Бедная Дженни Деверо
- Дин... Дин-Дин-Дин... Дин, одуванчики! Земля и небо - всё в белом пухе, невесомом, летящем. Забивается в нос, и невыносимо хочется чихнуть, но это сон, в нём часто не получается сделать то, что хочешь. Смех звенит над дорогой, разряжая звонкий майский воздух; он ни до, ни после не помнил такой жаркой весны. А потом жара вдруг спадает, от плавящегося асфальта тянет холодом и жжёной резиной, смех отдаляется, тает, а потом его заглушает выстрел где-то очень, очень далеко. - Дин! Он открыл глаза. Сэм - другой Сэм, не тот, не его Сэмми - тормошил его за плечо, нависнув сверху. Дин провёл рукой по глазам, смаргивая остаток сна, ещё долю секунды видя перед мысленным взглядом небо, затянутое дымкой белого пуха. Потом сонно и зло уставился на него. - Что? - Тебя спрашивают. Дин только теперь заметил у него в руке свой мобильный. Экран светился. Ворча, Дин выхватил трубу из протянутой ладони. - Винчестер. - Привет, котёночек, - пропищала трубка. - Помнишь меня? Дин стиснул переносицу пальцами. Сэм накануне как уселся за ноут, так и пропал, и остаток упаковки с пивом Дину пришлось добивать самостоятельно, за что голова и желудок сегодня утром вознамерились его сурово покарать. Он напряг память, пытаясь вспомнить, было ли в его жизни хоть одно живое существо, которому он позволял именовать себя "котёночком". Таких не числилось. - Нет, - хрипло сказал он в трубку. - Ты кто? Писклявый голосок обиделся. - Я Мэнди. Из байкер-клуба. В прошлую пятницу. - Мэнди... - промямлил Дин. - Прошлая пятница... - Красные трусики с пандой! - А! - Панду он помнил. Пушистенькая, сложенная из кусочков белого и чёрного меха, нашитых на алый атлас в самом интересном местечке. Такое не забывается. Странно только, что он оставил ей свой номер. Должно быть, напился порядочно. - Да. Привет. - Ты не позвонил, - обиженно пропищала девушка-в-трусиках-с-пандой. - А обещал. - Ты веришь всему, что тебе обещают парни? - Чёрт, как же болит башка! Дин поморщился. - Сколько тебе лет? - Но ты обещал! - Прости, крошка, - сказал Дин без малейших признаков сожаления в голосе. - Я говнюк. Найди себе кого-нибудь ещё. Он сбросил звонок прежде, чем из трубки донёсся новый поток возмущённого писка, и со стоном уронил голову на подушку. - Сэм! - М-м? - донеслось из-за стола. Дин услышал стук клавиш. Он что, всю ночь за компом проторчал? - Если мы будем жить вместе, тебе стоит кое-что уяснить. Никогда, ни при каких обстоятельствах не буди меня, если мне звонит баба. - А если с работы? - буднично осведомился Сэм. - Тогда зови. И, бля, прекрати трещать хоть на минуту! Голова раскалывается. Стук прекратился. Сэм встал, звякнул чем-то и протянул Дину стакан, на котором ещё шипела пена от растворимой таблетки. Не спрашивая, что это, Дин жадно выпил. В голове прояснилось почти сразу. - Спасибо. - Это самое малое, чем я тебе обязан, - серьёзно ответил Сэм и снова уселся на табурет. Дин сел, почёсывая шею и глядя, как его пальцы вновь начинают стремительный танец по чёрным клавишам. Да уж, парень в этом деле и впрямь не новичок. Дин смотрел на него, думая о том, что для своего роста он слишком худой. Динова футболка болталась на нём, не касаясь поджарого живота, шнуровка штанов висела ниже обычного - должно быть, сваливались, и Сэм затянул её потуже. В памяти всплыл обрывок сна - и тотчас растаял, как это всегда бывает со снами, в особенности с теми, что повторяются из года в год с незначительными отклонениями в сценарии. После выстрела обычно появлялась тень, длинная тень на тёмном шоссе, и к горячему асфальту комками прилипал опадающий пух, а дальше начиналась совсем уж хрень, и Дин был рад, что не досмотрел до неё хотя бы на этот раз. Он на самом деле не помнил, что из этого было отзвуком его реальных воспоминаний, а что - буйной игрой подсознания. Только в выстреле был уверен точно, потому что это был именно тот выстрел, что семнадцать лет назад разнёс голову его отцу, Джону Винчестеру. Выстрел и одуванчики были правдой. А всё остальное... он уже не был уверен ни в чём. Сэм смотрелся у него за столом очень уютно, словно жил тут уже многие годы. Дин подумал - не в первый раз, конечно, особенно с той минуты, как понял, сколько ему лет, - что в жизни порой случаются очень странные совпадения. Что это совпадение, он нисколько не сомневался. В этой благословенной стране каждого пятого уебана зовут Сэмом. Этому, правда, примерно столько же лет, сколько должно быть младшему брату Дина, если тот остался в живых - но это тоже ровным счётом ничего не значило. Дин отмахнулся от сопоставления в ту самую секунду, как оно пришло ему в голову - это бы только всё усложнило. Но теперь, глядя на то, как этот парень сидит за его столом, за его ноутбуком, в его штанах, отпаивая его антипохмелином из собственной диновой аптечки - теперь Дин подумал снова: а что, если... И тряхнул головой, развеивая морок. Просто сон. Всего лишь дурацкий сон - здравствуй, новый день, здравствуйте, новые шестнадцать или сколько там часов, проведённые в назойливых мыслях о младшем брате, которого он давным-давно не смог защитить. С добрым утром, Дин Винчестер, как всегда. - Да ты, я вижу, гик, - сказал он, стараясь развеять мрачное настроение. – Совсем не ложился, что ли? - Нет, пару часов поспал. Кстати, - Сэм оторвался от компа и сурово посмотрел Дину в лицо. - Хватит тебе изображать половичок. Возвращайся на диван, я буду спать на полу. Это твой дом, в конце концов. - Очень благородно, я тронут, - проворчал Дин. - Только ножищи у тебя больно длинные, я об них буду спотыкаться всякий раз, как мне приспичит отлить. Так что - не вариант. - А диван раскладывается? - помолчав, неуверенно спросил Сэм. Дин посмотрел на него, а потом на диван. Раскладываться-то он раскладывался, только... Сэм понял направление его мыслей, и в его лице мелькнул испуг. - Да я не из этих, не подумай! - Я тоже, - сказал Дин, просто чтобы расставить точки над "i". - Вот уж в чём не сомневаюсь, - хмыкнул Сэм. Дин приподнял брови, а потом вспомнил. А, как же, как же. Девочка-с-пандой. - Не вижу причин, почему два здоровых гетеросексуальных парня не могут спать на одном диване, - заметил он, и Сэм пожал плечами. - Если только тебя не смутят мои длинные ножищи. - Я их сброшу на пол, если что. - Замётано. Дин ухмыльнулся. Нет, чувак всё-таки что надо. Дин ни на секунду не пожалел, что сыграл в мать Терезу и приволок его к себе. - Так ты нашёл что-нибудь? - спросил он, возвращаясь к главной теме. - Как тебе сказать... в некотором роде. Можешь посмотреть. Дин тут же оказался возле компьютера. В браузере был открыт сайт Стэнфордского университета. С фотографий радостно улыбались молодые лица - счастливые, довольные, полные предвкушения респектабельной сытой жизни, которая их ждёт. Дин всмотрелся внимательнее. Одно из этих лиц было ему знакомо. И оно отличалось от других - в нём не было общей беспечности, общей печати беззаботной жизни, лишённой особых тревог. Дин ткнул в него пальцем. - Это ты. - Мне тоже так кажется. Это юридическая школа Стэнфорда, первый курс. Я проверил списки студентов - на потоке восемь Сэмов. Знать бы только, который из них я. - Вот был бы ты Ромуальдо, - вздохнул Дин. - Или Феликсом. Как бы это облегчило дело. И чего твоей мамаше вздумалось так тебя назвать? - Как только вспомню её, сразу спрошу, - коротко ответил Сэм. Дин мысленно выругался. - Чувак, извини. Я не подумал... - Ерунда, - Сэм махнул рукой, и Дин понял, что тот в самом деле совсем не задет. - Дело упрощает то, что из восьми Сэмов шестеро живут в кампусе. То есть, с большой долей вероятности, кто-нибудь меня там узнает. - Поехали? Сэм оторопело глянул на него снизу вверх. - Что, прямо сейчас? - А у тебя разве назначена встреча с Биллом Гейтсом? Тогда можем перенести на обед. Если нет - поехали, чего кобылу за хвост тянуть? - Канзас, - улыбнулся Сэм - Чего? - Так говорят в Канзасе. Ты там вырос? - Да. И ты, видимо, тоже. Пару секунд они смотрели друг на друга. Потом Сэм медленно покачал головой. Дин выдавил улыбку, стараясь, чтобы она вышла ободряющей. - Ладно, вспомнишь. И начнёшь прямо сейчас. Поехали. - А позавтракать? - Заедем в закусочную по дороге. - Хорошо, - легко согласился Сэм, закрывая ноутбук. Он явно не был привередой, даром что почти наверняка происходил из богатеньких - кого попало в Стэнфорд не берут. До кампуса они добрались меньше чем за полчаса на машине Дина – шевроле-импале 68-го года. Увидев её, Сэм присвистнул и сказал: "Клёво!", и если бы Дин не был уже расположен к нему, то за одно это простил бы все возможные прегрешения. Его немногочисленные приятели и коллеги называли эту тачку "твоя колымага", и, он знал, посмеивались за глаза. Мало кто в наши дни способен оценить хорошие старые машины. "Классика не ржавеет", - ухмыльнулся Дин, и Сэм кивнул, зачарованно разглядывая любовно вычищенный капот. После такого старта поездка прошла совсем незаметно. Правда, музыка Дина понравилась Сэму заметно меньше, чем его машина, но это уже были мелочи. В кампусе они отправились сперва в административное здание - начинать с официальных инстанций всегда проще, хотя и, как по опыту знал Дин, наименее результативно. Смотрителем кампуса оказалась старая грымза с седым пучком волос на макушке, одетая в фантастически уродливый пиджак, вязаную юбку и туфли по моде семидесятых годов. Очаровательная улыбка Дина разбилась обо всё это, как о бетонную стену. Сэм попытался разжалобить её своей историей про амнезию, но почему-то прозвучало это, словно сюжет из дешёвого сериала на третьесортном канале, и сердце грымзы не растопило - она наотрез отказалась предоставить базу по студентам, живущим в кампусе. Дин попытался зайти с другого бока, сунув ей под нос свой значок. Грымза удостоила его презрительным взглядом и потребовала ордер. Пришлось ретироваться ни с чем. - Ну что ты сразу - я коп, я коп, - накинулся на него Сэм, стоило им выйти за порог. - Дал бы мне ещё пару минут, я бы её уломал! - Ты бы её не уломал, будь у тебя целый месяца, - огрызнулся Дин, задетый критикой своих профессиональных навыков. - И кто из нас детектив, в конце концов?! - Без понятия. Может, я тоже? - Точно нет. Морда у тебя совершенно не детективская. - Ладно, - вздохнул Сэм, окидывая безнадёжным взглядом одинаковые желтые домики, рассыпанные вокруг, сколько хватало взгляда. - Идём, прогуляемся. Но и это ни к чему не привело. Кампус кишел людьми, и ни один из них не кивнул Сэму и не окликнул его. Он или был чертовски нелюдим, или зубрила, большую часть времени торчавший в библиотеке, или просто один из тех двух Сэмов, которые жили вне студенческого городка. Они потратили впустую полдня, приставая к людям с расспросами, нашли пару первокурсников из юридической школы, но и они не подали виду, будто узнали Сэма. - Может, это фото прошлогоднее? И сейчас ты на втором курсе? - предположил Дин. - Нет, я проверил дату. Странно... Если я тут не учусь, что я делал на снимке? А если учусь, почему меня никто не узнаёт? Дин пожал плечами. Задачка та ещё, но он не сомневался, что они разберутся рано или поздно. Того, кто рядом, всегда проще искать. Они вернулись к машине. Сэм шёл медленно, о чём-то задумавшись и рассеянно теребя край пластыря у себя на шее. Когда они сели в машину, Дин искоса посмотрел на него. - Сильно болит? Сэм, будто очнувшись, удивлённо моргнул. Потом понял, что делает, и опустил руку. - Немного... Ничего, пройдёт. - Он снова говорил, как человек, привыкший к физической боли, и Дину это не понравилось. Впрочем, это может стать ещё одной зацепкой. - Ты совсем ничего не помнишь про тот склад, да? - осторожно спросил он. До сих пор они ни разу не касались в разговоре этой темы. Если Сэму отшибло память на почве стресса, кто знает, как он прореагирует, если начать теребить эти воспоминания. Но Сэм лишь покачал головой, с отсутствующим видом глядя в окно. - Первое, что я помню - как просыпаюсь в больнице, и рядом ты на кровати. Ты сказал, что всё будет хорошо, и... я тебе поверил. Дин, - он повернулся, и его взгляд вдруг стал очень пристальным и жёстким, словно он намеревался выпытать у Дина какую-то тайну. - Что там произошло? Что... что вообще со мной было? Дин беззвучно вздохнул. Ну, он знал, что до этого в конце концов дойдёт. - Вампирское гнездо, - сказал он, и, когда брови Сэма взлетели вверх, пояснил: - Так они сами это называют. Банда психопатов, похищавших людей и пивших их кровь. Жертв они накачивали самопальным наркотическим коктейлем, наркотик оседал в крови, и они так ловили кайф. Мы с Макврайзом - это мой напарник, Дуган Макврайз, - три месяца их пасли. Никак не могли выяснить, где у них логово. Жертв они держали обычно по нескольку дней, в конце концов убивали, вернее, просто позволяли истечь кровью. Мы подозреваем, что жертв было не меньше полудюжины, но нашли мы только одно тело, следы ДНК которого обнаружили в машине их главаря. Этого хватило для ордера на арест, но... - Так вы не знали, что я там? - Нет. Извини. Мы даже не заметили ничего при первом осмотре помещения. - Дин ощутил, как в голосе зазвучала вина, и не попытался её сдержать. - А потом я услышал, как ты... в общем, услышал тебя, и вытащил. Сэм посмотрел на свои залепленные запястья. Дин дал ему минуту собраться с мыслями и негромко добавил: - Думаю, ты пробыл у них недолго, день или два. Иначе бы истощение было гораздо сильнее. А так, они, может, только один раз... - Угостились мной, - закончил за него Сэм, и Дин поморщился - до чего же мерзко всё это было. - Да, типа того. Хотя накачать тебя успели прилично, иначе бы тебя так не ломало. - Но наркоманом я не стану? - Нет, не станешь. Наркоман - тот, кто выбирает такую участь самостоятельно. Даже перетерпев ломку, он может опять подсесть, потому что не умеет иначе справляться с проблемами. А ты умеешь. - Откуда тебе знать? - тихо спросил Сэм. - Откуда тебе знать, что я умею? Дин открыл рот, потом закрыл и пожал плечами. - Профессиональное чутьё. К тому же я из Канзаса. Там говорят... -...холкой чую, - закончил Сэм с ним хором, и они усмехнулись друг другу. Холодок, которым на миг повеяло в салоне, развеялся без следа. - Точно земляки, - констатировал Дин, и Сэм не стал с ним спорить.
Макврайз позвонил вечером, когда футбольный матч, которым Дин и Сэм коротали время, кончился, а полных банок с пивом осталось всего две или три. Сэм сполз на пол и развалился, опершись локтем на сидение дивана; минут пять назад он задремал, уложив рядом с локтем лохматую голову - сказалась бессонная ночь и предыдущие тяжёлые дни. Дин осторожно переступил через его вытянутые ноги - и впрямь непомерно длинные, занявшие всё пространство между диваном и телеком, - и, зайдя в ванную, прикрыл за собой дверь. - Привет, Дуг, - сказал он, раскрывая трубу. - Как жизнь? - Побеспокойней, чем у некоторых, - проворчал тот, хотя настоящего упрёка в его голосе не слышалось. - Чего это старику Рексу взбрело вытурить тебя в отпуск? - Это был самый быстрый способ от меня избавиться, - коротко ответил Дин, давая понять, что не хочет развивать эту тему. Макврайз хмыкнул в трубку. - Считай, что тебе повезло. Потому что у нас тут, похоже, снова под задницами пожар. - Что такое? - Сегодня был допрос. Пока только Граветти и Вратчинса, но мы уже по уши в дерьме. - Выкладывай, - Дин присел на крышку унитаза, разглядывая в зеркале свою небритую физиономию. Ему вдруг захотелось курить. - Пригнали оба по ораве адвокатов, как я и думал. Они настаивают, чтобы предварительные слушания начались немедленно - и, скорее всего, добьются своего. - Рекстон говорил, что на него давит мэр, - вспомнил Дин. - Но... - Не в Рекстоне дело. В прокуроре. На него тоже давят, а у него, в отличие от нашего старика, шары не железные. Они настроены судить Граветти как несовершеннолетнего, поэтому дело завертится быстро. Правда, адвокаты Вратчинса этому не слишком рады, для них времени маловато, чтобы основательно проработать стратегию защиты. Но, думаю, уж между собой они как-то договорятся. Да уж, в этом Дин не сомневался. Пара богатых ублюдков, решивших, что им всё на свете дозволено, уж точно будет стоять друг за друга горой. - Совершеннолетний или нет, он всё равно сядет, - сказал Дин.- Да и остальные... - Вот тут-то и начинается настоящий трындец. Насколько я понял, они решили гнуть линию ролевых игр. - Ролевых... чего?! - Ролевых игр, блядь. Выставить себя и жертв фанатами вампирской темы. Их нежный возраст такой версии только на руку - ну, заигрались детишки, с кем не бывает. Я ещё не делал обыск у них по домам, ордер будет только завтра, но, зуб даю, там всё обвешано сраными постерами сраных "Сумерек". - Если они убивали во время игры, это уже не игра. - Конечно! Они что, идиоты, по-твоему? Смерти Дженни Деверо они не отрицают. Но говорят, что она была одной из них. - Какого... - у Дина даже язык на миг отнялся от такой наглости. - У неё были следы от верёвок на руках и ногах! Они держали её связанной, мучили больше недели и... - Ролевые игры, малыш, ролевые игры. Садомазохисты и не такое вытворяют, и их никто не тащит под суд - свобода воли. - Это невозможно доказать. - Да. Но и нам теперь будет сложнее провести линию серийных убийств. Они говорят, что Дженни с удовольствием играла роль жертвы, добровольно принимала наркотики, даже сама пила их кровь - это никак не проверишь, но картинка, согласись, колоритная. Дескать, в какой-то момент она стала жаловаться на плохое самочувствие и просить, чтобы её развязали, а они думали, что это всё ещё игра. Но самое хреновое то, что при повторном обыске склада эксперты нашли женскую косметичку. В одном ворохе с окровавленными одеялами и цепями. И на ней инициалы "Дж.Д." - С ними была женщина, - холодея, сказал Дин. - Ещё один член банды... чёрт, Макврайз, мы даже не знали о ней. - Вот именно, ослы мы с тобой, Винчестер, два тупых осла. Один к тому же ещё и старый. - И они утверждают, что этой женщиной была Дженни Деверо? - Бинго. И нам придётся сильно попотеть, чтобы доказать обратное. Дин покачал головой, не находя слов. Пытать и убивать невинных - отвратительно, но после этого заявлять, что жертвы были на стороне мучителей и сами принимали участие в оргиях... Дин даже не представлял, какое наказание было бы соразмерно такому чудовищному цинизму. - Не понимаю людей, - сказал он наконец. - Они чокнутые. - Кто бы говорил, - отозвался Макврайз. - Так или иначе, если их адвокаты подойдут к такой версии с умом, они смогут заставить прокурора сменить обвинение на убийство по неосторожности. А это, сам понимаешь, совсем другой уровень. Да к тому же Граветти несовершеннолетний... - Он может отделаться условным сроком, - сказал Дин и стиснул зубы до ломоты в челюстях. - И остальные тоже. Подозреваю, они с Вратчинсом сговорятся и свалят всё на одного из троих оставшихся, у которых папочки не так круты и не могут себе позволить таких ушлых адвокатов. - Но постой, а как они объясняют... - Тело? Дескать, сильно перепугались. Звонить в 911 было равносильно признанию, вот они и сбросили девушку в канализацию. Думали, там её никто не найдёт. Им очень, очень жаль. - Суки, - сказал Дин. - Дин, ты понимаешь, к чему я веду? Теперь нам позарез нужен твой парень. Этот Сэм. Теперь от него зависит всё. Дин заморгал. - Но ты говорил... - Забудь, что я говорил. Он единственный живой свидетель, если только где-нибудь не всплывут ещё тела, в чём я сильно сомневаюсь. Попробую расколоть кого-то из троицы, это даже хорошо, если Вратчинс попытается повесить на них всех собак - охотнее пойдут на сотрудничество. Но они не могут не понимать, что тогда приговор будет куда строже для всех пятерых. Или могут элементарно испугаться мести отцов Вратчинса и Граветти. Так что я бы на них особенно не рассчитывал. - Как они могли так хорошо спрятать остальные тела и так лажануться с последним? - в который раз задумчиво проговорил Дин, и Макврайз ответил: - Не знаю. Что-то тут не так. Может, дело в этой женщине, Джейн Доу, хрен бы ей в зад. Если она жива, то, определённо, в дело лезть не станет, хотя могла бы ответить на многие наши вопросы. А раз уж её у нас нет, то остаётся этот твой парень Сэм. Макврайз упорно называл Сэма "его парнем", и Дин ухмыльнулся бы, если бы положение не стало внезапно таким хреновым. В самом деле, если Сэм не вспомнит, и быстро, всё, что происходило с ним на том складе, и не выложит это в суде, подонки, чуть не убившие его, отделаются лёгким испугом. И, Дин в этом не сомневался, продолжат убивать. Такие, как они, никогда не останавливаются. - Я поговорю с ним, - сказал он наконец, чувствуя, что молчание затягивается. - Но ничего не обещаю, Дуг. У него в самом деле полный провал. Он даже матери своей не помнит, а ты хочешь... - Я ничего не хочу, - в голосе Макврайза прозвучала усталость. Похоже, сегодняшний допрос не дался ему легко, и Дин ощутил вину, что не был рядом с ним. - Просто прошу тебя постараться. Раз уж ты умудрился вызвать немилость Железного Рекса в такой неподходящий момент. - Я постараюсь, - сказал Дин, и Макврайз повесил трубку.
Излом
Дин понятия не имел, как такое могло случиться. После звонка Макврайза он честно выполнил обещание, которое ему дал - прилагал все усилия, чтобы помочь Сэму вспомнить. Собственно, именно этим он и занимался весь день перед тем, безо всяких указаний со стороны начальства. Сэм был хорошим парнем, Дин видел это, даже совсем его не зная, и он заслуживал того, чтобы его жизнь пришла в норму. Поэтому Дин помогал ему; ну и ради "вампирского" дела, конечно, тоже. На самом деле ему нутро сводило при мысли, что у этих ублюдков есть шанс выйти сухими из воды. Очень даже нехилый такой шанс. Только все это не означало, что он собирался давить на Сэма. Парню и так досталось по самое не балуйся. Психология не была любимым предметом Дина в Полицейской академии, но он понимал, что если психика Сэма прореагировала на стресс амнезией, это произошло для того, чтобы его защитить. Он забыл всё, что с ним было, потому, что знание причиняло слишком сильную боль, куда более сильную, чем физическая. Сэм не выглядел ни неженкой, ни истериком, и Дин невольно задумывался, а всё ли они с Макврайзом знают о подробностях действий Вратчинса с его дружками. Чутьё подсказывало ему, что они что-то упустили, что-то важное, но что именно - тут идей было ноль целых, хрен десятых. И Дин сомневался, что готов заплатить за знание ценой нервного срыва, который вызовут у Сэма слишком грубо и невовремя пробудившиеся воспоминания. К сожалению, комиссар Рекстон не разделял его настрой. На следующее утро он позвонил Дину и, как о великом одолжении, сообщил, что департамент выделил Сэму психиатра. Дин знал этого мозгоправа - пришлось как-то пообщаться теснее, чем хотелось, после ранения в самом начале службы (в уставе существовал предельно идиотский, по мнению Дина, пункт о необходимости психологического сопровождения офицеров, застреливших преступника при аресте или самих схлопотавших пулю). Это был лысый, приземистый, мерзенький старикашка с гнусавым голосом и невыносимо приторным одеколоном, а "психологическое сопровождение" в его исполнении заключалось в том, что он запускал вам в душу свою костлявую синюшную лапку и сладострастно ковырялся внутри подрагивающими от вожделения пальцами. После сеансов у Дина было чувство, словно его изощренно выебали, причём без резинки. И будь он проклят, если позволит этой твари прикоснуться к мозгам Сэма. Комиссар полиции Пало-Альто не зря заслужил прозвище Железный Рекс, но и Дин был не лыком шит. После пары телефонных скандалов, во время которых Дин был дважды уволен из полиции и дважды восстановлен в должности, сошлись на компромиссе: Рекстон находит Сэму другого психотерапевта, желательно - знойную чернявую пышечку с буферами не менее третьего размера. Сдержал ли Рекстон слово, Дин так и не узнал, потому что после первого и последнего похода к ней в кабинет Сэм отмалчивался целый вечер, а ночью, впервые за то время, что жил у Дина, кричал во сне. Не бормотал, не плакал - кричал, так, что у проснувшегося Дина волосы встали дыбом. - Она на потолке! - кричал Сэм, дугой выгибаясь на диване с ним рядом, так, что трещали пружины и откинутая спинка ходила ходуном. - На потолке! Она горит на потолке! О Господи! Дин растолкал его, но Сэма трясло ещё целый час, и после этого Дин категорически отказался от дальнейшей профессиональной помощи. - Если вы хотите, чтобы в зале суда он пускал слюни и звал мамочку - дело ваше, но выиграть нам это не поможет, - заявил он комиссару, проявив редкую для себя дипломатичность, так как против такого аргумента даже Железный Рекс не смог возразить, только смачно выругался и велел ему не прекращать работать. Хе-хе, подумал Дин, опуская трубку, а кто отправил меня во внеплановый отпуск? То-то же. И он работал, только всё чаще ловил себя на мысли, что работает он не на Рекстона и не на полицейский департамент Пало-Альто. Теперь его работой был Сэм. Они ещё раз ездили в кампус Стэнфордского университета, но по-прежнему ничего не выяснили, и нехотя оставили это направление поисков. Дин использовал свой доступ, чтобы поискать Сэма в базе данных полиции, но ничего не нашёл - кем бы Сэм ни был, он умудрился к двадцати с гаком годам остаться перед законом чистым, как стёклышко. Но они и на этом не сдались. Они говорили - часами, - обо всём подряд: Дин пытался пробудить в нём хоть малейший отзвук воспоминаний о прошлой жизни, о людях, ситуациях, местах, а когда что-то отлавливалось, они ехали туда и ждали чуда. И порой казалось, что оно близко: Сэм вспоминал кое-что, но это по-прежнему были обрывки, малоинформативные клочки, вроде того, сколько баллов он набрал на выпускных экзаменах в старшей школе и какая у него любимая бейсбольная команда. Это, разумеется, давало кое-какие сведения о том, что за человек Сэм-Дальше-Не-Помню, но не давало ровно никаких зацепок насчёт того, кто этот человек. И всё же они продолжали говорить, не только потому, что так было надо, но и потому, что у них неожиданно оказалось очень много общих тем и интересов, несмотря на некоторое расхождение во вкусах. И даже это казалось вполне правильным, потому что не могли же они совпадать во всём. Дней через пять - прошла ровно половина из динова отпуска - Макврайз сообщил хорошие новости. Прокурору удалось добиться отсрочки для передачи дела в суд – Боже, благослови долбаную бюрократию штата Калифорния. Таким образом, Граветти будет судим как совершеннолетний. Это была первая, пока маленькая, но уже победа. Дин решил отпраздновать её, и в тот вечер взял в супермаркете больше пива, чем обычно. Не намного больше, но, как выяснилось вскоре, разница была критичной. Они смотрели по ночному ТВ какое-то реалити-шоу, типа "Боя без правил", бессмысленное и беспощадное в своей гипертрофированной жестокости. Дин предпочёл бы порно-канал, но забыл оплатить его на текущий месяц, так что приходилось довольствоваться малым. Впрочем, драка не хуже секса разжигала адреналин в крови. В какой-то момент они с Сэмом заспорили, является ли шоу постановочным. Сэм утверждал, что да, причём с таким апломбом, словно лично писал сценарий и режиссировал бои. "Ты глянь, нет, ты только глянь на него! - возмущался он, тыча пальцем в экран. - Да это же раз плюнуть - вырваться из такого захвата!" Дин, у которого опыт оперативной работы был малость побольше, позволил себе снисходительную усмешку, за что немедленно получил болезненный тычок под ребро. Это уж было слишком, и, распалённый кровавой баней на экране и большим (блядь, слишком большим) количеством выпитого, он перехватил Сэма за кисть и вывернул ему руку. Через секунду оба покатились с дивана на пол, и Дин с удовольствием продемонстрировал Сэму захват, который они только что наблюдали, а потом предложил из него вырваться. Сэм ругался, орал и хохотал, как ненормальный, а когда Дин отпустил его, плюхнулся носом вниз, перекатился на бок, притянул Дина к себе и поцеловал в губы. Раньше Дин только в книжках встречал избитое выражение "это заставило его мгновенно протрезветь", и никогда не считал такое возможным. Он не то чтобы протрезвел, но приятный дурман, обволакивающий голову, стремительно развеялся. Дин не сел бы за руль в таком состоянии, но очень чётко ощутил, что секунду назад был пьян, а теперь... теперь просто в полном охренении сидит и чувствует, как губы парня - блядь, парня! - с которым он уже неделю спит в одной постели, жарко и жадно мнут его рот. Сидит, и чувствует, и ничего не делает. Ничего. Сэм отшатнулся. У Дина в голове красной строкой пролетели его давешние слова: "Я не такой, не подумай!" Он тогда ответил: "Я тоже". И по потрясённому, застывшему выражению у Сэма на лице Дин понял, что Сэм не лгал тогда точно так же, как он. Похоже, он сам был шокирован собственным поступком не меньше Дина. Они зависли во мгновении, когда ещё всё можно было обратить в шутку, можно было выругаться, рассмеяться, отпустить похабную подначку, и всё было бы забыто. Дин смотрел на Сэма и знал, что тот думает о том же самом - словно мог слышать мысли, несущиеся в его голове, сметая всё на своём пути, точно стадо обезумевших бизонов. Можно было - нужно было так поступить. Но вместо этого Дин сгрёб Сэма за горловину футболки, наклонил голову и вернул поцелуй - так грубо, как только мог. Так, как, в его сугубо гетеросексуальном понимании, целуются настоящие мужики. Банка с пивом улетела за диван. Дин рванул футболку на Сэме вверх, заставляя его вскинуть руки, чувствуя, как тот сдирает майку с него самого. Они толкались и пихались на пятачке у дивана, точно как рестлеры на экране телевизора перед ними, кусались, рычали и хрипели, сталкиваясь зубами и ударяя друг друга то неудачно выставленным локтем, то пяткой. Дин обнаружил себя лежащим навзничь, и даже не успел понять, что происходит, только увидел мелькнувший в полумраке клочок белой ткани - это были его трусы, которые он на следующее утро долго не мог отыскать и в конце концов обнаружил на люстре. На него зыркнули два ярких зелёных глаза, полускрытые растрепавшимися волосами, мерцающие в свете телевизора, точно глаза дикой кошки - и в следующую секунду Дин выгнулся и взвыл, получая самый классный минет в своей долбаной жизни. Они лихорадочно дышали, цепляясь друг за друга мокрыми от пота руками, что-то шлёпало, рычало, пылало, Дин не мог понять, где он и что происходит. Его накрыло такой волной возбуждения, за которой уже не видно мира, той волной, которая (он откуда-то это знал) толкает сексуальных маньяков кидаться на первого встречного в подворотне. Это было дикое, безудержное, осатанелое НАДО, не задающее вопросов, не знающее преград. Надо именно этого парня, бледного, широкоплечего, с поджарым животом и свежими, ещё красными шрамами от укусов на шее и руках. Надо Сэма. Дину был нужен Сэм. Они кончили с почти незаметным разрывом, покатились по полу, сплетясь в судорожном, неистово крепком объятии, которое, казалось, невозможно разомкнуть. Дин ткнулся лбом в тяжело вздымающуюся грудь и провёл по ней языком, собирая солёные капли пота. Его ещё потряхивало, хотя в голове уже понемногу начинало проясняться. - Ты раньше когда-нибудь... - хрипло спросил Сэм, и Дин ответил так же хрипло: - Нет. Никогда. Задница у него горела огнём, но на это, как и на любые последствия, ему было плевать. Во всяком случае, тогда.
Следующим утром - и ещё много, много таких утр после - Дин лежал на своей стороне дивана, курил, стряхивая пепел в пустую банку из-под пива (пепельницы, хоть керамические, хоть железобетонные, долго у него не жили), смотрел на расслабленное тело, свернувшееся перед ним, и пытался понять, как же такое могло случиться. Его никогда не тянуло к мужчинам, хотя, по правде, рьяным гомофобом он тоже не был. Один из его сослуживцев, Рей Шеридан, был открытый гей, и хотя остальные его недолюбливали, а Рекстон терпел только из опасения перед судебным иском за дискриминацию, Дин считал Рея нормальным парнем. Как говорил какой-то актёр в каком-то сериале, "не ваше дело, кого я трахаю, пока это не вы". Что ж, теперь это дело Сэма, да? Его и Сэма. Дин смотрел на него до бесконечности, пытаясь понять. Почему? Почему именно этот парень? Он смазливый, да. Красивый даже, особенно когда спит, опустив ресницы и беззащитно приоткрыв по-девичьи мягкий рот. Но давайте, ребята, начистоту - не настолько уж он хорош, чтобы убеждённому бабнику вроде Дина Винчестера вот так напрочь снесло крышу. Да и сам Дин, хотя и отдавал себе полный отчёт в своих физических данных, не полагал себя ходячей мечтой гомосексуала и прекрасно уживался с этой мыслью. Так почему? Отчего их потянуло друг к другу - да с такой силой, что ни один даже не удосужился включить мозг и подумать, чем грозит перепих их зарождавшейся дружбе? Что в этом было такого... такого неодолимого? Дин вспомнил чувство, охватившее его, чувство, вынуждающее некоторых людей насиловать и убивать - и вздрогнул. Нет, не то. В том, что он ощутил, видя перед собой эти блестящие глаза, не было жажды крови. Не было стремления обладать, было... желание принять в себя, да. Так полно, как только возможно. Быть рядом, так, что ближе просто некуда. Растворить и раствориться. И защитить, как ни странно и, может быть, даже глупо это звучало. Как можно защитить сексом? Дин не знал. Он ни хрена не знал и ни хрена не понимал, и время не вносило ясности. Он думал – боялся, - что Сэм съедет от него в то же утро. Сбежит, воровато пряча глаза и бормоча "спасибо за всё", свалит, демонстративно шибанув дверью о косяк, уйдёт, оставив на столике записку с нацарапанным номером телефона... Но Сэм остался. Остался и сопел, разбросав по дивану Дина свои длинные ноги. Или теперь это был их общий диван? Если бы знать. Одно Дин знал точно: он ни о чём не жалел. Даже если узнают ребята в участке... хотя мчаться оповещать их он, само собой, не спешил. Это не их дело. Сэм - это только его дело. И ничьё больше. Сэм проснулся, потянулся, как ни в чём не бывало, посмотрел по сторонам. Его глаза затуманились на миг: он вспоминал, что произошло накануне. Тревожный взгляд в сторону Дина - волна неудержимого облегчения в прояснившихся глазах - и всё. Они ничего не обсуждали. Просто этим же вечером Дин положил руку ему на колено, и Сэм её не сбросил. А потом они снова трахались, только на этот раз медленно и... нежно, пожалуй. Дин осторожно целовал следы от укусов, и Сэм шипел сквозь зубы, но не пытался увернуться от его настойчивых губ. Говорить тут было не о чем. Он вошёл в жизнь Дина и остался в ней. И - странная штука - порой у Дина возникало необъяснимое чувство, словно он всегда в ней был. Просто уходил ненадолго, а после вернулся – снова, на то место, что всегда по праву было его и только его.
|
