Культурный барьер
Вивчення ударів руками та ногами передбачає відпрацювання їх на повітря та на лапу, теоретичне ознайомлення з прикладними функціями та методами самозахисту, запобігання атаки.
Розділ тренувань «гнучкість» передбачає також вивчення таких вправ як шпагати (шуча – кит.), міст, вправи на розтяжку кожного тренування (розтяжка загальна, розтяжка в парах, розтяжка індивідуальна), а також розвиток сили ніг
Розділ тренувань техніка додатково передбачає розвиток сили рук
Розділ тренувань «акробатика» передбачає розвитом м язів пресу та спини.
На кожне тренування необхідно мати з собою зошит для оцінки та запису назви нового елементу за необхідності кращого запам ятовування.
РАЗНИЦА КУЛЬТУР И ЕЕ ОТРАЖЕНИЕ В ЯЗЫКЕ Существует более шестисот определений слова "культура", но если принять во внимание лингвострановедческий подход в обучении ИЯ, то из семи значений слова, которые дает академический словарь русского языка, больше всего ему соответствует первое - антропологическое. То есть культура - это некая совокупность результатов человеческой деятельности во всех ее сферах: духовной, материальной... Культура - это набор традиций, идей, верований, образа жизни, национального характера; это менталитет, быт (что люди едят, что пьют). Все это и входит в широкое понятие "культура". А отнюдь не только балет, живопись, драма. Оказалось, когда человек учит язык, он должен как можно больше знать о мире, изучаемого языка, т.е. о культуре. И когда в 2001 году в учебные планы факультетов и отделений иностранных языков ввели новый предмет «Язык и проблемы межкультурной коммуникации» - это было вызвано пониманием важности знаний о мире изучаемого языка. Соизучение языка и культуры становится основным принципом в преподавании языка. Мы движемся к культуре через язык, а к языку - через культуру.
Культурный барьер
Сегодня все очевиднее становится понимание того, что знание языка еще не гарантирует успешности общения на иностранном языке, поскольку для этого надо преодолеть гораздо более трудный и опасный культурный барьер. В отличие от языкового барьера, он невидимый и поэтому всегда неожиданный. Мы живем, существуем в родной культуре, она внутри нас и окружает нас с самого рождения, и мы этого не осознаем, пока не столкнемся с иной культурой, особенно иностранной. Казалось бы, в новом тысячелетии глобализация объединила все страны, весь мир. Но что такое «весь мир», если даже в новое тысячелетие в 2001 году вступили только страны, живущие по григорианскому календарю (абсолютное меньшинство в мировом масштабе), а остальные отметили: 1418 год по мусульманскому календарю, 4699 год – по китайскому, 1176, 2057, 5761, 1922 годы – по различным индийским летоисчислениям, 19993 год – по афинскому календарю, 5761 год – по еврейскому и 13 год Хэсей – по японскому! Вы скажете, что календарь – это формальность и условность? А вот Наталья Шахова в своей книге «Кому дано предугадать» приводит такой пример из реальной жизни как раз на эту тему. «… Казалось бы, как может привести к скандалу поздравление с Новым годом? Однако на моих глазах именно это и произошло. Дело в том, что согласно иудейской религии Новый год празднуется в сентябре. Соответственно, один израильтянин поздравил всех с Новым годом именно в сентябре. Немец откликнулся шутливой репликой: «Тогда уж и с Рождеством заодно»! – подразумевая, что христианский Новый год еще не скоро. В результате завязалась обширная переписка, в которую втянулось множество участников, обвинявших друг друга в сионизме, антисемизме, фашизме и прочих грехах. Вот какие последствия может вызвать совершенно безобидное поздравление». В наши дни мы наблюдаем повышенный и несколько болезненный интерес к разнице культур, который можно объяснить все теми же социально-историческими причинами: техническим и информационным прогрессом, возрастающей миграцией, усиливающимся процессом глобализации. Изучение этих проблем требует внимания и усилий представителей всех гуманитарных наук и, естественно, филологов и лингвистов, т.к. именно эти проблемы являются тем «человеческим фактором», который может свести на нет достижения научно-технического прогресса. Итак, «весь мир» - это множество совершенно разных национальностей, культур, у которых разные представления о мире и людях в нем, разные системы ценностей, разные нормы поведения. Но все мы живем в счастливой уверенности, что только наша культура – правильная, возможная и нормальная. Если говорить научным языком – это называется этноцентризмом. Конечно, чисто теоретически мы понимаем, что на вкус и цвет товарищей нет, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, что when in Rome do as Romans do. Но на практике это так трудно осознать и принять – отсюда и наша слепота и межкультурные конфликты. Мы видим, слышим, любим и ненавидим по-разному, но, к сожалению, не всегда стремимся и умеем понять это. Вот какие различия можно обнаружить по поводу представлений о таком, казалось бы, универсальном понятии как «умный» в разных культурах, которые приводит Анна Фенько в работе «Трактат об уме». «Африка: удачливые и осмотрительные. В России часто приходится слышать о человеке: умный, но невезучий или умный, но не умеет ладить с людьми. Если вы скажите так в Африке, вас никто не поймет. Это все равно, что сказать: он очень способный, вот только читать и писать никак не научится. Дело в том, что в большинстве африканских культур быть умным – значит быть удачливым, причем в первую очередь – в социальных отношениях. А для этого необходимо разбираться в людях и уметь найти с ними общий язык. Когда родителей из племени чева в Центральной Африке попросили описать, какими качествами должен обладать умный ребенок, они перечислили здравый смысл, сообразительность, послушание, общительность и почтение к старшим. Среди народности баоуле в Уганде умными людьми считаются те, кто готов прийти на помощь, послушен, почтителен, обладает знаниями, проявляет ответственность и инициативу в делах, полезных для общины. Технические знания и умения ценятся только тогда, когда они используются в интересах семьи или деревни. В других африканских странах представления об интеллекте также включают в качестве обязательного элемента социальную компетентность. Так в Зимбабве умный человек должен в первую очередь быть осмотрительным и осторожным, способным распознать тайного врага. В Мали и Кении умным считается тот, кто умеет себя вести, знает ритуалы и правила, умеет производить на других хорошее впечатление и заводить друзей. Когда студентов из Кении попросили объяснить смысл комедии Грибоедова «Горе от ума», они сказали, что это очень смешная пьеса про глупого человека, который постоянно совершает ошибки и поэтому со всеми ссорится. Азия: воспитанные и практичные. У японцев понятие «интеллект» включает в себя пять независимых критериев, наиболее важный из которых – социальный навык. Обладающий им человек общителен, весел, приветлив, умеет хорошо говорить. Второй критерий – восприимчивость к общественным ценностям – описывает человека скромного, умеющего принять точку зрения другого и «знающего свое место». Последний термин отражает типично японское представление о том, что каждому человеку отведена определенная роль, в соответствии с которой следует себя вести, не выходя за ее рамки. Только на третьем месте у японцев наиболее привычный нам критерий – эффективность решения задач, работоспособность и навыки планирования. Два последних критерия – оригинальность и грамотность. Умение хорошо, грамотно читать и писать для Японии – большая редкость и признак высокообразованного человека. Китайцы представляют себе умного человека как социально ориентированного, все делающего правильно, практичного и ответственного. В понятие «интеллект» у китайцев входят осторожность, умение наблюдать и подражать. Интеллектуальные способности любопытного, склонного к познанию нового или критически настроенного человека вызывают у китайцев большие сомнения. Так что их мнение по поводу Чацкого наверняка совпало бы с мнением африканцев. Умный человек в традиционной китайской культуре – это скорее Фамусов, т.е. чиновник, сумевший сделать удачную карьеру. Типичный интеллектуал западного типа – любознательный естествоиспытатель, неутомимый в поисках новых открытий или чудаковатый профессор, изобретающий вечный двигатель, - тоже не кажется жителю Азии обладателем большого ума. Америка: общительные и респектабельные. Концепция ума и глупости среднего американца, в принципе, не очень отличается от азиатских и африканских представлений об интеллекте. На первое место американцы ставят практический интеллект: способность правильно оценивать ситуацию, принимать верные решения, добиваться поставленных целей. На втором месте находится умение складно говорить, а на третьем – знания правил поведения в обществе (например, пунктуальность) и широта интересов. Россия: хитрые и беспринципные. Традиционные представления русского человека об уме и глупости восходят к фольклорному образу Ивана-дурака. Он дурак только поначалу: сидит на печи, а в конце концов оказывается умнее своих братьев и получает в награду царскую дочь. Сказочный дурак всегда вызывал симпатию своей добротой, жалостливостью и самоотверженностью. В России никогда не любили «больно умных», подозревая их в эгоизме и мелкой расчетливости. Образ симпатичного «умника» появился только в XIX веке и представлял собой рассеянного и беспомощного в быту университетского профессора или гениального изобретателя. Время, когда быть дураком в России было выгодно, прошло. Все хотят быть умными. При этом новые российские представления об интеллекте определяются не столько перечислением позитивных качеств, сколько противопоставлением традиционному фольклорному образу дурака, у которого отсутствие практического интеллекта компенсировалось добродушием и открытостью. Противоположный персонаж – это умный злодей, извлекающий выгоду из чужой беды, или хитрец, обводящий простаков вокруг пальца. Наше коллективное сознание изо всех сил пытается полюбить этот образ, найти в нем что-то хорошее, но это никак не удается. Поэтому умный человек у нас приобретает черты какой-то зловещей антисоциальности: он или жулик, ловко укравший деньги у государства, или кровопийца-чиновник, ограбивший простой народ. Этот антигерой постсоветского сознания вызывает смесь ненависти, зависти, восхищения и желания подражать. Пожалуй, это самая оригинальная из всех известных на сегодняшний день концепций ума»*. Мы являемся свидетелями расцвета культурологических исследований, различных экспериментов по выявлению разницы реакций, разницы поведения представителей разных культур. Например, двум группам мужчин – в Азии и США – предложили ответить на следующий вопрос: Представьте себе, что вы путешествуете по морю с семьей: с матерью, женой и ребенком. Ваш корабль начинает тонуть. Вы единственный, кто умеет плавать, и можете спасти одного члена своей семьи. Кого вы выберете? 60% мужчин из США ответили, что они выберут ребенка, 40% - жену. В Азии все 100% опрошенных мужчин выбрали мать, объяснив, что они могут еще раз жениться и завести новых детей, а вот новую мать получить не смогут. Опять различия культур? Своеобразие казахской культуры по основополагающим вопросам восприятия мира и миропорядка скорее всего обусловлено многовековой жизнью кочевников, основой которой было единение, органическая слитность Человека с Природой. Но это иногда с трудом укладывается в сознание представителей оседлой культуры. Эти отличительные особенности культуры казахов проявились при изучении казахского языка. А именно, во время исследования метафорики цветообозначений, в частности белого и черного. «… Нужно иметь в виду еще одну особенность казахского мировосприятия: ощущение взаимосвязанности всех явлений, их взаимообусловленности не позволяет четко делить на «черное» как «злое», «отрицательное» и «белое» как «доброе», «светлое». Разделение невозможно потому, что в мировосприятии казахов действуют несколько иные законы понимания миропорядка: зло невозможно без добра, как и добро без зла, как день без ночи и т.п. Все настолько взаимообусловлено, что для казахов не существует борьбы противоположностей, есть только единство противоположностей. Добро и зло, ночь и день есть только взаимопереходные явления, и их взаимосвязь бесконечна, поскольку в мире существует Гармония всего»*. Очевидно, в культуре казахов имелось несколько иное представление о данных оппозициях: границы между миром живущих и миром духов прозрачны, связь прошлого, настоящего и будущего органична и непрерывна. «Экологическое сознание казахов не было склонно к абсолютному противопоставлению полярных сущностей. Для кочевой культуры с ее устремленностью к границам миров чужой мир является столь же реальным и досягаемым, как и свой. Отсюда проистекает совершенно особое отношение к земле, связанное с понятием Родины, своей территории, которую нельзя осквернять (даже пахать), а надо беречь и защищать …»**. Сравните это с совершенно противоположным в русской и в европейских культурах отношением к земле-матушке, кормилице, которую нужно вспахивать, чтобы она кормила. А для казахов (а также монголов и других исторических кочевников) это значит – совершать насилие, мучить, уродовать, осквернять. Тема разницы культур и соответственно языков неисчерпаема. Мы, на самом деле, почти не обращаем внимания на многие вполне очевидные явления и факты. Но дело в том, что одни и те же предметы реальности люди видят по-разному, а язык – хранитель и фиксатор культуры - четко регистрирует эти различия. Самые наглядные примеры: там, где русскоязычные люди видят один цельный предмет – ногу, носители английского языка видят два совершенно разных: leg, foot. У нас 20 пальцев (что на английский обычно переводится fingers) на руках и на ногах, однако, у носителей английского языка всего 8 fingers, но есть еще 2 thumbs на руках и 10 toes на ногах. Мы видим по-разному, и разные языки по-своему отразили это разное видение. Вырваться из плена родного языка невозможно, но можно увидеть мир по-новому, изучая другие языки.ЕщеВ. фон Гумбольдт, считавший, что в языке воплощаются культурные представления сообщества людей, пользующихся данным языком, сказал «… И каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка».
|
