Психоаналитический экзистенциализм Виктора Франкла о смысле жизни человека

Рассмотрим концепцию современного психоаналитика-экзистенциалиста Виктора Франкла о смысле жизни человека. В 1990 г. на русский язык переведена его книга, которая так и называется «Человек в поисках смысла». Он начинает с того, что современный человек испытывает определенный экзистенциальный вакуум, в атмосфере которого набирает силу сексуальное либидо и который повышает готовность к невротическим реакциям [см.15, с.3].

Он поддерживает точку зрения несостоятельности гедонистической позиции в определении смысла жизни. Чем сильнее человек стремится к наслаждению, тем сильнее оно от него ускользает. Как психоаналитик он объясняет, что чистая погоня и за сексуальными удовольствиями приводит к тому, что и сама сексуальность нарушается. Это связано с тем,- говорит В.Франкл,- что чем больше внимание смещается с партнера на сам половой акт, тем больший ущерб наносится самому половому акту. Сексуальность обесценивается в той мере, в какой она обесчеловечивается. Ведь человеческая сексуальность выступает носителем внесексуальных личностных отношений. Она выступает выражением любовного отношения, своеобразной «инкарнацией» такого феномена, как любовь или влюбленность. Человеческий романтизм – влюбленность в партнера, если не большее – любовь к нему, питает сексуальное чувство и действие.

Индустрия просвещения и развлечения, современная сексуальная революция на кино- и телеэкранах толкает иногда на принудительное «сексуальное потребление» в его деперсонализированном виде. Невроз «обязательного сексуального потребления», отчуждает «любовную технику» от искренности, спонтанности, непосредственности, истинного влечения как любви и ведет как раз к усилению сексуального невроза как мужской несостоятельности. Половое взаимодействие как секс без любви характеризуется пациентами психоаналитика как мастурбация на женщине. Это означает, что попытка найти смысл жизни в «голом» сексе и таким образом понятом принципе удовольствия, оказывается несостоятельной, что усиливает тот экзистенциальный вакуум, попытка уйти от которого была сделана через удовлетворение либидо. Этот уход можно представить как одну из форм социального отчуждения: отчуждение от самого себя, эмоциональное отчуждение от своих собственных эмоций. Средний американец еще в большей степени, чем другие, охвачен экзистенциальной фрустрацией и потому стремится к сексуальной гиперкомпенсации. Если мы в век противозачаточных средств и откровенной массовой стимуляции, не хотим утонуть в этом потоке и погрузиться в тотальный промискуитет, то мы должны представлять, что может дать человеку истинное счастье и наслаждение.

Человек не может их получить независимо от того, чем они будут вызваны. В действительности человеком может двигать не наслаждение и счастье как таковые, а то, что их способно в действительности породить. Превращение наслаждения как результата в наслаждение как объект намерения ведет к утрате самого наслаждения. Принцип наслаждения разбивается о себя же самого. Чем больше человек нацелен на наслаждение, тем больше оно от него ускользает, и наоборот, чем больше человек стремится избежать неудовольствия, избежать страданий, тем больше он ввергает себя в дополнительные страдания. Его эскапизм оборачивается против него [см.15, с.117]. Через столетие точки зрения и аргументы В.В. Розанова и В. Франкла в точности сошлись. Смысл радости не может заключаться в ней самой. Как не вспомнить Канта, который заметил в свое время, что человек хочет быть счастливым, но чего ему по-настоящему стоит желать – так это быть достойным счастья.

Сексуальные отношения – это самый внешний слой человеческих влечений. Условием таких отношений может оказаться внешняя физическая привлекательность, вызывая сексуальное влечение, – считает В. Франкл. На ступеньку выше в его градации стоит эротическое отношение. Как психоаналитик он считает, что эротика проникает в следующий, более глубокий слой, входит уже в психическую сферу человека. Обычно она выражается в сильном увлечении, эмоциональном возбуждении, вызванном адекватностью психической организации объекта симпатии. Любовь же в самом узком смысле этого слова представляет собой, с одной стороны – самую высокую стадию эротического отношения, а с другой предполагает вступление во взаимоотношения с другим человеком как духовным существом. По-настоящему влюбленного затрагивает духовная близость любимого. Любящий любит самого любимого, т.е. то, чем является он сам. Любовь, – считает В. Франкл, – нечто большее, чем эмоциональное состояние; Любовь – это интенциональный акт, направленный на сущность другой личности, но духовные качества которой не противостоят твоим, совпадают с твоими, являются их продолжением в другом, выступают в единстве с моей «самостью». «В духовном акте любви мы познаем энтелехию» [15, с.260], что синонимично ментальности, и означает совпадение умостроя, глубинных ментальных слоев восприятия жизни. Там, где отсутствие любви пытаются скомпенсировать количеством сексуальных удовольствий, проявляются различного рода патологии, и подобная любовь приобретает уродливую, надломленную форму (это представлено, например, в рассказах Ф.А. Селиванова, фильмах Адриана Лайна «9,5 недель», Пола Верховена «Основной инстинкт» и др.).

По Франклу, любовь неизбежно обогащает того, кто любит, поэтому с его точки зрения не может быть неразделенной любви как несчастной. В связи с этим вспоминается стихотворение Евг. Евтушенко «Неразделенная любовь».

Любовь неразделенная страшна, / Кому весь мир – лишь биржа, драка.

Любовь неразделенная смешна, / Как профиль Сирано де Бержерака.

Один мой деловитый соплеменник / Сказал жене в театре «Современник»:

Вот дурень. Я, к примеру, никогда бы / Так не страдал из-за какой-то бабы.

Другую бы нашел – и все дела. / В затравленных глазах его жены

Забито проглянуло что-то вдовье./ Из мужа перло, аж трещали швы Смертельное духовное здоровье. / О! Сколько их, таких здоровяков,

Страдающих отсутствием страданий. / Для них есть бабы – нет прекрасной дамы.

Да разве сам я в чем-то не таков? / Зевая, мы играем, как в картишки,

В засаленные мелкие страстишки, / Боясь трагедий, истинных страстей.

Наверное, мы с вами просто трусы, / Когда мы подгоняем наши вкусы

Под то, что подоступней, попростей. / Не раз шептал мне внутренний подонок

Из грязных подсознательных потемок: / Э, братец, это сложный матерьял.

И я трусливо ускользал в несложность / И, может быть, великую возможность

Любви неразделенной потерял. / Мужчина, разыгравший все умно,

Расчетом на взаимность обесчещен. / О, рыцарство печальных Сирано,

Ты из мужчин переместилось в женщин. / В любви вы либо рыцарь, либо вы

Не любите: Закон есть непреклонный, / В ком дара нет любви неразделенной –

В том нету дара божьего любви. / Дай Бог познать страданий благодать

И трепет безответный, но прекрасный / И сладость безнадежно ожидать,

И счастье глупой верности несчастной. / И тянущийся тайно к мятежу

Против своей души оледененной, / В полулюбви, запутавшись, брожу

С тоскою о любви неразделенной.

Как видим, точки зрения совпадают. Даже, когда наши переживания в любви оказываются трагичными, и сами мы чувствуем себя несчастными, мы не только обогащаемся, но и получаем более глубокое ощущение жизни: такие переживания приводят к внутреннему росту и личностной зрелости. А вот ревность, считает Франкл, – это один из аспектов «эротического матерализма». В ее основе лежит отношение к объекту любви как своей собственности, в то время как настоящая любовь по определению предполагает взаимное ощущение и признание неповторимости и своеобразия любимого [см.15, с.262]. Вместе с тем, простое увлечение – это противопоказание к браку. Однако это не означает, что и настоящая любовь сама по себе является показанием к созданию семьи. Брак – нечто большее, чем проблема личных переживаний,- говорит Франкл.

Анализируя типы личностей, для которых любовь не может стать смыслом жизни, Франкл выделяет несколько типов сексуальной патологии. К первому типу относятся люди отвергнутого эротизма, который как несостоявшийся возвращает человека на уровень обычной сексуальности, это «смиренный тип», для которого Дон Жуан – настоящий любовный герой. Люди второго типа не верят в возможность любви для себя, они не верят в любовь вообще, считая ее иллюзией. Любовь бывает только в романах, является неосуществимым идеалом, поскольку в действительности все ограничивается сексом. Как раз к этому типу относится Дон Жуан, так никогда и не осмелившийся пережить опыт истинной любви, наполняющий смыслом жизнь. Он остается внутренне опустошенным человеком, несмотря на огромный сексуальный опыт. Его внутренний мир гораздо беднее, чем у человека, который любил по-настоящему, а жизнь – значительно менее состоявшаяся, чем у человека, любившего или любящего. Третий тип в этой классификации называется «бездеятельный тип». Если люди первых двух типов никогда не достигали большего во взаимоотношении полов, чем секс, то выразители бездеятельного типа не достигают даже этого. Представители этого типа не являются активными, ни эротически, ни сексуально. Они остаются в изоляции, один на один со своим инстинктом, и выражением этой изоляции является мастурбация. Это та форма, которую принимает секс у одиноких людей [см.15, с. 276].

Однако любовь – это только один из возможных способов наполнения жизни смыслом, причем не самый оптимальный. Лучшими смыслами оказывались смыслы, направляющие людей на то будущее, с которым были связаны творчество, дело их жизни, ценности, ждущие своей реализации. Несмотря на то, что В. Франкл как психоаналитик профессионально посвятил себя тому, чтобы помочь людям обрести смысл жизни, и эта профессия называется логотерапией, он принципиально считает, что смысл нельзя дать, его нужно найти, обрести. «Смысл должен быть найден, но не может быть создан» [15, с.37]. Попытка дать человеку смысл свелась бы к морализаторству. Тем более что мораль, все более онтологизируясь, расставляет новые акценты в понимании добра и зла по сравнению с кантовским категорическим императивом. Добро и зло в новом контексте определяется не как то, что надо делать, и не как то, чего делать нельзя. Добром будет считаться то, что способствует осуществлению возложенного и требуемого от человека смысла, а злом – то, что препятствует этому осуществлению.

В поисках смысла, который должен и может быть найден, человека направляет его совесть, которая и выступает органом смысла. Обретение личностью собственного смысла жизни особенно важно, поскольку осмысленная жизнь дает иммунитет против конформизма и тоталитаризма, которые заполняют образовавшийся экзистенциальный вакуум. Только опора на совесть дает человеку возможность сопротивляться и не поддаваться конформизму и не склоняться перед тоталитаризмом.

Поскольку человек не столько биологическое, сколько социальное существо, его побуждают не влечения, а притягивают ценности, которые являются экзистенциалами человеческого существования. Франкл находит три важнейших экзистенциала, которыми выступают Духовность, Свобода и Ответственность.

Духовность человека – это не просто его характеристика, а основополагающая особенность. Духовное – не просто присуще человеку наряду с телесным и психическим, которые свойственны и животным. Духовное – это то, что отличает человека, что присуще ему и только ему одному. Духовность развивается у человека, благодаря его особенности преодоления психофизическо-организмической данности. Эта возможность и есть существование, а существовать – значит постоянно выходить за пределы самого себя, на что не способно животное. Например, жизнь муравейника нельзя считать целенаправленно осмысленным процессом. Однако нет смысла противопоставлять «силу духа» и «силы природы». Как разум, так и плоть зависят друг от друга, ибо человек является «гражданином» сразу нескольких миров. Он находится в состоянии постоянного жизненного напряжения, в биполярном силовом поле. В духовности коренится не только совесть, но и любовь человека, они по своей природе являются абсолютно индивидуальными ценностями. Любовь открывает единственное, что возможно: уникальные способности любимого человека. Только любовь в состоянии увидеть человека во всей его неповторимости, как абсолютную индивидуальность, какой он является. В интуитивных глубинах духовного бессознательного коренятся не только эротическое и этическое, не только совесть и любовь коренятся в эмоциональных, интуитивных глубинах эмоционального духовного бессознательного, но и эстетическое бессознательное, художественная совесть, проявляемая в художественном творчестве.

Свобода человека состоит в том, что он есть существо, которое всегда может сказать «нет» и которое не должно всегда говорить «да» или «аминь». Когда он говорит «да», то это происходит всегда путем идентификации. Это и есть то, что выделяет человека из мира животных. Животное идентично своим влечениям, человек же всякий раз должен идентифицироваться со своими влечениями в той мере, в какой он желает их принять. Свобода присуща человеку вследствие его социальной сущности, а потому неотделима от него, и поэтому он обладает совсем не тем, что, просто имея, может потерять. Он живет в мире разумной активности, потому он действует, решая сам за себя, а не как продукт наследственности.

Разумеется, «Эго» как воплощение воли, принимающей решения, неизбежно нуждается в энергии инстинкта. Однако «Эго» никогда не может оказаться просто пассивно влекомым.

Вследствие этого духовным в человеке является способность на основе приобретенной свободы противостоять телесному, социальному и даже психическому в нем. Духовная личность в человеке – это то, что всегда может возразить. Экзистенциальный анализ признает человека свободным, однако этот «вердикт» действует в условиях некоторых ограничений и дополнений. Ограничения заключаются в том, что, несмотря на свободу, человек не может делать все, что он захочет. Эта свобода ограничена, в первую очередь, нравственностью и правом; свобода человека не тождественна некоему всемогуществу. А дополнения экзистенциального анализа в понимании свободы человека заключаются в том, что этой свободы не может быть без ответственности. Это означает, что человеческая свобода не тождественна не только всемогуществу, но и произволу. Человек несет ответственность и за выбранные наслаждения, и за выбранные ценности.

Экзистенциал ответственности не позволяет соскользнуть в соблазнительность разговоров о самореализации и самоосуществлении, поскольку человек предназначен не только для того, чтобы удовлетворять только свои собственные потребности или только себя самого [см. 15, с.119]. «Лишь в той мере, в которой мы забывам себя, отдаем себя, жертвуем себя миру, тем его задачам и требованиям, которыми пронизана наша жизнь, лишь в той мере, в какой нам есть дело до мира и предметов вне нас, а не только до нас самих и наших собственных потребностей, лишь в той мере, в какой мы выполняем задачи и требования, осуществляем смысл и реализуем ценности, мы осуществляем и реализуем также самих себя» [15, с.119-120]. Такая реализация мотивирована тем органом, который назван совестью, и за человеческим «сверх-Я», т.е. его социальностью, а не инстинктивностью стоит божественное «Ты». Совесть – это трансцендентальное «Ты», тот Бог, который может иметь и нетеистический характер. Это трансцендентальное «Ты» онтологически первично, как Бог, указывающий на присутствие, хоть и великого, но незримого наблюдателя, перед которым человек отвечает за требующееся от него осуществление его личного конкретного смысла жизни.

Франкл выделяет три рода ценностей, которые могут придать человеческой жизни тот или иной смысл. Первую группу ценностей, которые реализуются в продуктивной творческой деятельности, он называет созидательными [см. 15, с. 173]. Вторую группу, в которую входят, к примеру, благоговение перед природой, ее красотой, произведениями искусства и подобным, он называет ценностями переживания. И, наконец, в третью группу включаются ценности общения, которые показывают, насколько человек состоялся как человек. Это ценности самой человечности, гуманизма, взаимопонимания между людьми.

Жизнь человека полна смысла до самого конца, до самого последнего вздоха. И пока сознание не покинуло человека, он постоянно обязан реализовывать ценности и нести ответственность. Будучи свободным от принуждающего инстинкта, который Э. Фроммом назван «свободой от», человек становится «свободным для», т.е. для того, чтобы принимать решения, беря ответственность на себя. Нельзя уйти от проблем и ответственности при помощи самоубийства, потому что таким способом невозможно решить никаких проблем. Такой человек похож на шахматиста, который, столкнувшись с очень трудной задачей, просто смахивает шахматы с доски.

Страдание и горе также являются частью человеческой жизни, как судьба и смерть. Судьба – это не фатум, или рок, как это понимали в античности. Это не Ананке – необходимость, олицетворяющая неизбежность (прежде всего смерти), держа на коленях веретено судьбы человека. В античном мифе о судьбе ей помогают мойры, помощницы богини судьбы: Лахесис определяет жребий человека, Клото выпрядает нить индивидуальной судьбы, а Атропос, неотвратимо приближающая будущее, перерезает нить судьбы в момент смерти [10]. С современной точки зрения, Франкл считает, что существуют две позиции по отношению к судьбе. Первая состоит в том, что над судьбой необходимо работать, работать вместе с ней, придавая ей форму, т.е. «лепить» судьбу через ситуацию, находясь в состоянии созидания ценностей. Вторая позиция обусловлена тем, что если ситуацию человек не в состоянии изменить, оказывается неспособным реализовывать созидательные ценности, то в этой позиции по отношению к своей неизбежной участи понимать страдание как достижение, а, следовательно, реализовывать ценности отношения (например, в случае, когда в семье кто-то неизлечимо болен).

Человеческая жизнь, по образному сравнению Франкла, напоминает радиоактивный элемент с его ограниченным «периодом полураспада», в течение которого атомы распадаются, и его вещество постоянно и необратимо трансцендирует в энергию. В этом смысле совсем необязательно резко разграничивать жизнь и смерть, поскольку смерть является неотъемлемой составляющей жизни. Самое интересное в том, что сама смерть делает жизнь более осмысленной. Не существует способов «победить смерть». Иногда люди стремятся приобрести бессмертие путем продолжения своего рода, а потому смысл жизни видят в том, чтобы узнавать себя в своих потомках. Однако, во-первых, как продолжение рода жизнь не может продолжаться до бесконечности. Во-вторых, мы приходим к парадоксу: человеческая жизнь, смыслом которой является размножение, была бы столь же бессмысленна, как и само размножение. В-третьих, продолжение жизни таким образом имеет смысл только в том случае, если эта жизнь наполнена смыслом. Это напоминает мысль В.С. Соловьева о том, что и любовь не имеет своим смыслом размножение, продолжение рода [см.8]. Жизнь приобретает смысл в других небиологических сферах: интеллектуальной, этической, эстетической. Жизнь превосходит себя не в «длину» – в смысле воспроизводства, а «в высоту» – путем реализации ценностей, или «в ширину» – путем воздействия на общество. Самая большая ошибка, которую мы можем совершить в жизни, – это почивать на лаврах. Никогда не следует довольствоваться достигнутым. Жизнь не перестает задавать нам все новые и новые вопросы, не позволяя нам останавливаться. Только самоодурманивание делает нас нечувствительными к постоянным уколам совести, которые посылает нам жизнь. Стоящего неподвижно – обходят; довольный собой – потерян. Ни в творчестве, ни в переживаниях нельзя довольствоваться достигнутым, каждый день, каждый час требует от нас новых свершений.

Истинно человеческое начинается с приобретения индивидуальности, как освобождение от стандарта, конформизма. Чем более стандартизирована машина или устройство, тем они лучше; но чем больше стандартизирована личность, тем больше она растворена в некоем среднем, тем ниже она в нравственном отношении (в смысле свободы и ответственности). Ведь коллективная ответственность – это безответственность, то же самое и с «коллективной виной». По выражению К. Ясперса, человек – это самоопределяющееся существо. Вместе с тем, быть человеком – значит быть направленным не на себя, а на что-то иное. В то же время надо подчеркнуть, что нет такой вещи, как универсальный смысл, есть лишь уникальные смыслы индивидуальных судеб. Однако есть смыслы, которые разделяются множеством людей на протяжении истории. Эти смыслы и есть то, что называется ценностями.

Наше время, в которое мы живем, можно назвать временем разрушающихся и исчезающих традиций, поэтому многие универсальные ценности приходят в упадок. Уникальные личностные ценности остаются не затронутыми потерей традиций. «Во времена, – пишет Франкл, – когда 10 заповедей теряют, по-видимому, свою безусловную значимость, человек более чем когда-либо должен прислушиваться к 10 тысячам заповедей, возникающих в 10 тысячах уникальных ситуаций. И в этом он может полагаться только на совесть». Совесть и только совесть дает человеку возможность сопротивляться образованию экзистенциального вакуума и тем явлениям, которые тут же заполняют его – конформизму и тоталитаризму, о чем уже говорилось выше.

Логотерапевт и пытается вместе с человеком путем переживания ценностей найти, обрести смысл жизни в трех важнейших сферах человеческой экзистенции, на которые указывалось выше. Напомним их: это создание творческого продукта в том или ином виде деятельности, в совершении дела; переживание ценностей природы или культуры и их трансляция; или, наконец, встреча с уникальным человеком, с самой его уникальностью, т.е. любовь. Я думаю, что эти три сферы вполне можно совместить и в одной судьбе. Однако часто бывает благороден и возвышен смысл жизни как бы наперекор судьбе у тех людей, которые, не имея возможности реализовать смысл жизни в творчестве, общении и любви вследствие тяжелых осложнений жизни (например, как у героя американского фильма «Побег из Шаушенка»), поднимаются над собственным положением и превращают его в достижение, триумф и героизм.

В эпоху экзистенциального вакуума образование не должно ограничиваться передачей традиций и конкретных знаний. Оно должно совершенствовать способность человека находить те уникальные смыслы, которые не задеты распадом универсальных традиционных ценностей. Следовательно, образование должно давать человеку средства для обнаружения собственных смыслов. Если совесть человека молчит, то из отсутствия интереса к экзистенции развивается скука, а неспособность проявить инициативу рождает апатию. З. Фрейд пренебрежительно заметил, что философия всего лишь одна из благопристойных форм сублимации репрессивной сексуальности. Франкл как представитель современной школы психоанализа совершенно не согласен с этим и считает, что, скорее, секс часто служит удобным средством бегства как раз от тех философских и экзистенциальных проблем, которые осаждают человека. Тысячи лет человечество создавало монотеизм. Сегодня нужен следующий шаг. Франкл называет его монантропизмом, содержанием которого является не вера в единого Бога, а сознание единого человечества, единства человечества. Создаваемая и уже во многом созданная философская антропология как учение о человеке, его существовании и смысле его жизни во многом восполняет этот философский пробел.

Контрольные вопросы

1. Назовите точки зрения на смысл жизни в истории философской мысли. Можно ли согласиться с какой-то из них?

2. Назовите основные положения о смысле жизни В.В. Розанова, В. Несмелова, кн. Е.Н. Трубецкого, С.Л. Франка.

3. Может ли стать смыслом жизни стремление к счастью и удовольствию?

4. Что такое пробуждающийся дух В.В. Розанова и как он связан с пониманием смысла жизни?

5. Имеют ли концепции русской христианской традиции связи с современностью? Если имеют, то обоснуйте их.

6. Как концептуализируется смысл человеческого существования в экзистенциальной традиции?

7. Назовите и охарактеризуйте содержание основных экзистенциалов Dasein.

8. Согласны ли Вы с позицией, в соответствии с которой смысл жизни человека задается из будущего бытием к смерти?

9. Как определяется М. Хайдеггером подлинность и неподлинность человеческого существования?

10. Что такое экзистенциальный вакуум, по В. Франклу?

11. В каком случае либидо может определять смысл человеческой жизни? В каких случаях ведет к его утрате?

12. Может ли неразделенная любовь перечеркнуть смысл человеческой жизни?

13. Какие уровни сексуальных отношений выделяет В. Франкл и какие из них идентифицируются с любовью? В каком отношении находится брак с любовью и влюбленностью?

14. В каких областях жизни человек может обрести смысл? Назовите ценности каждой из них.

15. Как Вы понимаете, что такое судьба человека и может ли человек стать хозяином своей судьбы?

16. Почему В. Франкл называет совесть нетеистическим богом человека?

17. Почему учение о смысле жизни является центром философской антропологии?

Дополнительная литература

1. Книга Екклесиаста или Проповедника // Библия. Ветхий Завет. М.,1979. С.618-625.

2. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-ое. Т.46. Ч.II. М.: Политиздат,1969. С.201-222.

3. Моисеев Н.Н. Мир XXI века и христианская традиция // Вопросы философии. 1993. № 8. С. 3-14.

4. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. М.: Молодая гвардия, 1990. 351 с.

5. Несмелов В. Вопрос о смысле жизни в учении новозаветного откровения // Смысл жизни: Антология. М., 1994. С.65-92.

6. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.4. СПб.,1997.

7. Розанов В.В. Цель человеческой жизни // Смысл жизни: Антология. М., 1994. С.19-64.

8. Соловьев В.С. Смысл любви // Сочинения. В 2-х т. Т. 2. М.,1988. С.493-547.

9. Ставцев С.Н. Введение в философию М.Хайдеггера. СПб., 2000.

10. Судьба // Новейший философский словарь. Минск: Книжный дом, 2001. С.1003-1006.

11. Толстой Л.Н. Исповедь // Собрание сочинений в 22 т. Т.16. М.,1983. С.106-165.

12. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Смысл жизни: Антология. М.: Прогресс, Культура. М., 1994. С. 243-487.

13. Философия Древней Индии // Философия. Ч.I. Историческое развитие философии. Основные школы и направления. Томск: ТГПУ,2004. С.23-34.

14. Франк С.Л. Духовные основы общества. М.,1992. 511 с.

15. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

16. Франкль В.Э.// Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. С.715-716.

17. Хайдеггер М. Время и бытие. М.,1993.

18. Хайдеггер М. Бытие и время. М.,1997.

19. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. Р. Шутова. Last-modified,2000. htm.

20. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Т. I. Книга 4. О мире как воле. М.,1993.