XXVII. ВЫПУСКНОЙ БАЛ

Кизи арестован за три преступления: самое первое хранение марихуаны в округе Сан-Матео, за что он был осужден, но наказания не отбывал: хранение марихуаны, связанное с арестом в Сан-Франциско, после которого он сбежал в Мексику; а также по федеральному обвинению в незаконном побеге с целью уклонения от судебного преследования. Преступник и беглец... который; да; намеревался вдобавок утереть нос ФБР... и при всем при том погряз в наркотиках... и пытался выбросить целый килограмм травы... Три дня Кизи возят взад и вперед, из окружного суда в федеральный, из тюрьмы Редвуд-сити в тюрьму Сан-Франциско и обратно. Вытащить его из тюрьмы можно только чудом, даже под залог, тут нужно наитие свыше, озарение::::: гм! озарение::::: что ж, попробуем::::: На адвокатов Кизи - Пата Халлинэна, Брайена Роэна и Пола Робертсона - находит озарение. На следующее утро они сидят в зале суда в Редвуд-сити на слушании дела о поручительстве. Судейский зальчик отделан в новомодном стиле "Судейский модерн" сплошь голые плиты светлого дерева - и тесен, как... б а н к о б щ е с т в а в з а и м о п о м о щ и в пригороде. Ярким солнцем светят люминесцентные лампы. Кизи в синей арестантской робе сидит за столом защиты. Робертсон стоя толкует судье о некоем озарении, посетившем мистера Кизи, о выходе за Пределы Кислоты, наитии свыше, чуде, свете, который тот узрел, - не касаясь, правда, подробностей истории на пляже в Мансанильо, нет-нет... совсем другой свет... Как бы там ни было... мистер Кизи, движимый заботой об интересах общества, разработал план... Он добровольно покинул свое надежное убежище и вернулся из эмиграции, сознательно пошел на заведомый арест, на заведомое тюремное заключение, с тем чтобы созвать массовый митинг всех элэсдэшников, бывших, нынешних и потенциальных, и объявить им о том, что пора выбираться за пределы вредной привычки к ЛСД... Робертсон произносит вдохновенную речь. Кизи сидит выпрямившись за столом и взглядом мечет молнии в судью. Однако слов Робертсона он почти не разбирает. Кизи исчезает в их густом тумане, вновь возникает в легкой дымке, подвергаясь этой метаморфозе прямо у всех на глазах. Он обрел веру, путь к раскаянию и искуплению грехов своих, и теперь намерен предостеречь Молодежь на своем горьком примере... Среди публики - Фэй с детьми. А также многие из старых перри-лейнских друзей: Джим и Доротея Фейдиман, Эд Маккланахэн, Джим Уолтмэн и другие... Некоторые из них под обеспечение залога, 35000 долларов, поставят на карту свои дома... Раскаяние и искупление парят над залом судебных заседаний, как херувимы. Мы, репортеры, лихорадочно строчим в своих блокнотах... Кизи уже стоит лицом к судье, скрестив руки на груди, а судья читает ему нотацию... Для определенной части обманутой молодежи это, может, литературная знаменитость и романтическая фигура, но на взгляд данного судьи, он - инфантильный осел, так и не повзрослевший самовлюбленный тип и... Судья безостановочно гнет свое, вливая свои слова Кизи в глотку, точно рыбий жир, однако всем уже ясно, что это всего лишь психологическая подготовка к объявлению о своем согласии на поручительство... И все же Кизи приходит в волнение... Видно, как он стискивает челюсти и готовится пошевелить губами... Бог свидетель, это видят и Халлинэн с Робертсоном. Они подобрались к нему, как разбойники. Стоит ему только пикнуть, и они вцепятся ему в горло... Д е р ж и я з ы к з а з у б а м и, ч е р т п о д е р и! Н е ч е г о т у т т р е п а т ь с я. Э т о в с е г о л и ш ь р ы б и й ж и р... Но судья уже умолк, и дело сделано. В округе Сан-Матео Кизи выпущен под залог.

После этого плотину прорывает окончательно. ФБР отказывается от федерального обвинения в незаконном побеге с целью уклонения от судебного преследования. Вдруг выясняется, что они не очень заинтересованы в этом деле, несмотря на "соль на раны Дж. Эдгара Гувера" и все прочее. Потом - вновь в Сан-Франциско, и Кизи стоит перед судьей, облаченный в выцветшую спортивную рубаху, рабочие брюки и башмаки. У судьи наготове потрясающая речь о том, что дело это несоразмерно раздуто в прессе, а ведь это, насколько он понимает, всего лишь обычное дело о наркотиках, и Кизи никакой не дьявол, попросту заурядный оболтус... и тут Кизи начинает что-то говорить, а Халлинэн с Роэном сидят подобравшись, готовые к удушению, но вновь дело сделано, и в Сан-Франциско Кизи тоже выпущен под залог. Отсидев всего пять дней, он выходит на свободу.

В сан-францисской той темнице, Прежде чем освободиться. Кизи повстречал парнишку с заколдованной десницей. "Кто лизнет мой ноготок?" Устоять никто не смог. Ногти все ему лизнули, и - шары под потолок. И порхали, словно Ника, Двадцать семь счастливых психов Под бетонным небосводом, По-тюремному отмытым. Заколдованные ногти были ЛСД покрыты.

Вот... Что Кизи рассказал В день процесса о залоге, сразу после приговора, Всей толпе пришедших в зал Сан-францисских репортеров, Сделав это в знак протеста Против массовых арестов: Ни полиции, ни тюрем Наркоман не убоится. Разве остановишь парня с заколдованной десницей! А газеты подхватили: ЛСД У ЗАКЛЮЧЕННЫХ! ВАКХАНАЛИЯ В ТЕМНИЦЕ!

Ага!.. Кто-то из местных торчков завопил: Иуда! Такую заначку копам открыл, Иуда! А сам отвертеться при этом смог Вышел, хитрец, из тюрьмы под залог. Продал заначку, козел, и скостил себе срок!

А по правде говоря... Эти нежные сердца в страхе трепетали. Их флюиды шутовские насмерть запугали, Что возникнут на прикольном Выпускном Кислотном Бале. План Проказников такой, что конец легенде: Цветной светящийся сходняк в "Уинтерленде"!

Я, значит, Что говорю-то, Это добром не кончится: Десять тысяч детей цветов, травы и кислоты, винт и мак, желтые пчелки, амил-нитрит. Десять тысяч торчков, битников, хиппарей и хиппарих спускаются с вершины Хейт-стрит, Звон-позвон - колокольцы. перестук - побрякушки, вонючий дым - трава, шарканье ног - сапоги скороходы, вся толпища ничком лежит Перед сошедшим вновь Пророком в недрах "Уинтерленда". Психедельфийские стоны под полифонический гул монотонный - оркестр Проказников на всех инструментах!

Легко все устроит этот газетно-болтливый супергерой, Граф Калиостро, Элмер Гэнтри, Нерон пылающий и цветной...

На верхнем этаже Русского посольства, в темной и невероятно грязной комнате... С виду она кажется легко воспламеняющейся, а то и способной к самовозгоранию, - стоит лишь кашлянуть, и все здесь взлетит на воздух. Везунчик Джек сидит на кровати, точнее - на брошенном на пол матрасе, прислонясь спиной к стене... из всей одежды на нем лишь фуражка таксиста да седина на лице и седина на напоминающей камамбер груди... до пояса он прикрыт коричневым одеялом... Полюбуйся-ка вот на это!.. если хочешь что-то узнать о Кизи. На стене висит большое послание на листе ватмана:

ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ КЕН! ТЕБЕ ПРИВЕТ ОТ РЕБЯТ ИЗ ТАНКА! ОНИ ХОТЯТ ЗНАТЬ, ГДЕ ИХ ДЕНЕЖКИ. У КОГО ИМ СПРОСИТЬ - У ТЕБЯ ИЛИ У СУДЬИ?

В ногах матраса сидит, сжавшись в комочек, Сандра, девушка из округа Бакс. Она очень бледна: хрупкий комочек-подросток. Одинокий, проглоченный залпом лакомый кусочек, сидящий под единственным в комнате предметом обстановки - настенным светильником, она уже не балдеет под радио, а только сидит, сжавшись в подростковый комочек, и слушает, как Джек рассказывает мне об этом письме:

- Да, старина, после того, как Кизи об этом рассказал, повязали многих серьезных торчков.

- Ты хочешь сказать, что копы...

- Они самые. Некрасивая вышла история. Похоже, здесь полно ребят, которые не в восторге от Кена Кизи. Они и прислали ему это письмо.

Ну, прислать-то они его, положим, не прислали, ведь вот оно, на стене. Однако позиция их видна...

Скрип легко воспламеняющихся ступеней, и в комнату бочком пробирается смуглый паренек в футболке и джинсах, в руках у него пластмассовая коробка с плавленным сыром и кинжал в ножнах...

- Джек! - таинственным шепотом произносит он......один из тех длинных кинжалов с затейливым перламутровым узором на рукоятке, которые продаются в сувенирных лавчонках китайского квартала.

- Некрасивая вышла история, - говорит мне Везунчик Джек. На паренька он внимания не обращает.

- Джек... смотри, что у меня есть,- говорит паренек.

- Чудесно, Френчи, - говорит Джек.

- Джек... это же красотища! - не унимается Френчи.

- Похоже, здесь полно ребят... - вновь обращается ко мне Джек...

- Это же красотища,- говорит Френчи.- Джек... не знаешь, где достать морфия?

- Нет,- говорит Джек, после чего продолжает: Похоже, здесь полно ребят...

- Очень красивая вещь,- говорит Френчи.

-...которые не в восторге от Кена Кизи, они и прислали ему это письмо.

- Джек...

Френчи опускается на корточки, открывает коробку, вынимает кинжал из ножен и погружает клинок в сыр. Вот это клинок!.. не меньше фута длиной, с резьбой в виде китайских демонов. Этим клинком он размазывает себе по языку кусочки сыра. Сандра молча сидит, сжавшись в комочек и наслаждаясь жизнью. Джек все еще толкует о вероломстве высокопоставленных особ...

Я не знаю, что за деньги имеются в виду, - "они хотят знать, где их денежки". Хотя суть вполне очевидна. Кизи продался копам и избежал пяти, а то и больше, лет тюрьмы. И теперь он намерен окончательно застраховать себя от неприятностей, созвав всех в "Уинтерленд" и объявив, что пора прекращать прием ЛСД... Прикольное ренегатство...

Да, Кизи попал в хорошенький переплет. Дай он судьям достойную отповедь в стиле Супергероя - и всему конец, его бы на долгие годы упрятали за решетку. С другой стороны, если он пустит в ход сегодняшнюю фантазию выхода "за пределы кислоты", а сам примется раскаиваться на восточный манер, в глазах всего ХейтЭшбери он будет выглядеть ренегатом...

Все эти любвеобильные торчки... прекрасное они переживают время... лето эйфории, настоящий золотой век - ЛСД, в их мире уже сотни чудесных людей, и никаких больше ничтожных игр. Скоро они волной пронесутся по свету и покончат со всем собачьим бредом, утопят его в понимании и любви, и ничто их не остановит. Надо отдать торчкам должное. Они и вправду хотят покончить с ничтожными играми. Их помыслы чисты. За все время я обнаружил среди них не больше одного-двух циников или продажных типов. Но теперь, когда приближается желанное мгновение, каждый задает себе вопрос... гм... кто поведет нас за собой, кто осветит нам путь? Тут-то и начинается одна ничтожная игра, которая называется "политика"... гм-гм... Помыслы их, как я уже сказал, чисты! И все же у Чета Холмса и "Фамильного пса" своя вещь, у Билла Грэхэма своя, у "Благодарных Мертвецов" своя, своя и у "Диггеров", и у "Общества Каллиопы", и у Боуэна, даже у Гэри Голдхилла... Все это немного напоминает социалистическое движение в НьюЙорке после первой мировой войны - революция, как всем доподлинно известно, неминуема, и все же, Господи Боже мой, все кому не лень обзаводятся собственным манифестом: лавстониты, социалисты Дубинского, КПСША (большевики), "Индустриальные рабочие мира", у каждого своя пишущая машинка и свой мимеограф, все с бешеной энергией отпихивают друг друга локтями и кипят от злости, видя, как другие искажают Идею... Нет, пока еще торчки в Хейт-Эшбери не перессорились, но что они предпринимают по поводу Кизи? Сидят себе спокойно, не мешая ему и Проказникам делать свою вещь? Не мешая их попытке отвлечь многих впечатлительных юнцов от ЛСД - попытке, о которой пишут в газетах? Не мешая ему даже устроить крупную игру во власть в "Уинтерленде" и встать во главе всего движения? Одним словом, политика...

А Проказники... через некоторое время... я обнаружил их в гараже Каллиопы на Харриет-стрит, в старом гараже, бывшей пекарне под ветхой гостиницей. Я ходил, вглядываясь в безумный мрак помещения, меж шершавых деревянных перегородок и отсырелых углов, среди потрепанных одеял и подмостей, от обшарпанных театральных кресел к неуклюжей громаде светящегося автобуса, от гниющих матрасов, на которых валялись и спали люди, к заправочной станции "Шелл" за углом, где все выискивали лазейки для мочеиспускания,- ходил и никак не мог понять, чему это они так бурно радуются. Это не давало мне покоя. Оглядываясь назад, я вижу, что все они пытались мне объяснить... Зануда с его рассуждениями о переполнивших мир играх, о бесполезности сопротивления и о том, каким способом Проказники намерены показать всему миру, как надо жить... с его поблескивающим футлярчиком для зубной щетки... Какой добрый малый! Он пытался одним махом нарисовать мне всю картину. Он говорил не о полицейских и ворах в Мексике, он говорил о...

Проказники съезжаются отовсюду... Позабыты старые распри, позабыт Раскол... Возвращается из Индии Пол Фостер, он выглядит истощенным, бакенбарды и усы исчезли, голова выбрита, но грохочет и вращается великий Бог Ротор... Пейдж толкует мне о гуарачах... Горянка, Дорис Копуша, Отшельник, Вольный Фрэнк - Ангел Ада, Кэссади, жонглирующий своей кувалдой, Бэббс, Гретхен, Джордж Уокер... Входит Чума в нарядном арабском головном уборе - ни дать ни взять Лоуренс Аравийский... Наконец приезжает Кизи, выходят Фэй и дети... Люди-Флаги, сверкает автобус, сгущается мистический туман...

В студии телешоу Джона Бартоломью Такера, станции Кей-Пи-Ай-Экс на авеню Ван-Несс я сижу в полутьме среди публики, позади черных задников прожекторов, телекамер, операторских тележек, свернутых в бухты проводов... Кажется, будет что-то интересное...

ОПАСНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С ЛСД...

...эта надпись большими буквами появляется в студии на экранах мониторов, под надписью изображены три кусочка сахара... ну да, конечно, символ ЛСД, как четыре "X", ХХХХ - символ виски... и голос за кадром;

"...и писатель Кен Кизи..."

На просторной, залитой ярким светом поляне, за джунглями стоек, штативов, проводов и всего прочего, на характерном для разговорных телешоу молочно-белом, облицованном фибергласом вращающемся стуле сидит Кизи в своей рубахе с начесом и красных гвадалахарских башмаках... рядом - ведущий телешоу Такер, с виду типичный калифорнийский интеллектуал... а также другой его гость, Фрэнки Рэндалл, который сидит с видом лас-вегасского яхтсмена, в любой момент готового рассказать длинную историю о крайне огорчительном происшествии, случившемся на автостоянке в Лос-Анджелесе с его "эльдорадо" с открывающимся верхом. Видно, что шоу, как говорится, хорошо с б а л а н с и р о в а н о... Оно заполняет голову, как сон наяву... Конфетка для мозга... короткая беседа с Рэндаллом о ("Персидской комнате", обедах "у Сорди" и отдыхе на пляжах Малибу - "Ну, а теперь куда ты направишься, Фрэнки?" "Будущую неделю, Джон, я проведу на озере Тахо!" а затем он сдержанно представит зрителям старейшего государственного деятеля психеделии, который говорит об опасности, связанной с ЛСД, и велит молодежи отказаться от этой привычки, как будто Кизи - бывший коммунист, исправившийся и покинувший поля классовых битв, захватив с собой парочку скандальных историй, после которых - неизбежная мораль. То, что нужно!.. немного смрада наркоманских притонов, а потом холодный душ.

- Ну, Кен, как по-твоему, можешь ты дать нам хоть какое-то представление об ЭЛЭСДЭШНОМ полете?

- Ага, это когда вылетаешь из тыквы.

Такар пристально смотрит на него...

- Ну... и теперь ты... намерен всем сказать, что пора бросать ЛСД, верно?

- Я намерен сказать им, что пора подниматься на следующую ступень.

- На следующую ступень?

- Пора подниматься на следующую ступень психеделической революции. Не знаю, как поточнее растолковать вам, что это будет, знаю только, что мы достигли определенной точки и дальше уже не движемся, ничего больше не созидаем, и именно поэтому должны подняться на следующую ступень...

Н а с л е д у ю щ у ю с т у п е н ь?.. так беседа и идет... Им абсолютно невдомек, что именно, ради всего святого, хочет сказать этот здоровенный ковбой... А как же насчет о п а с н о с т и, старина, как насчет нарисованных вон там к у с о ч к о в с а х а р а... и прямо передо мной, средь проводов и осветительных приборов, техник и заведующий постановочной частью бешено царапают что-то фломастером на суфлерской доске и подсовывают ее Такеру и Кизи, едва не попадая в радиус действия камеры...

НЕ ЗАБУДЬТЕ ОБ ОПАСНОСТИ, СВЯЗАННОЙ С ЛСД! СКАЖИТЕ, - ЧТО ЛСД ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ - ОСОБЕННО ДЛЯ МОЛОДЕЖИ!

...Кизи лишь смотрит на них и одаривает их самой широкой, самой загадочной улыбкой провинциала, которая на экране смотрится так, точно он вдруг отыскал взглядом старого дружка, а тот говорит: "Что за дребедень, Киизии..."

В тот же день, вновь прокатившись по телеэкранам Сан-Франциско, Кизи, Проказники и автобус подъезжают к "Уинтерленду", чтобы осмотреть его перед выпускным балом по случаю ОКОНЧАНИЯ КИСЛОТНОГО ТЕСТА... Телевизионные микрофоны... Кизи в комбинезоне Людей-Флагов и десятигалоновой соломенной шляпе...

- Кен! Кен! - телекомментатор с трудом принимает соответствующую позу. - Кен, не скажешь ли несколько слов о том, какую мысль ты хочешь внушить ребятам на Окончании Кислотного Теста?

- Я хочу сказать им: "Никогда не доверяйте..." БАААААААААЦ

В микрофон оглушительно ухает прорвавшаяся обратная связь...

- Повтори, пожалуйста, Кен.

- Бааааааааац, - повторяет Кизи.

- Ха-ха! Нет, то, что ты говорил.

- Никогда не доверяйте Проказнику, - говорит Кизи. Эпизод прерывается на том, как из автобуса один за другим выскакивает выводок Людей-Флагов...

Н и к о г д а н е д о в е р я й т е П р о к а з н и к у!.. Черт подери!.. Вновь перебудоражен весь Хейт-Эшбери, ну что с этим поделаешь! Очередное массовое воспламенение паранойи. Чахоточные торчки скользящей походкой вышагивают взад и вперед мимо магазинных витрин Хейтстрит. Они без конца тараторят, сидя на корточках в комнатах с обоями из набивной ткани. Вся вещь дает стахановский крен влево. Кизи вовсе не правый уклонист, он левый уклонист. Он намерен выкрутиться, велев ребятам покончить с ЛСД, но все это только для прессы. А на самом деле он готовит чудовищную проказу, которая окончательно погубит психеделическое движение... Да, я вижу, что в каком-то отношении кислотные торчки ХейтЭшбери представляют собой нечто вроде племени. Они не расстаются с барабанами джунглей и сплетнями, они их любят, они плавают в них, как рыбы в пещерной реке... В воспаленном всеобщем мозгу рождается страшная мысль... Выпускной Бал по случаю Окончания Кислотного Теста намечено устроить в "Уинтерленде" в понедельник, 31 октября, в канун Дня Всех Святых. На следующий вечер калифорнийская Демократическая партия проводит в "Уинтерленде" массовый митинг в честь губернатора Брауна, который соперничает на выборах с Рональдом Рейганом. Кизи и Проказники устраивают свою уинтерлендскую вечеринку в канун Дня Всех Святых. Так? Вместо "прощания с кислотой" она выльется в Кислотный Тест неслыханных масштабов. Электропрохладительный Напиток прольется, как дождь во время тайфуна, заструится по всем венам, шесть тысяч спятивших торчков будут рикошетом отскакивать от стены к стене, точно электрические мячики для гольфа... Но и это еще не все. Небеса рухнут на землю, но на этом они не остановятся, эти маньяки!.. Все двери, перила, стены, стулья, трубы центрального отопления и фонтанчики для питья Проказники смажут ДМСО... разбавленным ЛСД... Усекли?.. ДМСО - нечто вроде древнего идеала алхимиков, универсальный растворитель. Капните ДМСО на кончик пальца, и через тридцать секунд вы почувствуете его вкус во рту. Вот с какой скоростью он проникает сквозь кожу и весь организм. ДМСО с ЛСД... Вот это воображение! На следующий вечер вся Демократическая партия Калифорнии будет наглухо одурманена, все повылетают из тыкв. Восемь тысяч эмфизематозных толстожопых сенаторов, членов законодательного собрания, членов и членш национальных комитетов, конгрессменов, да и сам губернатор, примутся издавать леденящие душу вопли, шлепаться на пол и гукать, шипеть и поджариваться, как стопка спятивших блинов, после чего на все движение обрушатся, размахивая кнутами, Тугоухие Полицейские...

Господи, какой ужас!.. И вот торчки никак не поймут, то ли Кизи их продает, то ли впихивает во всеобщую задницу большую римскую свечу. Они загипнотизированы. Они подходят к Складу и до боли в глазах всматриваются во мрак. Их глаза сверкают в дверном проеме лихорадочным блеском... Они входят в Склад, пялятся на автобус, пялятся на Кизи. Горянку, Кэссади, Бэббса... Входит, бряцая бусами, целый отряд, все покачиваются. как гаучос, разглядывают автобус, приговаривая: "Блеск! Здорово!" - и улыбаются друг другу, вроде как все на высоте, и вдруг Проказники умолкают.

- Копы, - морщась от отвращения, говорит Горянка.

- Откуда ты знаешь?

- Да посмотрите на их обувь.

На ногах у них ботинки на шнурках, как у линейный монтеров-телефонистов.

- В таких тяжелых башмаках вам никогда не стать торчками,- говорит она.

Однако это всего лишь минутный каприз. Дело в том, что Проказники вновь подняли паруса. Они уже затащили в свой фильм весь город, не только копов. О Кизи говорят по телевидению и радио, пишут во всех газетах. Он - знаменитость, идеальная знаменитость, скверный славный малый, пропахший всеми тайными греховно-зилотскими удовольствиями, но обещающий исправиться. Они исколесили на автобусе весь город, сбивая с панталыку общественный рассудок... Заехали даже в большой негритянский район Филмор - с надрывающимися от рок-н-ролла громкоговорителями, развевающимися американскими флагами и украшающей автобус крупной надписью

ВЛАСТЬ ЦВЕТНЫХ

промчавшись сквозь гетто сплошной массой ярких светящихся вихрей. Чернокожие в Филморе никак не могли разобраться в этой чертовщине. Может, они серьезно, эти белые прикольщики, только фразу написали неправильно? А может, это изде-е-е-е-е-евка? - когда они наконец разобрались, автобус был уже далеко и баламутил другой район. Потом на автобусе появилась огромная надпись

ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА

и Проказники принялись колесить по Хейт-Эшбери и деловой части Сан-Франциско, Норт-Бичу и Беркли с рекламой самого представительного на свете форума торчков. Они поднимали шум у каждых ворот. На крыше Джордж Уокер на барабанах, Пейдж - на электрогитаре. Горянка высовывалась в заднее окно сверкающего солнечными зайчиками автобуса и выкрикивала в растерянную толпу лозунги на тему предвыборной борьбы за пост губернатора и многочисленных арестов Кизи:

- Кизи - в губернаторы!

- Он готов предъявить множество собственных обвинений!

- Он не отказывается от своих дел!

- Избранник идиотов!

- Косяк в каждой заначке!

- Все упования - на наркоманию!

Вновь они были з а щ и щ е н ы. Весь прикольный город был затянут в Фильм. А потом...

..."Уинтерленд": да... Как обычно, самым трудным во всей фантазии было подыскать подходящее место. "Уинтерленд" подходит идеально: самая большая крытая арена в городе, прочный корабль, используемый для ледовых представлений и тому подобного. Непосредственно с Кизи и Проказниками администрация "Уинтерленда" заключать договор отказалась. Маньяки, рецидивисты!.. Тут-то и возник Билл Грэхэм. Особой любви Грэхэм и Кизи друг к другу не испытывали, однако Грэхем предложил свои услуги в качестве продюсера, импресарио, здравого рассудка и твердой руки на командном пункте и подписал контракт. Главное в работе Грэхэма - оставаться на гребне новой волны. Но кроме того, для него это вопрос эстетики и морали. Помимо всего прочего, он еще и верит... гм-гм... Правда, тут замешан Кизи... Ну что ж... Как бы то ни было, Халлинэн и Роэн оформляют контракт между Грэхэмом и компанией "Отважные Полеты". Контракт подписан, задаток внесен, все законно и оплачено.

Теперь очередь "Благодарных Мертвецов". Кизи желает, чтобы на Выпускном Балу играли именно они. По его словам, они необходимы. Однако у "Мертвецов" контракт на выступление на костюмированном балу по случаю Дня Всех Святых в "Калифорния-холле". По иронии судьбы, финансируют бал благодетели Проказников, "Общество Каллиопы", и для его проведения они наняли импресарио по имени Боб Маккендрик. Кизи, Маккендрик и представители "Общества Каллиопы" Пол Хокен, Майкл Лейтон и Билл Тара собрались в квартире на верхнем этаже покосившегося здания на Пай-стрит сплошь деревянные планки и окна-фонари. Мебели никакой, только матрас в гостиной. Солнце заливает помещение ослепительным блеском. Кизи сидит на матрасе, а все остальные - на корточках на полу. Кроме Маккендрика. Он стоит в центре комнаты и приплясывает, точно попал на раскаленную сковородку. На нем тонкий черный свитер, рубашка с открытым воротом, узкие черные брюки и черные туфли без шнурков с акульими носами... короче, одет как прирожденный хипстер. Яркие солнечные лучи раскалывают его на двадцать семь составных частей, и каждая беспокойно ерзает.

- Слушай, Кен, - говорит он, - ты лидер, можно сказать, пророк, у тебя важная миссия, и мне это по душе, я понятно выражаюсь? Все это я уважаю... Но мне приходится смотреть на подобные вещи с другой стороны. Я несу ответственность перед многими людьми, вложена уже куча денег.

Двадцать семь частей! - все движутся, а как же, ведь каждому ясно, что при игре в импресарио эти танцы в "Калифорния-холле" - прямой путь к наживе. Кизи просто-напросто сидит и упорно обрабатывает Маккендрика, интересуясь, похоже, лишь тем, сколько времени тому придется уяснять себе, как все будет на самом деле... Черт побери, старина! объединим наши усилия! Перенеси сферу своих интересов в "Уинтерленд", вложи туда деньги. Даже если он этого не сделает, все равно все придут в "Уинтерленд", и в своем "Калифорния-холле" он останется ни с чем. Маккендрик вне себя. Его освещенные ярким солнцем черные брюки отплясывают фокстрот. От него во все стороны исходит запах беды. Соберите меня опять в одно целое! Все таращат на него глаза. От этого нестерпимого блеска у всех развивается близорукость! Он доходит до точки. Он согласен. Он отказывается от затеи с "Калифорния-холлом", отпускает восвояси "Мертвецов", мечется, рассыпается...

...на отдельные слова и прикольные фразы, ропот. Торчки начинают роптать по поводу игры Кизи во Власть. И г р ы К и з и в о В л а с т ь. "Благодарные Мертвецы"... Они-то на высоте! С первых Кислотных Тестов они сделались вещью, пионерами нового звучания, кислотного рока, к ним начали присматриваться компании грамзаписи:::: гм-гм:::: э т о и е с т ь с а м а я п е р е д о в а я м у з ы к а? Да прикол с ними! Все до одного у нас в кармане, в "Уинтерленде".

В пятницу вечером Проказники решают заглянуть в "Филмор". Ну да, как-никак сегодня пятница, Кизи, Кэссади, Бэббс, Пейдж - всего около дюжины, все в комбинезонах Людей-Флагов. Кэссади жонглирует кувалдой. Вокруг "Филмора" идет по-настоящему прикольное представление. Танцевальный зал расположен в самом центре негритянских трущоб, на углу Филмор и Джири, и в пятницу вечером на улице полно молодых чернокожих в шляпах с крошечными полями, проводящих свой обычный пятничный вечер на улице, и старых негритянок, закупающих продукты на выходные дни, кругом винные лавки, аптеки, медленно движутся машины, на улицах сплошные черные лица. И прямо в этой толпе - белые прикольщики. Молодые люди в психеделических нарядах, направляющиеся, весело переговариваясь и гогоча, к "Филмору",- Власть Цветных!.. она в их руках, как пить дать. Кизи и Проказники поднимаются по лестнице в танцевальный зал, который расположен на втором этаже. Кизи вступает в переговоры с кассиром и контролером. Они приглашены на важное совещание. Контролер поднимается наверх. Потом возвращается... похоже, флюиды очень скверные... Без билетов их не пропустят... Грэхэм... скверные флюиды, мало того - прикольное оскорбление. Проказники вновь выходят на улицу, чтобы все обмозговать. Служебный вход "Филмора" огорожен, а за оградой - разъяренная, скалящая зубы немецкая овчарка... Грэхэм... Кэссади удаляется... Через несколько минут он появляется вновь.

- Я случайно наткнулся на Билла Грэхэма,- говорит он. - Он был на улице, проверял, не попало ли в протекторы его покрышек хоть несколько монеток. Я и говорю: "Билл..." - а он мне: "Слушай, Нил, мы живем в разных мирах. Ты - хиппи, а я - правильный. Правильный". Он еще вот так сделал,- чтобы продемонстрировать, что именно сделал Грэхэм. Кэссади составляет из указательных пальцев правильный квадрат. "Ты - хиппи, а я - правильный". И еще говорит: "Я в подземку с пятьдесят пятого года не спускаюсь, а ты так там и торчишь". Вот что я скажу, Вождь, - он обращается к Кизи, - у меня возникли крайне отрицательные эмоции. Я вспомнил, что ты говорил насчет отрицательных эмоций, но у меня возникли крайне отрицательные эмоции.

Кизи смеется, однако...

Весь субботний день Проказники трудятся с бешеной энергией. Они настраивают всевозможную аппаратуру: микрофоны, прожекторы, усилители, динамики, стробы, даже электронную музыкальную машину - все обычное оборудование для Кислотных Тестов плюс кое-что еще. До воскресенья им "Уинтерленд" оснастить не удастся, потому что в субботу вечером там какое-то представление. Как бы то ни было. они трудятся как проклятые в субботу днем и всю ночь с субботы на воскресенье... В пять часов утра в воскресенье все на мази. В пять утра адвоката Кизи, Роэна, поднимает с постели телефонный звонок... На проводе Грэхэм, крайне возбужденный, выпаливающий миллион слов в минуту.

В конторе Грэхэма в "Филморе" идет коротенькое совещаньице. Оно идет уже всю ночь. Грэхэм всю ночь борется с множеством отрицательных эмоций. Ему этот термин тоже известен. Он знает его наизусть... знает его и Чет Хелмс, знают "Благодарные Мертвецы", и "Ртутная Курьерская Служба", и многие другие::::: здесь собралось три четверти Движения, говорит он, все набились в контору, чуть ли не на стенах висят... все страшно волнуются. Мы что, действительно намерены позволить Кизи все это проделать?.. устроить это светопреставление? Выход::::: з а п р е д е л ы к и с л о т ы, или как там это называется, - да ведь что бы это ни значило, никому это здесь ничего хорошего не сулит... Они в курсе всех событий, они знают о ренегатстве, об игре во власть, о том, как Кизи выкручивал руки Маккендрику, о ДМСО... ДМСО!.. Вот именно! Господи, Билл, ну как ты не поймешь... Они оказывают на Грэхэма давление, требуют, чтобы он отказался от договора... Они схватили меня за руки и за ноги и привязали к бешеным тягачам, готовым разъехаться во все четыре страны света... Чем больше они говорят, тем скорее надо что-то д е л а т ь, Боже праведный, если б это было не так, разве просидели бы мы здесь всю ночь... В теплом инкубаторе каждой подмышки рождается надежда... Хелмс во всем разобрался. У Кизи воинственное умонастроение. Он мыслит с позиции выравнивания сил. Он разыгрывает из себя лису в пустыне - заманиваешь врага на свое собственное поле боя, лицемерно объявив о намерении удержать молодежь от употребления ЛСД, а когда по твоему зову соберутся тысячи этих честных ребят, одурманиваешь их кислотой. Кизи ловко строит хорошую мину при плохой игре - и так далее... А "Мертвецы"... С какой стати мы должны роди Кизи похерить то, чего добились тяжким трудом? Как говорит фельетонист Ралф Глизон... ради нас Кизи готов похерить весь новый сан-францисский мир. А Грэхэм... На улице я случайно встретил Кэссади. Он размахивает передо мной своей кувалдой, точно намерен снести мне башку, если я откажусь с ними работать... Слишком много отрицательных эмоций. Кизи типичный Элмер Гэнтри, говорит Грэхэм... Вот именно! Элмер Гэнтри, демагог-протестант... В любом случае, это прикольная катастрофа... Если он ее устроит, он устроит ее всем нам. Если он добьется своего, он возглавит все психеделическое движение и заведет его в вещь Элмера Гэнтри - Бог Отец, Святой Папочка, Калиостро, преддверие шарлатанского ада для невинных душ, кувалдная теократия, фосфоресцирующий бал фашистов, царь Ирод, дающий добро на избиение Детей-Цветов, о Ебля и Разврат, рык и скрежет зубовный, Граф Калиостро, Элмер Гэнтри, Нерон пылающий и цветной... Остановите Кизи...

Короче, Грэхем разрывает соглашение, и никакого бала по случаю Окончания Кислотного Теста в "Уинтерленде" не будет.

Ближе к вечеру на Складе - Боже, какое здесь царит уныние! Конечно, в помещении вечно все вверх дном, но теперь здесь вдобавок отстаивается мутный осадок утренней катастрофы. Победу торжествуют паразиты... Вши! Голубиные блохи! Тараканы! крысы! чесотка! парша! триппер! геморрой! лишай! все это фурункулами пузырится на поверхности мусорных куч... Фэй, Горянка, Бэббс, Гретхен, Черная Мария, Пейдж, Дорис Копуша, Стюарт Бранд, Лоис, Отшельник, Рой Себёрн, Кишка бывший Ангел Ада, брат Кизи Чак, Чума - все чем-то громыхают во мраке, но они уже не Люди-Флаги, они сбросили свои украшенные флагами комбинезоны, как будто кончилась война... Они собираются в кружок у автобуса, рассаживаясь на складных стульях и старых театральных креслах... ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА... надпись еще тянется через весь бок автобуса... Ну ладно, черт подери... Кизи, вновь в рубахе с начесом, пробирается среди сидящих с гигантским мягким креслом - набитым крошечными крылышками! - над головой - ставит его спинкой к автобусу и садится - в кресло, подверженное птичьей линьке, - и теперь круг Проказников замыкается на нем. Кизи внимательно смотрит в свой блокнот, а потом заговаривает, так тихо, что поначалу я с трудом разбираю его слова... о том, что сегодня произошло... о Дэнни Рифкине и некоторых других, которые приходили сказать ему, что порывают с уинтерлендской фантазией.

- Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: они не передумают, - говорит он. - Они не передумают, потому что вложено слишком много денег... Когда они ушли, я лег и стал об этом размышлять, а потом понял, что все необходимое мы имеем прямо здесь...

ПРЯМО ЗДЕСЬ?

...на этом Складе, и именно здесь мы все и устроим. Выпускной Бал мы проведем здесь, здесь будет наше место действия. Есть определенное количество людей, которых мы хотим к себе приблизить, они сюда и придут, им места хватит, и это будет куда лучше, чем все, что мы могли бы сделать в "Унтерленде"...

СВИСТ

...Здесь мы на своей территории и можем делать все, что хотим, можем ставить спектакль на собственной сцене, больше не придется заниматься политиканством и идти на компромиссы. Мы все сделаем по-своему и станем Супергероями Побережья...

ПОСЛЕДНИЙ ПРОСВЕТ В МОЛОДЕЮЩЕМ НЕБЕ

...Одна из причин, почему не удался наш замысел, заключается в том, что он был слишком грандиозным и вдохновенным, вот все и перепугались. Все они мнят себя орлами, а взлететь, как орлы, не хотят, поэтому нам придется сделать это самим... Мы пытались сделать все по-другому, но они в этом не заинтересованы... Поэтому мы пригласим только тех, кто нам близок. Таких людей, которые говорят совершенно свободно и прямо, людей, которым нельзя заткнуть рот. Вот суть фантазии. Все переносим сюда, в Крысиную Лачугу.

В КРЫСИНУЮ ЛАЧУГУ

Затем голос Кизи становится громче, он принимается распределять обязанности: Пейдж отвечает за монтаж сцены и установку стульев. Рой Себёрн должен украсить помещение полотняными драпировками. Фэй и Гретхен - приготовить еду и напитки. Отшельник - заделать все дыры в стенах. Чума - составить и вывесить список приглашенных...

ИЗБРАННЫХ!

Фантазия такова: составить список приглашенных и связаться со всеми, где бы они ни были, сейчас, до наступления ночи, по телефону, через курьера, чего бы это ни стояло, - и все начинают размышлять о том, какие же люди настолько близки

ВСЕЙ ЭТОЙ ПРИКОЛЬНОЙ АВАНТЮРЕ

чтобы пригласить их на этот последний сходняк... Вот это мысль!..

А ПОМНИШЬ

всех Проказников, которые разбрелись кто куда, вроде Девицы Тупицы, Мардж Баржи, Чувственной Икс, Анонимной, Нормана Хартвега...

- Наймем санитарную машину, пускай привезет его из Анн-Арбора! - Боже, какие воспоминания... люди с Перри-лейн... Сэнди Леманн-Хаупт...

ВЕДЬ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, ОН БЫЛ, КОГДА пекся жирный пирог...

- Хью Ромни!

- Бонни Джин!

А Пол Сойер, а Рэчел Райтбрэд... и все чокнутые сумасброды, которые побывали в автобусе на его золотом пути, где-то они теперь...

- Мэри Микрограмм!

- Тот малыш, что написал целую марихуанную поэму! - и они записывают...

- А тот ушастик, тот п с и х! - говорит Бэббс - и они записывают...

- А парочка из Портленда! - и они записывают...

- Безумный Химик!

ДА! АХ, ЧЕРТ, А ПОМНИШЬ

- Большой Ниггер!

ПОДАВАЙ АРЕНДНУЮ ПЛАТУ

- Калли!

- Аузли!

ВЫЖИЛ

- Тот малый в тюрьме!

- Всеравношка!

РЭ-Э-Э-Э-ЭЙ

- Рэй!

- Панчо Подушка!

- Дж. Эдгар Гувер! - и они записывают...

В ДУРАКАХ ОСТАЕТСЯ КАЖДЫЙ ХИТРЕЦ

- Гэйлорд!

- Джим Фиш!

- Агент Номер Один!

М А Р И К О Н Ы!

- Космо!

К о с - м о

Черт вот это поток из в вечность ушедших времен из Ла-Хонды из дальних краев из Крысиных земель и спокойных морей все нахлынуло вновь все забило ключом оседлать бы волну и нестись и нестись и нестись и нестись в этом мраке - и снова давить лобковых вшей в лягушачих водолазных костюмах шесть крошечных неопреново-резиновых браслетов на каждую лапку лобковой вши которая ползает замаскированная под крошечные шрамики в мозгу едрючая катастрофическая инвазия, эта мрачная мысль оформлялась в каждом мозгу до тех пор, пока сквозь скудную и искусственную праздничную эйфорию не прогремел, совершенно открыто и оглушительно, на всю запаршивевшую выгребную яму Склада, извечный голос смотровой волчьей ямы, голос в тоне "не-морочьте-мне-голову", голос Пейджа:

- А все-таки здорово участвовать в величайшей суходрочке в истории.

Но как бы прикольно то ни было! На следующий вечер, в канун Дня Всех Святых, в долгожданный волшебный час... Глазам своим не верю, Проказники преобразили помещение. Надо отдать им должное, они наверняка трудились как турки. Как и прежде, этот Склад - чума бубонная среди зданий, вы же понимаете, однако в глаза бросается яркость стиля, крысиная роскошь. Самая роскошная вещь - гигантский оранжевобелый парашют, чудовищных размеров, сплошной шелк, без всяких строп и всего прочего, подвешенный за верхушку к потолку и растянутый до самых углов потолка, точно некий величественный балдахин с пирушки Людовика XV в оранжерее Версаля. Он сверкает! Grand luxe! Как выясняется, это тот самый парашют, который астронавты используют для приводнения... гм... Да... Вот это зрелище! Проказники вновь облачились в свои комбинезоны и превратились в Людей-Флагов. Горянка сидит со стороны Шестой улицы и пропускает гостей по висящему на двери списку приглашенных, который почерком Бога Ротора составил Пол Фостер. Горянка расстегивает комбинезон "Их не арестуешь" и дает грудь Саншайн, а избранные, правоверные... толпы!.. топают и топают внутрь... Их лица расписаны вихрями в стиле "арт-нуво", расписаны наполеоновские треуголки, расписаны маски, причудливо выкрашены волосы, и еще - расшитые узорами китайские пижамы, сшитые из американских флагов платья, прозрачный полиэтилен в духе Флэша Гордона, дешевые накидки из сарана, набивные индийские одеяла пончо казацкие бурки меховые безрукавки тортообразная мешанина кантов и аксельбантов вышивка яркие пледы саронги сари головные повязки банты жезлы камзолы сюртуки епископские судейские и профессорские мантии ленты нашивки отвороты ремни башмаки на крючках "гаремные" башмаки башмаки "дюранго" сапоги-скороходы рыцарские сапоги модерновые башмаки разноцветные светящиеся "веллингтоны" башмакиговнодавы бусы медальоны амулеты тотемы отполированные кости голубиные черепа скелеты летучих мышей лягушачьи тораксы собачьи бедра берцовая кость лемура коленная чашечка койота... Короче, чудовищный цирк, сказочный карнавал, паноптикум. Подкатывают Ангелы Ада, в своей униформе - куртки с черепами, при всех регалиях, бороды расчесаны и подстрижены; Терри Бродяга, Пит Мотогонщик, Ралф Оклендский со своими девицами... мини-юбки и малиновые чулки... Джордж Шоколад... Хаос! Огненная лава! Джордж Шоколад не обнаруживает себя в списке, а его девушка то и дело бубнит: "Что такое, Джордж, мы что, не можем войти?" - и в конце концов Горянка издает презрительный смешок и взмахом руки пропускает их внутрь. Малыш лет десяти выскакивает из помещения Склада на Шестую улицу с криком: "Кто тут курит траву?!" - самым угрожающим тоном, на какой только способен... агрессивный чертенок. Внутри даже оборудована детская комната, и оттуда то и дело приходится гнать ко всем чертям Отшельника. Кизи в комбинезоне Людей-Флагов стоит в стороне, смотрит вокруг и молча слушает здоровенного Ангела из Окленда, на котором под ангельской курткой рубашка в горошек и галстук в горошек: "Я надел рубашку и галстук, Кен, по случаю Дня Всех Святых", - в громкоговорителях звучит рок-н-ролл, а громкоговорители повсюду на стенах, на потолке, даже на вершине парашютного балдахина... микрофоны, кинокамеры, телекамеры... Да... Избранные и Правоверные! - и все-таки слух о светопреставлении на паршивом старом Складе разносится по городу, точно новость из светской хроники. Разумеется, не вызывающая сомнений... Три телестанции прислали операторов, четыре радиостанции - людей с микрофонами и магнитофонами. Прибыл романист Херберт Голд - с улыбкой как на рекламе крема после бритья. Прибыла Пиа Линдстрём, дочь Ингрид Бергман... О, сладостный прилив адреналина! Вот где главный сходняк! что это... неужели н о в а я в о л н а?.. Где?.. входит сан-францисский корреспондент "Уиминз уеар дейли" Алберт Морч, нагловатый типчик с "Роллейфлексом" на шее... Катрин Милинье из "Вога" с миниатюрным фотоаппаратом в роскошном кольчужном ридикюле стоит среди Ангелов, торчков и представителей Условного Поколения, точно принцесса или жар-птица... Ларри Дитц, журналист из Лос-Анджелеса... И я... гм-гм... Избранные и Правоверные плюс весь громадный мир. Это обычная вечеринка, не больше. Но черт подери! Такие костюмы подходят скорее для спасения душ усопших, а не для приема по случаю Дня Всех Святых... право слово, эти одежды больше подобают духовенству...

Мы что, ослепли?.. Причащение.... Освящение... Причастие... М-да... На сцену поднимаются "Анонимные Художники Америки"... Они похожи на прикольных фей из "Сна в летнюю ночь" - дуэльные рубахи и длинные платья невиданных досель фосфоресцирующих пастельных тонов, над инструментами сияют разноцветные светящиеся маски смерти. Помещение внезапно утопает в музыке из миллиона динамиков... в сопрановом вихре музыки... сплошь электрической плюс электронная музыкальная машина "Бучла", вопящая, как способный логично мыслить душевнобольной...

На середину, под громадный парашютный балдахин и лучи прожекторов, шествуют по шерстяному лоскутному ковру... Дорис Копуша из Проказников в комбинезоне Людей-Флагов и Терри Бродяга из Ангелов Ада в озаркском островерхом цилиндре, темных очках, ангельской бороде, толстом свитере в черно-коричневую, как шкура енота, полоску, ангельской куртке-безрукавке с эмблемой смерти, синих джинсах, мотоциклетных ботинках... Господи, да ведь для вас это первый бал, Дорис Копуша и Терри Бродяга... с обычными бешеными плясками, с притопами и прихлопами... однако по-чудному торжественный. С минуту они танцуют, а потом к ним ураганом бросаются все остальные, парочки в изысканных кислотно-торчковых одеяниях пускаются в пляс под рок-н-ролл, только танцуют они, наглухо вылетев из собственных тыкв, они скачут, размахивают поднятыми руками, запрокидывают головы, они вращаются по кругу и воспаряют... они возбуждены... они впали в транс... Со стороны за ними наблюдает Гэри Голдхилл. На нем просторная ярко-красная китайская пижамная куртка, украшенная вышитым золотым драконом. От Склада его бросает в дрожь... Косность!.. Безумие!.. Друзья или призраки? Что ж... на Земле небеса могут смешаться с преисподней, он принимает смелое решение... достает из брючного кармана зелье и проглатывает его...

В толпе уже видны блуждающие улыбки экстаза... Влажные губы восторженного блаженства... Улыбки сияют, глаза широко открыты и напоминают пластмассовые наросты. Телепат так растащился, так сияет влажной ухмылкой, что становится похож на один большой духовный оргазм, готовый слой за слоем распуститься в... белую лилию... а блондин в белом балахоне под Неру с висящим на груди серебряным кулоном стоит перед рок-н-ролльным ансамблем на коленях, воздев руки, как во время молитвы, и на лице его улыбка такого чистого кислотного блаженства, что шипят зубы... сосуд с кипящим жемчугом... Эстраду занимают Проказники Бэббс, Гретхен, Пейдж и прочие, сплошь электрифицированные и наэлектризованные, они принимаются извлекать из инструментов оглушительные и донельзя причудливые китайские научно-фантастические звуки, до такой степени заведя электронную музыкальную машину "Бучла", что та загоняет сама себя в самый неожиданный акустический угол, последний поворот в замкнутом лабиринте электрической цепи, и издает прозрачный, топологически рассчитанный вопль. На пределе темпа, через сверхмощную звуковую систему. Кизи все еще стоит в стороне, в полумраке, возле Центрального Пульта, только он уже снял комбинезон Людей-Флагов и стоит голый до пояса, на нем лишь белое трико, белая, завязанная на шее атласная накидка и красно-бело-синяя лента через плечо. Да это же... Капитан Америка! Вспышка! Капитан Чудо! одним словом, Супергерой...

Вдруг, в самый разгар неистовства, гаснет свет, умолкает музыка, все вытесняет единственный луч прожектора, направленный в центр площадки. Светом заправляет сидящий на стропилах брат Кизи Чак. Во тьме слышны голоса Бэббса и Зануды, на прикольный манер переговаривающихся в микрофоны:

- Как ты думаешь, Зануда, они освободят центр, если мы их хорошенько попросим?

- Конечно! Они освободят центр раньше, чем ты успеешь произнести: "Освободите центр"...

Но все лишь толкутся на месте, ослепшие от неожиданного затемнения. Бэббс говорит:

- Если они не освободят центр, значит, это просто стадо баранов...

Ладно, поверим на слово! Народ освобождает образованный лучом прожектора эллипс, и из темноты в нем появляется Кизи. Правда, уже без накидки и ленты. Помоему, это уже чересчур прикольно. На нем только и одежды, что белое балетное трико да борцовское телосложение. Под трико угадываются спортивные трусы характерный штрих... для этой Крысиной Лачуги... Он подносит к губам ручной микрофон... Кизи в трико, с лужей света под ногами, окруженный столпившимися в темноте вокруг световой петли торчками... Театрально донельзя... и весьма, весьма таинственно... Некоторые торчки схватывают суть дела мгновенно. Ни слова не говоря, они принимаются забрасывать лужу света всевозможными вещами: туда летят кусочки сахара, капсулы, обрывки папиросной бумаги, парочка косяков, бусы, амулеты, головные повязки - все талисманы и тотемы психеделии в луче прожектора. Это же... алтарь... Кизи начинает говорить в микрофон, растягивая слова на провинциальный манер...

- Когда мы были в Мексике, мы многое узнали про волны. Мы изучали волны шесть месяцев. Волны можно почувствовать даже в темноте...

В его голосе щемящая тоска, что же это?.. до сей поры - вечеринка, неистовство. И вдруг все переходит на совсем другой уровень... абсолютно новый... мы не в силах его постичь. Телевизионщики пытаются подобраться поближе и занять выгодную позицию. Неужели именно сейчас он велит ребятам отказаться от ЛСД?.. Ведь ради этого мы и пришли... В о л н ы?

- Я верю в то, что человек меняется... существенным, радикальным образом... Непрерывно образуются волны, и с каждым разом они становятся все мощнее. Меняется наше представление о действительности. Это происходит и здесь, в Сан-Франциско... Я уверен, что возникло новое поколение молодых людей. У них особая походка... Я слышу ее в музыке... Раньше она звучала так... жизнь с м е р т ь, жизнь - с м е р т ь... но теперь по-другому... смерть - ж и з н ь, смерть - ж и з н ь...

Телевизионщики пытаются всучить микрофоны обступившим Кизи торчкам, чтобы те держали их поближе к нему. Они умоляют торчков, они едва ли не приказывают им театральным шепотом. Торчки лишь с отвращением смотрят на них. Кизи бросает на них уничтожающие взгляды... Эти ублюдки с их... в ы б о р о м п о з и ц и и... им лишь бы попользоваться вами какое-то время... настоящие проколы в дирижабле, пустопорожние шумы в сердце, они же... телевизионщики тоже мотают себе нервы. Сопливые торчки от информации!.. От информации в этом Городе-Пороге всех с души воротит. Она всем осточертела, но и без нее никуда не денешься - назревает грандиозная катастрофа...

-...Целый год мы прожили в Саду Эдема. Дверь туда нам открыла кислота. В Саду Эдема были лишь целомудрие да приятное времяпрепровождение. Кислота открывает дверь, вы входите и ненадолго там остаетесь...

И именно в этот момент - тайны синхронизации!.. да - в дверь со стороны Шестой улицы входят четверо полицейских, огромные темно-синие фигуры. В погруженной во тьму толпе начинают раздаваться возгласы:

"Копы! Копы!.." Последний жестокий налет, чтобы довершить катастрофу! В темноте поднимается бешеная сумятица, тела бьются о стены гаража, точно гигантские, причудливо разодетые крысы в поисках нор... Уносить отсюда ноги к чертям собачьим!.. Ну конечно, это же Условное Поколение, все ребята освобождены условно, всем строго запрещено обращаться с уже известными наркоманами... они едва не прогрызают дыры в цементном полу... Четверо полицейских тяжелой поступью входят в гараж, неторопливо озираясь по сторонам. Теперь в микрофон говорит Кэссади, стоящий далеко позади Кизи, точнее, на сцене, он принимается отпускать замечания по поводу входящих копов:

- Четверо сшитых на заказ полицейских, вы же понимаете, разыскивают бисерных торчков в стадах свиней...

- Здесь копы? - спрашивает Кизи. Голос у него встревоженный.

- Копы из участка...

- Они тоже накатывают волнами,- говорит Кизи,- это образец непрерывных повторов...

...Вот как!..

Копы уже остановились с краю толпы и попросту озираются вокруг.

- Есть копы, а есть полицейские, - продолжает Кизи. - Коп говорит: "Не делай этого. Это запрещено, вот и все". Полицейский же говорит: "Ты можешь это делать, но, если ты зайдешь слишком далеко, у тебя будут неприятности". Полицейский - это двойная разделительная линия посередине дороги. Я имею в виду, внутри нас.

...Внезапно вспыхивает прожектор, и в узком конусе его луча оказывается Кэссади.

- Как сказал однажды Кен, - говорит Кэссади, если двадцать лет не обращать на копа внимания, он исчезнет...

- Хо! - Хо! - Хо! - Ангелы Ада в углу... четверо копов всего лишь внимательно оглядывают собравшихся на проповедь людей и направляются к выходу. Кэссади не унимается:

- Да! Хулиганские действия, вы же понимаете... Не будет здесь никаких хулиганских действий. Если б нам понадобились хулиганские действия, мы позвали бы ребят, которые устроили бы их в лучшем виде...

- Хо! - Хо!.. Вот так то!.. Х о р о ш и й к о п м е р т в ы й к о п!

- Х о р о ш и й к о п - м е р т в ы й к о п!

Но копы шагают себе к выходу все той же неторопливой походкой, вразвалку, и небрежно проходят сквозь компанию Ангелов Ада, как будто их не замечая. Копы удалились, но они вновь сделали прокол и нарушили атмосферу. Кизи пытается ее воссоздать, в тех же мягких тонах, однако она упрямо улетучивается. Начинает он с рассказа о своем видении, об образе выхода за Пределы Кислоты, о том; как он увидел линии света на другом берегу залива в Маысанильо, линию травы...

-...и я курнул травы, собственно говоря, немного "Золота Акапулько"...

Во тьме раздаются одобрительные возгласы - "Золото Акапулько"! Черт подери, мы же торчки посвященные, нам-то известна самая жирная и густая марихуана! Вот только этот прикольный прокол. Кизи повествует обо всем своем видении: линия кислоты, круг, нуждающийся в завершении, огоньки на другом берегу залива... Сплошь метафоры, аллегории, там и сям в головах образуется жуткая мешанина... Рок-н-ролл, неистовство, телекамеры, тьма, копы, а теперь еще и... э т о... Все это непрерывно рикошетирует от уровня к уровню. Черт возьми! Что это Кизи... д е л а е т... Наконец - линия с крючком, замыкающая круг, не пройдя весь путь. Он рассказывает им все, но - что это...

- Мы входили в эту дверь, какое-то время оставались там, а потом выходили обратно в ту же самую дверь. Но пока мы не дойдем до конца... а потом и еще дальше... мы никуда не попадем, ничего нового не испытаем...

Они чувствуют себя не в своей тарелке, они нервничают, сознают собственную никчемность, слишком много прорех в воздушном шаре, и в мозгах мешанина... да еще эти прикольные телешакалы тычут повсюду микрофонами, точно записывают казнь Ленни Брюса...

- Давайте выясним, где мы находимся. Давайте встряхнемся. Потанцуем.

Вновь загорается свет, вновь звучит музыка, все вновь обретает цвет и вертится волчком. Голдхилл уже очумел. Музыка заливает его нервные узлы потоком утешения... Любовь! Блаженство, счастье! Яркие огни! Опять танцуют с притопами Ангелы Ада, танцуют все. Но длится это недолго. В толпе - Кизи. Его начинает окружать народ. Музыка затихает. Кизи выглядит слегка остекленевшим, однако держится стойко, как будто полон решимости схватить катастрофу за плечи и отшвырнуть прочь. В руках у него глыба льда. Он целует ее, откалывает кусок и кладет его в рот, откалывает еще один и протягивает Кэссади. Кэссади целует свой кусок льда и растирает им свой обнаженный торс. Ледовая вещь... К ним пытаются протиснуться телеоператоры и радиоператоры. Их оттирают назад. Все ходит ходуном. Кизи и Кэссади сидят на полу и общаются с помощью льда. Проказники и кое-кто из прочих торчков садятся в кружок рядом с Кизи и Кэссади... в позу лотоса... Садится вместе с ними и Гэри Голдхилл. Он готов. С ними сидит малыш с шипящими зубами, чумовой... в позе лотоса... Спина его под балахоном Неру неподвижно выгнута. Он в трансе. Жемчуг в сосуде все кипит и кипит. Все берутся за руки и закрывают глаза - общинный круг... Они зажмуривают глаза все крепче и крепче, они ждут... э н е р г и и. Она приходит! Приходит! Из круга доносится резкий пронзительный звук... Слыхали?! Странно... Половина наблюдателей в замешательстве, они с б и т ы с т о л к у. Это что, вечеринка по случаю Дня Всех Святых или спиритический сеанс с трясунами? Господи... Алберт Морч из "Уиминз уеар дейли" говорит Катрит Милинье: "Послушайте, когда я вчера вечером с вами познакомился... я еще не знал, что вы дочь герцога Бедфордского!.." Что это все ударились в религию! Ангелы неугомонны. Они стоят у края круга. "Эй, включите музыку!.." Сидящие в кругу - Кизи, Кэссади и все прочие - начинают говорить. Малыш с шипящими зубами слышит голос. Глаза его все еще зажмурены. Он улыбается и сияет.

- Дохлый зяблик,- говорит он,- разбитая дорога и дохлый зяблик.

По голосу чувствуется, что он на грани слез и беспамятства... или же готов в любой момент разразиться безумным хохотом...

- Дохлый зяблик и разбитая дорога, лежит в пыли, о ш и б к а... о ш и б к а, но она н е и м е е т з н а ч е н и я... Ошибка н е и м е е т з н а ч е н и я... важна ситуация, в которой сделана ошибка... Разбитая дорога, дохлый зяблик, четыре заправочные станции, хвостовая дозаправка в воздухе для толстяков в темных очках, которые не видят разбитой дороги и дохлого зяблика...

Голдхилл сидит, погруженный в транс... Отовсюду накатывают волны энергии... Словно... злые духи!.. Кизи и Кэссади - что они пытаются проделать с его разумом?.. С х в а т и л и меня, заманили в Долгое Ожидание - чего? мысли? откровения? любви? чувства? прорыва - куда? или это

МИСТИФИКАЦИЯ

Они его мистифицируют! Морочат ему голову! Однако мысль, которую мы ждем, - о н о щ у щ а е т е е, физически, она накатывает мощной волной... Он хочет описать ее и заглядывает себе глубоко в душу

PRESQUE VU!

Массовая бесовская галлюцинация - вот что это такое! Он озирается по сторонам... Все ходит ходуном...

ЦИРК ИЛИ АД

Вокруг него - осужденные на адские муки, пропащие души умерших... Он поднимается, сверкая китайским фейерверком своей драконской пижамы, и направляется к двери, выходящей на Шестую улицу, однако... Мертвые и Проклятые! Лица!

АНГЕЛЫ АДА

Ангелы Ада, запрудившие ведущий к выходу коридор, затевают

РЕЗНЮ

Он возвращается в толпу и погружается в искривленное время... Как будто жизнь его - это бесконечная ленточная петля... В древнейших адских безднах с лакричным слабительным непрерывно пузырятся злые духи

ЛОВУШКА

Так получайте! Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе - и это песнопение превращает его в... Кришну!.. Христа!.. Бога... И тогда он выскакивает из искривленного времени и попадает в серебристую дымку... Всемирного Разума...

- Почти получилось,- говорит Кизи, впервые открывая глаза. - Вполне могло получиться. Но слишком шумно...

Однако облако, похоже, рассеялось.

Народ уже толпится у выхода. Все сбиты с толку и ошарашены. Не вечеринка, а черт знает что... Уходят Ангелы Ада, телевизионщики, сыт по горло и Херберт Голд... и Алберт Морч... Время приближается к трем часам утра... Люди смотрят на сцену, но там нет ни одного музыканта. Что, уже все? А вы в автобусе?.. в пироге?

Кизи продолжает. Вновь гаснет свет. Теперь щемящая тоска охватывает всех. Это совсем другая... вещь... Кизи отходит к противоположной стене и садится. Его высвечивает из темноты луч прожектора. Со всех концов гаража сходятся Проказники: Горянка, Отшельник, Бэббс, Гретхен, Дорис Копуша, Пейдж, Зануда, Кэссади, Черная Мария, Чума, Кишка, Джордж Уокер, Шомпол, Стюарт Бранд, Лоис Дженнингс - все направляются к Кизи. У Зануды в руке микрофон, и он говорит во тьму:

- Все, кто с нами, все, кто с нами в этой вещи, подходите ближе. Если вы не являетесь частью этой вещи, если вы не с нами - пора уходить, потому что настало время...

Лава огненная! Вот именно - те, кого слегка напугал такой оборот вечера, перепуганы теперь вконец. Народ с топотом и брюзжанием направляется к выходу на Шестую улицу. Проказники, тем временем, перешагивая через людей, подтягиваются поближе к Кизи и устраиваются вокруг него в кружок. Другие тоже выходят из тьмы на луч прожектора, освещающий голову и спину Кизи. Кизи выглядит растерянным. Он поднимает голову и всматривается в свет прожектора. В руке у него микрофон. Он делает знак, как бы говоря: "Пропустите их..."

- Я знаю этих людей, - говорит он. - Я был вместе с ними!

Целая Аллегория... Живая картина, изображение равнин, населенных... Рядом с ним - самый тесный внутренний круг, потом - внешний круг Проказников. За ними - немногие из старой перри-лейнской компании. Затем - многочисленные торчки, неотъемлемая часть пирога, вроде Голдхилла и Малыша с Шипящими Зубами, а дальше - кольца, кольца, градация веры... а у стены несколько отдельных групп, без веры вообще, просто слишком обессиленных или любопытных, чтобы уйти. Наконец к внутреннему кругу, шагая через застывшие на корточках и в позе лотоса тела, направляется Кэссади... Кизи поднимает на него глаза, похоже, он чувствует дурноту и теряет силы... Он качает головой...

- Прощай, Нил! - говорит он. Вид у него такой, как будто он того и гляди потеряет сознание. Кэссади подходит ближе. Кизи наклоняется к микрофону: - Все говорят: "Посмотрите на него - способный романист... окруженный некогда тысячами... а теперь лишь немногими..." Но я могу...

...однако он теряет мысль. Помещение погружено в тишину и во тьму, лишь Кизи освещен слабым прожектором...

- Позовите Фэй с детьми.

Тишина. Затем шорох шагов Фэй, пробирающейся меж сидящих вплотную людей. За ней идут дочка Шеннон и старший сын - Зейн, на руках у нее младший - Джед. Все это время они были в детской комнате, у выхода на Шестую улицу. Кто-то из детей плачет, но плач этот больше похож на крик. Только он здесь и слышен, и от него кровь стынет в жилах... Фэй с детьми, Горянка с Саншайн и все Проказники - в узком кругу вместе с Кизи. Они берутся за руки и закрывают глаза. Тишина. И вновь крик

ИСКОННЫЙ! СИМВОЛИЧЕСКИЙ! СИЛА РАЗУМА!

И голос со стороны одной из тесных групп у стены, спондеический девичий голос, как у медиума на спиритическом сеансе:

- Ре-бе-нок - пла-чет - Сде-лай-те - сна-ча-ла что-ни-будь - с - ре-бен-ком...

Кизи молчит. Глаза его крепко закрыты. В кругу нарастает резкий пронзительный звук, который сливается с криком ребенка. Ф а н т а с т и ч е с к о е п о т р е с к и в а н и е с и л ы р а з у м а... Голдхилл отмечает прилив энергии

У НИХ ПОЧТИ

Но девушка у противоположной стены не унимается:

- При-смот-ри-те - же - за - ре-бен-ком - Ребе-нок - пла-чет - Э-то - глав-но-е - Ре-бе-нок пла-чет - и - ни-ко-му - нет - де-ла...

ПОЧТИ ПОЛУЧИЛОСЬ - PRESQUE VU!

- По-че-му - пла-чет - ре-бе-нок - Вам - что все - рав-но?..

Я ЧУВСТВУЮ ЕГО! УРОВЕНЬ КОЛЕБАНИЙ!

Кизи открывает глаза. Его слепит луч прожектора. Проказники отпускают руки. Раздается музыка. "Анонимные Художники Америки" исполняют рок-н-ролльную обработку "Пышности и великолепия" с торжественным тушем на барабанах...

ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА

В гараже осталось человек пятьдесят. Сцена слегка освещена, но остальная часть гаража погружена во мрак. На сцене перед микрофоном стоит Кэссади. На нем лишь висящие на бедрах защитного цвета брюки и академическая шапочка, из тех, что надевают на церемонию вручения дипломов. В руке у него целая груда дипломов. Он заведен, как мотоцикл, дрыгает ногами, вздрагивает, притопывает, резко дергает коленями, локтями и головой... Из него льется головокружительный поток слов. Им вторят барабаны "Анонимных Художников Америки". Каждый раз, как маленькая светловолосая барабанщица что есть мочи бьет в барабаны, Кэссади цепенеет и судорожно вздрагивает, как будто кто-то дал ему пинка пониже спины. Говорит он безостановочно, он вручает дипломы об Окончании Кислотного Теста. Наконец-то идет церемония... именно сейчас... когда?.. который час. черт побери? Пять утра или... никто ни черта не знает... Кизи сидит в полумраке, утопая в громадном мягком кресле. Здесь же и некоторые из... в ы п у с к н и к о в, в основном Проказники. Они надевают черные шапочки и мантии, прыгают на сцену и получают из рук Кэссади диплом... свернутый в трубку свиток, творение Пола Фостера и Бога Ротора...

Кишка, Ангел Ада, услышав свое имя, исторгает радостный вопль и пускается в пляс. Многие из выпускников отсутствуют. Всеравношка...

- Всеравношка! - объявляет Кэссади. - К сожалению, в этот вечер Всеравношка не смогла быть с нами, вы же понимаете, ей пришлось записаться на спевку хора сумасшедшего дома, две сотни хорошо поставленных голосов выкрикивают имя ковбоя, известного как Рэй, вы же понимаете, он тоже не смог сегодня прийти... гм!.. затерялся на каком-то медицинском сборище, когда драил сортирные сиденья раствором А-200...

...звучит барабанная дробь, Кэссади цепенеет, вздрагивает и подергивается, а Проказники стремглав несутся на сцену - Зануда, Бэббс, Чума, Отшельник, Горянка, Гретхен, Пол Фостер, Черная Мария, Пейдж, Уокер, Хейджен, Дорис Копуша, Рой Себёрн в черных мантиях взлетают и опускаются вновь... д и п л о м - это право ступить на путь к горизонту... а в щель расположенной за эстрадой гаражной двери пробиваются первые солнечные лучи. Эти чертовы холодные серебристые лучики... и в гараже становится светлее, оранжевый тараканий полумрак, и воцаряется полная тишина, то там то здесь появляется полоска окружающего мира, точно на куске... люсита... Внутрь вползает дневной зной, он пропитывает все вокруг запахом хандры, мускуса и жирных крысиных пятен... и вот уже появляются клопы и клещи, лобковые вши и блохи, плодовые мушки, черви и долгоносики, все микробы и все личиночные выделения - и принимаются ползать и корчиться, пениться и гнить, извиваться и шипеть. Добропорядочный мир, задыхаясь и кашляя, врывается в гараж, макаронами застревает в каждой голосовой щели и мечется в панике...

Еще два-три дня в среде торчков