13. От зависти богов или по воле судеб стремительный бег рвущегося вперед государства ненадолго задержало вторжение галлов-сенонов. (2) Трудно сказать, чего больше принесло это время римскому народу — горечи поражения или ослепительных проявлений доблести. (3) И в самом деле, натиск бедствий был таков, что я счел бы их ниспосланными богами. Ибо бессмертные боги хотели знать, достойна ли владеть миром римская доблесть.
(4) Галлы-сеноны, племя по природе жестокое, с неупорядоченными нравами, с огромными телами и в такой же мере огромным оружием, настолько было страшно по виду, что казалось, рождено для уничтожения людей и низвержения городов. (5) Некогда они отправлялись несметными ордами из отдаленных земель, от побережья все опоясывающего океана; а когда опустошили все посредине, заняли место между Альпами и Падом и, не удовлетворившись этим, стали кочевать по Италии; тогда-то они осадили город Клузий. (6) За друзей и союзников вступился Рим. Следуя обычаю, отправили послов. Но какое понятие о праве у варваров? Они совершают жестокость — и вот сражение. (7) [390 г. до н. э.] Консул Фабий поспешил с войском к реке Аллии навстречу сенонам, повернувшим от Клузия к Риму. Не случайно позорное поражение! Римский народ проклял этот день в фастах. (8) Рассеяв войско, враги приблизились к городским стенам. Они не охранялись. И тут, как никогда в другое время, проявилась истинная римская доблесть. (9) Прежде всего самые старшие и уважаемые сенаторы собрались на форум; там они с благословения понтифика посвятили себя маннам [душам умерших]. (10) После этого все разошлись по домам, как были — в трабеях и церемониальном облачении, и там расположились в курульных сидениях, чтобы с приходом врага каждому умереть соответственно своему достоинству. (11) Все, что было священного в храмах, понтифики и фламины частью спрятали, закопав в землю в долиях, а частью, погрузив на повозки, увезли с собой в Вейи. (12) Девы из храма Весты, босые, сопровождали обращенные в бегство святыни. Однако говорят, что беглянок поддержал некто из плебса, Альбиний: высадив жену и детей, он усадил дев в повозку. Вот до какой степени тогда, в крайних обстоятельствах, возвышалось над частными побуждениями благоговение перед государственными богами! (13) Молодежь, которой было едва ли тысяча человек, под водительством Манлия засела в крепости Капитолийского холма и обратилась с молитвой к Юпитеру: ведь они собрались защищать его храм, и он должен был защитить их самих.(14) Между тем подошли галлы; сначала они опасались открытого города: как бы не оказалось какой засады, но вскоре, обнаружив безлюдье, стремительно и шумно вторглись в Рим. Вступая в покинутые дома, они, словно богам и демонам, оказывали почести старцам, восседавшим в претекстах на своих курульных креслах. Но, поняв, что это люди, к тому же не удостаивающие их вниманием, с тем же безрассудством убили их. Забросив на кровли факелы, огнем, мечом и просто руками галлы стерли город с лица земли. (15)Шесть месяцев — в это трудно поверить — варвары днем и ночью всеми возможными средствами осаждали один холм; однажды ночью Манлий, разбуженный гусиным гоготом, сбросил с вершины скалы пробравшихся туда врагов. Затем, чтобы лишить их надежд и показать свою уверенность в победе, он выбросил из крепости хлебы, несмотря на крайний голод. (16) В установленный день из крепости был выпущен понтифик Фабий, дабы, пройдя сквозь вражескую стражу, совершить на Квиринальском холме ежегодный священный обряд. Охраняемый богами от вражеских стрел, он вернулся невредимым и сообщил о благосклонности небожителей. (17) В конце концов осада утомила самих варваров, и они потребовали за свой уход тысячу фунтов золотом. При этом они нагло увеличивали мечом вес гирь и кричали: «Горе побежденным!» В это время с тыла внезапно появился Камилл и начал так разить врагов, что смыл следы пожаров потоками галльской крови. (18) За это поражение следовало бы воздать благодарность бессмертным богам: в том огне, в котором исчезли хижины пастухов, сгорела и бедность Ромула. Чего достиг этот пожар, как не того, что государство, предназначенное для обитания богов и людей, оказалось не разрушенным, не уничтоженным, но скорее очищенным и освященным? (19) Итак, город был спасен Манлием, восстановлен Камиллом, и римский народ обрушился на соседей еще более яростно и упорно.
