Жертвы и месть

 

Установка на данность может сыграть свою роль и в том, как жертвы реагируют на бул-линг. Когда люди чувствуют себя отверженными, оскорбленными, у них возникает желание ответить обидой на обиду. Их жестоко унизили, и они хотят, в свою очередь, унизить своих врагов. Во время исследований мы наблюдали, как абсолютно нормальные люди – и взрос-лые, и дети, – будучи отвергнутыми, в ответ начинают рисовать в своем воображении жесто-кие сцены отмщения.

 

Услышав об актах насилия в школах, мы обычно думаем, что на такое способны только плохие дети из плохих семей. На самом деле нам бы впору испугаться того, как быстро и легко обычные среднестатистические дети с установкой на данность начинают преда-ваться мыслям о жестокой мести.

 

Однажды мы дали восьмиклассникам одной из наших любимых школ почитать сцена-рий о буллинге. Мы попросили их представить, что все это происходит с ними.

 

Начался новый учебный год, и вроде все идет нормально. Но внезапно несколько пользующихся авторитетом учеников начинают дразнить вас и обзывать. Поначалу вы не обращаете на это внимания – всякое бывает. Но травля продолжается. Каждый день они ходят за вами по пятам, подкалывают, издеваются над тем, как вы одеты, как вы выглядите, говорят, что вы лузер. И все это во всеуслышание. Каждый день.

 

Затем мы попросили учеников описать, что бы они в такой ситуации подумали и сде-лали (или захотели сделать).

 

Ученики с установкой на данность, во-первых, восприняли описываемые события как личную проблему. Они говорили: «Я бы подумал, что я ничтожество и никому не нравлюсь». Или: «Я подумаю, что я дурак, белая ворона и неудачник».

 

Во-вторых, они в большей степени выражали желание жестоко отомстить, говоря, что взорвутся от ярости и набросятся на обидчиков с кулаками. Они выражали активное согла-сие с заявлением: «Моей главной целью станет отмщение».

 

Ведь к ним отнеслись осуждающе, и они хотели ответить тем же. Именно так и посту-пили Эрик Харрис и Дилан Клиболд, стрелки из школы «Колумбайн». Они вынесли свой приговор. На протяжении нескольких долгих страшных часов они решали, кто будет жить, а кто умрет.

 

Ученики с установкой на рост были менее склонны рассматривать буллинг как реак-цию на их личные качества. Они скорее рассматривали буллинг как проявление психоло-гических проблем самих агрессоров, как доступный им способ повысить свой статус или самооценку: «Я бы решил, что они меня донимают потому, что у них, наверное, есть какие-то проблемы дома или в школе с одноклассниками». Или: «Им бы надо делом каким-то заняться, а не получать удовольствие от того, что они портят жизнь другим людям».

 

Поэтому такие школьники нередко начинали строить планы перевоспитания агрессо-ров: «Я бы попробовал просто поговорить с ними. Спросил бы их, почему они себя так ведут, зачем они все это делают со мной». Или: «Встретился бы с человеком с глазу на глаз и обсу-дил бы проблему. Попробовал бы помочь ему понять, что это не смешно».

 

Сомнительно, что им удастся лично перевоспитать отъявленных агрессоров и заста-вить их одуматься. Но во всех случаях подобные действия – более конструктивный шаг, нежели ответное насилие.

 

**********

 

 

Брукс Браун, одноклассник Эрика Харриса и Дилана Клиболда, подвергался буллингу с третьего класса. Он натерпелся всякого, но тем не менее не стремился отомстить. Он отвер-гал установку на данность и право людей судить других и отказывался принять такие суж-дения, как «Я футболист, а значит, я лучше тебя» или «Я баскетболист… и такие жалкие

ботаны, как ты, ниже моего уровня»³²¹.

 

Более того, он активно придерживался установки на рост. По его собственным словам,

 

«люди способны меняться»³²². Возможно, мог бы измениться и Эрик Харрис, более депрес-сивный и враждебно настроенный лидер стрелков. За несколько лет до этого у Брауна состо-ялась очень серьезная стычка с Харрисом, но, когда они перешли в последний класс, Браун предложил ему объявить перемирие. «Я сказал ему, что сильно изменился за годы, что про-шли с того момента… и что надеюсь, он тоже». Далее Брукс сказал, что если бы впослед-ствии выяснил, что Эрик на самом деле не изменился, то он, Брукс, всегда мог и передумать. «Однако если он все же вырос, то почему бы не дать ему шанс доказать это»³²³.

 

Брукс так и не сдался. Он все еще хочет помогать людям меняться. Он мечтает привлечь внимание мира к проблеме буллинга. А еще он хочет обратиться к жертвам буллинга и убе-дить их отказаться от своих фантазий о жестокой мести. Он участвовал в съемках фильма Майкла Мура «Боулинг для Колумбины» и создал прекрасный сайт, на котором жертвы бул-линга могут общаться друг с другом и осознать, что убийство не выход. Настоящий ответ

агрессорам – «это использовать свои мозги, чтобы сделать жизнь лучше»³²⁴.

 

Брукс, как и я, не считает, что стрелявшие мальчики были какими-то особыми людьми, непохожими на всех вокруг. Как он сам говорит, его друг Дилан Клиболд раньше был совсем обычным ребенком из хорошей семьи с любящими и заботливыми родителями. На самом деле, предупреждает он, «мы можем и впредь сидеть сложа руки и объявлять стрелков “боль-ными монстрами, совершенно не похожими на нас”… а можем осознать, что вокруг полно

Эриков и Диланов, которых медленно, но верно толкают… на тот же путь»³²⁵.

 

Даже когда у жертвы поначалу нет установки на данность, она может появиться, если буллинг будет продолжаться достаточно долго. Особенно если все вокруг бездействуют или, более того, подключаются к травле. Как говорят жертвы, когда их дразнят, унижают и никто не встает на их защиту, они начинают верить, что заслуживают такого отношения. Они осуж-дают себя и думают, что они действительно хуже других.

 

Агрессоры выносят приговор. Жертвы принимают его. Иногда это остается глубокой раной и может привести к депрессии и самоубийству. А иногда вырывается наружу в виде насилия.