Единство Церкви

О единстве Церкви как Тела, Главой которого является Христос, а членами все христиане, неоднократно говорил в своих посланиях апостол Павел. По его учению, Церковь едина, потому что, будучи Телом Христовым, она скрепляет верующих единством веры, крещения, Евхаристии и причастия Святого Духа. «Одно тело и один дух… призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4, 4 – 6).

Главным фактором церковного единства Отец Церкви Кирилл Александрийский (V в.) считал Святую Евхаристию – причастие Плоти и Крови Христа, делающих христиан единым церковным телом, «сотелесным как Ему Самому, так и друг другу».

Учение о единстве Церкви было ярко и лаконично сформулировано у церковного автора Киприана Карфагенского. Ключевым моментом в его учении является утверждение о том, что вне Церкви нет спасения. Это утверждение было общим местом всей святоотеческой литературы – как на Востоке, так и на Западе – и было многократно подтверждено на Вселенских Соборах. «Тот не может иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находящихся вне ковчега Ноева. Господь так говорит в научение наше: Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф. 12, 30). Нарушитель мира и согласия Христова действует против Христа. Собирающей в другом месте, а не в Церкви, расточает Церковь Христову; Господь говорит: Я и Отец – одно (Ин. 10, 30). И опять об Отце, Сыне и Святом Духе написано: и Сии три суть едино (1 Ин. 5, 7). Кто же подумает, что это единство, основывающееся на неизменяемости Божественной и соединенное с небесными таинствами, может быть нарушено в Церкви и раздроблено разногласием противоборствующих желаний? Нет, не хранящий такого единства не соблюдает закона Божия, не хранит веры в Отца и Сына, не держится истинного пути к спасению» [Киприан Карфагенский. О единстве Церкви. (Отцы и учители III в. Т.2. С. 297 – 298)].

Образом неразрывного согласия и единства Церкви в евангельском сказании является хитон Иисуса Христа, который, по словам Киприана Карфагенского, раздирает всякий раскольник, который «… дерзает раздирать единство Божия – одежду Господню – Церковь Христову».

Добрые люди не могут отделиться от Церкви, утверждает Киприан. Отделившиеся от Церкви – это те, о которых апостол Иоанн сказал: «Они вышли от нас, но не были нами: ибо если бы они были с нами, то остались бы с нами (1 Ин. 2, 19)». Отделившиеся от Церкви являются самозванцами, считает Киприан. Их рукоположение недействительно, а крещение, совершаемое ими, является профанацией и осквернением Таинства.

О еретиках и раскольниках Киприан говорит: «Не мы отошли от них, а они от нас». По учению святителя, Господь не присутствует при совершении еретиками и раскольниками священнодействий и «Таинств; поскольку они отделились от Церкви, от Христа и от Евангелия [Киприан Карфагенский. О единстве Церкви (Отцы и учители III в. Т. 2.С. 300 – 301)].

Изложенное учение Киприана Карфагенского отличается стройностью и последовательностью. Основные постулаты этого учения – вне Церкви нет спасения; единство Церкви обеспечивается единством епископата; Церковь не утрачивает единство, когда от неё отступаю еретики и раскольники – легли в основу православной экклезиологии (учение о Церкви). Православная Церковь всегда отвергала возможность разделения единой Церкви на несколько самостоятельных Церквей. Отпадение от Церкви является отсечением ветви от ствола. При этом ствол сохраняет свое единство, тогда как отсечённая ветвь усыхает.

Древняя Церковь дифференцированно подходила к ересям, считая одни из них более тяжкими, другие – менее. Кроме того Церковь не уравнивала ересь с расколом. Раскол мог носить временный характер; и совсем не всегда движущей силой раскола была ересь – богословское уклонение от православного вероучения.

Основные положения православного учения о единстве Церкви были сформулированы в эпоху Вселенских Соборов, и последующие века не добавили к этому учению чего-либо принципиально нового. Однако расколы второго тысячелетия поставили пред Православной Церковью задачу осмысления темы единства и церковных разделений в новом историческом контексте. После «великого раскола» 1054 года Православной Церкви надлежало сформулировать своё отношение к Католической Церкви, а после возникновения Реформации – к Протестантизму. Православная Церковь всегда себя отождествляла с Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью, о которой говорится в Символе веры, все же остальные христианские конфессии рассматривались ею как отпавшие от церковного единства.