За Нью-Йорк
1. У меня будет самая грандиозная свадьба на свете.
Вот черт! Я обхватываю голову руками. На бумаге ничуть не легче. В сущности, даже тяжелее, потому что так дилемма находится прямо передо мной, а не там, куда бы я ее охотно засунула, — на самые задворки памяти, где она не будет мозолить мне глаза. — Бекки? — Да? — Я поворачиваюсь, машинально прикрыв лист бумаги рукой. В дверях примерочной стоит Элиза, одна из моих клиенток. Тридцатипятилетняя адвокатша, которая на год уезжает в Гонконг. Мне ее действительно будет не хватать. С ней так хорошо поболтать, пусть даже с чувством юмора у нее туговато. Кажется, она бы и рада им обзавестись, но никак в толк не возьмет, для чего нужны шутки. — Привет, Элиза! Вот сюрприз! Мы разве договаривались? Я думала, вы сегодня уезжаете. — Завтра. Но до отъезда я хотела купить вам свадебный подарок. — Ох! В этом нет никакой необходимости! — На самом деле мне очень приятно. — Мне только надо знать, где вы зарегистрировались. — Зарегистрировались? А, вы имеете в виду список свадебных подарков? Вообще-то мы его еще не составляли. — Нет? — Элиза морщит лоб. — А как же я куплю подарок? — Ну… вы могли бы… просто что-нибудь купить. — Без списка? — Элиза тупо смотрит на меня. — А что мне купить? — Не знаю! Что хотите! — Я смеюсь. — Может… тостер? — Тостер. Хорошо. — Элиза шарит по сумке в поисках бумаги. — Какой модели? — Без понятия! Просто это первое, что в голову пришло. Послушайте, Элиза, лучше купите мне что-нибудь в Гонконге. — Вы зарегистрировались в Гонконге? — Элиза навостряет уши. — В каком магазине? — Нет! Я имела в виду… — Я вздыхаю. — Вот что. Когда мы зарегистрируемся, я дам вам знать. Может, сделаете это по Интернету. — Ну… ладно. — Элиза убирает листок и устремляет на меня укоризненный взгляд. — Но вам следует составить список. Люди же захотят купить вам подарки. — Извините, — говорю я. — Желаю хорошо провести время в Гонконге. — Спасибо. — Элиза мнется, а потом неловко приближается и клюет меня в щеку. — До свидания, Бекки. Спасибо за вашу помощь. Когда она уходит, я снова сажусь и пялюсь в свои куцые записи, пытаясь сосредоточиться. Но слова Элизы не выходят у меня из головы. А вдруг она права? Вдруг целая толпа людей хочет купить нам подарки — и не может? Меня обуревает страх. А вдруг они в отчаянии и стараться перестанут? Торопливо набираю номер Люка. Пока телефон названивает, я спохватываюсь, что обещала Люку не теребить его больше на работе со всей этой, как он выразился, «свадебной рутиной». Я полчаса продержала его на линии, описывая три варианта сервировки стола, и он пропустил очень важный звонок из Японии. Но разве это не особенный случай? — Послушай! — торопливо говорю я, когда Люк снимает трубку. — Нам надо составить список подарков! Срочно! — Бекки, я на встрече. Это не может подождать? — Нет! Это важно! Тишина — и я слышу голос Люка: «Извините, я на минуту…» — Хорошо. — Он снова у телефона. — Давай сначала. В чем проблема? — Проблема в том, что люди хотят купить нам подарки! Нужен список! Если им нечего будет покупать, у них просто руки опустятся! — Что ж, составляй список. — Я бы с удовольствием! Я только и жду, когда ты выкроишь свободный вечер… — У меня дел по горло, Бекки! Я-то знаю, почему он так ощетинился. Что ни вечер — вкалывает над каким-то дурацким проектом для благотворительности Элинор. — Нам пора поспешить. Нужно определить, чего мы хотим. — Мне надо при этом присутствовать? — Конечно, надо! Тебе же не все равно, какие у нас тарелки? — Откровенно говоря, все равно. — Что? Я набираю в грудь побольше воздуха, готовая к тираде на тему «Если тебе тарелки безразличны, может, тебе и на меня наплевать?». Но вовремя смекаю, что без Люка смогу выбрать именно то, что захочу. — Так и быть, — говорю я. — Сама займусь. Схожу в «Крэйт и Баррел», хорошо? — Отлично. А я условился с мамой, что мы заскочим к ней на рюмочку. В шесть тридцать. — Ох. — Я кривлюсь — ведь Люк все равно не видит. — Ну ладно. Увидимся. Позвонить тебе после «Крэйт и Баррел», рассказать, что я выбрала? — Бекки, — очень серьезным голосом произносит Люк, — если ты еще раз позвонишь мне по поводу свадьбы в рабочее время, то может статься, что никакой свадьбы не будет. — Прекрасно! — говорю я. — Прекрасно! Если тебе не интересно, я просто сама устрою все, а с тобой увидимся у алтаря, идет? Как тебе такой вариант? Пауза. Держу пари — Люк смеется. — Тебе честно ответить или на высший балл в тесте «Любит ли вас ваш мужчина?» — Давай на высший балл, — выбираю я после секундного раздумья. — Я хочу быть в курсе малейших деталей нашей свадьбы, — серьезным тоном изрекает Люк. — Я сознаю, что отсутствие интереса на любом этапе является признаком того, что я не ценю тебя как женщину и прекрасного, любящего, выдающегося во всех отношениях человека, и, откровенно говоря, тебя не заслуживаю. — Звучит неплохо, — сообщаю я с легким недовольством. — А теперь честный ответ. — Увидимся у алтаря. — Трам-пам-пам. Одно могу сказать: раскаешься, когда я засуну тебя в розовый смокинг. — Тут ты права, — смеется Люк. — Раскаюсь. А теперь мне пора. Правда. До встречи. — Пока. Я вешаю трубку, надеваю пальто и подхватываю сумочку. На глаза попадается все тот же листок бумаги — и я опять ощущаю укол совести. Может, остаться и еще пораскинуть мозгами — вдруг приду к какому-нибудь решению? С другой стороны… В Англии мы поженимся или в Америке, список подарков все равно понадобится, верно? Значит, более разумно пойти и заняться списком, а уж в какой стране мы женимся, решить попозже. Вот именно.
Только войдя в «Крэйт и Баррел», я вспоминаю, что довольно смутно представляю, как надо регистрироваться. А точнее, вообще не представляю. На свадьбе Тома и Люси мы скинулись с родителями, и все организовала мама. Когда замуж выходила Сьюзи, у них с Таркином никаких списков не было. Я озираюсь по сторонам: все яркое и светлое, повсюду расставлены цветные столики, сервированные как для обеда, и везде красуются сверкающие стаканы, ножи на подставках, утварь из нержавеющей стали. С чего начать? У пирамиды блестящих кастрюль замечаю девушку с высоким конским хвостом; она бродит меж гор посуды, делая какие-то пометки на бланке. Бочком, бочком подбираюсь поближе и тут замечаю на бланке магазина заголовок «Регистрация». Она составляет список! Ура! Подсмотрю, как это делается. — Извините, — обращается ко мне девушка, — вы разбираетесь в посуде? Как думаете, для чего эта штука? И показывает мне сковородку. Я не могу сдержать улыбку. Они тут на Манхэттене точно с луны свалились, честное слово. Она хоть что-нибудь в жизни состряпала? — Это сковородка, — мягко поясняю я. — На ней можно что-нибудь поджарить. — Пойдет. А это? И протягивает другую сковородку, с ребристой поверхностью и двумя закругленными ручками. Что за черт. — Гм… Наверное, для омлета… пирожных там… для хлеба. — Ну ладно… — Девушка озадаченно разглядывает сковородку, а я поспешно ретируюсь. Миную вереницу керамических мисок и оказываюсь у компьютера, рядом с которым стоит табличка «Регистрация». Может, здесь берут бланки? «Добро пожаловать в „Крэйт и Баррел!“» — приветствует меня надпись на экране. Краем уха я прислушиваюсь, как позади меня парочка ругается из-за тарелок. — Я не хочу темно-серые, — чуть не плача, говорит девушка. — А какие ты хочешь? — огрызается молодой человек. — Не знаю! — Мне, что ли, темно-серые нужны, да, Мэри? Так, меня это не касается, снова смотрю на экран и застываю в изумлении — оказывается, здесь можно просмотреть чей-нибудь список и купить людям подарок. А не взглянуть ли, что покупают другие? Идея что надо. Осторожно набираю «Смит» и нажимаю клавишу. Ничего себе — экран заполняется именами парочек. Рэчел Смит и Дэвид Форсайт, Скоттсдэйл. Энни М. Уинтерз и Род Смит, Рэйли. Фэй Баллок и Ричард Смит, Уитон. Рашель Ф. Смит и Лерой Элмз… Круто! Ну-ка, посмотрим, что выбрали Рэчел и Дэвид. Нажимаю на клавишу, и через мгновение принтер заплевывает меня бумажками.
Стеклянное блюдо для икры/креветок 4 Блюдо для пирожных на ножках, с крышкой 1 Чаша «Водяная лилия» 2 Графин классический…
Звучит классно. Определенно, я хочу чашу «Водяная лилия». И блюдо для креветок! Ладно, поглядим, что понадобилось Энни и Роду. Снова нажимаю «ввод», и передо мной возникает новый список. А эти Энни и Род не дураки насчет выпивки! Как думаете, зачем им шесть ведерок для льда? А это затягивает! Интересно, что получат Ричард и Фэй? И Лерой и Рашель… Просмотрев все, я как раз гадаю, не попробовать ли еще какое-нибудь имя, Браун например, когда раздается голос: — Мисс, я могу вам чем-нибудь помочь? Я подскакиваю и вижу продавца, на карточке которого значится имя «Бад». Он улыбается мне. — У вас возникли затруднения с поиском нужного списка? Сквозь землю можно провалиться от смущения. В жизни не признаюсь, что подсматривала. — Я… на самом деле… как раз нашла. — И наобум тычу в Ричарда и Фэй. — Это мои друзья. Ричард и Фэй. — Я откашливаюсь. ~ Хочу купить им свадебный подарок. За этим я и пришла. И еще я хочу составить список сама. — Что же, сначала разберемся с покупкой. Что бы вы хотели подарить? — Гм… ну… — Я таращусь на список. Смелей! Не покупать же подарок совершенно незнакомым людям! Просто признай правду. Совала нос куда не просят. — Какие-нибудь соображения? — Как насчет четырех салатниц? — слышу я свой голос. — Прекрасный выбор! — Бад увлекает меня к ближайшей кассе. — Оставите послание? — Послание? — Вашим друзьям. — Бад протягивает ручку и выжидательно смотрит на меня. — Верно. Так. Ричарду и Фэй. Желаю чудесно справить свадьбу. С любовью, Бекки. — А ваша фамилия? Чтобы знали, от кого именно? — Ну… Блумвуд. — С любовью, Бекки Блумвуд, — эхом откликается Бад, старательно записывая. Воображаю, как Ричард и Фэй вытаращатся на это послание и будут озадаченно переглядываться. Ну и пусть. Они же получат свои четыре салатницы. — А теперь — ваш собственный список! — весело восклицает Бад, взмахнув моей карточкой. — Вот бланк, заполните его, когда здесь пройдетесь… Обратите внимание, что все товары поделены на группы… — Да, конечно. А какие… — Кастрюли, столовые приборы, посуда, утварь для бара, плетеные изделия, изделия из стекла… — Бад переводит дыхание. — И прочее. — Точно… — Конечно, решить, чем вы хотите обзавестись для вашего нового дома, не так просто, поэтому предлагаю начать с главного. Подумайте о повседневных нуждах — из этого и исходите. Если понадоблюсь — зовите! — Отлично! Спасибо большое! Бад удаляется, а я озираюсь по сторонам, и меня охватывает дрожь нетерпения. Я не волновалась так с тех пор, как составляла список для Сайта-Клауса! И то над плечом стояла мама и вставляла замечания типа: «Сомневаюсь, что Санта-Клаус сможет достать настоящие рубиновые туфельки, дорогая. Может, попросишь взамен книжку с картинками?» Но теперь никто не будет указывать, что мне можно, а что нельзя. Запишу все, что хочу! Могу эти тарелки попросить… и кувшин… и тот стул… Да хоть все попрошу! Весь магазин! Поймите правильно. В теории. Но я не позволю себе увлечься. Начну с повседневных нужд, как Бад и советовал. Чувствуя себя блаженно взрослой, я направляюсь к секции кухонной утвари и принимаюсь разглядывать содержимое полок. О-о! Щипцы для омаров! Берем. И эти милые подставочки для кукурузы. И маленькие пластмассовые маргаритки. Не знаю, для чего они, но это пока неважно! Я старательно вписываю в бланк все номера. Хорошо. Что еще? Мое внимание привлекает череда хромированной посуды. Ого! Нужна посудина для замораживания йогурта. И вафельница. И форма для хлеба, и соковыжималка, и тостер. Я переписываю все номера и с удовлетворенным вздохом оглядываюсь по сторонам. И почему я раньше не составила список? Это же превосходное развлечение! Делаешь покупки, не тратя ни гроша! Давно надо было выйти замуж. — Извините? — Девушка с конским хвостом склоняется над ножами. — Вы не знаете, как выглядят ножи для разделки дичи? — И она поднимает какую-то штуковину, которой я никогда в жизни не видела. — Они… для разделки дичи… думаю… Мгновение мы молча смотрим друг на друга, потом девушка пожимает плечами, бормочет «а, ладно» и записывает номер в свой бланк. Может, мне тоже понадобятся ножи для разделки дичи. И эти замечательные штучки для резки зелени. И прибор, чтобы делать настоящее крем-брюле. Не то чтобы я когда-нибудь готовила крем-брюле, но мало ли что. Когда выйду замуж, у меня появятся новые обязанности. Вот я, в фартуке, одной рукой небрежно стряпаю крем-брюле, другой рукой варганю фруктовые десерты, а Люк со своими респектабельными друзьями наблюдают и восхищаются. — А вы где еще зарегистрировались? — спрашивает девушка, уставившись на сбивалку для белков. Я в изумлении смотрю на нее: — Что вы имеете в виду? Разве можно составить несколько списков? — Конечно! У меня их три. Здесь, в «Уильямс-Сонома» и в «Блумиз». — Три списка! — Я не могу скрыть возбуждения в голосе. А если поразмыслить — к чему ограничиваться тремя? К тому времени, как я добираюсь до квартиры Эдинор, у меня уже назначено составление списков у «Тиффани», «Бергдорф», «Блумингсдейлз» и «Берниз», заказан каталог «Уильямс-Сонома», и еще я составила список в Интернете. Решить, в какой стране мы женимся, мне было недосуг; в конце концов, сначала — главное. Когда Элинор открывает дверь, я слышу музыку. Квартира благоухает цветами. Элинор облачена в ниспадающее складками платье, волосы ее выглядят чуть естественнее, чем обычно, и, поцеловав меня, она слегка сжимает мою руку. — Люк уже здесь, — говорит она, когда мы идем по коридору. — Какие прелестные туфли. Новые? — Вообще-то… да. Спасибо! — Я кошусь на нее с невольным изумлением. В жизни от Элинор комплиментов не слышала, — Кажется, вы слегка сбросили вес, — добавляет она. — Вам идет. От потрясения я застреваю в дверях, и мне приходится прибавить ходу. После всего, что было, Элинор Шерман неожиданно сподобилась проявить по отношению ко мне любезность? Уму непостижимо. С другой стороны… Если вспомнить, она и под конец вечеринки по случаю помолвки была довольно мила. Сказала, что меня не оказалось в списке по недоразумению, и извинилась. То есть не совсем извинилась, а пригрозила подать в суд на организаторов вечеринки. Но тем не менее. Она ведь дала понять, что ей это не все равно, верно? А вдруг я все это время превратно судила об Элинор? И не только я — мы все. Вдруг под этим ледяным обличьем скрывается совсем другой человек? Да! Она ранима и неуверенна в себе, потому и вынуждена ограждать себя защитной оболочкой. И я — единственная, кто разглядел это, и, когда я явлю миру подлинную Элинор, все нью-йоркское общество придет в восторг, и Люк полюбит меня еще сильнее, а люди станут называть меня Девушкой, Преобразившей Элинор Шерман, и… — Бекки, — врывается в мои мысли голос Люка, — ты в порядке? — Да, — говорю я, обнаружив, что врезалась в кофейный столик. — Все прекрасно! Я сажусь рядом с Люком на диван, Элинор предлагает мне бокал холодного как лед вина, и я потягиваю его, глядя в окно на сверкающие огни Манхэттена. Элинор и Люк поглощены какой-то дискуссией насчет фонда, и я, отключившись, грызу соленый миндаль. В грезах я как раз добираюсь до сцены, когда Элинор говорит, обращаясь к заполнившей комнату толпе: «Бекки Блумвуд — не только образцовая невестка, но и бесценный друг», а я скромно улыбаюсь под гром аплодисментов, — как вдруг раздается хлопок, и я вскидываюсь, слегка расплескав вино. Элинор захлопывает блокнот в обложке из крокодиловой кожи, в котором делала какие-то заметки. Потом откладывает блокнот, приглушает музыку и смотрит на меня в упор. — Ребекка, — произносит она. — Да? — Я пригласила вас сегодня вечером, потому что есть нечто, что я хотела бы с вами обсудить. — Элинор подливает мне вина, и я неуверенно улыбаюсь ей. — Я слушаю. — Как вам известно, Люк — весьма состоятельный молодой человек. — Да. Точно… Полагаю, что так. — Я говорила со своими юристами… и с юристами Люка… и все мы пришли к единому мнению. Так что позвольте мне дать вам это… — Элинор ослепляет меня улыбкой и протягивает толстый белый конверт, а потом дает точно такой же Люку. Я беру конверт, и от волнения меня пробирает дрожь. Видали? Элинор уже становится дружелюбней. Совсем как в сериале «Даллас». Наверное, она хочет сделать меня совладелицей какой-нибудь семейной компании или еще чего-нибудь — чтобы принять меня в династию. Точно! И я буду участвовать в переговорах и всем таком, и вместе мы провернем что-нибудь колоссальное, и я стану носить крупные серьги… Я в возбуждении вскрываю конверт и вытаскиваю толстую пачку листов. Но от первых же прочитанных слов мое радостное волнение развеивается как дым.
|