Глава вторая 8 страница

Мезолитические обитатели саванн Восточной Африки оставили после себя многочисленные микролиты, которые обычно рассматри-

__________________ 1'ЛННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩПНЛ___________________ 187

ваются как региональные варианты уже упоминавшейся нами культуры уилтон ¹⁷⁶.

В целом во многих районах Африки каменный век и охотничье-собирательское хозяйство сохранялись очень поздно.

Австралия и Тасмания¹⁷⁷. Первые люди пришли в Австралию не менее 30 тыс. лет назад. В то время между Австралией и Юго-Во­сточной Азией существовали материковые мосты Сунда п Сахул. По ним в Австралию пришли потомки древнейших неоантропов Юго-Босточной Азии. Самые ранние памятники их культуры, в том чис­ле на юге австралийского континента (пещера Куналда), датируют­ся радиоизотопными методами в 31—32 тыс. лет — самое начало верхнего палеолита ¹⁷⁸.

Развитие культуры австралийцев на протяжении многих тысяче­летий совершалось в замедленном темпе. Это было связано с трудно­стями освоения обширпого и разнообразного по природным усло­виям континента, раздробленностью отдельных небольших групп первопоселенцев, затруднившей обмен изобретениями и другими культурными ценностями, а позднее с относительной географической и культурной изоляцией от остального мира после того, как погру­зились под воду материковые мосты, соединявшие Австралию с Юго-Восточной Азией (окончательно это произошло 10 тыс. лет назад, т. е. на рубеже плейстоцена и голоцена).

Несмотря на эти неблагоприятные факторы, материальная куль­тура австралийцев не оставалась неизменной, а развивалась от форм, характерных для палеолита Юго-Восточно Азии, до культуры сме­шанного палеолитико-мезолитического облика с наличием в ней и неолитических элементов.

Для раннего периода характерны такие культуры, обнаруженные преимущественно на юге Австралии, как карта, каперти, маунт-моф--фат, кларенс и др., отражающие связи древних австралийцев с ази--атекпм культурно-историческим миром, особенно с хоабнньской культурой.

Хоти каждая из названных австралийских культур имела извест­ное своеобразие в своем каменном инвентаре, в целом можно ска­зать, что комплекс каменной индустрии раннего периода включал ■ чопперы различных типов, в том числе чонперы «лошадиное копы­то» и «карта». Лошадиным копытом называют массивные орудия с •овальным или круглым плоским ретушированным по краю основа­нием. Они были пригодны для рубки и обработки дерева и ряда дру­гих функций. Под орудиями типа карта имеются в виду дисковид-ные орудия из расколотых надвое камней или галек с ретушью по рабочему краю. Для раннего периода также характерны орудия типа клектонских и леваллуазских отщепов, чопшшгов, проторубпл, руч­ных рубил шелльского и ангельского типа, пластин невазийского типа, напоминавших соответствующие находки в Индии п т. д. Комп­лекс каменной индустрии раннего периода включал и орудия, отра­жающие более поздние мезолитические традиции Юго-Восточной

188 Глава третья

Азии п характерные для хоабиньской и типологически близких eii культур.

Такое смешение палеолитических и мезолитических орудии уже на раннем этапе развития материальной культуры австралийцев, видимо, свидетельствует о продолжительном влиянии на их культу­ру культур Юго-Восточной Азии, Вьетнама, Малакки, Суматры.

Хронологическая протяженность раннего периода в развитии ма­териальной культуры очень велика. Он начинается с появлением пер­вых людей на континенте, т. е. не менее 30 тыс. лет назад. Наи­более же поздние даты относящихся к этому периоду культур капер- тп и кларенс Нового Южного Уэльса соответственно 3623±69 лет и 3230+100 лет назад.

Из этого, на наш взгляд, следует, что выделяемый В. Р. Кабо> ранний период в истории культуры австралийцев требует дальней­шего подразделения. Вероятно, и думается, что это будет сделано с накоплением знаний по археологии Австралии, надо отделить соб­ственно палеолитический период Австралии, связанный с палеоли­том Юго-Восточной Азии, от той эпохи, когда сохраняющиеся палео­литические традиции смешиваются с пришедшими из Юго-Восточ­ной Азии или возникшими в ходе саморазвития мезолитическим тра­дициями.

По-видимому, многие элементы культуры австралийских абори­генов, известные по данным этнографии, восходят к начальному пе­риоду в развитии австралийской культуры. К таким древнейшим элементам «относятся бумеранг, метательная палка, копьеметалка, цельные копья — простые, с острыми осколками камня и с вырезан­ными на конце зубцами, один или несколько типов легких состав­ных копий, возможно — копья с каменными наконечниками, отра­жательный щит, а также плоты, и, возможно, лодки из одного куска коры как средства передвижения по воде» ^{! 78а}.

Культура австралийцев в ранний период была в основных чер­тах сходной на западе и востоке континента отчасти потому, что за­пад и восток были впервые освоены культурно близкими этнически­ми группами первопоселенцев. Несколько позднее была заселена Центральная Австралия. Несмотря на принципиальное единство культуры древних австралийцев, на территории континента уже в ранний период наметились три историко-этнографнческие области; восточная, центральная и западная.

Ранний период в развитии культуры австралийцев заканчивает­ся, за некоторыми местными исключениями, с завершением послед­него большого ледникового периода, т. е. на рубеже плейстоцена и голоцена, пли около 10 тыс. лет назад по абсолютной хронологии.

С наступлением голоцена начинается средний период в истории культуры австралийцев, не слишком четкая граница которого с поздним периодом прослеживается па археологическом материале^ датируемом 3—1 тыс. лет назад (в разных районах Австралии разным временем).

__________________ РАННЕПЕРВОБЫТНЛЯ ОБЩИНА___________________ 189

В средний период имели место значительные изменения в хозяй­стве и материальной культуре австралийцев, во многом обусловлен­ные изменениями природной среды. Мы видели выше, что в Европе в связи с вымиранием крупных животных в конце плейстоцена и на­чале голоцена имел место кризис охотничьего хозяйства. В Австра­лии кризис хозяйства наступил не сразу после окончания леднико­вой эпохи, а значительное время спустя, в период так называемого термического максимума около 7—4 тыс. лет назад, т. е. позднее,, чем в Европе, Сибири или Америке. В это время в Австралии на­блюдалось катастрофическое ухудшение климата, выражавшееся, в частности, в увеличении аридности, что привело к образованию об­ширных пустынь и исчезновению многих видов крупных животных, бывших излюбленной добычей древнего населения Австралии.

Распространение в это время открытых сухих степей потребова­ло совершенствования и широкого применения различных видов ме­тательного оружия: бумерангов, копий, дротиков и особенно копье-металок, увеличивавших дальность полета копья и тем отвечавших потребностям охоты на открытых пространствах, когда почти невоз­можно подойти на близкое расстояние к объекту охоты. Копьеме-талка стала не только орудием охоты, но и орудием труда: на ее кон­це укрепляли камеппое долото, служившее для разных работ по дереву.

Вместе с том техника изготовления каменных орудий пришла в упадок. Необходимость частых передвижений в поисках пищи и воды вынуждала ограничиваться минимумом орудий многоцелевого назначения. В наибольшей степени этот упадок ощущался в Цент­ральной и Западной Австралии, где в период термического максиму­ма образовались большие пустыни.

Однако на протяжении всего среднего периода развитие культу­ры австралийцев не прекращалось. Свидетельством этого являются культуры тартанга в Южной Австралии, бонди — па востоке конти­нента, пирри — во внутренних областях. Появляются долота туда на рукояти, острия пирри и бонди, широко начинают изготовляться и употребляться микролитические орудия: распространяются топоры с подшлифованным лезвием и т. п. Наличие общих черт в развитии различных культур среднего периода свидетельствуют об активном межгрунповом обмене материальными и духовными ценностями, хо­тя, на наш взгляд, черты общности в известной мере могут быть объяснены конвергенцией.

Противоречивый характер носит поздний период (3—1 тыс. лет назад), конец которого совпадает с началом европейской колониза­ции. Темпы развития материальной культуры замедляются, архео­логический материал свидетельствует о культурном кризисе. Он про­является, в частности, в прекращении изготовления геометрических микролитов, местами в возврате к грубым архаичным орудиям. Вме­сте с тем продолжала распространяться шлифовка каменных орудий,

190 Глава третья

появлялись новые специализированные орудия, например ножи лей-лира на удлиненных призматических пластинах и т. д.

В целом культура аборигенов Австралии позднего периода харак­теризуется сочетанием палеолитических и мезолитических тенден­ций с некоторыми элементами раннего неолита.

Основными занятиями австралийцев к концу позднего периода и началу европейской колонизации (а также, очевидно, в более ран­нее время) были индивидуальная и коллективная (загоны, облавы) охота на кенгуру, страусов и других животных и собирательство. В некоторых районах Австралии, особенно на севере и юго-востоке, были развиты рыболовство, промысел тюленей, собирание морских моллюсков. Здесь на основе приморского хозяйства коренное насе­ление сооружало стационарные жилища и в определенные сезоны года жило, видимо, на одном месте. Большая же часть австралийских аборигенов вела подвижный образ жизни, часто переходила с места на место в поисках пищи; жилищем служили шалаши, ветровые за­слоны и тому подобные временные укрытия.

Локальным вариантом австралийской культуры является куль­тура тасманийцев. На протяжении почти всего плейстоцена Тас­мания с Австралией образовывали один материк. Одно целое — в ан­тропологическом и культурном отношениях — составляло и их на­селение ¹⁷⁹.

Дж. Горн, Г. Нун, Ф. Маккартп, Н. Тиндейл, В. Р. Кабо просле­живают черты типологического сходства и генетической общности между австралийскими культурами раннего периода, такими, как карта, маунт-моффат, гамбир, каперти, и археологическим, к сожа­лению, в значительной мере подъемным, материалом из Тасмании.

В конце плейстоцена Тасмания отделяется от Австралии, что приводит к генетической и культурной изоляции ее населения от ав­стралийцев. Тем не менее древние культуры австралийского конти­нента остаются основой последующего культурного развития тас­манийцев.

Но развитие это имело большую специфику, обусловленную изо­лированным положением тасманийцев, отсутствием плодотворного культурного обмена с соседними этническими группами и сущест­венными различиями в характере эволюции природной среды. В част­ности, в отличие-от Австралии в Тасмании в голоцене отсутствова­ли резкие перемены экологической обстановки. Культура аборигенов Тасмании развивалась медленнее, чем культура австралийцев. Ис­пытала она и значительные регрессивные движения: известно о пре­кращении изготовления орудий из кости, об отказе от употребления в пищу рыбы, хотя раньше ее ели, об утрате тасманийцами ко вре­мени европейской колонизации или ранее многих других культурных достижений прошлого.

У этой культуры было два территориальных варианта. На западе Тасмании на побережье население было полуоседлым. Здесь сущест­вовали стационарные жилища, обитатели которых преимуществен-

РАННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩПНЛ 191

но занимались морским промыслом: они охотились на тюленей и собирали моллюсков.

На востоке острова население было более подвижным: в одни сезоны года оно охотилось па кенгуру и других животных, а так­же ловило птпц с помощью KOTinii, силков и ловушек. В другие се­зоны года восточные тасманийцы разбивали временные лагеря на побережье, где охотились на морских птиц, собирали моллюсков, во­доросли и т. д.

3. Хозяйство и материальная культура (общие итоги)

Верхний палеолит. В целом можно сказать, что направление хо­зяйства в верхнем палеолите (за исключением его конечного перио­да) не изменилось по сравнению с предшествовавшей ему эпохой мустье. За исключением финальной стадии верхнего палеолита, охо­та велась в общем на тех же животных, что и в предшествующую эпоху: мамонтов, шерстистых носорогов, оленей, лошадей, волков и т. д. И приемы охоты, согласно общепринятой точке зрения, вероят­но, близко напоминали способы, бытовавшие у неандертальцев. Это, как уже отмечалось, были коллективные облавы с загоном животных к обрывам пли в топкие места, ямы-ловушки и т. д.

Несмотря на усовершенствование наконечников, таких могучих животных, как мамонты, вероятно, редко удавалось убить сразу, а приходилось наносить новые раны, пока животное не умрет. Так, в Нако на берегу ныне пересохшей небольшой реки обнаружены in situ кости мамонта и вместе с ними 8 наконечников: одип у осно­вания черепа, другой около левой лопатки, два между ребрами, один пронзил спинной позвонок и еще три паконечпика поблизости. Охот­ники, вероятно, преследовали свою жертву до тех пор, пока не на­несли ей решающего удара ¹⁸⁰.

Большая часть орудий труда была так пли иначе связана с охот­ничьей деятельностью людей верхнего палеолита: это были инстру­менты для изготовления копий и дротиков, само охотничье оружие, орудия для снятия шкур, разделки мяса и т. д.

Ближе к концу верхнего палеолита в связи с совершенствовани­ем охотничьего оружия (дротики с копьеметалками, может быть, лук п бола), возможно, наряду с облавными охотами получает большее распространение скрадывание, т. е. тайное постепенное приближение к пасущимся животным. Совершенствуется организация коллектив­ных охот. Одно из свидетельств этого — находка в гроте Ла Ваш на юге Франции в слое с радиоуглеродной датировкой 12 700 лет на­зад охотничьего сигнального рога, сделанного из рога дикого оленя и имевшего два отверстия: сквозное и несквозное¹⁸¹. Наряду с охо­той на крупных животных значительно возрастает в конце верхнего палеолита значение промысла мелких животных (например, зайцев) и птиц с помощью силков.

192 Глава третья

Во время охоты люди верхнего палеолита уничтожали животных в очень больших количествах. Например, во Франции в Солютре у скалы, к которой загонялись стада диких лошадей, были обнаруже­ны остатки 50—100 тыс. этих животных ¹⁸².

Предпочтение крупных или среднего размера животных в качест­ве объектов охоты не исключает того, что промысел мелких живот­ных в некоторых областях ойкумены мог иметь существенное значе­ние не только в конце верхнего палеолита, но и в начальную пору этой эпохи. Соотношение в хозяйстве раннепервобытных общин охо­ты па крупных и на мелких животных зависело от экологической обстановки. Выше были приведены конкретные примеры этого. В це­лом охота на крупных животных, видимо, была делом мужчин, а со­бирательство — занятием женщин и детей.

В конце верхнего палеолита в Евразии и некоторых других реги­онах ойкумены уменьшение размеров животных потребовало совер­шенствования охотничьего оружия: изобретается лук, совершенству­ется копьеметалка (упругие коиьеметалки с грузом) и т. д. В связи с изменением состава фауны появляются новые приемы охоты. Осо­бенно развивается индивидуальная охота на средних или мелких животных и птиц. В некоторых областях получает распространение рыболовство, а на рубеже верхнего палеолита и мезолита — морской зверобойный промысел.

Совершенствование охотничьего оружия и начало использования новых пищевых ресурсов (рыбы, морского зверя) все же пс могли обеспечить достаточного количества пищи для сложившихся, в част­ности во многих областях Европы, а также Сибири, в конце мустье и первую половину верхнего палеолита сравнительно крупных и подолгу живших на одном месте коллективов, и они в большинстве мест распадаются на более мелкие подвижные группы людей.

Поселения н жилища ранненервобытных общин верхнего палео­лита отличались значительным разнообразием в разных областях земного шара. В Европе и Северной Азии в верхнем палеолите, за исключением его конца, были распространены стационарные искус­ственные жилища, продолжавшие, хотя и на более высокой основе, домостроительные традиции мустьерского времени. Поселение со­стояло пли из одного большого многоочажного жилища, или из не­скольких небольших или среднего размера хижин. Для жилищ была характерна устойчивость форм и конструкций, наличие в полу мно-точисленных углублений хозяйственного назначения, а также специ­ально вырытых на территории поселка нежилых землянок. Судя по раскопкам в Мальте, иногда строились и специальные, предположи­тельно общественного или культового назначения, хижины. Видимо, как большое многоочажное жилище, так и группа малых одноочаж-ных хижин были местом обитания одной общины.

К концу верхнего палеолита с увеличением подвижности населе­ния поселения из стационарных жилищ на значительной части тер­ритории Евразии исчезают, сохраняясь лишь на местах, круглый год

РАННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА 193

богатых пищевыми ресурсами. Таким местом были, например, Ушки на Камчатке, поселение, находившееся около изобиловавшего рыбой озера. В других районах Евразии наиболее распространенным типом поселения становятся временные лагери охотников на оленей. В Се­верной Америке временные лагери, видимо, были наиболее распрост­раненным типом поселения раннепервобытных общин всю эпоху верхнего палеолита. Для ряда территорий холодной и умеренной зо­ны вопрос о наличии или отсутствии стационарных жилищ пока ос­тается открытым.

В жарких странах долговременные искусственные жилища, ви­димо, не имели распространения в верхнем палеолите как в связи с отсутствием холодного сезона года, так и благодаря обилию при­годных для продолжительного обитания пещер и гротов.

Наряду с искусственными жилищами или естественными убежи­щами, рассчитанными на длительное обитание, и в начальную пору верхнего палеолита, и особенно в конце его были широко распрост­ранены временные охотничьи лагери, устраивавшиеся около мест забоя крупных животных или стад животных меньшего размера. В таких лагерях община оставалась обычно лишь несколько дней. Мезолит. В мезолите хозяйство л культура первобытного чело­вечества стали еще более разнообразны, чем в верхнем палеолите. Но некоторые общие черты этой эпохи все же могут быть выделены. Хозяйство раннепервобытной общины в мезолите характеризуется несколькими главными тенденциями. Это — множественность исполь­зуемых ресурсов в районах с бедными или средними пищевыми ре­сурсами без резкого преобладания какого-то одного их вида. В рай­онах, богатых каким-либо вндом природных пищевых ресурсов (мор­скими моллюсками или рыбой), складывается специализированное хозяйство, основанное на их использовании.

Изменения в характере хозяйства сопровождаются изменениями в технике, типах поселений, формах жилищ, способах приготовле­ния пищи и т. д. В регионах, где преобладал процесс диверсифика­ции хозяйства: Европа (за исключением морских побережий), Се­верная Азия, некоторые области Средней Азии, Америка (опять-та­ки за исключением морских побережий) и др., на смену коллектив­ным охотам на большие стада животных, охот, в которых принима­ла участие вся община, кроме детей и стариков, я иногда, видимо, и несколько общин, приходят охоты на небольшие стада некрупных животных или на отдельные особп. На них охотились маленькими группами охотников. Одновременно возрастает значение охоты, в том числе и индивидуальной, на мелких животных.

В мезолите сохраняется начавшаяся еще в конце верхнего па­леолита тенденция к увеличению роли рыболовства в хозяйстве. В нескольких местах (на севере Европы, Дальнем Востоке, побе­режье Калифорнии, крайнем юге Американского континента) воз­никает морской зверобойный промысел.

История первобытного общества

194. Глава третья

На охоте начинают широко применяться появившиеся, видимо, в конце верхнего палеолита лук и стрелы, а в тропиках (Океания, тропические леса Южной Америки) — стрелометательная трубка сарбакан. Географические границы использования этого весьма эф­фективного охотничьего оружия, возможно, объясняются отсутстви­ем вне тропической зоны подходящего сырья для изготовления стре-лометательных трубок и особенно яда, которым отравлялись стрел­ки сарбакана. Без яда они обладали малой убойной силой. В связи с тем, что лук распространен гораздо шире, чем его эквивалент сар­бакан, и его употребление тесно связано с характером охоты в мезо­лите, нам кажется правомерным нередко используемый для обозна­чения этого периода термин «охотничье хозяйство с применением лука».

Эффективность охоты значительно повысило одомашнивание и начало использования на охоте собаки.

С возрастанием значения рыболовства совершенствуется рыбо­ловная техника. В мезолите и раннем неолите рыбу били из луков, лучили острогой, ловили на крючок и в верши. Возможно, в это время уже практиковался и лов рыбы отравой, по этнографическим данным бывший одним из основных способов добычи рыбы у многих племен земного шара, например индейцев южноамериканских тропиков.

В мезолите в большем объеме, чем в верхнем палеолите, использу­ется растительная пища. Возрастает число употребляемых в пищу ви­дов растений. Получают распространение специальные орудия (раз­личные зернотерки, ступы, песты) для превращения ранее не съедоб­ных твердых плодов в мякоть, пригодную в пищу. Возможно, к на­чалу неолита изобретаются орудия для удаления из некоторых тро­пических корнеплодов сока — прототипы плетеных трубок — прессов, применявшихся амазонскими индейцами для удаления ядовитого сока из маниока. Разрушению растительных ядов, размягчению твер­дой клетчатки и тем самым расширению возможностей использова­ния растительной пищи способствовала распространившаяся в ме­золите варка пищи. По сравнению с жарением она также позволяла лучше использовать мясные и рыбные отходы ¹⁸³.

Очень сложен и не может считаться решенным вопрос о соотно­шении животной и растительной пищи в рационе людей раннеперво-бытной общины. Несомненно, что это соотношение было неодинако­вым в разных областях ойкумены, завися во многом от конкретной экологической обстановки. Общей тенденцией для многих новых пер-вобытноисторических исследований является акцентирование тези­са о большой роли собирательства и соответственно растительной пи­щи на протяжении истории человечества, начиная с праобщины ранних гоминид и кончая общинами современных охотников и соби­рателей различных климатических поясов земли ¹⁸⁴. Для доказатель­ства этого тезиса широко используются этнографические данные, в частности изучение традиционного общества бушменов. При наблю­дении повседневной жизни бушменов Калахари выяснились три су-

_________________ РАННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА___________________ 195

щественных обстоятельства. Во-первых, было установлено, что уро­вень обеспеченности пнщей бушменов Калахари довольно высок и устойчив. Так, ежедневный рацион бушменов кунг равен в среднем 2140 калориям ¹⁸⁵. И это несмотря на то, что современные бушмены кунг живут на худших землях, чем те, на которых жило большинст­во групп бушменов в прошлом. Во-вторых, для обеспечения членов локальной группы пищей, в том числе детей, молодежи и стариков, взрослым обоего пола приходится сравнительно немного работать, в среднем от 12 до 19 часов в неделю. В третьих, большую часть пи­щи дает женское собирательство, а не мужская охота. Растительная пища в среднем вдвое превышает мясную по калорийности и во столько же раз по весу.

Труд в собирательстве более производителен, чем труд в охоте. В среднем час охоты доставляет 100 калорий, а час собирательства — 240. Надо, правда, иметь в виду, что в районе Доуб, где исследовал­ся пищевой рацион бушменов кунг, имеются большие заросли орехов монгонго или мангетти, отличающихся высокой питательностью. Эти орехи в 5 раз превышают по калорийности и в 10 раз по содержанию протеина зерновые культуры земледельцев юга Африки. В среднем бушмен съедает в день немногим более 200 граммов орехов, что по калорийности равноценно 1 кг вареного риса, а по содержанию про­теина — 450 граммам нежирной говядины.

У бушменов гвн Калахари в конце 1960-х годов основным источ­ником питания также было собирательство. Охоту они считали непа­дежным способом получения пищи. Добывание последней было де­лом мужчин и женщин старше 15 лет, которые тратили на это в среднем пять часов в день. Жизнь детей и подростков была свободна от поисков пропитания ¹⁸⁶.

Вместе с тем есть основания полагать, что для части общин буш­менов гвп охота еще недавно была важнее собирательства. На рубе­же 50 — 00-х годов бушмены гвп жили бродячими общинами числен­ностью в среднем от 40 до 60 человек в каждой. Они занимались охотой и собирательством. По подсчетам Г. Сильбербауэра, 16 охот­ников одной из общин с помощью луков со стрелами и других тра­диционных орудий убили за год не менее чем 1433 жпвотных, что составило около 9 тонн мяса. На каждого из 80 членов общины, включая детей, пришлось в год более чем по 100 кг мяса. Отсюда следует, что обеспеченность общпы бушменов гвн мясом очень вы­сока и значительно превышает среднедушевое потребление мяса в промышленно развитых странах. Судя по наблюдениям и подсчетам Г. Сильбербауэра, в обследовавшейся им на предмет изучения пище­вого рациона общине бушменов гви главным источником питания была мясная, а не растительная пища ¹⁸⁷.

Р. Ли сравнил соотношение животной и растительной пищи в ра­ционе бушменов кунг с подобным соотношением у других групп охотников и собирателей земного шара. Это сопоставление привело его к выводу, что для питания половины обследованных групп охот-

7*

196 Глава третья

ников, рыболовов и собирателей (29 из 58) растительная пища име­ет большее значение, чем животная ¹⁸⁸. Достоверность данных Р. Ли, Дж. Вудберна и других исследователей, подчеркивающих преоблада­ние в пищевом рационе многих групп охотников и собирателен рас­тительной пищи над животной, не вызывает сомнений. В наиболь­шей степени это положение верно для тропической и субтропиче­ской зон, где из 28 обследованных групп собирательство преоблада­ет в 25 группах ¹⁸⁹.

Однако данные о пищевом рационе современных охотников и со­бирателей не могут прямо проецироваться на охотников и собира­телей верхнего палеолита и мезолита. Выше отмечалось, что в кон­це плейстоцена — начале голоцена животный мир многих регионов земного шара значительно оскудел и по числу видов, и по общей плотности биомассы. В последующие эпохи вплоть до современности продолжалось исчезновение стадных животных (например, бизонов), охота на которых давала много мяса. Поэтому расчеты эффективно­сти охоты и собирательства в современную эпоху не могут прямо проецироваться на верхний палеолит и мезолит.

Нет оснований думать, что в отдаленном прошлом сбор расти­тельной пищи давал значительно больше продукции на единицу за­траченного времени, чем в новое время. Напротив, коллективная охо­та на крупных стадных животных давала огромные количества мяса, неизмеримо большие в расчете на одного охотника, чем теперь дает индивидуальная охота бушменов, хадза или подобных этнографиче­ских групп на отдельных небольших животных. Не вызывает сомне­ния, что в целом охота в верхнем палеолите и мезолите была гораз­до более производительной отраслью труда, " чем собирательство. Тем не менее, по-видимому, ив те эпохи имелись области ойкумены, где собирательство, включая сбор моллюсков, было ведущим видом хо­зяйства. Вероятно, так обстояло дело у хоабнньцев Вьетнама.

На морских побережьях на западе Европы, севере и юге Африки, в Юго-Восточной Азии, на востоке США и в некоторых других ме­стах хозяйство раннепервобытных общин имело тенденцию не к ди­версификации, а напротив, к специализации, ориентируясь в основ­ном на сбор съедобных моллюсков. Остатками этой деятельности являются огромные раковинные кучи, обнаруженные в вышеперечис­ленных районах. Хозяйственная специализация приводила к измене­ниям в комплексе изготовлявшихся и применявшихся общинами ору­дий. Он сокращается до небольшого числа типов инструментов, слу­живших для вскрытия п опорожнения раковин, разделки рыбы и тому подобных целей.

Лишь в немногих местах земного шара сохранились до XX в. пле­мена, для которых сбор съедобных моллюсков, судя по археологи­ческим п этнографическим данным, с начала голоцена и до нашего столетия оставался важнейшей отраслью хозяйства, хотя и дополняв­шейся в какой-то степени рыболовством и охотой на тюленей. К чи­слу таких племен принадлежат яганы и алакалуфы Огненной Зем-