Пример эссе

Обольщение non-stop (Жиль Липовецкий)

Как определить эту мертвую зыбь, характерную для нашего времени, когда повсюду контакты заменяют принуждение, наслаждение – запрет, конкретность – безликость, ответственность – овеществление, когда везде наблюдаются тенденции к созданию обстановки близости, ритма, участливости, свободной от предписаний закона? Музыка, информация, поступающая к нам круглые сутки, любезные организаторы, дружба по первому зову. Даже полиция старается приукрасить свой привычный образ, открывает двери Комиссариатов, вступает в объяснения с обывателями, в то время как армия занимается гражданскими задачами. «Дальнобойщики-симпатяги», почему бы то же самое не сказать о солдатах? Постиндустриальному обществу дали название общества услуг, но скажем прямо: именно свободные услуги до самых основ сотрясают старые порядки, когда ходили по струнке; причем происходит это не благодаря революционным силам, а благодаря сладостным волнам обольщения. Не будучи строго очерченным рамками личностных отношений, обольщение стало повсеместным и стремится регулировать потребление, организации, информацию, образование, нравы. Отныне вся жизнь общество находится под диктатом новой стратегии, ломающей производственные отношения ради апофеоза отношений обобщения.

Освобожденное из «гетто» надстройки и идеологии, обольщение становится преобладающим началом в социальных отношениях, глобальным принципом организации в обществе изобилия. При изобилии предметов роскоши, изображений и услуг, при гедонизме, который оно порождает, в атмосфере эйфории соблазна и доступности общество потребления демонстрирует размах стратегии обольщения. А между тем оно не сводится лишь к зрелищу накопления; скорее, оно отождествляется с богатством выбора, который делает возможным это изобилие при свободе действий индивидов, погруженных в прозрачный, открытый мир, предлагающий все новые варианты обольщения и их комбинации в соответствии с запросами людей. Причем мы находимся лишь в самом начале эпохи, логика развития которой будет неизбежно развиваться по мере того, как технологии и рынок будут предлагать публике все более широкий выбор благ и услуг.

Изобилие товаров, выставленных в торговых центрах и супермаркетах, указывают на общую модель жизни в современном обществе. Таково постмодернистское общество, характеризующееся глобальной тенденцией к сокращению авторитарных, жестких отношений и в то же время к расширению индивидуальности выбора, к большему разнообразию, к выработке «независимых программ». Уже сейчас в человеческих отношениях обольщение не имеет ничего общего с обманчивым изображением и отчуждением сознания; оно представляет собой то, что устраивает наш мир и преображает в соответствии с систематическим процессом персонализации, работа которого, по существу, состоит в том, чтобы увеличивать и разнообразить предложения, давать больше, чтобы все принимали новые решения; заменить свободным выбором насильственное единообразие, многообразием – однородность, исполнением желаний – суровость нравов. Обольщение вносит в наш мир краски, экзотические надежды, «пси», музыку и создает обстановку, в которой каждый имеет возможность по собственному усмотрению определить условия своего существования.

«Независимость – это черта характера, это также способ путешествовать соразмерно с вашим ритмом, согласно вашим желаниям; придумывайте же ваше путешествие». Эта строка из рекламного буклета выражает суть постмодернистского общества – общества открытого, плюралистического, учитывающего желания индивидов и увеличивающего свободу их выбора. Жизнь без категорических императивов, жизнь, которую можно строить согласно индивидуальным устремлениям, видоизменяющая жизнь, соответствующая веку комбинаций, вариантов, независимых формул, которые становятся возможными благодаря бесконечному разнообразию выбора, – она формирует новый тип «постпотребительского» обольщения. Этот процесс охватывает новые области жизни и открывает новые горизонты, которые нам еще трудно себе представить даже при наличии новейших информационных технологий. Информатика и виртуализация означают новую волну обольщения, новое направление ускоренной индивидуализации потребителей, пришедшее вслед за героической эпохой автомобиля, кинематографа и кухонного комбайна. «My computer likes me». Но не следует обманываться: виртуальное обольщение относится не только к действенной магии новых технологий, оно глубоко гнездится в преимуществе, которое дает индивидуальная, дисконтированная автономия, в получаемой каждым возможности стать хозяином своего времени.

Обольщение заодно сводит на нет не только строгие правила, но и последние напоминания о кровавом и жестоком мире. Все должно соотноситься без сопротивления, без преследования, в своего рода невесомости, акосмическом гиперпространстве, по примеру полотен и плакатов Фолона. Покончено со словами «глухие», «слепые», «безногие»; настало время «плохо слышащих», «незрячих», «опорников»; старики стали называться «лицами третьего или четвертого возраста», служанки – домохозяйками, пролетарии – социальными партнерами, матери-одиночки – незамужними матерями. Неучи теперь называются трудными детьми или детьми с социальными проблемами, аборт – это преднамеренное прерывание беременности. Даже те, у кого берут анализы, стали анализантами. Процесс персонализации стерилизует словарь: все, что носит характер неполноценности, уродства, пассивности или агрессивности, должно исчезнуть во имя прозрачного, нейтрального и объективного языка. Такова последняя стадия индивидуализации общества.

Насколько процесс обольстительной персонализации неотделим от «подбитой ватой» стерильности общественного пространства и языка, от нереального обольщения наподобие умильных голосков дикторш в аэропортах, настолько же он неотделим от ритмической оживленности частной жизни. Мы переживаем мощный музыкальный взрыв: под музыку мы занимаемся спортом, прогуливаемся, трудимся; мы едем в машине под звуки стереоустановки; в течение нескольких десятилетий музыка и ритм стали неотъемлемой частью окружающей среды, массовым пристрастием. Для человека дисциплинарно-авторитарной эпохи музыка была ограничена определенными местами или моментами, будь то концерт, танцзал, мюзик-холл, бал, радио. Напротив, постмодернистский обыватель поневоле слушает музыку с утра до вечера; его так и подмывает куда-то бежать, уноситься и погружаться в пространство, наполненное синкопами; ему необходима стимулирующая эйфорическая или опьяняющая дереализация окружающего мира.

Все, что напоминает о неподвижности, стабильности, должно исчезнуть во благо экспериментирования и инициативы. Таким образом вырабатывается определенный индивид, но уже не благодаря дисциплине, а благодаря персонализации. Обольщение повышает значение субъекта, придавая ему достоинство и ценность. Распоряжаясь собой, выбирая, не желая быть впредь прикованной к машине воспроизводства, к своей биологической и социальной судьбе, субъект является действующим лицом процесса персонализации. Дух времени – в разнообразии, фантазии, раскованности. Культ непосредственности и «пси»-культура способствуют тому, чтобы человек становился «в большей степени» самим собой, чтобы он «чувствовал», освобождался от «комплексов».

Несравненный механизм нарцисса является проводником этой персонализации. Находясь под эгидой бессознательного начала, каждый возвращается к себе, в свой «либидо-редут», в поисках собственного, свободного от мистификации образа, оказывается наедине с самим собой даже вопреки изменившемуся отношению к авторитету и степени доверия к толкователю. Молчание означает смерть толкователя, мы все подопытные существа – одновременно исследуемые и исследователи, заключенные в целую сферу, лишенную окон и дверей. Дон Жуан давно умер; появился иной, гораздо более волнующий персонаж – Нарцисс, порабощенный самим собой, оказавшийся в своей стеклянной капсуле.

(Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. – СПб.: Изд-во Владимир Даль, 2001. С, 33–56).