Глава вторая 3 страница

Итак, условия существования люден разных регионов Земли в верхнем палеолите и мозолите были очень разнообразны, различны были формы адаптации к природной среде и ее изменениям. Но по­всюду на протяжении эпохи раипепервобытнон общины развивалась техника, хотя отдельные типы орудий, переставшие соответствовать изменившимся условиям, приходили в упадок.

Б целом можно сказать, что для людей конца верхнего палеолита и мезолита характерен высокий процент культурных новаций, повы­шавших надежность обеспечения рапнепервобытных общин пищей.

На наш взгляд, можно также предполагать, что различия в на­правлении хозяйства могли обусловливать различия в образе жизни верхнепалеолитического, а позднее — мезолитического населения раз­личных областей земного шара, большую или меньшую устойчивость общины, неодинаковую скорость оформления родоплемешшй орга­низации. Так, верхнепалеолитические охотники па мамонта, жившие в Европе, имели больше возможностей для создания полуоседлых, устойчивых по составу общин, чем, например, охотники на мигри­рующие стада дикого оленя на севере Америки. Убедиться, верно ли это предположение, можно, рассматривая не только орудия и другие элементы материальной культуры, но и общественные отношения не суммарно, а по отдельным ареалам с последующим сравнением между собой полученных результатов. К сожалению, состояние собранного археологами и этнографами материала и методика его сопоставления во многих случаях не позволяют ото сделать.

Этнографические аналоги раннепервобыткой общины (общие за­мечания). Вопрос об этнографических аналогах древнего населения ойкумены весьма сложен. Так, нигде па земном шаре не сохрани­лась та историческая и экологическая обстановка, в которой жили, например, оседлые или полуоседлые верхпепалеолитическпе охотни­ки на мамонта Западной, Центральной п Восточной Европы, а также Сибири или, скажем, охотники и собиратели юга Африки.

В конце верхнего палеолита, с вымиранием мамонтов, переходом охотников Европы н Сибири к охоте на северных оленей: и одновре­менно с совершенствованием охотничьего снаряжения (появлением лука) образ жизни людей в нриледниковой зоне становится более подвижным. Их хозяйство и материальная культура, насколько они известны по археологическим данным, выглядят схожими с хозяйст-во.\! и материальной культурой охотников па оленей американского прнполярья, т. е. эскимосов-карибу. В прошлом и отчасти до спх пор они привлекаются некоторыми исследователями к качестве этногра­фического аналога, эквивалента пли модели европейских н сибирских охотников конца палеолита и мезолита ¹⁷.

До последних полутора — двух десятилетий эскимосы-карибу счи­тались потомками древних охотников па северного оленя, тысячеле­тия живших в тех же областях, которые они занимали в конце ХТХ —

РАННЕПЕРВОБЫТНА Я ОБЩИНА 137

начале XX в. ¹⁸ Поэтому было естественно рассматривать их как ана­лог охотников на северного оленя конца верхнего палеолита и мезо­лита. Однако в недавние годы было точно установлено, что эскимосы-карибу лишь два-три века назад оставили побережье, перешли от морской охоты к охоте па оленей и в результате этого во многом из­менили свою культуру (тип жилища, форму отопления и освещения и т. п.) в ходе приспособления к новым условиям ¹⁹.

Таким образом, требуется крайняя осторожность при использо­вании данных об этих эскимосах, для реконструкции раипепервобыт-noit общины верхпепалеолитическнх охотников за северным оленем.

Лишь с большими оговорками можно использовать в качестве ана­логов раннепервобытной общины общества-изоляты австралийцев и особенно тасманийцев. Мы не можем принять точку зрения В. Р. Ка-бо о типичности их культуры для позднепалеолитической стадии. Под влиянием тысячелетий изоляции тасманийцы утратили многие эле­менты культуры, присущие их общин с современными аборигенами Австралии предкам: копьеметалки, орудия на рукояти, орудия из кости, отказались от употребления в пищу рыбы, хотя раньше они ее ели, утратили ко времени европейской колонизации или ранее и многие другие культурные достижения прошлого ²⁰. Конечно, куль­тура тасманийцев как-то развивалась. Но это развитие пе только со­вершалось в замедленном темпе, оно не во всем носило поступатель­ный характер, а напротив, нередко сопровождалось утратой прогрес­сивных черт и тенденций. Поздпепалеолитическая культура тасма­нийцев выглядит обедненной и отчасти деградировавшей даже по сравнению с позднепалеолитической культурой Австралии, которая сама развивалась замедленно по сравнению с культурами Южной и Юго-Восточной Азии.

На наш взгляд, типичными можно считать лишь культуры, нахо­дившиеся на магистральном пути развития каменного века от ран­него палеолита к позднему, от него к мезолиту, затем к неолиту. В этом развитии, как известно, все возрастающую с каждой после­дующей эпохой роль играли взаимовлияния культур. Культура же тасманийцев представляет обедненный и деформированный вариант отчасти позднепалеолитической, отчасти мезолитической культуры, сохранявшийся до недавних пор" из-за своей изолированности от об­щей дороги прогресса людей каменного века, т. е. по существу вслед­ствие своей атипичности.

Поэтому по облику тасманийской культуры можно лишь в какой-то степени представить, какой была типичная культура конца верх­него палеолита и начала мезолита. Уже много тысячелетий, как на земле не осталось таких типичных поздпепалеолптическнх культур. Для их реконструкции исследователи вынуждены обращаться к бо­лее или менее атипичным реликтам каменного века, в том числе и к культуре тасманийцев, хотя наиболее атипичпые реликты, может быть, и не стоит использовать. Нам близка мысль М. В. Крюкова, согласно которой «если мы действительно стремимся повысить сте-

138 Глава третья

пень вероятности аналогии между этнографической и первобытно-исторической моделями, то мы должны исключить из числа, аналогов те общества, доступные этнографическому изучению, которые испы­тали значительное попятное движение» ²¹.

В отличие от раннепервобытных общин верхнего палеолита для общий мезолита имеются, по-видимому, довольно представительные аналоги, некоторые из них относятся к областям к непрерывным культурным развитием с эпохи мезолита и до этнографической со­временности, что значительно повышает достоверность культурно-исторических сопоставлений.

Очень интересны для использования в качестве этнографического аналога также ведды Шри-Ланка. В настоящее время подавляющее большинство веддов, живущих в сельской местности, наряду с охотой, рыболовством, собирательством занимается и земледелием. Но еще в конце XIX в. — начале XX в., когда культура этого народа была впервые подробно изучена сначала швейцарскими натуралистами и этнографами братьями П. и Ф. Саразипами, а несколько позднее К. и Б. Зелитмэнами, во внутренних районах юго-восточной части Шри-Ланка обитало значительное число веддов, занимавшихся ис­ключительно охотой и собирательством и использовавших в качестве жилищ пещеры.

Сравнение материальной культуры веддов с данными, получен­ными в результате археологических раскопок в пещерах, привело братьев Саразипов к выводу, что ведды являются прямыми потом­ками древнейшего населения Шри-Ланка, людей, живших на этом острове в каменном веке²². Позднейшие археологические и этногра­фические исследования подкрепили ж углубили этот вывод. В ходе их, в частности, было установлено, что во многих пещерах люди непрерывно жили на протяжении длительных периодов времени. При этом непрерывная культурная традиция с постепенным развитием, но без резких граней продолжалась с мезолита и до пещерных стоя­нок веддов XVII—XVIII вв.²³ Мезолитические культурные слои трудно отграничить от неолитических, а последние незаметно пере­ходят в культуру, принадлежавшую уже веддам.

На земле известно немного районов, где так хорошо прослежива­ется непрерывная культурная преемственность от начала мезолита и до культуры охотников и собирателей нового времени, как в Шри-Ланка. И нам кажется правомерным предположение Б. Олчин о ве­роятном сходстве не только материальной культуры, но и социаль­ной организации веддов с их далекими предками — древним населе­нием Шри-Ланка²⁴. Современные ведды матрилиненны и матрило-кальны. Видимо, те же социальные порядки были характерны и для их предков.

Этнографические материалы о веддах, по-видимому, могут быть использованы для реконструкции хозяйства, культуры и социальной организации ие только населения Шрн-Лапка в эпоху мезолита. По­жалуй, почти с таким же основанием общество веддов может слу-

__________________ РАИНЕПЕРВОБЫТНА Я ОБЩИНА________________ 139

жить этнографическим аналогом первобытных обществ юга Индии, так как не вызывает сомнения большая близость и генетическая связь мезолита юга Индии и Шри-Ланка²⁵.

Перспективны для использования в качестве аналогов рапнепер-вобытной общины мезолита общины некоторых племен Америки: она, (селькнам), яганов и алакалуфов юга континента, гуахибо и чирикуа венесуэльских льяносов, ботокудов, ыаку Бразилии, помо Калифор­нии, нетсилнков Канадской Арктики и др. Ряд этих племен обитали в районах с непрерывным культурным развитием на протяжении многих тысячелетий, от мезолита до XX в.²⁶

Конечно, однотипные общества можно с успехом сопоставлять и независимо от их культурной преемственности²⁷, но ее наличие за­метно повышает достоверность сопоставлений. Например, сходство в экологии, уровне и направлении хозяйства дает возможность счи­тать она продолжателями культурных традиций обитателей стоянок самого конца верхнего палеолита и начальной поры мезолита в юж­ной половине Южной Америки, а следовательно, обращаться к об­ществу она как к аналогу общества этих древних охотников откры­тых пространств²⁸.

У двух других групп огнеземельцев — яганов и алакалуфов важ­ную роль в хозяйстве играли морские промыслы: охота на тюленей с помощью гарпунов, копий или просто дубинок, сбор моллюсков, ры­боловство, — а также охота па птиц и сбор растительной пищи ²⁹.

По-видимому, со времени своего сложения и до этнографической современности яганы и алакалуфы сохраняли одни и те же культур­ные традиции. Как отмечает Дж. Берд в отношении алакалуфов, «нет заметной разницы в их пищевых обычаях и снаряжении между прошлым, как оно отражено в раковинных кучах, и настоящим» ³⁰. И нам кажется обоснованным мнение Б. Фагана, что многие корни культуры огнеземельцев — этих самых южных обществ первобытного мира — восходят к ранним охотничьим культурам, которые в других местах уже тысячелетия назад сменились культурами земледель­цев³¹. Вероятно, поселенцы Огненной Земли вели свое происхожде­ние от одной из наиболее отсталых групи верхнепалеолитического на­селения Америки, почему и были вытеснены в маргинальную область континента.

Исходя из вышесказанного, нам кажется, что этнографический материал об огнеземельцах можно использовать для реконструкции тех обществ конца верхнего плейстоцена и голоцена, которые имели сходную экологию н сходный уровень и характер добывания средств существования.

В частности, она могут использоваться для реконструкции об­ществ пеших охотников саванн и памп Южной Америки. В свою очередь материалы о яганах и алакалуфах, по-видимому, могут ис­пользоваться для реконструкции образа жизни североамериканских мезолитических собирателей морских моллюсков, т. е. индейцев ар­хаической традиции по принятой в американистике терминологии.

14Т Глава третья

Не исключено, что яганы и алакалуфы могут служить аналогами мезолитического населения Северной Европы и Южной Африки в связи с некоторым сходством в экологии, типе и уровне хозяйства.

В качестве аналогов лесных охотников тропиков, вероятно, можно использовать ботокудов, маку и близкие к ним по культуре доземле-дельческне племена бразильского севера³².

Большие неиспользованные возможности для реконструкции ме­золитических, а в некоторых случаях, может быть, и фипалыю-палс-олитическпх обществ охотников и собирателей открытых пространств представляют племена южноамериканских льяносов, простирающих­ся к северу от тропических лесов. Культура индейцев льяносов (гуа-хибо, чирикуа, яруро и др.) имеет очень примитивный облик и, на­сколько можно судить, ко времени ее первоначального исследования не претерпела существенных изменений в результате европейского влияния ³³.

Конечно, индейцы льяносов, тропических лесов, Огненной Земли до освоения тех территорий, на которых их застали европейцы, про­шли длительный путь развития и несомненно контактировали с раз­личными индейскими обществами. Один пз этих обществ были более развитыми, другие менее, но ведь такие контакты происходили и в классическом каменном веке. Влияние же цивилизаций Аид на те общества, репрезентативность которых мы сейчас рассматриваем, т. е. на огнеземельцев, охотников и собирателей тропических лесов и льяносов, за исключением разве что гуахибо, не обнаруживается.

Что касается европейского влияния, то одни пз интересующих нас этнографических групп (маку, яноама) избегали контактов с ев­ропейцами, другие (огнеземельцы, ботокуды) были описаны до того, как их традиционная культура была разрушена колонизаторами. По­этому, на наш взгляд, эти общества правомерно использовать для реконструкции соответствующих им по экологии п уровню развития производительных сил обществ классической первобытности, и в даль­нейшем изложении мы постараемся это сделать.

В Африке одной из сохранившихся до настоящего времени этно­графических групп охотников и собирателей являются бушмены, точ­нее часть бушменов, в особенности бушмены кунг, обитающие в райо­не Най Пай в Намибии и в районе Доуб в Ботсване ³⁴. Общая чис­ленность кунг достигает 13 тыс. человек, а всего бушменов около 50 тыс.

Судя по археологическим и антропологическим данным, в прош­лом, на рубеже I и II тыс. н. э., предки бушменов занимали обшир­ные территории па юге Африки, включавшие не только пустыни и полупустыни, как теперь, но и плодородные саванны с пышной рас­тительностью и богатым животным миром. По-видимому, уилтонская и смитфилдская индустрии позднего каменного века были созданы предками бушменов. На стоянках, относящихся к этой эпохе, най­дены и скелеты людей. Их изучение указывает на длительное парал-

__________________ РАННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА_________________ 141

лелыюе развитие физического типа и материальной культуры бушме­нов.

В сравнительно недавнее время, в XVIII в. и начале XIX в., буш­мены были расселены более широко, чем в XX в. ³⁵ Вместе с тем не­сомненно, что и на своей современной этнической территории буш­мены — не новые пришельцы. Они живут здесь давно, на протяже­нии нескольких тысяч лет³⁶. Таким образом, хотя ареал бушменов значительно сократился за прошедшие столетия, но и на своей ны­нешней этнической территории они, видимо, связаны происхожде­нием и культурой с людьми, жившими в этих местах в эпоху позднего каменного века.

Преемственность древней и современной культуры бушменов, со­хранение ее традиционных форм и традиционного образа жизни в некоторых районах Намибии и Ботсваны едва ли не до середины XX в. повышают уровень достоверности при использовании этногра­фических данных о бушменах для реконструкции типологически сходных с бушменским обществ конца позднего каменного века, что примерно соответствует эпохе мезолита Южной Африки, Европы.

В XX в. традиционный образ жизни продолжала вести меньшая часть бушменов Ботсваны и Намибии. Изоляция их обеспечивалась физико-географическими факторами. Так, территория кунг Ботсваны отделена от земледельческих и скотоводческих районов полосой пу­стыни в 100 км шириной, а кунг Намибии — полосой пустыни ши­риной в 150 км. Сходные обширные, незаселенные из-за отсутствия источников воды земли окружают ареалы и других этнографических групп бушменов, продолжающих вести в основном традиционный образ жизни.

Не менее чем бушмены кунг, интересны для изучения жизни охотников и собирателей бушмены гви, живущие в центральной ча­сти Калахари. В конце 50-х — начале 60-х годов их насчитывалось около 3 тыс. человек. В связи с тем, что гви занимали наиболее труд­нодоступную часть Калахари, по крайней мере часть их не имела контактов с белыми до 1959 г., когда для обследования бушменов в тогдашний протекторат Бечуаналенд (теперь государство Ботсва­на) приехал офицер британской колониальной администрации Дж. Силбербауэр. Написанный им отчет о работе среди бушменов в 1958—1964 гг. содержит довольно подробные данные о бушменах гви середины XX в.³⁷

Во второй половине 60-х годов среди бушменов гви района Кейд центральной части Калахари (Ботсвана) вел полевые исследования японский ученый X. Танака³⁸. По его подсчетам, здесь в 1966— 1968 гг. жили около 220 бушменов гви. Ближайшая небушменская деревня находилась от мест их обитания на расстоянии свыше 150 км, и инородные заимствования в культуре гви ограничивались метал­лическими наконечниками стрел и копий, ножами, чашками фабрич­ного производства. В остальном же сохранялись традиционные хо-

142 Глава третья

зяйства и культура. Мужчины гви продолжали заниматься охотой преимущественно на небольших животных, а женщины — собира­тельством. Имевшиеся у нескольких человек стада коз были слиш­ком невелики, чтобы оказать сколько-нибудь заметное влияние па их образ жизни и рацион питания.

Но сразу же встает вопрос, в какой степени неизменными остава­лись хозяйство и социальная организация бушменов на протяжении столетий? От ответа на этот вопрос зависит, можно ли считать совре­менных бушменов этнографическим аналогом мезолитических охот­ников и собирателей Южной Африки, а может быть, и других регио­нов. В последние столетия, несомненно, произошли некоторые изме­нения в образе жизни бушменов. На них, в частности, обратила вни­мание Б. Олчин. Она отмечала, что еще в период встреч бушменов с европейскими путешественниками XVIII в. культура первых на­ходилась в состоянии дезинтеграции. Менялись приемы охоты. В частности, перестали практиковаться крупные коллективные загон­ные охоты, при которых иногда перегораживалась целая долина, в проходах изгороди рылись ямы, а затем туда гнали стадо животных. При таких охотах сразу добывалось большое количество мяса, и много локальных групп могли собираться вместе ³⁹. Сначала они объ­единяли свои усилия для совместной охоты, а затем устраивали раз­личные празднества. В последние столетия коллективные охоты ста­новятся крайне редкими, да и масштабы их уменьшаются. Наиболее обычной становится охота поодиночке или но двое.

Нам думается, что почти полное прекращение коллективных охот может быть следствием вытеснения бушменов из районов саванны, где было много стадных животных, в пустынные районы с меньшей плотностью биомассы, а также общего оскудения фауны Южной Аф­рики в результате хищнической охоты европейцев. Прекращение коллективных охот, необходимость чаще, чем в прошлом, менять местоположение лагеря в поисках пищи потребовали и упрощения материальной культуры, ее сведения к минимальному набору необхо­димых предметов.

Б. Олчин предполагает, что с вытеснением бушменов с лучших земель Южной Африки, прекращением коллективных охот, упроще­нием материальной культуры уменьшились размер и структурная сложность социальных единиц бушменского общества⁴⁰. С ее точки зрения, Л. Маршалл, Р. Ли и другие исследователи середины и вто­рой половины XX в. изучали не вполне традиционное общество буш­менов, а общество, пережившее в предшествующие столетия значи­тельный упадок, хотя и сумевшее адаптироваться к новым условиям жизни, в частности к обедненной природной среде. По-видимому, со­ображения Б. Олчин в первую очередь относятся к тем группам буш­менов, которые были вытеснены со своей прежней этнической терри­тории на более неудобные земли.

Вместе с тем, как уже отмечалось выше, некоторые этнографиче­ские группы этого народа еще задолго до появления в Южной Аф-

__________________ РЛННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА________________ 143

рике европейцев жили на своей современной этнической территории. Поэтому, на наш взгляд, несмотря на определенные изменения, ко­торые необходимо учитывать при любых культурно-исторических со­поставлениях, нельзя забывать и о наличии преемственности между старой и современной культурой охотников и собирателей пустыни Калахари. Такой подход, по-видимому, верен не только для бушме­нов, но п для многих других групп охотников и собирателей, в част­ности для хадза Восточной Африки. Думается, что в каждом отдель­ном случае необходимо четко различать, какие черты хозяйства и культуры современных охотников и собирателей могут со значитель­ной долей вероятия проецироваться в далекое прошлое, а какие — нет.

На обширных пространствах Северной Африки, Северной Азии, Европы, во многих областях Африки, по крайней мере до начала экологического кризиса, скорее охота, а не собирательство была ос­новным источником средств существования. И это была преимущест­венно не индивидуальная, а коллективная охота. Такой вывод сле­дует и из этнографических наблюдений над теми охотниками и соби­рателями нового времени, в зоне расселения которых имелись стадные животные (северные дикие олени у нганасан XV—XVII вв., олени-карибу у американских эскимосов, пекари у индейцев тропической зоны Южной Америки, гуанако у индейцев Чако Южной Америки и т. д.).

Систематическое проведение коллективных охот требовало нали­чия более четких форм организации общества, чем та, в значитель­ной степени аморфная и неустойчивая организация, которая сущест­вовала в середине XX в. у бушменов Калахари или у восточных хадза Танзании (других территориальных подразделений хадза мы не ка­саемся, так как они наряду с охотой занимаются земледелием). Ведь охота у них была, за редкими исключениями, индивидуальной, а сбор растительной пищи не требовал ни кооперации усилий нескольких человек, ни разделения между ними функций в процессе трудовой деятельности.

Поэтому, на наш взгляд, социальная организация этнографиче­ских групп, для которых собирательство является доминирующей формой хозяйства (хадза, бушмены кунг в Африке, аранда, диери и вальбири в Австралии, юки и кахуилла в Северной Америке, чамако-ко и авейкома в Южной Америке и т. д.), не дает вполне адекватного представления о социальной организации тех обществ каменного века, для которых основными формами хозяйства были охота, рыбо­ловство или морской зверобойный промысел, где коллективный труд более производителен, чем индивидуальный.

Если обратиться к этнографическим данным о малых народах и племенах с ведущей ролью охоты в хозяйстве — таких, как азиатские эскимосы, яруро Венесуэлы, она юга Аргентины, то при различии по многим параметрам социальной организации этих этнических общно­стей найдем, что в целом эта организация не так аморфна, как у на-

144 Глава третья

званных собирателей (для которых охота второстепенна), а состав общин более постоянен.

Из всего вышесказанного ясно, почему, даже имея некоторые эт­нографические аналоги, столь сложно реконструировать обществен­ную организацию людей пе только верхнего палеолита, по и мезо­лита.

Именно по этой причине в.последующих разделах главы большое место уделено археологическим данным, непосредственно относящим­ся к этим эпохам.

2. Хозяйство и материальная культура (региональный обзор)

Европа. Наиболее характерными для последовательно сменявших друг друга этапов верхнего палеолита Западной Европы считают ориньяк, перигордьен, солютре, мадлен, получившие свои названия по местам во Франции, где впервые были найдены стоянки людей этих культур. Одновременно с ними существовали в Западной Европе и другие, более локальные культуры. Это, например, синхронная с ориньяком гримальдийская, найденная в пещере Гримальди на итальянской Ривьере.

Стоянки устраивались как в пещерах и гротах, так и на откры­тых местах, особенно на террасах вблизи долин рек, на путях мигра­ций диких животных: быков, оленей, лошадей и т. д.

Охота на стадных животных велась преимущественно загоном животных к обрывам, в болото и т. д. При этом иногда сразу унич­тожались целые стада животных. Так, в Амвросиевне на Украине стадо зубров, насчитывавшее почти тысячу особей, было загнано в овраг и перебито. В таких облавах участвовало большое число охот­ников, в Амвросиевке, по подсчетам П. Г. Пидопличко, — около ста человек. О численности охотников свидетельствуют более 300 нако­нечников копий, найденных среди костей зубров. При охоте на очень крупных животных (мамонтов) наряду с загоном в топкие места, воз­можно, применялись ловчие ямы⁴¹.

Хотя приемы охоты мало изменились в верхнем палеолите по срав­нению с предшествовавшей ему эпохой мустье, вместе с тем произо­шли значительные изменения в технике изготовления орудий охоты и орудий труда. Использовавшийся в мустье для изготовления ору­дий массивный нуклеус дисковидной формы, от которого откалыва­лись широкие пластины, сменяется хорошо ограненным призмати­ческим нуклеусом, от которого откалывались узкие удлиненные крем­невые пластины. Они имели острые края и могли без дополнитель­ной обработки использоваться для резания и скобления⁴². Часть пла­стин посредством ретуши превращали в наконечники копий и дроти­ков, ножи, проколки, вкладыши и т. д. Новым, совершенным для того времени способом обработки орудий стала отжимная ретушь, особенно типичная для солютрейской техники. С помощью такой ретуши со-

__________________ РАННЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА_________________ 145

лютрейцьг изготовляли лавролистные и иволистные наконечники ко­пни, наконечники с черенком и с боковой выемкой, лезвия ножей и другие орудия с двусторонней обработкой, при которой ретушь сплошь покрывала поверхность орудия, а не была сосредоточена только* у краев.

В верхнем палеолите ириледниковой зоны Европы значительно» возросло количество типов орудии. Впервые появляются или полу­чают широкое распространение такие орудия, как мясные и строга-тельные ножи, лощила, проколки и шилья, костяные иголки, сверла., каменные пилки, песты, ступки, ретушеры, отжимники и др. Воз­можно, тогда же были созданы такие охотничьи орудия, как пращи и бола⁴³.

В верхнем палеолите была заселена человеком большая часть-территории европейской части СССР. Палеолитические охотники проникали сюда по двум направлениям еще в мустьерское время — с запада, из Центральной Европы, и с юга, с Кавказа и из Передней Азии. В связи с этим в верхнем палеолите, а затем и в мезолите на европейской части СССР развивались две крупные этнокультурные области: среднерусская, включавшая также западные территории нашей страны, и кавказско-причерноморская. Этим этнокультурным областям соответствуют, как отмечает А. А. Формозов, разные типы памятников, разные пути развития в обработке камня. При этом па­мятники верхнего палеолита Русской равнины (Костепки, Стрелец­кая, Сунгирь и др.) близки верхнепалеолитическим памятникам Венгрии и Чехословакии (Селету, Дольним Вестоннцам и т. д.).

Характерной особенностью всех их является развитие каменного инвентаря от двусторонне обработанных мустьерских орудий к дву-сторонне обработанным наконечникам копий селетско-солютрейског» vnna, затем к наконечникам из пластин. На юге же, в кавказско-причерноморской области, совершился переход от односторонне об­работанных мустьерских орудий к культуре средиземноморского' облика с ранним появлением па ее верхнепалеолитическом этапе-геометрических орудий ⁴⁴.

Большая протяженность европейской территории СССР по мери­диану, разнообразие природных условий наложили определенный отпечаток на хозяйственную деятельность верхнепалеолитических обитателей северных и южных областей этой территории. Поэтому некоторые исследователи (П. П. Ефимепко, П. И. Борисковский, В. П. Степанов) считают возможным подразделить ее на несколько хозяйственно-культурных зон.

Так, П. И. Борисковский поставил вопрос о выделении особой, занимающей промежуточное положение между европейской прилед-никовой и африкаиско-среднземиоморской, степной зоны (стоянки Большой Аккарджи, Амвросиевка, Каменная балка I и II и другие верхнепалеолитические стоянки Северного Приазовья — Причер­номорья). Эта зона характеризуется массовыми облавными охотами на диких быков, преобладанием недолговременных охотничьих стой-

146______________________________ Глава третья

бищ, некоторыми особенностями кремневого инвентаря, сближаю­щего его с инвентарем пещер Крыма и Кавказа. В отличие от степ­ной зоны стоянки европейской приледниковой зоны в своем боль­шинстве представляют долговременные поселения охотников на ма­монтов, северных оленей, диких лошадей.

В. П. Степанов для периода 24—14 тыс. лет назад выделяет на территории европейской части СССР две зоны охотничьего хозяй­ства. 1) Европейскую приледниковую зону охотников на мамонта и других стадных животных. Люди здесь жили в стационарных посе­лениях, строили зимние жилища. 2) Зону бродячих охотников гор (Кавказ). Люди здесь жили небольшими группами, и поэтому глав­ным приемом охоты были не облавы, а скрадывание, когда охотники скрытно приближались к животным. Противники подобного членения европейской территории СССР эпохи верхнего палеолита по хозяй-ствешюму признаку высказывают мнение, что, с одной стороны, специфику нельзя переоценивать (в степной зоне встречаются жилые конструкции из костей, как в приледниковой зоне), а с другой — имеющиеся особенности носят не столько хозяйственный, сколько историко-культурный характер ⁴⁵.