1796 г. на лицевой стороне нового рубля помещался гербовый орел (рис. 5), который в 1797 г. был заменен на монограмму Павла I (см. рис. 6). Выпуск этого рубля был узаконен правительственным манифестом от 20 января 1797 г.

Монетная стопа и проба сплава рубля нового образца были выбра­ны не случайно: они полностью соответствовали стопе и пробе так называемого "альбертова" талера, наиболее полноценного из всех за­падно-европейских талеров, только что принятого за образец для мо­нетной системы Пруссии. Причин такого заимствования могло быть две: либо Павел I просто задался целью, как считал И. Г. Спасский,... "переделать русские монеты на немецкий лад", либо русское прави­тельство намеревалось этой мерой ввести русские монеты в разряд монет, обращавшихся в Западной Европе, с целью упрощения внеш­неторговых операций, таможенных расчетов и т. д. Однако попытка перевода русского серебряного рубля на монетную стопу и пробу "альбертова" талера потерпела полный провал, и в 1797 г. чеканка рублей нового образца была прекращена. Причиной этого послужили следующие обстоятельства.

Ввиду острого недостатка отечественного серебра русская казна была вынуждена скупать в значительных количествах западно-европейские талеры с целью использования их в качестве сырья для чеканки русской монеты. Если проследить часто колебавшуюся цену талеров, покупавшихся русской казной, а также расценку талеров при взимании по­шлины с иностранцев, то окажется, что к концу 1797 г. "альбертов" талер оценивался в среднем по 1 руб. 40 коп. серебром за штуку. Ос­новываясь на действительном соотношении количества чистого се­ребра в рубле образца 1762 — 1796 гг. (рис. 8) и в "альбертовом" тале­ре, такая расценка обеспечивала закупку талеров без какого-либо ущерба для русской казны. С появлением же рублей образца 1796 — 1797 гг. это положение резко нарушилось.

Действительно, для выпуска рублей нового образца в количествах, обеспечивающих доминирующее положение этих монет в денежном об­ращении страны, требовалось значительное время, в течение которого ос­новной монетой продолжал оставаться рубль образца 1762 — 1796 гг., а это в свою очередь не позволяло правительству сразу же привести расцен­ку талера в соответствие с действительным достоинством нового рубля (чего в итоге так и не было сделано). В результате сложилась обстановка, когда при сохранении прежней расценки "альбертова" талера в обращении появилась монета рублевого номинала, отличавшаяся от талера только внешним оформлением. Следовательно, имелась возможность приобрести рубли нового образца по их нарицательной цене, перечеканить их в тале­ры и продать русской казне по 1 руб. 40 коп. за штуку, а при таких усло­виях вполне естественно было ожидать массовый вывоз за границу и пере­чеканку рублей образца 1796 — 1797 гг., поскольку такая по существу не­сложная операция обещала почти 40%-ную прибыль. Правда, рубль 1796 г. с орлом (см. рис. 5), выпущенный в сравнительно небольших количест­вах, не имел обозначения номинала, чем обеспечивалась возможность временно, до изъятия из обращения основной массы рублей образца 1762 — 1796 гг., законодательным порядком установить для него нарица­тельную цену в 1 руб. 40 коп. Однако этого сделано не было, а на рубле 1797 г. (см. рис. 6) нарицательная цена была уже обозначена.

Учитывая реальную угрозу нанесения казне значительных убыт­ков, правительство Павла I было вынуждено отменить чеканку руб­лей образца 1796 — 1797 гг. и ввести новую монетную стопу для се­ребряной монеты: согласно правительственному манифесту от 3 ок­тября 1797 г., вновь вводимый рубль должен был иметь лигатурную массу в 20,73 г при пробе сплава 83 1/3, что соответствует содержа­нию в монете 18 г чистого серебра. Таким образом, по содержанию чистого серебра рубль образца 1798 г. (рис. 7) стал равным рублю образца 1762 — 1797 гг. (см. рис. 8), чем подтверждалась существо­вавшая покупная цена на "альбертов" талер и аннулировалась воз­можность аферы с русскими серебряными рублями.

С проведением этого важного мероприятия как раз и совпадает разработка проекта выпуска новой крупной серебряной монеты с обозначением номинала — "ефимок".

Как следует из надписи на оборотной стороне двух вариантов ефимка 1798 г. (см. рис. 1,2), сплав, из которого они были отчекане­ны, имеет 83 1/3 пробу. Какова же лигатурная масса ефимка 1798 г.? Взвешивание известных автору экземпляров этой монеты дает следу­ющие результаты:

экземпляры Государственного Эрмитажа: инв. № 11119 (см. рис. 1) — 30,59 г; инв. № 11121 (см. рис. 2) — 33,62 г; инв. № 11122 (см. рис. 2) — 30,90 г; инв. № 11120 (см. рис. 3) — 31,54 г;

экземпляры Государственного Исторического музея: КП № 1605607 (см. рис. 1) — 31, 32 г; КП № 1602785 (см. рис. 3) — 31,30 г;

экземпляр, находящийся в частной коллекции (см. рис. 2), — 30,48 г;

экземпляр, опубликованный в Корпусе русских монет вел. кн. Ге­оргия Михайловича за № 28 [Опубликованные в этой работе еще два экземпляра ефимка (№ 26 и 27) находятся в со­брании Государственного Эрмитажа] (см. рис. 2), — 29,86 г.

Вычисленная по этим данным средняя лигатурная масса ефимка получается равной 31,20 г, а масса чистого серебра — 27,08 г. Но аналогичные сведения можно получить также и в результате рас­шифровки гуртовой надписи, которая помещена на некоторых эк­земплярах этой монеты и имеет следующее содержание: "V ДО­СТОИНСТВО 54 И 3 ЧЕТВЕРТИ ШТИВЕРА".

В правительственном манифесте от 3 октября 1797 г., кроме пробы сплава и монетной стопы рубля образца 1798 г., указано его "внут­реннее достоинство" — 36 1/2 штивера. Гуртовая надпись на ефимке тоже содержит сведения о "достоинстве" этой монеты — 54 3/4 штиве­ра, однако в отличие от манифеста здесь нет слова "внутреннее", а вместо него в начале надписи стоит литера "V".

Что же представляет собой "внутреннее" достоинство монеты и по­чему оно выражалось в штиверах? Скорее всего, появление этого по­нятия в манифесте было связано с решительным намерением прави­тельства Павла I вывести русский серебряный рубль на западно-евро­пейский рынок. Дело в том, что определение достоинства монет по их нарицательной цене было приемлемо только для денежного обраще­ния внутри страны. Неприемлемость расчетов по нарицательной цене монет при заграничных платежах была обусловлена не столько не­совместимостью русской монетной системы с системами стран Запад­ной Европы, сколько тем, что проводившиеся в России на протяже­нии XVIII в. неоднократные изменения монетной стопы и пробы се­ребряных монет привели к сосуществованию в обращении монет с различным содержанием серебра в пределах одного номинала. Поэ­тому требовался эквивалент для пересчета русского рубля в валюту любой западно-европейской страны. Таким эквивалентом и было "внутреннее" достоинство монеты, являвшееся не чем иным, как це­ной заключенного в ней чистого серебра, а для выражения этой цены была выбрана одна из западно-европейских денежных единиц — штивер, составлявший 1/20 часть гульдена.

Остается установить идентичность записи в манифесте от 3 октября 1797 г. и гуртовой надписи на ефимке. Качественное их различие со­стоит в замене слова "внутреннее" латинской литерой "V". Нам пред­ставляется, что эта литера обозначает латинское слово "verus" — "ис­тинный", "действительный", причем формула "истинное достоинство монеты" не только полностью соответствует понятию "внутреннее достоинство", но и более точно выражает существо вопроса. А если это так, то цена чистого серебра, содержащегося в ефимке, ровно в полтора раза превышает цену чистого серебра, заключенного в рубле образца 1798 г. Следовательно, количество чистого серебра в ефимке составляет 27 г, а лигатурная масса этой монеты при 83 1/3 пробе равна 31,10 г, что практически полностью совпадает с результатами взвешивания.

Теперь со всей очевидностью обнаруживается несостоятельность предположения Ф. Ф. Гейтца о том, что ефимок 1798 г. является руб­лем, отчеканенным по весовой норме талера. Таким рублем, как уже говорилось, является рубль образца 1796 — 1797 гг. с лигатурной мас­сой в 29,25 г. Если же считать, что ефимок также имеет рублевое до­стоинство, то его монетная стопа окажется равной 13 руб. 15 коп. из фунта легированного серебра вместо 14-рублевой стопы "альбертова" талера. Трудно предположить, что правительство Павла I по какой-то причине решило в 1798 г. возобновить столь неудачную попытку 1796 — 1797 гг. с переводом рубля на талерную стопу, да еще с увели­чением лигатурной массы новой монеты против массы "альбертова" талера в совершенно непонятной пропорции.

Если же сопоставить весовые характеристики ефимка 1798 г. с со­ответствующими характеристиками рубля образца 1798 г., то стано­вится совершенно очевидным, что ефимок имеет полуторарублевое достоинство. Кстати, об этом упоминает, хотя и вскользь, в одной из своих работ П. Винклер.

Какую же цель преследовало правительство Павла I при разработ­ке проекта выпуска ефимков? По-видимому, ту же, что и при выпу­ске рублей образца 1796 — 1797 гг. — включение в денежное обраще­ние России монеты, которая могла бы иметь выход на западно-евро­пейский рынок. Об этой направленности проекта свидетельствует и специфическое обозначение номинала монеты, произошедшее в свое время от первоначального названия талера "иоахимс-талер", и близ­кое к "альбертову" талеру значение лигатурной массы ефимка, и наличие в гуртовой надписи сведений о его внешнеторговом эквивален­те, и, наконец, использование пробы сплава "альбертова" талера. В то же время проект был избавлен от тех просчетов, которые были допу­щены при выпуске рублей образца 1796 — 1797 гг.: имея полутора-рублевое достоинство, не нарушавшее к тому же десятичный принцип русской монетной системы, ефимок не давал никакой выгоды от пе­речеканки его в талер, а некоторое превышение над "альбертовым" талером по количеству чистого серебра обеспечивало ему необходи­мое доверие на внешнем рынке.

Как известно, проект выпуска ефимков не был реализован. Этому помешало, видимо, последовавшее вскоре значительное снижение покупной цены на западно-европейский талер. Однако опыт разра­ботки серебряной монеты полуторарублевого достоинства, предпри­нятый в 1798 г., не пропал даром и был использован в дальнейшем при организации массового выпуска монет с двойным (русским и польским) обозначением номинала. В числе монет этой серии имеется серебряная монета достоинством в 1 1/2 руб. — 10 злотых, чеканивша­яся с 1833 по 1841 г. (рис. 9) и в точности соответствовавшая ефимку 1798 г. по лигатурной массе и пробе сплава. Массу и пробу ефимка имеют еще два полуторарублевика: донативный "семейный" 1835 — 1836 гг. (рис. 10) и мемориальный 1839 г. с Бородинским памятни­ком-часовней (рис. 11).

Примечания

¹ ГЕЙТЦ Ф. Ф. Ефимки. М., 1913. С. 41.

² См.: СПАССКИЙ И. Г. Русская монет­ная система. Л.: Изд-во Государствен­ного Эрмитажа, 1962. С. 206.

3 См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Пав­ла I. Спб., 1890. С. 32.

4 См.: ВИНКЛЕР П. Монетное дело при Павле I. Спб., 1897. С. 36.