Советский Союз на начальном этапе развития

В истории нашей страны эпоха 1920-1930-х годов занимает особое место:

- изменения, происходившие в стране с Октября 1917 г., привели к созданию уникального государства – Советской республики;

- большевики в ходе гражданской войны не только не потеряли власть, но и смогли создать поч­ву для возрождения многонационального государства – Союза Советских Социалистических Республик (СССР);

- были созданы впервые в мире, фактически в условиях международной изоляции, новые модели организации социалистического общества («нэповская» и «сталинская»).

В отечественной и зарубежной историографии существуют различные трактовки этих явлений, до сих пор не утихают споры о путях и методах построения социалистического государства. В последние годы проблематика исследований стала более раз­нообразной, открылись многие «белые пятна» истории 1920-1930-х годов. Проблемы данного этапа интересуют современных историков и публицис­тов как конкретный опыт рыночной экономики в условиях совет­ского строя, как история становления тоталитарного общества и осуществления так называемой сталинской модернизации.

Для более объективной оценки происходивших изменений в России необходимо учитывать сложившуюся после окончания Гражданской войны конкретную историческую ситуацию как внутри страны, так и на международной арене. При этом не стоит забывать, что у политических лидеров Советского государства не было ни развитой теории, ни опыта создания новых общественных отношений, ни кадров для решения этих проблем. Имелись лишь самые общие подходы марксизма к проблеме переходного периода (так трактовался социализм), да и то применительно к западному капитализму. Прежняя концепция интернационального (совместно с пролетариатом Европы) перехода к социализму, опираясь на базу развитого европейского капитализма, оказалась отодвинутой ходом истории — поражением пролетарских революций в Европе. История поставила более сложную задачу — выработать пути развития к новому общественному устройству в России, оставшейся в капиталистическом окружении.

В результате Первой мировой войны и Гражданской войны в России была сломана традиционная система европейского равновесия «2+1»(два враждующих континентальных центра сил и Великобритания в роли арбитра, препятствующего чрезмерному усилению одного из них) и возникла другая – Версальско-Вашингтонская система «2+1+1», при которой Франция выступила стратегическим противником Германии, Великобритания пыталась сохранить роль арбитра, но есть Советское государство, которое рассматривается Западом как потенциальный противник. Внешнеполитическое положение страны было осложнено не только крахом надежд на скорую мировую революцию, но и нежеланием стран Антанты возмещать убытки, понесенные Россией в пе­риод Первой мировой войны и интервенции. Одним из последствий затя­нувшегося для России периода войн явилось вытеснение ее с мировых рынков. Л. Д. Троцкий отмечал: «За время войны и революции Америка на 90% завладела нашими прежними рынками сельскохозяйственного сбы­та». Экономический подъем США, совпавший с фактическим экономи­ческим крахом России, позволял Л. Д. Троцкому ставить вопрос ребром: «Так ли трудно им купить нас с потрохами? Они могут в один год своим долларом убить всякие шансы на социалистическое развитие нашей страны».

Огромную роль в изменении международных отношений сыграло создание объединенного государства – СССР. В связи с победой советской власти на основной территории бывшей Российской империи определилась одна из предпо­сылок объединительного процесса – единый характер политического строя (диктатура пролетариата в форме Республики Советов), с общими чертами организации государственной власти и управления. В большинстве республик власть принадлежала национальным коммунистическим партиям, входившим в состав РКП(б). Неустойчивость международного положения молодых советских республик в условиях капиталистического окружения также диктовала потребность в объединении. Потребность объединения диктовалась и общностью исторических судеб народов многонационального государства, наличием многолетних хозяйственных и культурных связей и сложившимся экономическим разделением труда. В декабре 1922 г. на I съезде Советов СССР РСФСР, Белоруссия, Украина, Закавказская Федерация (ЗСФСР) подписали Союзный договор и объединились в Союз Советских Социалистических Республик. В сентябре 1924 г. в него вошли Хорезмская и Бухарская республики. В приня­той 31 января 1924 г. Конституции СССР за каждой республи­кой сохранялось право выхода из СССР, территория респуб­лик не могла быть изменена без их согласия. Необходимо подчеркнуть, что с созданием Советского Союза связаны два ключевых цивилизационных момента: 1. формирование новой – советской - модели государственности; 2. изменение геополитической структуры мира.

В 1920-1930-е гг. Советский Союз, строящий «новое общество», не спешил открыто вмешиваться в борьбу за расширение своего влияния, предпочитая на международной арене пропагандировать принципы мирного сосуществования, заложенные в Декрете о мире в ноябре 1917 г. Но система устройства мира после Первой мировой войны предопределяла угрозу новой мировой войны.

После неудачной попытки в советско-польскую войну при­нести на штыках Красной Армии мировую революцию в Евро­пу и подавления поддержанных Москвой восстаний в Герма­нии в марте 1921 и октябре 1923 г. советские лидеры вместо стратегии революционной войны вырабатывают более гибкую модель поведения «социалистического государства в капита­листическом окружении». Она основывалась на противоре­чащих друг другу основаниях. С одной стороны, на принципе пролетар­ского интернационализма, в соответствии с которым СССР всемерно поддерживал коммунистическое и национально-освободительное движения в мире (надеясь на неизбежную в перспективе мировую революцию). С другой стороны, на прагматической уста­новке на мирное сосуществование государств с различным общественным строем, подразумевавшей нормализацию меж­государственных отношений с различными странами. В целом в советской внешней политике 1920-х гг. идеологические установки уступали место прагматическим соображениям.

Рассматривая ход становления Советского государства следует учитывать, что стремление политического руководства страны возвратить ей статус великой державы реализовывалось в неблагоприятном пространстве международных отношений, связанных с кризисом западной цивилизации. Годы между двумя мировыми войнами (1918-1939 гг.) отмечены не только экономическим кризисом («Великая» депрессия 1929-1933гг.). Это два десятилетия, во время которых в ряде стран Европы демократия потерпела поражение, возникли различные формы диктаторских и авторитарных режимов и либерально-демократические ценности уступили место другой - фашистской идеологии. Как в Италии в 1922 г., так и в Германии в 1933 г. к власти пришли фашисты. Из 27 европейских стран только в десяти удалось сохранить демократию. Одним из характерных признаков фашистской идеологии является насаждение нетерпимости к другим народам, оправдание войны как основного средства решения межгосударственных проблем. Экстремизм в решении международных вопросов подогревался и со стороны советского руководства. В национально-государственной идее при И.В.Сталине широкое распространение получает идея о «враждебном империалистическом окружении». Много говорилось в те годы о неизбежности новой войны и о готовности к походу объединенного Запада против единственного в мире социалистического государства.

В 1917 — 1922 гг. Россия была «выбита» из числа великих держав, потеряла значительные территории (Польша, Финляндия, При­балтика, Западная Украина и Западная Белоруссия, Бессарабия и некоторые анклавы в Закавказье), а также сферы геополити­ческого влияния. Тем не менее, в 1924 – 1925 гг. началась полоса официального признания СССР многими государствами мира, прежде всего Европы. Первыми заключили дипломатические отношения с нашей страной Англия, Франция, Италия, Швеция, Мексика и др. Это было обусловлено тремя причинами: приходом в ряде стран к власти правосоциалистических партий, широким общественным движением в поддержку СССР и экономическими интересами капиталистических государств. Из ведущих западных держав только США(вплоть до 1933 г.) отказывались признать СССР.

Во второй половине 1920-х годов Советский Союз продолжал укреплять свои международные позиции. В 1926 г. был подписан договор о ненападении и нейтралитете с Германией. В 1928 г. СССР присоединился к пакту Бриана – Келлога, содержавшего призыв к отказу от войны как средства решения межгосударственных споров. В это же время советское правительство выступило с проектом конвенции о сокращении вооружений, который не был принят странами Запада.

Взаимоотношения с Западом осложняли деятельность Коминтерна и политика СССР на Востоке. В знак протеста против финансовой помощи советских профсоюзов английским горнякам, проводившим всеобщую стачку, Великобритания в 1927 г. разорвала дипломатические и торговые отношения с СССР, которые, правда, через несколько лет были восстановлены. В 1929 г. из-за поддержки Советским Союзом Коммунистической партии Китая в ее борьбе против гоминдановского правительства произошел вооруженный конфликт в районе Китайско- Восточной железной дороги. За ним последовал разрыв советско-китайских отношений, восстановленных в начале 30-х годов.

В крайне напряженной международной атмосфере конца 1920 - 1930-х годов внешняя политика СССР прошла три основных этапа: 1) 1928 – 1933 гг.: в Европе союзнические отношения с Германией, противостояние буржуазно-демократическим странам, на Востоке – продвижение в Китай и активизация в Афганистане и Иране; 2) 1933 – 1939 гг.: сближение с Англией, Францией и США на антигерманской и антияпонской основе, стремление сохранить сферы влияния на Востоке и избежать прямой конфронтации с Японией; 3) 1939 – июнь 1941 г.: сближение с Германией и Японией.

Внешний фактор оказывал значительное влияние на фор­мирование большевистского внутриполитического курса. Ис­черпание надежд на скорое свершение мировой революции и государственную помощь западного пролетариата побудило большевистских лидеров к поиску внутренних факторов ста­билизации большевистской власти. Это, в конечном счете, и привело к замене «военно-коммунистической» модели перехо­да к социализму «нэповской». В целом НЭП (новая экономическая политика) как явление российской истории 1920-х гг. оце­нивался современниками как переходный этап. Принципи­альное различие в позициях было связано с ответом на вопрос: к чему ведет данный переход?

Сложность ситуации для нашей страны была также предопределена ши­рокомасштабным структурным кризисом, вызванным итогами мировой и гражданской войнами. Политика «военного коммунизма» довела народное хозяйство страны до полного краха. В 1920 г. объем промышленного произ­водства по сравнению с 1913 г. сократился в 8 раз, выплавка чугуна и стали — до 2, 5—3%. В начале 1921 г. объем промышленного производства составлял только 12% довоенного. Возвращение к натуральному хозяйству, сокращающийся объем сельскохозяйственного производства сопровождались волной возмущения в деревне. Продолжение политики продразверстки, за счет которой государственная казна пополнялась на 80%, было главной причиной недовольства в деревнях. После разгрома белой армии исчезла угроза возвращения крупных собственников, и крестьянские бунты, одно время сдерживавшиеся такой угрозой, вспыхивали с новой силой. Наиболее крупным из них стало восстание под руководством эсера А.С. Антонова в Тамбовской и Воронежской губерниях. Весной и летом 1921 г. на Волге разразился голод. Одним из крупнейших являлось движение крестьян За­падной Сибири. Восстание охватило громадную территорию от Петропавловска до Тобольска, от Омска до Кургана и Тюмени. Восставшие захватили Петропавловск и Тобольск, перерезали Си­бирскую магистраль, по которой сибирский хлеб доставлялся в центр страны. Несмотря на создание Всероссийского комитета помощи голодающим и обращение за помощью к международным организациям, от голода погибло более 5 млн. человек.

Сухие цифры статистики сохранили для нас страшную картину вымирания насе­ления. На 1920 г. в Москве на тысячу жителей приходилось 46, 6 смертей против 21, 1 в 1913 г., а в Петрограде 72, 6 и 21, 4 соот­ветственно. Самая высокая смертность была среди мужчин работо­способного возраста. Вымирала самая активная часть населения, от которого зависело будущее страны. К этому следует добавить более 2 млн. эмигрантов, среди которых были крупнейшие ученые, писатели, композиторы, цвет российской интеллигенции. Потери генофонда страны были невосполнимы и сказались на дальней­шем развитии ее интеллектуального потенциала и культуры.

Однако самым опасным для большевиков был политический кризис — угроза потери власти. Вершиной анти­большевистского движения стало выступление Кронштадтских ма­тросов, начавшееся 1 марта 1921 г. В руках восставших оказалась главная военно-морская база страны. Противниками большевист­ского режима выступили матросы Кронштадта, сыгравшие глав­ную роль в октябре 1917 г. и сражавшиеся на важнейших фронтах гражданской войны.

Несмотря на разрозненность и соци­альную неоднородность, отсутствие разработанной политической программы, просматривались общие причины недовольства, общие требования восставших: отменить продразверстку и восстановить свободу торговли, мелкого производства, ликвидировать произвол ВЧК, восстановить свободные выборы Советов с участием всех партий при всеобщем и тайном голосовании, восстановить свобо­ду слова, печати, собраний, созвать Учредительное собрание. Объединение антибольшевистских движений было бы гибель­ным для советской власти.

Советское правительство применяло самые жестокие меры для подав­ления восстаний. Но для лидеров партии и многих рядовых комму­нистов было понятно, что одними военными мерами подавить народное движение невозможно. Угроза полного экономического краха и потери власти вызвала колебания и неуверенность. В руко­водящие партийные органы поступали письма от многих местных работников с предложением изменить продовольственную поли­тику. Лишь весной 1921 г., когда кризис стал всеобщим и угроза потери власти реальной, В.И. Ленин и большевистское руководст­во решились на изменение экономической политики.

Чтобы насытить рынок продуктами широкого потребления и товарами хозяйс­твенного назначения, было решено до­пустить развитие мелкой и средней частной промышленности - в этих целях денационализировать или сдать в аренду мелкие и средние предприятия и стимулировать рост кооперативных. Летом 1921 г. был принят декрет, разрешающий каждому граж­данину, достигшему 16-летнего возраста, получить лицензию на торговлю в общественных местах, на рынках и базарах. В начале нэпа (новая экономическая политика) сложились три вида торговых заведений — государственные, кооперативные и частные. Уже в конце 1921 г. более 80% рознич­ной торговли приходилось на частных торговцев.

Что касается крупной промышленности, то она находилась в наибольшем упадке. Средств на ее восстановление не хвата­ло. Поэтому было решено привлечь к ее возрождению иностран­ный капитал и сохранившийся еще до известной степени внутренний частный капитал, а также развивать особого рода формы госкапи­тализма (концессию и аренду) и смешанные предприятия на основе паритетного вложения государственных средств и частного капитала. При этом предполагалось, что основные командные высо­ты в экономике (основная часть крупной промышленности, транс­порт, финансы, монополия внешней торговли, средства связи) ос­танутся в руках государства.

Модель нэповской организации общества, разрабо­танная большевистским руководством, прежде всего В.И.Лени­ным, в начале 1920-х гг. состояла из следующих основных ком­понентов. В политико-идеологической области — жесткий авторитарный режим. В экономике — административно-ры­ночная система, предполагавшая минимальную связь с миро­вой экономикой. Она была сведена к внешней торговле на основе государственной ­монополии. Устанавливалась государственная собственность на крупную и на зна­чительную часть средней промышленности и торговли, на железнодорожный транспорт. Внедрялся хозяйственный расчет в государственной про­мышленности, действовавший в ограниченном виде не на предприятиях, в цехах, а лишь на уровне трестов, неэквива­лентный обмен с деревней (безвозмездное отчуждение части ее продукции в форме продналога), торможение роста индивиду­ального крупного («кулацкого») крестьянского хозяйства в деревне.

О сущности НЭПа есть различные мнения. Большая часть зару­бежных историков видят в переходе к новой экономической поли­тике удачный маневр В.И.Ленина в целях удержания власти, а так­же пример сосуществования рыночной и плановой экономики. Опыт НЭПа подтверждает преимущества рыночного хозяйства и возможность такого сосуществования. Однако НЭП выявил корен­ное противоречие между идеологией большевистской партии, ее программой строительства социализма и реальной экономической действительнос­тью, усилением позиций рыночных капиталистических отношений. Многоукладная экономика нэпа не совмещалась также с однопар­тийной тоталитарной политической системой. Основными предпосылками, позволившими большевикам бы­стро воплотить такую тоталитарную модель, являлись:

• во-первых, традиционное для России ведущее положение государст­венной собственности, что создавало условия для формирования сверхцентрализованной системы управления хозяйством;

• во-вторых, преобладание в массовом сознании уравнительных идей о распределении собственности, о социальной справедливости;

• в-третьих, наличие у новой власти репрессивного аппарата, что по­зволяло удерживать оппозицию от активных контрреволюционных выступлений. И.В.Сталин заявлял: " Репрессии в области социалистическо­го строительства являются необходимым элементом наступле­ния". Так, к середине 1930 г. в ведении НКВД РСФСР находилось 279 исправительно-трудовых учреждений с 171 251 заключенным, в лагерях ОГПУ — около 100 тыс. В 1930 г было организовано Управление лагерями ОГПУ, с 1931 г. ставшее главным («ГУЛАГ»). На 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний (НТК), 50 колоний несовершеннолетних; всего — 1 668 200 заклю­ченных. В 1930-е гг. принудительный труд использо­вался для добычи природных ископаемых в тяжелых климати­ческих условиях: на лесоповале, на строительстве каналов и других транспортных артерий, на земляных работах (рытье котлованов и т.п.).

Важнейшим достижением нового курса экономической поли­тики (НЭПа) являлись финансовая реформа и восстановление довоенного курса рубля. Инициатором и проводником оздоровления денеж­ной системы стал народный комиссар финансов Г.Я. Сокольни­ков, который привлек к работе крупнейших специалистов — про­фессора Юровского, бывшего товарища министра финансов в правительстве С.Ю.Витте, Н.Н. Кутлера и др. Реформа началась с восстановления ликвидированных в период «военного коммунизма» финансовых учреждений: банков и сбер­касс. С 1922 г. вновь стал составляться государственный бюджет, который исчислялся в довоенных золотых рублях. Была восстанов­лена налоговая система. Постепенно установились три главных вида налогов: единый продналог, а с 1924 г. сельскохозяйственный налог с крестьян; промысловый налог, уплачиваемый торговцами и владельцами промышленных заведений; подоходный налог с зара­ботной платы уплачиваемый всеми работающими по найму. Была восстановлена система косвенных налогов на спиртные напитки, табак, минеральные воды и другие товары массового потребления. С апреля 1922 г. началась деноминация денежных знаков. Одно­временно и параллельно с бумажными знаками была выпущена в обращение полноценная валютная единица — червонец, обеспе­ченный золотом и товарными запасами. В 1923 г. осуществлен сле­дующий этап деноминации: 100 руб. выпуска 1922 г. обменивались на 1 руб. нового образца. Таким путем количество находящихся в обращении бумажных денег было уменьшено в миллион раз. Вес­ной 1924 г. все старые денежные знаки были изъяты из обращения и заменены государственными казначейскими билетами. Главной единицей стал червонец (10 руб.). Новые советские деньги получи­ли международное признание. Английский фунт стерлингов обме­нивался на 8 руб. 34 коп., доллар США — на 1 руб. 94 коп., италь­янская лира стоила 8 коп.

Самые тяжелые последствия разрухи оказались позади. За 1921— 1928 гг. темпы прироста промышленного производства составили в среднем 28%. Национальный доход увеличивался на 18% в год. Столь быстрые темпы прироста происходили в основном за счет мелкой и легкой промышленности, пуска бездействовавших пред­приятий. Успехи рыночной экономики отразились на образе жизни и благосостоянии большинства населения. Рынок наполнился все­возможными товарами, которые можно было купить по доступным ценам. С 1923 по 1926 г. потребление мяса на душу населения уве­личилось в 2, 5 раза, молочных продуктов — в 2 раза. В 1927 г. ду­шевое потребление мяса составило 39—43 кг в год в сельской ме­стности и 60 кг в городах; в Москве — 73 кг, в Иркутске — 90 кг. Стали широким выбор и доступными цены на промышленные то­вары массового потребления. Успехи восстановительных процес­сов ярко демонстрировали преимущества рыночной экономики.

Но одновременно проявлялись трудности и противоречия новой эко­номической политики. Прежде всего - это противоречие между го­сударственной, плановой экономикой и набиравшим силу частно­хозяйственным сектором. Большинство крупных государственных предприятий были убыточны. Сказались их неприспособленность к рынку, громоздкий бюрократический аппарат. В условиях перманентных кризисов большевики оказались перед не­обходимостью монополизации собственности и централизованного управ­ления хозяйством, т. е. введения тоталитарных структур управления в об­ласти экономики. С декабря 1917 г. действовал ВСНХ (председатель с 1926 г. - В. В. Куйбышев), в 1920-е гг. создаются губернские и уездные совнархозы. С конца 1920-х гг. в практику руководства хозяйством вошло планирование народного хозяйства по пятилеткам (в феврале 1921 г. был образован Госплан во главе с Г. М. Кржижановским). Централизация эко­номики усилилась в период нэпа. Ускорение индустриализации в услови­ях разбалансированности рыночных отношений, роста бюджетного дефи­цита, увеличения инфляции вело к усилению административных методов.

Могла ли наша страна избежать такого явления как тоталитаризм? Как считает часть современных исследователей, тоталитаризм в его коммунистической модели явился формой трансформации традиционного российского обще­ства в городское, урбанизированное. Тоталитарная система позволила ускорить этот процесс. Социальной основой такого общественно-политического устройства являются маргинализированная среда. Объективно процесс модернизации привел к тому, что огромная масса «вчерашних» крестьян (социально-экономическая структура страны еще в конце 1920-х гг. являлась характерной для традиционного общества: ½ национального дохода производилась в сельском хозяйстве, в сельской местности проживало и работало 80% населения, в промышленности было занято только 12%) скоротечно становились рабочими. Но они воспринимали новые условия жизни как чуждые, вынужденные. По сравнению с потомственным пролетариатом и интеллектуальной элитой их положение оказалось крайне неустойчивым.

Социальная структура советского общества в соответствии с социальной и политической иерархией выглядела как бы перевернутой по сравнению с дореволюционной. На верхнюю ступеньку социальной лестницы ставился пролетариат, к которому относились не только рабочие, но и служащие государственного аппарата (например, к концу 1920-х гг. среди руководителей предприятий и учреждений бывшие рабочие составляли более 60%).

В ходе гражданской войны были сброшены все элементы ев­ропейского типа: рынок, частная собственность, парламентаризм, элементы гражданского общества, многопартийность. Это, с одной стороны, объяснялось историческими особенностями страны, с другой — соответство­вало определившейся к тому времени мировой тенденции, на­правленной на свертывание демократии и возвращение к кор­поративности на индустриальной стадии. Однако отказ от европейских элементов не снимал с повестки дня необходимость перехода к индустриальному обществу, ликвидации разрыва в уровнях экономического развития ме­жду Западом и Россией.

Курс экономических реформ постоянно корректировался. Ситуация в 1920-е гг. (экономический крах 1921 г., го­лод зимой 1921-1922 гг., инфляция 1922-1923 гг., постепенная стабилиза­ция цен в 1923 г., кризис сбыта осенью 1923 г., засуха и неурожай 1924 г., отличные урожаи 1926—1927 гг., резкое сокращение хлебозаготовок в 1927 г. и т. д.) требовала гибких изменений. Неслучайно, в 1923-1927 гг. на партийно-государственном уровне постоянно шли дискуссии о путях решения возникающих проблем. Ко времени смерти В. И. Ленина в 1924 г. в партийном руководстве намети­лись четыре влиятельные группы:

группа И. В. Сталина (с апреля 1922 г. - Генеральный секретарь ЦК ВКП(б)); опорой сталинистов являлся партийный аппарат;

группа Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева (Г. Е. Зиновьев - председа­тель исполкома Коминтерна, заместитель председателя Совнаркома и председатель Совета труда и обороны); опорой являлись парторганизации Ленинграда;

группа «умеренных» (лидеры: редактор «Правды» Н. И. Бухарин, председатель СНК А. И. Рыков, председатель Центрального совета проф­союзов М. И. Томский); опора - парторганизации Москвы, госаппарат и профсоюзы;

группа «левых» во главе с Л. Д. Троцким; сильную поддержку имела в уральских парторганизациях.

Сложность ситуации определялась не только тем, что в партии шла постоянная полемика и корректировка курса, но и тем, что у оппозиции не было чет­кой позитивной программы. Их борьба не была направлена на выработку общей, единой тактики НЭПа, а свелась к политическим интригам. В итоге политической борьбы побеждает новая партийная и советская номенклатура, объединившаяся вокруг И.В.Сталина.

Первая экономическая задача тоталитарных режимов — уста­новление и удержание государственной монополии в экономике в целом. Такая монополия достигается или непосредственной наци­онализацией промышленной и финансовой сфер, или включением экономических отношений в политическую систему с помощью административного подчинения. В любом случае свободная эко­номическая деятельность исключается. Получив возможность про­извольно распоряжаться хозяйственной жизнью, тоталитарный режим соответственно ее перестраивает. В результате такой перест­ройки экономика перестает быть потребительской и ориентирует­ся, прежде всего, на тяжелую промышленность. Вне зависимости от предлагаемых мер по выходу из кризиса главный упор был сделан на подъем производства средств производства в тяжелой промышленности. На XIV съезде правящей партии, состоявшемся в декабре 1925 г., был взят курс на со­циалистическую индустриализацию. Окончательно курс на создание так называемой сталинской экономической системы в СССР был взят в конце1920-х годов.

Экономические просчеты властей в годы нэпа (два кризиса — в 1923 и 1927—1928 гг.) были вызваны лишь отчасти несбалансированной политикой цен. Реально же они показали необходимость глубочайших преобразований в экономике страны: проведения индустриализации, переустройства в сельском хозяйстве.

Если к 1926 г. в промышленности уже заканчивался восстановительный период, то в сельском хозяйстве, особенно в его техническом оснащении, следовало начинать с нуля. Экспортировать было нечего, и страна оказалась без валюты, необходимой для индустриализации. Требовался тотальный и жесткий контроль за деятельностью сельскохозяйственных производителей, и свободное ма­неврирование ресурсами деревни в интересах индустриализа­ции. К тому же имущественная и экономическая дифференциа­ция среди крестьян в условиях нэпа (1921-1928 гг.) неизбежно вела к разделе­нию политических интересов и политическому плюрализму, что было смертельно опасно для власти.

Одновременно следовало решить дальнейшую судьбу новой экономической политики. На XV съезде ВКП (б) в 1927 г. было решено переходить к кол­лективизации сельского хозяйства. В апреле 1929 г. началась массовая коллективизация в форме артели (колхоза) на основе ликвидации товарных крестьянских хозяйств (кулаков и серед­няков). Интересы многомиллионной массы крестьян власть в расчет не брала.

Крупное коллективное хозяйство — зерновая фабрика или подобные ей производства — выглядит привлекательно. Но за счет чего можно было создать материальную базу таких хо­зяйств? Только в результате ликвидации кулацких хозяйств, то есть тех хозяйств, которые кормили страну, а также за счет час­ти середняков. У бедняков ничего не было, они не имели пер­спектив изменить свое положение (разве что, завербоваться на стройки), поэтому беднота была заинтересована в коллективизации. Несмотря на провозглашенный принцип добровольности, форсированная коллективизация проводилась при применении масштабного насилия. Каждый район получал норму коллекти­визации и норму раскулачивания. Норма коллективизации вез­де была 100%. Норма раскулачивания определялась в 5 — 7%, но местные власти старались ее перевыполнить. Для оправда­ния расширения нормы раскулачивания было придумано слово " подкулачник". Сказал слово против государственной или пар­тийной политики — подкулачник и поезжай в дальние края.

В отдельных районах число раскулаченных достигало 15 — 20%, что заведомо в несколько раз превышало число крепких хозяйств. С конца 1929 г. до середины 1930 г. было раскулачено свыше 320 тыс. крестьянских хозяйств. Их имущество стоимо­стью более 175 млн. рублей было передано колхозам. Кулаков выселяли с семьями и в холодных вагонах с минимальным ко­личеством домашнего скарба и одежды везли в отдаленные районы Урала, Сибири, Казахстана. Это были спецпоселенцы. Тех, кто активно возмущался произволом власти, отправляли в тюрьмы и исправительно-трудовые лагеря.

В 1934 г. в колхозы были объединены 75% крестьянских хо­зяйств, а крепкие товарные крестьянские хозяйства перестали существовать. Крестьяне в ходе коллективизации были переве­дены на самообеспечение с приусадебного участка, который был меньше дореволюционного общинного надела, а работа в колхозе была фактически бесплатной — за " палочку" (отметку в тетрадке бригадира о выходе на работу — трудодень). В кол­хозной деревне уровень жизни был нищенским. Истребление крестьянами скота в ходе коллективизации, разорение деревни, не прекратившееся с раскулачиванием, слабость и неэффектив­ность колхозов при сохранении значительного экспорта хлеба привели в 1932 — 1933 гг. к масштабному голоду, охватившему 25 — 30 млн. человек. Фактически, голод был спровоцирован неразумной политикой власти, которая даже в условиях голода продолжала вывозить хлеб из страны. За границу было отправ­лено 18 млн. центнеров зерна для получения валюты на нужды индустриализации. Погибло не менее 7 млн. человек.

У работников военно-промышленного комплекса (рабочие, инженеры, ученые, обслуживавшие ВПК) уровень жизни был выше. Была разработана система мер, стимулирующая произ­водительность труда без дополнительной оплаты: ударничест­во, социалистическое соревнование, занесение на доску почета, субботники и воскресники. Однако степень эксплуатации и здесь была высокой. Обратимся к свидетельствам современни­ков. Вот что писал в своем дневнике шахтер Владимира Молодцов (1930 г.): "...25 октября. Четыре смены отработал в шахте, в забое. Работа физически очень тяжелая, сильно устаю. Но это не может быть причиной тому, чтобы бежать с рудника. Наоборот, духом не падаю, сохраняя прежний подъем и твердое решение оправдать доверие ребят... 5 ноября....За шесть смен я получил всего 9 руб­лей, тогда как должен был получить рублей 30. На что же я буду еще двадцать дней жить? Духом не пал, бежать не собираюсь, но подрыв энтузиазма в работе сделан. Все же надо бороться, и бороться упорно...".

В баснословно де­шевом труде большинства советских людей секрет того колос­сального прорыва в военно-промышленном отношении, кото­рый за короткий исторический срок совершил СССР. Основным средством индустриального рывка стало массированное применение рабочей силы и введение нового стимула – конкуренции между работниками за счет организации между ними социалистического соревнования. Начало кампании по развитию социалистического соревнования было положено организацией и пропагандой рекорда шахтера А.Г.Стаханова (август 1935г.).

Потребности индустриализации во многом покрывались за счет дохо­дов от внешней торговли, которая функционировала в условиях государст­венной монополии. В годы первой пятилетки в огромных объемах вывози­лось продовольственное сырье: зерно, сахар, животные жиры и другие продукты питания, в то время как население страны находилось на грани голода. По демпинговым ценам на экспорт отправлялся лес, вывозились нефть, золото, цветные металлы, пушнина, распродавались сокровища оте­чественных музеев.

Индустриализация советской экономики происходила также за счет всеобщего ограничения потребления и снижения жизненного уровня всех слоев общества, т. е. всего того, что пропагандировалось как «потреби­тельский аскетизм». Здесь сыграли свою роль постоянный рост розничных цен, карточная система 1929-1935 гг., массовое использование почти бес­платного труда заключенных, обязательная подписка на «займы индуст­риализации». Так, в 1927 г. среди населения был размещен государствен­ный заем на 1 млрд. р., а в середине 1930-х гг. - уже на 17 млрд р. В конце 1936 г. цены на некоторые продовольственные и промышленные това­ры составляли: белый хлеб- 1, 2 р./кг, мясо- 5-9 р./кг, картофель- 0, 4 р./кг, сало-18 р./кг, мужские туфли - 290р., дамские туфли - 280 р., мужское пальто - 350 р., муж­ская рубашка - 39-60 р.

Каковы же были результаты форсированного развития в 1930-х гг.? За первую, вторую и три с половиной года третьей пя тилетки было построено и введено в действие 9 тыс. государственных промышленных предприятий: в первую — 1500, во вторую — 4500, в третью — 3000. Темпы роста тяжелой промышленности в предвоенные пятилетки (1928—1940) были в 2—3 раза выше, чем за 13 лет развития России перед первой мировой войной (1900— 1913). До революции ежегодное производство чугуна и стали выросло менее чем в 2 раза (с 2, 6 млн. до 4, 2 и 4, 3 млн.), производство угля — более чем в 2 раза (с 12 млн. т до 29 млн. т), производство нефти даже уменьшилось (10, 4 млн. т и 9, 2 млн. т). За 12 лет советской индустриализации годич­ное производство чугуна и стали увеличилось в 4—5 раз (с 3 и 4 млн. т до 15 и 18 млн. т), угля почти в 5 раз (с 35 до 166 млн. т), нефти — почти в 3 раза (с 12 до 31 млн. т). По абсо­лютным объемам промышленного производства СССР в кон­це 1930-х гг. вышел на второе место в мире после США (в 1913 г. — пятое место). Сократилось отставание от развитых стран по производству промышленной продукции на душу населе­ния: если в1920-е гг. разрыв был в 5—10 раз, то в конце 1930-х гг. — в 1, 5—4 раза. Если на протяжении 1920-х гг. нарастало промышленное отставание СССР от ведущих западных держав, то в 1930-е гг. наблюдается прямо противоположный процесс. И важнейший результат: было преодолено качественное, стадиальное отставание советской промышленности. В 1930-е гг. СССР стал одной из трех-четырех стран, способных про­изводить любой вид промышленной продукции, доступной в данное время человечеству.

Как отмечает исследователь Л.И. Семенникова: «Суть сталинской модернизации можно выразить одним сло­вом — форсаж! При крайней ограниченности ресурсов были поставлены грандиозные задачи. Для их реализации было бро­шено все…». Сталин го­ворил: " Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми... Мы отстали от пере­довых стран на 50 — 100 лет. Мы должны пробежать это рас­стояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сом