ШЕЛГУНОВ
Николай Васильевич Шелгунов (1824—1891) — выдающийся мыслитель-материалист, сторонник и последователь революционно-демократической идеологии. По своим философским взглядам Н. В. Шелгунов был убежденным, сознательным материалистом в понимании явлений природы, неуклонно защищал и отстаивал достижения мировой философии и естествознания, боролся против идеализма и мистики. Отрывки из произведений Н. В. Шелгунова, подобранные авто~ ром данного вступительного текста Н. С. Козловым, даются по изданию: Н. В. Шелгунов. Сочинения, изд. 2. СПб., 1895. [ФИЛОСОФИЯ И СОЦИОЛОГИЯ] [О МАТЕРИАЛЬНОСТИ МИРА И ЕГО ИЗМЕНЕНИИ] [...] Во всяком движении существуют два элемента — материя и сила. Материя есть то, что движется, а сила то, что двигает. Материя и сила действуют неразрывно, и сила есть неотъемлемое свойство материи. С тех пор как существует мир, в нем не прибавилось и не убавилось ни одной частички. Материю нельзя уничтожить никакими средствами, и нельзя создать вновь ни одного атома. Все, что есть, только меняет свою форму, и в этой перемене формы совершается круговорот бытия (стр. 772). Ни один из признаков предметов природы не заключает в себе условий неизменяемости. Так, вода в обыкновенном нашем представлении есть тело жидкое, но она бывает телом и твердым. Свинец, тело твердое, может быть телом жидким. Какой признак более свойствен воде, если она полгода бывает твердым телом? С успехами естествознания мы открываем все большую изменчивость и переходность признаков. То, что казалось нам некогда простым, оказывается потом очень сложным (стр. 717). Всякая живая сила, как бы ни изменялась ее форма, не претерпевает при этом ни малейшей потери в самой себе. Ударив молотом по наковальне, вы произвели тепло, но вы произвели тепла ровно столько, сколько потратили силы на удар (стр. 772). 31α [О ЧЕЛОВЕКЕ И ЕГО СОЗНАНИИ] Мы сами часть природы, сами последствие ее сил, сами результаты тех законов, которым подчиняется материя и которые существовали на земле, когда еще не было человека... Гордясь своим всемогущим умом, мы должны, однако, сознаться, что он решительно не участвовал в произведении предметов природы и в произведении человека. Наш ум не создал ни человеческого тела, ни органов чувств, ни нервного аппарата, ни головного мозга. Он сам и вся деятельность человеческой души явились результатом постепенно выработавшейся человеческой формы (стр. 717—718). [О ПОЗНАНИИ] Человек воспринимает внешние впечатления внешними органами, затем эти впечатления передаются нервом мозгу и перерабатываются психическим неизвестным нам процессом в ощущение. Первое внешнее впечатление создается известным раздражением, которое производит внешняя среда на наши органы. Так, свет мы воспринимаем через посредство колебаний светового эфира, производящего раздражение глаза, звуки — колебанием воздуха, раздражающего слуховой аппарат, вкус, запах — молекулярным движением веществ, раздражающих полость рта и органы обоняния. Но среда, производящая эти раздражения, остается всегда одной внешней действующей средой. Она всегда остается вне нас, она никогда не входит в нас и ограничивает свою деятельность одним внешним наружным воздействием (стр. 672). Сознание, вырабатывая известные суждения, понятия и проверяя их умозаключениями, не может создать ничего вне того материала, который ему доставлен вниманием, памятью и воображением. Проверяя вывод, оно может сказать только, что он верен лишь как итог из известного числа данных, но верен ли он абсолютно? И здесь в области мысли мы встречаемся с аналогичным явлением. Как мы не знаем абсолютной природы, а знаем предметы природы только в их главных, внешних, изменяющихся признаках и по мере опыта и наблюдения постепенно меняем свои представления, так и в области мысли, где мы считаем себя, по-видимому, хозяевами, мы ни на одну минуту не останавливаемся на известных выводах, которые могли бы принять за особенно верные. Опыт постоянно подсовывает нам новые факты, на основании которых мы должны перестраивать свои понятия (стр.718). Физический и социальный мир есть тот бесконечный источник, из которого наша душа черпает свой материал (стр. 707). Новейшая опытная психология говорит, что в человеке нет ни прирожденного рассудка, ни прирожденного ума, ни прирожденного воображения. Если бы эти способности имелись в человеке в готовом виде, они обнаружились бы уже в ребенке. Но в ребенке, напротив, мы не находим ничего, кроме способности воспринимать внешние впечатления. Только уже впоследствии, когда ребенок воспринял целую массу повторяющихся впечатлений, он научается понимать, сравнивать, судить, думать (стр. 671). [О СЛОВЕ И ПОНЯТИИ] Трудным болевым процессом выработало человечество язык чувств и мыслей. Мы, не участвовавшие в родах слов и получившие уже готовый их лексикон, готовый запас названий, не имеем понятия о трудности этих родов; прежде чем человек сказал слово «люблю» или «ненавижу», он должен был выстрадать целый ряд ощущений, итогом которых явилось произнесенное слово. Каждое слово есть поэтому результат очень трудного и мучительного предыдущего, которое следовало пережить, прежде чем явилось ему название. Язык слова есть психическая история человеческих мучений. Не радость и счастие творили человеческое слово, а горе и страдание. И это горе и страдание история написала на каждой своей странице. История человечества — это вечная борьба и вечная битва (стр. 729). Слово служит представителем не одних чувств, но и понятий. Слово обнимает весь мир души человека — отраженную ею природу, социальную жизнь и внутреннее чувство. В слове — запас всего передуманного и перечувствованного человечеством. [...] В словах, обозначающих понятия, заключается такая же многосложная история мысли, как в словах чувства — история чувства. [...] Сопоставляя и группируя известные слова в известном порядке, мы составляем идеи. Идея заключается не в самих словах, которые выражают только понятия, она — нечто искусственное, составное, независимое от слова и потому имеет характер некоторой произвольности. Идея есть результат рассудочного процесса, могущественным средством которого является слово. Весь процесс нашего мышления совершается словами, и, если бы не было слов, не было бы и законченного мышления (стр. 731—732). [О ЧУВСТВАХ] Поэтому ни в чем человек не выражается полнее, как в чувствах, дающих цвет его мыслям; только в чувствах виден человек, только в них обнаруживается истинный мир его души, ее строй — ее внутренняя правда. В мыслях, словах и даже поступках мы можем обманывать не только других, но и самих себя; но лишь чувство раскрывает истинного человека. Чувством, и одним чувством, вы определите и точнее всего проверите себя. Воображение может подсунуть вам очень приятные картины вашей личности, вы можете считать себя и героем, и неустрашимым бойцом за правду, и миссионером, способным на всякие самопожертвования, и доброжелательным и бескорыстным человеком — все это может быть одним лишь теоретическим представлением... Вот почему ум, которым мы так гордимся, не есть мерило человека, и истинный человек и его последовательное практическое отношение к миру определяются только его чувствами. [...] Истинно цельный и надежный человек, чье чувство находится в полной гармонии с его умом; про кого можно сказать, что с светлым умом он соединяет честное, правдивое сердце; в ком его головная теория не расходцтся с практикой его чувств (стр. 740— 741). 3.12. 10 ТРУДЕ] Труд не забава; впереди его всегда должны стоять возможно широкие задачи, и только та деятельность не оставляет чувства неудовлетворения, в основе которой лежит идея и которая дает занятие физическому и нервному организму... Для счастия и довольства человеческого организма нужно, чтобы ум и тело были заняты одинаково. Умственный труд точно так же нужен для развития и поддержания наших сил, как и труд физический (стр. 757). [О ЖИЗНИ] Жизнь есть деятельность души, и, чем шире эта деятельность, чем большая масса представлений ее возбуждает и чем больше струн задевает она в душе, тем полнее жизнь. Человек не родился Робинзоном и живет он не на необитаемом острове. Он только поэтому и живет, что его окружают природа и люди. Следовательно, вся его жизнь, все содержание его природной деятельности зависит от окружающего мира, и его «Я» существует нравственно лишь потому, что существует другое «Я». [...] Жизнь есть счастье только тогда, когда человек может вполне и свободно пользоваться своими силами в расширяющемся направлении, и самая полная и всесторонняя жизнь есть самая счастливая жизнь. А всесторонняя жизнь — только общественная (стр. 832—833).
|