Глава 9. — Ридстрома здесь нет. А он всегда находится там, где обещал быть.

 

— Ридстрома здесь нет. А он всегда находится там, где обещал быть.

Двадцать минут назад они подъехали к заправочной станции и припарковались. Кейд снова позвонил Ридстрому, но получил сообщение, что абонент недоступен.

— Может быть, он застрял в пробке? — предположила Холли.

— Так не бывает. — Кейд потер ладонью один из своих рогов, а потом вышел из машины.

Прошло еще десять минут. Что-то явно случилось. Брат говорил, что Оморт не остановится ни перед чем. Не пал ли Ридстром жертвой этого могущественного мерзавца?

Кейд не мог продолжать свое дело без Ридстрома — он не знает, где находится первый пропускной пункт и сам не контактирует с Грутом.

«Мне нужен Ридстром, чтобы получить указания. Он нужен мне, чтобы я был в курсе событий».

Прошло тридцать томительных минут, наконец, к ним подъехал красный «бентли».

— Да ведь это чокнутая Никс, — тихо пробормотал Кейд, когда та припарковала задыхающуюся машину.

Никогда еще Кейд не видел, чтобы так обращались с «бентли». В корпусе были вмятины, шины заляпаны грязью, дым поднимался от капота, и в нем виднелись, по меньшей мере, две дыры от пуль. У заднего стекла торчала кукла Гарфилда[1].

Конечно, Ридстром послал ее сообщить Кейду о перемене в их планах. Но здесь была проблема. Кейд не мог позволить Никс подойти к Холли, не рискуя попасться на лжи — ведь он солгал, что превращение можно повернуть вспять.

Он поспешил к машине и увидел, что предсказательница выключила мотор и оглушительную музыку.

— Где, блин, мой брат? — спросил Кейд, как только она открыла дверцу.

С пола взметнулись клубы пыли. Никс изящно встала и сразу же повесила за спину меч.

— Что это значит? — спросил он, всматриваясь в необыкновенные глаза Никс в поисках ясности. Он много раз видел, как они становятся пустыми, когда она смущена, и не мог вынести этого теперь. — Никс, это он послал тебя ко мне?

— Нет. Я думала, заеду, посмотрю на мою племянницу. — Она посмотрела в сторону Холли.

— Для Ридстрома нет ничего важнее этого дела. Если ты знаешь, где он, ты должна мне сказать.

Никс небрежно проговорила:

— Сабина, королева Иллюзий, обманом захватила его.

Кейда сковал страх.

— Она единокровная сестра Оморта и Грута. — И по слухам, в сотни раз более злая, чем они. — Чего она хочет от Ридстрома?

— Я думаю, она хочет забеременеть от него, — сказала Никс беспечно, а у Кейда отвалилась челюсть. — Последний из тех, кто уклонился от мятежа в вашем королевстве, будет вынужден признать наследника Ридстрома при любых обстоятельствах.

— Но Ридстром не может ее обрюхатить. Она не его женщина.

— Я уверена в могуществе Сабины, она что-нибудь да придумает.

— Она в сговоре с Омортом? Ридстрома держат в Торнине? Никто не может бежать из темниц Торнина.

— Я не знаю, работает ли Сабина с Омортом или у нее свой план. И я не могу точно увидеть, где заточен Ридстром. Единственное, что я знаю, — он в темной камере.

— Теперь меч нужен еще больше. — Он провел рукой по волосам. — Я не знаю, как связаться с Грутом и даже где находится первый пропускной пункт.

— Я знаю, где он находится, но дальше этого не вижу.

— Что?! Да мне больше ничего и не нужно! Скажи, где это?

— Ты полагаешь, что я позволю отдать мою племянницу злому чародею в обмен на меч?

— Это ты сладила эту сделку! — бросил он.

— Но я не предвидела, что Сосуд будет одной из наших.

— Ты знаешь, что поставлено на карту?

— Что поставлено на карту для тебя, — ответила она. — Она моя родственница.

— Тогда почему мы вообще это обсуждаем?

Никс прищурилась.

— Потому что я вредная?

Никс направилась к Холли, и он не знал, как остановить ее, не применяя силу. Кейд был жалким наемником, но он никогда не согласился бы причинить вред женщине. Он тут же вспомнил о невесте вампира, которую убил. Точнее говоря, убил не нарочно.

У машины послышался голос Никс:

— Иди сюда, дорогая.

Холли открыла дверь, натянула пониже куртку Кейда и вышла.

— Добро пожаловать в семью. — Никс смачно расцеловала Холли в обе щеки, словно не замечая ее испуганного лица. — Я твоя тетя Никс. Я — протовалькирия и предсказательница, не знающая себе равных.

— Вы — валькирия?

— Только самая старая и великая, — ответила Никс.

Кейд добавил:

— Она — мощный прогнозист.

Глаза Никс стали серебряными от избытка чувств.

— А ты — точная копия своей матери. Рыжеватая блондинка с фиалковыми глазами.

— Вы родственница моей мамы?

— Грета была моей сестрой по матери.

— Грета, — медленно проговорила Холли.

— Она была прославленной воительницей. Два десятилетия назад Грета погибла славной смертью в битве.

— Воительница? В битве? А я думала, что валькирии — смиренные существа.

Никс рассмеялась.

— Тебе так сказал этот демон? — Она цокнула языком. — Кейдеон Воуд! Стыдись!

— Я просто хотел малость позабавиться.

— А какая была Грета? — спросила Холли.

— Она была отчасти фурия...

Кейд издал сдавленный звук, но скрыл его за смехом.

— Ни в коем случае. — Это самая неистовая разновидность женщин из всех существующих.

Валькирии бешеные. Фурии... непостижимы.

Черт побери, если он передаст ее Груту, Холли, пожалуй, и сама сможет разделаться с этим чародеем.

— Посмотри на фиалковые глаза Холли. У нее темное кольцо вокруг радужной оболочки. Это глаза фурии.

— Почему она отказалась от меня? — спросила Холли. — Я уверена, что у нее была серьезная причина.

— Я положила в пакет с подарками письмо, которое объяснит тебе больше. Но теперь тебе нужно уехать отсюда. Находиться здесь опасно.

— Куда я еду? — осведомилась Холли.

В ответ Никс мотнула головой.

— Хм, это не назовешь четким ответом.

— Воистину.

— Я думала, мы должны встретиться здесь с братом Кейдеона.

— Должны были, — сказала Никс. — Но его здесь нет.

Холли нетерпеливо вздохнула:

— Скажите мне, как я стала такой?

— Ты говоришь так, будто это трагедия.

— Я... нет, я не это имела в виду, я просто хочу вернуться обратно в свою прежнюю жизнь. Мне предстоит защищать докторскую, я преподаю в колледже...

— Ну да, если бы у меня были такие студенты, как твои замечательные футболисты, мне бы тоже хотелось вернуться.

Кейд толкнул Никс локтем.

— Но все-таки как она стала такой?

Вид у Никс был смущенный, словно она не поняла вопроса, но, в конце концов, ответила:

— Семя всегда находилось в ней, но молния снабдила его водой и солнечным светом. — Она повернулась к Холли: — А теперь ты превратишься в валькирию, как и было предназначено.

— Кейд сказал, что это можно обратить вспять, — проговорила она недоверчиво.

— Он так сказал?

Кейд ущипнул себя за переносицу, готовый к тому, что сейчас его стукнут.

— Он прав, — подтвердила Никс, чем и потрясла его. — Только один мужчина может обратить это вспять. Его имя — Грут Хранитель Металла. Это могущественный чародей. Если ты попадешь к нему до того, как окончательно станешь бессмертной, он может вернуть тебя в прежнее состояние, — сказала она, хотя Кейд знал, что это неправда.

Не сказав больше ни слова, Никс направилась к своей машине, и им оставалось только последовать за ней.

— Я взяла на себя смелость побывать в кишащем вампирами здании, где ты живешь, и собрала для тебя сумку. Я знаю, что тебе хочется переодеться.

Никс открыла багажник.

— Да, а вот твои запасные очки. — И она вынула очки из кармана своего жакета и протянула Холли. — Они называются «Кошачий глаз» — носи на здоровье!

Кейд повторил, четко произнося каждый слог:

— «Кошачий глаз»?

Бросив на него уничтожающий взгляд, Холли надела очки. Никс продолжала:

— Вскоре они будут тебе не нужны. Твое зрение станет улучшаться с каждым днем. А вот держи твои жемчуга. — Она протянула Холли нитку. — Это твой талисман.

— Талисман?

— Ты чувствуешь себя сильнее, когда надеваешь их?

Холли прикусила губу и кивнула.

— Значит, талисман. Эти жемчуга заколдованы. В них ты будешь защищена от глаз того, кто смотрит в магический кристалл.

Холли повернулась к Кейду, словно прося перевести.

— Это значит — не снимай их. — Он взял ожерелье. — Подними волосы.

Когда она подняла кверху свои рыжевато-золотистые кудри, он с трудом удержался, чтобы не поцеловать ее гибкую шею... Кейд встряхнулся и застегнул ожерелье.

— Тебе нужно высохнуть, — сказала ей Никс. — И пока что ты остаешься уязвимой маленькой смертной. Ах, я забыла — ты же хочешь оставаться такой. — Она хихикнула, прикрыв рот пальцами, как будто это желание было до смешного странным.

Словно в оцепенении Холли взяла сумку и направилась к душевой.

— Интересно, что это ты делаешь? — резко спросил ее Кейд.

Он порылся в сумке и выхватил оттуда первую попавшуюся пару туфель, которую и надел ей на ноги. Потом взял у нее сумку и проводил до дамской душевой.

Она тяжело вздохнула, когда он пошел за ней внутрь и проверил кабинки. Перед тем как уйти, он ущипнул ее за подбородок.

— Малышка, если кто-нибудь будет клеиться к тебе здесь, ты дай им попробовать того, что дала попробовать демонам. Ясно?

Всякий раз, когда кто-то спрашивал Холли, что она делала вчера вечером, она отвечала:

— Занималась, ходила в библиотеку, плавала в бассейне.

Время от времени она вносила разнообразие в два первых пункта, потому что делала это вместе с Тимом. Чем она занималась сегодня вечером?

— Устроила демонам ужасную кровавую баню, стреляла в вампиров из пулемета, совершила сумасшедшую поездку на машине через болота. Узнала, кем и чем была моя родная мать. Узнала, что тайный мир существует бок о бок с нашим...

Слишком много, чтобы осознать. Она не умела как следует приспособиться к переменам даже в идеальных обстоятельствах. Теперь она была... в оцепенении. Она стояла перед зеркалом и смотрела на себя. Круги, которые всегда окружали радужную оболочку ее глаз, стали теперь гораздо более заметными. Глаза у Никс были такие жуткие, но от их золотистого цвета дух захватывало, а фиалковые глаза Холли были просто странными.

Холли откинула назад волосы, будучи больше не в состоянии не обращать внимания на свои заостренные уши. Ее глаза широко раскрылись. Если Никс собрала ее вещи, она, конечно же, заметила пузырьки с таблетками, которые Холли поставила в ряд на столе.

Наклонившись к чемодану, она расстегнула молнию. Внутри она нашла ноутбук и кейс, сотовый телефон, даже противобактериальные носовые платки — все было здесь. Но никаких таблеток...

Холли прислонилась к стене, ей хотелось убежать, бросить все это.

Но Кейдеон и Никс были единственными, кто в состоянии помочь ей вернуться в нормальное состояние. Выбора у нее нет — только поступать в соответствии с их планами. Планы, в которые входит необходимость оставить город.

Пятнадцать лет она не пересекала границ Орлеанского округа. Она вообще мало куда ходила, кроме как в кампус, находившийся в десяти минутах от ее квартиры на чердаке.

Кампус действительно был для нее целым миром — упорядоченным и организованным микрокосмом, где все имело смысл. Дни были поделены между занятиями в аудитории, недели — на дни занятий, а годы — на семестры.

Теперь у нее было такое чувство, будто ее отправили в ссылку. Отмахнувшись от этой мысли, она взяла мобильник и набрала номер своей подруги Мей. Не получив ответа, она послала сообщение.

«Привет, Мей, это Холли. Я исчезаю. Не в буквальном смысле. Ха-ха. Не могла бы ты взять мои часы на некоторое время? Хм, у меня целая куча срочных семейных дел, и я вернусь... сколько времени меня не будет? — не раньше чем через неделю».

Читая свое сообщение, Холли чувствовала себя как бы отделенной от самой себя, изумляясь, как обычно звучит ее голос.

«Позвони мне по мобильнику, если понадобится. Я твой должник».

Отключившись, она прерывисто вздохнула. Нужно одеться, шевелиться.

Присев рядом с сумкой, Холли поискала в боковом отделении белье и нахмурилась, увидев то, что нашла. Там были колготки до бедер, трусики-танги и лифчик с половинными чашечками, еще в магазинной упаковке и с болтающимися этикетками. Все было ее размера, и все выглядело весьма соблазнительным.

Почему Никс предпочла эти вещицы прекрасным трусикам до талии и лифчику, уменьшающему объем груди?

Впрочем, выбора не было. Холли разгладила шелковые колготки до бедер и впервые в жизни надела трусики-танги.

Когда она была полностью одета, а жемчуг и очки заняли подобающие им места, она принялась приводить в порядок волосы. Сердитыми движениями расчески она зачесала свои кудри назад, заставив их подчиниться себе, как всегда, только теперь она постаралась прикрыть ими свои странные уши.

Когда последняя шпилька была на месте, она всмотрелась в свое отражение. Как может она выглядеть почти такой, как всегда, когда внутри у нее такая катастрофа? Глаза ее стали влажными, и она схватилась за крышку стола, чтобы сохранить равновесие.

После всего безумия этой ночи она поняла до конца только две вещи. Она должна вернуться в свое прежнее состояние. И для нее опасно быть рядом с Кейдеоном Воудом.

Столешница треснула у нее в руках.