Тема 10. Зародження та розвиток конституціоналізму в Україні

Дата добавления: 2015-10-19; просмотров: 1633

А настоящий Завиан, ребенок, которого он теперь оплакивал, даже не был его братом… Все, что он знал, все, что имел, исчезло. Король Завиан, сын Сакра и Инес, исчез.

Так кто же он?

Все ласковые слова, все похвалы адресованы были не ему, а призраку. Народ Кьюзи будет в ужасе. А его жена… Может ли Лейла считаться его женой? Она вышла замуж за человека, которого не существует.

Завиан всегда думал, что не похожим на других его делало сознание долга. У него не было друзей, он нигде не бывал, если не считать кратких поездок к двоюродным братьям.

Он увидел Лейлу. Она шла к нему по королевскому пляжу, босая, в ночной рубашке. Лицо осунулось, глаза запали от слез. Он шла спиной к восходящему солнцу, и он через полупрозрачную ткань видел ее прекрасное тело. Завиан пошел бы на убийство, чтобы забыть все, уложить ее на песок и покрыть заплаканное лицо поцелуями…

Они занимались любовью. Но не только. Они обрели любовь. Впервые в жизни в сердце Завиана нашлось место для женщины. И вот он должен отказаться от нее. Потому что, если он поступит так, как просил Акмаль, если решит жить с ложью, он должен будет делать это в одиночку. Он не может возложить на ее плечи тяжесть, которую отныне ему придется нести.

Правда приведет в ужас Лейлу, народы их стран, искалечит множество жизней, включая его собственную. Завиан всегда хотел стать королем и теперь, став им, научился дорожить правом принимать решения, властью, своим королевством, своим народом. Он стал хорошим, очень хорошим королем. И хотел продолжать им быть.

Сможет ли он жить с ложью?

— Иди в постель, Завиан. — Лейла никогда не упрашивала, но сейчас она испугалась за него. Выйдя на балкон, она увидела, что муж идет по пляжу, в мокрой, испачканной песком одежде, и даже с такого расстояния почувствовала его боль, его горе. И захотела разделить их с ним. — Что случилось?

— Не хочу говорить.

— Не говори, — согласилась Лейла. — Просто ложись в постель…

— Я хочу быть один.

— Нет! — Она не желала слушать. — Ты обещал, что после приема мы поговорим, обсудим разные вещи, поделимся друг с другом…

— Все это подождет, — сказал Завиан. — Акмаль собирает мои вещи. — (Она держала его за руку, старалась поймать его взгляд, но он не смотрел на нее.) — Меня пригласили погостить в Калисту.

— Это хорошо, — кивнула Лейла. — У нас будет время…

— Только меня, — прервал ее Завиан. — Пригласили только меня.

— Нет!

— Лейла… Мне с тобой хорошо. — Он оттолкнул от себя ее теплое тело. — Но мы оба знаем, что это деловое соглашение. Ты — правительница Хейдара. Сейчас вдруг появилась возможность наладить отношения с Калистой и Аристо, с королевством Адамас. Это, по большому счету, принесет пользу нашему народу.

— Но не нам. — Она отказывалась верить, что Завиан мог так просто взять назад свои обещания. Они женаты всего неделю — самую чудесную неделю в ее жизни. Но успели так сильно сблизиться! Только вчера он показал ей, каким замечательным может быть их будущее, и вот теперь… — Вчера ты обещал, что скоро мы будем всем делиться друг с другом… Завиан, позволь мне побыть там с тобой.

На это он не мог пойти. Пусть лучше она его возненавидит. Потому что скоро, очень скоро он должен будет сказать и ей, и своему народу правду. Или между ними вечно будет стоять ложь. У них нет выхода.

— Не уезжай без меня, Завиан. Пожалуйста!

— Знаешь, что мне в тебе больше всего нравилось, Лейла? Что ты никогда не унижалась до просьб.

Она замерла.

Он видел ее стройную фигуру, лицо, прекрасное и без косметики. Злые слова, что он бросил ей в лицо, не были правдой. Их брак — не просто деловое соглашение. Завиану вдруг страстно захотелось повалить ее на песок и заняться с ней любовью. Здесь и сейчас! Он постарался побороть это желание. Но инстинкт, ярость, импульс заставили его поднять руки к ее волосам, притянуть ее лицо к себе. Как он хотел бы никогда не знать правды, жить в блаженном неведении, вместе с ней!

Лейла откинула голову назад. Он только что так унизил ее, а теперь целует? В ней заговорило чувство собственного достоинства. Если Завиан думает, что она — домашний зверек, с которым можно поиграть, а потом прогнать, он ошибается. И он это понял.

— Мне необходимо поехать в Калисту, — сказал Завиан. — Одному.

Лейле показалось, что она наконец поняла.

— Это принесет пользу только народу Кьюзи? Ты не желаешь делить это с народом Хейдара? — Завиан не ответил, и она решила, что Бейджа права: он действовал только во исполнение долга. И она будет действовать так же: — Здесь, в Кьюзи, была формальная церемония. Мой народ ждет, что нечто подобное произойдет и в Хейдаре. Я не упрекала тебя. Но ты предлагаешь мне вернуться домой одной, без мужа.

— Твой народ знает, что это деловое соглашение.

— Но не стоит бросать ему в лицо этот факт.

— Тогда мы скажем, что все еще в пустыне. Ты останешься здесь.

— Здесь?!

— Ты можешь пожить и в пустыне, пока меня не будет.

— Нет! — Она не собиралась возвращаться туда без Завиана. Ей было бы невыносимо спать одной в постели, где они познали любовь. — Поезжай в Калисту, делай свои дела. Но я не собираюсь долго сидеть тут взаперти. Даю тебе неделю. Если после этого ты не поедешь со мной в Хейдар, никогда больше не проси меня быть твоей женой! В этом случае между нами останется только деловое соглашение. — И она оттолкнула его, как будто он был ей противен. — Расставь свои приоритеты, Завиан. У тебя есть неделя.

Глава четырнадцатая

Теперь, когда он позволил себе вспоминать, воспоминания все время были с ним. А когда он вступил во дворец Калисты, они буквально нахлынули на него.

Завиан слышал смех матери, слышал, как сам хохотал, тогда, в детстве, когда во дворец залетела птица. И теперь он свободно ориентировался во дворце, открывая двери, о которых якобы никогда не знал, проходя по коридорам, по которым когдато бегал, без труда определяя, где чьи покои. А потом, на конюшне, он уткнулся лицом в гриву непокорного жеребца по кличке Смерть, вдохнул его запах, и его голова закружилась от воспоминаний…

— Родители запрещали мне ездить верхом, — стал рассказывать брату Завиан. — Я должен был чувствовать свою ответственность, как единственный наследник. Однажды я не послушался и поскакал на самом диком жеребце во всей конюшне. Я сам оседлал его и легко вскочил в седло. И понять не мог, откуда я знаю, что надо делать…

— Ты был как цыганенок, — улыбнулся Закари. — Ты обожал лошадей. — Он помолчал минуту. — Теперь все это твое, Зафир.

— Не называй меня так.

— Но ты — Зафир.

— Это убьет мой народ.

— Мне нет дела до твоего народа. Королевство Кьюзи украло у меня брата и держало его достаточно долго. Я не чувствую за собой вины. Я лишь требую назад то, что принадлежит мне.

— А моя жена? — крикнул Завиан. — Она вышла замуж за короля!

— А получит принца. — Закари пожал плечами. — Ты можешь ей помогать править Хейдаром.

— Помогать! — Завиан горько засмеялся. — Ей не нужна моя помощь. Лейла правит, как считает нужным.

— Тогда брось ее. — Закари сказал это так, как будто речь шла о чемто очень простом. — Все знают, что ваш брак — только деловое соглашение. Она может продолжать управлять Хейдаром, ты — оставаться принцем. И, вообще говоря, — Закари вновь пожал плечами, — этот брак может оказаться незаконным. Ты можешь вернуть себе свою настоящую жизнь, Зафир, ту жизнь, которую у тебя отняли в Кьюзи. Пойдем. Пора сообщить нашим братьям.

— Нет, — удержал его Завиан. — Не сейчас. Я сам решу когда.

— Они тосковали о тебе. Горевали…

— Несколько дней ничего не решают.

И Закари уступил.

Глава пятнадцатая

Несмотря на свои гордые слова, Лейла, как ни старалась, не могла подавить в себе желание, сексуальное влечение к этому мужчине. Она пыталась возненавидеть его. Теперь она проводила дни в долгих прогулках по берегу и за ведением дневника. И ждала. Хуже всего было по ночам. Она хотела бы никогда не знать Завиана, потому что до того, как его узнала, могла спать спокойно. А теперь ее тело словно начинено электрическими проводами. Нервы натянулись, плоть ищет того, чего она не ведала еще совсем недавно.

Она дала ему неделю, но Завиан, как всегда, заставил ее ждать. Тогда она дала ему еще один день, потому что… просто потому, что не могла иначе. Но когда на девятый день от мужа попрежнему не было ни слова, она не выдержала и призвала Акмаля:

— Приготовьте мой самолет и сообщите моему народу, что я возвращаюсь в Хейдар.

— Ваше величество, возможно, еще пара дней…

Как смеет он, придворный отсутствующего короля, говорить ей, как она должна поступать?!

— Распорядитесь, чтобы мои вещи упаковали, — Лейла побледнела от гнева, — и вызовите мой самолет.

— Надо подписать коекакие бумаги… Вы оба должны подписать… При свидетелях.

— Скажите это вашему королю.

— Это будет нехорошо… — Лейла уже готова была прогнать его и сурово наказать, но глаза Акмаля наполнились слезами. Он опустился на колени и умолял, умолял ее величество дать его величеству еще какоето время. — Ему надо столько решить…

— Например? — резко спросила Лейла. Потому что до того, как Стефани и Закари попросили об аудиенции, все было чудесно — ну, почти… — Может быть, он обсуждает договор, который пошел бы на пользу вашему народу и вам, Акмаль?

— Речь идет не о драгоценностях и богатствах. — Визирь опустил голову.

Но даже эти, весьма скромные, откровения Акмаля наполнили ее сердце страхом.

— Тогда о чем же? — спросила она хрипло и тут же откашлялась. — Чего мой муж добивается с таким усердием? — Но, еще не договорив, она поняла, что на первом месте у Акмаля стоит долг перед его господином. И всетаки он сказал больше, чем она ожидала.

— Кажется, ваш муж дурно обращается с вами. — Губы Акмаля дрожали от таких смелых слов. — Ведь если король так быстро оставляет королеву в одиночестве… — В его глазах была мольба. Он молил выслушать его, прочитать между строк, сделать хоть чтонибудь, потому что эта ноша была слишком тяжела для него. — Но, я думаю, его величество вотвот вернется, и все будет хорошо! Если только вы дадите ему время…

В сердце Лейлы закрался страх.

Может быть, его удерживают насильно? Эти его перепады настроений, эти ночные кошмары… Ее сердце замерло. Но Завиан — сильный человек. Что же так тревожит его? Она должна это выяснить.

— Я передумала. Я лечу в Калисту! — Лейла увидела, как глаза Акмаля расширились. — Без предварительного предупреждения, — добавила она строго и так решительно, что визирь только кивнул. — Я напомню вашему королю, что может быть, если он не вернется со мной в мое королевство.

Впервые за все эти дни перед Акмалем блеснул луч надежды. Он никогда раньше не видел, чтобы Завиан был так увлечен женщиной. Может быть, королева Лейла действительно сумеет его уговорить? Ведь если Завиан лишится Кьюзи, он лишится и ее. Королева Хейдара, несомненно, предпочтет быть женой короля, а не принца.

— Вы не можете ехать к нему прямо сейчас! — И хотя королева открыла рот, чтобы его осадить, Акмаль посмел объяснить: — Ваши глаза запали от слез, ваши волосы растрепаны. Ято знаю, что нравится королю Завиану. — Он вдруг осекся, но она не упрекнула его. Они были заодно, оба хотели его возвращения, хотели, чтобы мир оставался таким, каким был всего несколько дней назад. — Позвольте мне помочь вам, ваше величество.

Она кивнула.

«Может быть, из этого чтото выйдет», — думал Акмаль, созывая нужных людей — визажистку, стилистку…

О! Когда Завиан увидит жену во всей ее красе, он несомненно захочет вернуться домой.

— Еще не пора! — крикнула Бейджа, когда Акмаль постучал в дверь. Но королева решила иначе и позволила визирю Завиана сказать свое слово:

— Как вы меня находите?

Ее выбор был хорош. Платье, такое черное, что казалось синим, подчеркивало бледность лица и облегало фигуру, черные туфли на высоких каблуках делали ноги еще стройнее, волосы, обычно распущенные, были собраны в высокий пучок, из которого выбивались отдельные локоны. Она божественна! Конечно, король почувствует то же, что и любой другой мужчина, — желание вынуть заколки из прически и смотреть, как эти волосы блестящим черным водопадом падают ей на плечи. Щеки умело нарумянены, губы аккуратно подкрашены, глаза подведены. Лейла выглядела одновременно робкой и страстной…

— Вы заставите короля вернуться домой, — сказал Акмаль, и в его устах это был высший комплимент. — Наденьте это. — И он протянул ей ожерелье, подарок Завиана в день официальной церемонии. — Оно значит все для нашего народа, для королевской семьи. Когда он увидит ожерелье на вас…

Ожерелье шло ей так, что даже Бейджа улыбнулась. Сегодня Лейла была женщиной, одетой для встречи с любимым мужем. Но пока ее будут видеть другие — и Бейджа помогла ей надеть покрывало.

— Мы готовы, — сказала Бейджа Акмалю, но Лейла решила иначе:

— Нет, Бейджа. Я поеду в Калисту одна.

— Но вы не знаете, что вас там ждет, — взмолилась Бейджа. Любовные похождения Завиана были притчей во языцах. — Ктото должен быть рядом с вами…

— Я встречусь с ним одна, — сказала Лейла. — И если он решит не возвращаться…

Акмаль на минуту закрыл глаза. Он знал правду, знал, что ее ждет.

— Я буду сопровождать вас, — сказал Акмаль.

— Он может вас прогнать, — заметила Лейла. — Мой приезд может привести его в бешенство. Не знаю, стоит ли вам рисковать местом…

— Я еду с вами.

Дорога заняла четыре часа. Лейла не хотела, чтобы о ее приезде узнали заранее, поэтому ее самолет приземлился не на посадочной полосе королевского дворца, а в аэропорту Калисты. Оттуда роскошный автомобиль повез королеву по старинным улочкам во дворец.

Слава богу, что Акмаль был с ней, потому что у ворот возникли затруднения. И именно Акмаль все уладил, убедив охрану, что это действительно королева Лейла, которая только что прилетела, чтобы присоединиться к мужу, и что держать ее у ворот крайне невежливо.

Ворота наконец открылись, и Лейлу пригласили войти.

— Вы можете вернуться в аэропорт, — предложила Лейла. — Завиану не обязательно знать, что вы меня сюда привезли.

— Я буду ждать вас, ваше величество, — твердо сказал Акмаль. — Я знаю тут некоторых придворных. Пока поболтаю с ними.

Смущенная королева Стефани, передав плачущего младенца няньке, приветствовала Лейлу в гостиной.

— Извините меня. Я кормила маленького Зафира. Мы вас не ждали. Зафир не… — Она осеклась и покачала головой: — Извините. Завиан не…

— Вы можете продолжать кормить Зафира, — сказала Лейла. — Извините, что оторвала вас.

— Он уже наелся, — сказала Стефани. — Завиан не сказал, что ждет вас.

— Завиан ничего не знает о моем приезде.

— Могу я предложить вам чашку чая? — Она кивнула служанке. — Поесть чтонибудь?

— Я хочу говорить с моим мужем.

— Пожалуйста. — Стефани рукой указала на кресло. — Пожалуйста, присядьте.

— Нет, благодарю вас.

Чтото в этом тоне сказало Стефани, что вежливая светская беседа не успокоит Лейлу. Она не садилась, она даже не сняла покрывала. Королева просто стояла тут, сильная, бескомпромиссная. В ней была решимость, с которой Стефани сама была знакома. Лейла выскажет все, что у нее на уме. Явно обеспокоенная, Стефани на всякий случай отпустила служанку.

— Он уехал верхом, — объяснила она. — Если бы вы сообщили о своем приезде, уверена, он был бы здесь…

— Когда он вернется? — Лейла смотрела, как взволнованная королева проводит рукой по волосам — ей было явно неловко. Лейла не хотела ее смущать, но так получилось…

— Извините. Я не знаю… Может быть, мы могли бы погулять по саду?

— Погулять! — Лейла устала от всего этого. От садов, от пустых разговоров. — Я приехала сюда не для прогулок. Я хочу видеть моего мужа! Хочу знать, почему через неделю после нашей свадьбы он решает проводить время с вашей семьей, а не со своей женой.

— Возможно, королям надо кое о чем поговорить…

— Это что, шутка? — резко спросила Лейла. — Или для вас это естественно? Думаю, да. — Лейла усмехнулась, когда Стефани закрыла глаза, и высказалась откровеннее: — В конце концов, вы пригласили в Калисту его одного. Но разве я не имею права видеть своего мужа?

— Конечно имеете. — Стефани вспомнила ужасы своего медового месяца, когда Закари сказал ей, что их брак — только деловое соглашение, что он женился на ней только ради алмазных копей Аристо. Она отлично понимала боль, обиду и злость, которые явственно слышались в голосе Лейлы. Слава богу, теперь их брак был крепок! Они полюбили друг друга. Закари слушался ее во всем. Но когда речь зашла о его давно потерянном брате, он не стал ее слушать. Для него все было просто: Зафир должен вернуться домой. И вот перед ней стоит женщина, которая будет страдать изза такого решения. В то же время Стефани восхищалась Лейлой: сколько надо иметь отваги, чтобы стоять тут, в незнакомом дворце, и предъявлять свои права!

— Я хочу видеть своего мужа, — повторила Лейла. — Мне жаль, если я доставляю вам неудобства, вторгаясь в ваш дом, но я не уйду, пока не увижу его.

Лейла села, и Стефани поняла, что эта женщина никуда не пойдет, пока не получит ответа.

— Он уехал на Смерти еще до рассвета.

— На… смерти?!

— Это жеребец. Мы говорили Зафи… Завиану, что это небезопасно, но он не настроен никого слушать. И до сих пор не вернулся.

— Я вам не верю. И прошу вас отвести меня к моему мужу.

— Ну как же вы не понимаете? Я не могу отвести вас. Он на верховой прогулке.

Но уже темно. Солнце давно село. Лейла покачала головой:

— Завиан не ездит верхом. Его родители запрещали ему. Это, по крайней мере, я знаю. Так что вряд ли он…

— Лейла, пожалуйста! — взмолилась Стефания. — Закари поехал его искать. Я хочу вам помочь. Я хочу, чтобы вы поговорили с Завианом…

— Тогда проводите меня в конюшню.

— Но вы не можете ехать…

— Я не хочу ехать его искать, — опровергла Лейла ее догадку. — Я подожду там его возвращения, чтобы вы и ваш супруг не успели предупредить его.

Лейла страшно беспокоилась. Он гдето там, в темноте, верхом на норовистой лошади. Может быть, уже лежит гденибудь со сломанной шеей… Стефани предложила пойти вместе с ней, но Лейла отказалась и сама добралась до роскошных королевских конюшен. Было очевидно, что лошади играли большую роль в жизни королевского дома альФариси: конюшни хорошо проветривались, блистали чистотой. Но все это не может уберечь Завиана, если он едет верхом в темноте. О чем только он думает?

Она ждала, казалось, целую вечность. Ходила тудасюда по проходу между денниками, подходила и к стойлу Смерти. Впервые сомнения закрались в ее четко разработанный план. Правильно ли она поступает? Что будет, когда Завиан узнает, что она приехала предъявлять на него права?

Наконец она услышала приближающийся стук копыт.

Завиан не выглядел утомленным. Он соскочил с лошади, повел ее во двор, расседлал и предоставил заботам конюхов. Лейла сняла в темноте покрывало и стояла, наблюдая, как приближается ее король, гадая, что будет, когда он увидит здесь свою жену.

Он ездил верхом целый день, скакал по пустыне галопом и не нашел ничего — ни успокоения, ни ясности мысли. Только злость, всепожирающая ярость владела им. Он устал от Закари и Стефани, от их постоянных советов — пусть отправляются к черту!

Никто не знал, как он измучен.

— Завиан! — Он открыл дверь, включил свет и увидел Лейлу, в черном платье и черных туфлях, с неприкрытыми ногами. Волосы рассыпались непослушными черными локонами, на груди сверкает ожерелье королевы Кьюзи. Только оно им больше не принадлежит… — Мой самолет ждет в аэропорту.

— Ну и что? — Он прошел мимо нее и положил седло в угол.

— Если ты не вернешься со мной в Кьюзи, я улечу в Хейдар.

— Улетай.

— Нам надо подписать коекакие бумаги. И обсудить коечто.

— Мне нечего обсуждать, и я не подписываю бумаги в конюшне.

Он повернулся к ней, пробежал взглядом по ее обнаженным рукам и ногам, по стройной фигуре — и понял, что хочет только эту женщину. Можно жить с ложью, лишь бы уложить ее сегодня в свою постель, вернуться к тому, что у них было. Но жить с ложью недостойно…

— Завиан?

Чтото перевернулось у него внутри. Она даже не знает его имени, его настоящегоимени.

— Когда ты оденешься приличней, можешь прийти ко мне во дворец, и мы поговорим о делах.

— Я не хочу идти во дворец.

— Тогда чего ты хочешь? Скажи сейчас.

— Того, что у нас было, — ответила Лейла.

Но Завиан знал, что к этому нет возврата.

— Ты хочешь короля?

— Нет! — Лейла покачала головой. — Я хочу тебя, Завиан. Только тебя.

— Меня? — Дьявольская шутка! Она даже не знает, кто он такой. Ударом ноги он закрыл дверь конюшни. — Ты не знаешь обо мне ничего, — выкрикнул он, — а требуешь все! Наш брак — деловое соглашение. По договоренности. А теперь ты решила изменить правила игры.

— Мырешили! — крикнула Лейла ему в ответ. — Когда мы занимались любовью, целовались, беседовали, это уже не было деловое соглашение…

— Так ты в обиде на то, что я был слишком ласков с тобой, что секс был слишком хорош?

— Ты переиначиваешь мои слова!

Как Завиан восхищался ею за эту решительность и как боялся за нее! Боялся позора, которым могла покрыть его жену вся эта история. И еще, в самой глубине души, боялся, что, когда она узнает, кто он такой, он прочтет в ее глазах разочарование…

— Я не хочу деловых соглашений, — страстно заявила Лейла. — Не хочу, чтобы мы жили врозь, чтобы ты жил с наложницами. Я хочу всего тебя, хочу, чтобы ты был только моим мужчиной!

— Поэтому ты и явилась сюда, одетая, как кокетка?

— А как мне еще одеваться? — крикнула Лейла. — Это ты меня сделал такой, Завиан. Меня готовили лишь к исполнению супружеского долга, но ты потребовал большего. Ты разбудил во мне женщину, а теперь хочешь прогнать ее? Хочешь покорную, робкую девственницу? Ну, так ее больше нет!

— Уходи! — взревел он. — Возвращайся во дворец!

— Я не хочу возвращаться во дворец! — Она опять просила. Она, королева, никогда ни о чем не просила. Но сейчас ее силы истощились. — Я хочу, чтобы ты занялся со мной… любовью…

— Так бы сразу и сказала, — буркнул Завиан. Одним шагом он преодолел расстояние между ними, расстегнул брюки… Она увидела его эрекцию, а потом его губы оказались на ее губах, страстные, дикие, голодные. Он повалил ее, прижал к полу, поднял шелковое платье, раздвинул колени — и вдруг остановился.

— Ты этого хотела? — спросил он и почувствовал, что как никогда в жизни близок к тому, чтобы зарыдать.

— Ты же знаешь, что нет.

Прижавшись лицом к ее шее, он ощутил холод ожерелья. Вековая традиция! Все это он может сохранить. Сохранить женщину, которую сейчас обнимает. Если только будет молчать, если не скажет ей правду.

— Чего же ты хочешь?

— Тебя.

— Я… я больше не могу быть королем.

На сей раз она не стала действовать, как королева. Не стала требовать ответа. Увидев отчаяние этого сильного человека, Лейла поступила как влюбленная женщина.

Теперь она целовала его, нежно, жадно, и на всем свете опять были только они. Лейла действительно верила, что они могут чтото придумать. Она не боролась с ним. Она принимала его со страстью, такой же сильной, как его страсть.

— Я хочу тебя, — прошептала Лейла, когда уже обладала им. Но она хотела большего. Ее тело, живое, горячее, не хотело отпускать из своего лона этого мужчину, потому что это действительно был бы конец их любви…

Она прижимала его к себе, и ее душа сражалась за каждый миг… Сила освобождения потрясла ее.

Лейла лежала, потрясенная, расслабленная, чувствуя, как его размягшее тело всей своей тяжестью давит на нее. И гдето в глубине своего существа Лейла знала, что это — в последний раз.

Любовь нельзя поддерживать в одиночку. А Завиан готов отречься от того, что называлось таким удивительным словом «мы». Это она понимала.

Он был удивительно нежен. Поцеловал ее в знак благодарности, помог ей встать, отряхнул пыль и солому с ее платья и со своей одежды. Мрачный, озлобленный человек, который недавно вошел в конюшню, исчез. Теперь Завиан казался страшно утомленным, обессиленным и всетаки гордым. И впервые с момента их встречи посмотрел ей в глаза.

— Нужно выполнить коекакие формальности. Мне придется на некоторое время вернуться в Кьюзи, а ты, конечно, должна лететь в Хейдар, и… — Завиан замолчал, потому что думал, что Лейла прервет его, начнет задавать вопросы. Но этого не произошло, и он не мог бы сильнее гордиться ею. Он видел, что она готовится мужественно выслушать все, что он ей скажет. — Если ты хочешь оставаться замужем за мной, мы можем вернуться к первоначальному договору, но я буду жить в Калисте.

— В Калисте?! — Теперь она начала задавать вопросы. Лейла готовилась услышать, что Завиан отвергает ее, не хочет править ее страной. Но то, что он сказал… Что происходит? — Что значит, если я хочу оставаться замужем? Развод невозможен.

— Я не Завиан, король Кьюзи. Я — пропавший принц крови Зафир из Калисты.

— Не понимаю, — прошептала Лейла. — Завиан…

— Меня зовут Зафир, — поправил он. — А это значит, что мы ничем не обязаны друг другу. Завиана, с которым ты сочеталась браком, не существует. Я никогда им не был. Я не твой муж.

Глава шестнадцатая

Лейла вся дрожала и пила горячий зеленый чай, чтобы успокоиться.

— Мы искали его многие годы…

Они сидели в одном из покоев дворца Калисты. Стефани завернула Лейлу в теплый плед, но та продолжала дрожать. Лейла знала, как ужасны будут последствия всего этого, но ее мозг еще не готов был воспринять всю колоссальность трагедии. Закари и Стефани по очереди рассказывали ей обо всем, а Завиан, или, точнее, Зафир, молча, с каменным лицом сидел в стороне. Он был еще в костюме для верховой езды, запыленном после долгой скачки. В волосах застряли соломинки. Теперь Лейла хотела одного: сесть рядом с ним, взять его за руку и молча поддерживать, пока Закари излагает горестную повесть о жизни своего пропавшего брата. Но вокруг Завиана словно встала невидимая стена. И Лейла знала, что ей остается только слушать и стараться не думать о том, что или кого она теряет. Даже в такой тяжкий момент она, королева Хейдара, должна в первую очередь думать о своем народе.

Закари продолжал:

— Мой отец не считался с затратами. Логика подсказывала, что Зафира больше нет, но мы надеялись, что, возможно, он остался жив. Мы пригласили детективов, они обшарили все дворцы и трущобы и узнали, что ходят слухи, будто мальчика ктото усыновил. Мы обыскали каждое королевство. — Губы Закари дрожали от гнева. — Мой отец говорил с королем Кьюзи, и тот обещал всяческую помощь. — Он повернулся к брату, который остекленевшими глазами смотрел перед собой. — Не было дня, чтобы мы не тосковали о тебе. Пора Зафиру вернуться домой.

— Но как? — В голосе Зафира не было безнадежности. Наоборот, он требовал ответа. — Мой народ и так в трауре. А как насчет народа Хейдара? — Он повернулся к Лейле: — Ты целовала короля, а он оказался всего лишь принцем.

— Народ Хейдара будет рад…

— Увольте! — зло фыркнул Зафир. — Я не консорт при королеве. Мне не нужна бесполезная почетная должность. — Он встал и подошел к окну. Окна этого дворца, в отличие от того, который он называл домом, смотрели не на океан, а на пустыню, но и пустыня не успокоила его. Может быть, когданибудь так будет… Когданибудь это место станет домом для него. В конце концов, дворец Кьюзи никогда им не был. — Прошу вас извинить нас, — обратился он к брату и его жене.

Оставшись вдвоем, они не сразу смогли говорить.

Лейла больше не дрожала. Она привыкла быстро принимать непростые решения, привыкла мгновенно оценивать обстановку, рассматривать варианты, продумывать возможности и делать выводы. Но с ситуацией такой сложной, как эта, ей сталкиваться не приходилось. Когда муж попытался заговорить, она закрыла глаза. Он не хотел прерывать ее размышления и молчал, пока она опять не открыла их.

Наконец Лейла приняла решение:

— Я буду лгать ради тебя.

Он увидел, что по ее щекам текут слезы. Она готова была рисковать честью, и репутацией, и народом, который любила, и лгать ради него? Но он не мог этого допустить.

— Нет!

— Я буду лгать. Ты можешь быть уверен: я никогда никому не выдам твой секрет.

— Нет!

— Акмаль тоже никому ничего не скажет. И ты наверняка можешь убедить брата…

— Нет! — крикнул Зафир. Один он, возможно, жил бы во лжи. Но не с ней. Он смотрел не на нее, а в черноту ночи. — Я сообщу обо всем моему народу. А если наш брак действителен, в чем я сомневаюсь, мы его аннулируем.

— Я не хочу его аннулировать…

— Я женился на тебе по велению долга. — Слова Зафира были жестокими, но только так он мог сохранить хотя бы тень достоинства. — Этого долга больше нет.

— А как насчет моей чести?

— Я готов сказать, что наш брак так и не состоялся. Что мы узнали правду в день свадьбы и все это время искали выход из положения.

— О! — Лейла встала. — А ято думала, мы стараемся избежать лжи. Хочешь не хочешь, а наш брак состоялся. Мы — супруги.

— Как скажешь. — Зафир пожал плечами.

— Значит, ты поедешь со мной в Хейдар?

— Исполнять твои приказания?

— Мне придется научить тебя, как у нас устроена жизнь.

— Научить меня! — Он скривил губы. — Ты будешь надзирать за мной, перепроверять мою работу?