РАЗВИТИЕ ПЕРЕНОШЕННОГО РЕБЕНКА

Проблема переношенного ребенка противоположна в известном смысле проблеме недоношенного ребенка. Будет полезно поэтому рассмотреть дополнительно те особенности в истории развития ребенка, которые могут быть вызваны запоздалым рождением.

Преждевременное рождение само по себе, как мы видели, не оказывает серьезного влияния на ход развития. Но что происходит в том случае, когда растущий организм не попадает в предназначенное время в поле действий тех физических и социальных стимулов, которые окружают в нормальных условиях новорожденного? Такого рода ущерба можно ожидать во всех тех случаях, когда продолжительность беременности выходит за пределы обычных 280 дней.

Для переношенного ребенка создается прямо противоположная обстановка развития по сравнению с недоношенным. В то время как последний преждевременно сталкивается с многообразием внешнего мира, переношенный ребенок как бы медлит расстаться с растительным существованием в материнской утробе. Как же отражается задержка в появлении на свет ребенка на ходе его развития?

Уже одна формулировка этой проблемы затрагивает ряд интересных вопросов из области биопсихологии. В переношенности мы имеем эксперимент, как бы поставленный самой природой для того, чтобы дать нам возможность изучить феномены развития.

Переношенность встречается далеко не так часто, как недоношенность, но может давать примерно такое же по абсолютной величине расхождение фактического и предполагавшегося дня рождения. Ребенок может появиться на свет начиная с 240 и вплоть до 320 дня, считая от последней менструации. В исключительных случаях беременность может затянуться до 336 дня. Таким образом время появления на свет жизнеспособных детей обладает широтой вариации приблизительно в 4 месяца. Вопрос о роли лишнего месяца, проведенного в материнской утробе, приобретает значительный научный интерес.

Нам представился случай наблюдать одну девочку, L. N., где определенно приходилось считаться с фактом переношенности. Умственное развитие этой девочки в возрасте от трех до двадцати двух месяцев восемь раз подвергалось исследованию. Мы изучали ее собственно сперва в связи с проблемой питания и лишь значительно позже занялись вопросом об ее переношенности.

С самого начала она представляла несомненную картину общего ускорения развития. То, что рождение ее запоздало, явствует из слов ее достаточно интеллигентной матери. Роды ожидались на целых два месяца раньше их фактического наступления. Скорее всего однако период переношенности составлял не два, а всего один месяц. На прилагаемой таблице показатели развития вычислены, исходя как из одного, так и из двух месяцев переношенности, для того чтобы продемонстрировать происходящие при этом изменения в коэффициентах.

Влияние переношенности на динамику развития может быть полностью выяснено лишь в результате более детального изучения первых месяцев жизни. Наше знакомство с L. N. началось лишь после того, как ей исполнилось три месяца. Несмотря на получившуюся таким образом неполноту наших данных, мы имеем все же возможность установить некоторые любопытные черты в ходе развития данного ребенка.

В трехмесячном возрасте L. N. давала прекрасные результаты по ряду тестов четырехмесячной ступени. Координация глаза и руки значительно продвинулась вперед; отмечалось уже разглядывание ручки. Реакции ее на различные предметы во время раздевания и купания приближались по своему характеру к устремлению. Она громко смеялась. (Нам передавали, что выделение слез во время плача началось у нее чуть ли не с момента рождения; мы не могли к сожалению проверить это интересное обстоятельство.) Ее мать путем воспитания соответствующих условных рефлексов приучила ее к регулярному действию кишечника. L. N. в три месяца была уже благополучна в этом отношении, что является совершенно необычным в таком возрасте. Хотя точного определения уровня ее развития в этот момент и не удалось произвести, все же не могло быть никакого сомнения в том, что она значительно обогнала свой возраст.

В четыре месяца можно было отметить то же самое. В общей картине поведения больше всего бросалось в это время в глаза ее настойчивое нежелание брать грудь. Она упрямилась, отбивалась, плотно сжимала губы и плакала. Такого рода поведение держалось довольно долгое время. Как выяснилось впоследствии, это была оборонительная реакция против перекармливания.

Третье исследование произведено было в возрасте восьми месяцев. В этот момент имелась возможность произвести несколько более точное определение уровня развития. С совершенной определенностью выяснилось при этом, что она идет примерно на два месяца впереди своего возраста,— явление, не часто встречающееся.

В девять месяцев L. N. обнаружила необычно высокий уровень исследовательской активности. Не будучи еще в состоянии ходить без посторонней помощи, она пробиралась, держась за предметы, вдоль всей комнаты и обнаруживала при этом большую любознательность. По характеру своего поведения она чрезвычайно напоминала нормального годовалого ребенка.

Когда же ей исполнилось 12 месяцев, она стояла уже близко к ступени 15 месяцев. В конце исследования, растянувшегося почти на целый час, она была подведена к экспериментальной кабине. Следующая запись даёт представление о ее поведении в данной обстановке.

L. N. с большой быстротой вскарабкалась по ступенькам, ведущим к кабинке, и сразу же направилась к вертикальному экрану, на оборотной стороне которого подвешены маленький колокольчик, палочки и медные тарелочки. Внимание ее за время пребывания в кабине направлялось на отдельные детали. Она сразу же стала играть палочками, подвешенными к потолку. Она весьма энергично стала просовывать грабли сквозь решетку. Она стала забавляться крючками, скользящими по поперечным перекладинам. Качество и интенсивность ее внимания были высоки, но длительность сосредоточения была мала, что создавало впечатление неугомонной деятельности. (По мнению матери, ребенок очень «нервный», что однако не подтверждается объективным наблюдением над ее поведением. Для ее внимания характерно не столько легкое рассеяние или поверхностное скольжение, сколько молниеносный переход от одного объекта к другому.)

На общем характере ее реакций заметно отражается то обстоятельство, что она испытывает сильнейшую потребность в движении. Лишь в течение короткого отрезка времени может она усидеть на месте. Вслед за тем она начинает ходить, ползать, карабкаться и т. п.

Усаженная на пол, она вновь и вновь становится на ножки и пытается перелезть через экран. Даже после того, как экран переведен в горизонтальное положение и поднят на 2½ фута над полом, она все еще пытается перелезть через него. Вслед за тем она делает попытку перелезть через дверцу кабинки. Ни разу за все время она не выказывает понимания истинного назначения веревки, палки либо распахивающейся дверцы. Она с удовольствием играет дверцей, заставляя ее двигаться вперед и назад; она забавляется также,

 

трогая дверь, ведущую в люк. Но ни разу не полезла она в нарочно оставленную полуоткрытой дверь. Несколько раз ей хотелось пойти обратно к матери, стоявшей у входа в кабинку. Для этого ей достаточно было бы нагнуться и проползти под экраном, но она вместо этого старалась изо всех сил перелезть через экран. Она не прибегала к окольному способу доставания предметов, но могла, просунувши руку сквозь решетку, достать что-либо, находящееся вовне. Вся картина поведения в целом стоит выше обычных реакций годовалых ребят, каких нам только приходилось подвергать наблюдению в кабинке.

Над этим ребенком было произведено дополнительно еще три исследования; последнее из них пришлось на возраст в 28 месяцев, причем уровень ее развития в это время приблизился к трем годам. Отдельные ступени развития так же, как и соответствующие коэффициенты, представлены в целом на помещаемых здесь таблице и диаграмме.

Таблица построена аналогично той, которую мы имели для недоношенного ребенка, и подобным же образом выявляет чувствительность коэффициента развития к сдвигам во времени момента рождения.

Ложный коэффициент развития, вычисленный на основе неправильного представления о действительном возрасте переношенного ребенка, обнаруживает в первые месяцы жизни тенденцию держаться на чрезмерно высоких цифрах; у недоношенного ребенка, как мы видели, происходит обратное явление. Подлинный коэффициент может быть получен лишь после соответствующего исправления, внесенного в хронологический возраст. В настоящем случае поправка на один месяц (скорее именно на один, а не на два) дает наиболее устойчивый ряд коэффициентов развития.

L. N. развивается несомненно ускоренно, но темп ускорения далеко понятно не тот, который подсказывается ложными коэффициентами развития.

Ход развития недоношенного и переношенного ребенка укрепляет наше убеждение в том, что темп созревания определяется заложенными в самом ребенке факторами.