Глава 12. «Умная девочка», — подумал Кейд

 

«Умная девочка», — подумал Кейд. Мало кто задавал ему такой вопрос, хотя ему он представлялся одним из самых важных.

— Это богатый край, — ответил он. — И это королевство удобно расположено в стратегическом отношении.

Но на самом деле пользы от самого королевства Оморту не было никакой, и он держался за него только потому, что мог это делать. Оморт хотел того, что находится внутри крепости. Торнин был сооружен вокруг легендарного Колодца Душ, чтобы защищать этот мистический источник силы от чародеев вроде Оморта. А неистовые демоны были отправлены в Торнин охранять твердыню.

Но при этом им так и не сообщили, что именно дает Колодец душ.

— Почему вас называют неистовыми демонами?

— Мы становимся... неистовыми, когда превращаемся в настоящих демонов. Бессмысленная ярость и все такое.

— Становитесь демоническими? Как сегодня ночью, когда ты дрался?

— Ну да... это был всего лишь намек. — Когда он превращался в настоящего демона, его кожа темнела, краснела, а тело становилось выше и крупнее.

Клыки удлинялись, рога заострялись, достигая полного размера. В этом состоянии он мог источать ядовитое вещество из их концов, которое способно на время парализовать даже бессмертного.

Она сглотнула.

— И как часто вы приходите в ярость?

— Крайне редко, если говорить о полном превращении. Это бывает, только когда жизни демона или жизни кого-то из членов его семьи грозит опасность. — Или когда он впервые овладевает своей женщиной.

— Почему существа Закона скрываются от людей?

— На протяжении всей истории всякий раз, когда какая-либо разновидность этих существ выходила из укрытия, их убивали.

— Например?

— Тысячу лет ведьмы жили среди людей открыто, пока наконец люди не стали остервенело их сжигать. А возьми всех тех людей в прошлом, которых убивали, считая, что они одержимы демонами? Они ведь и были демонами.

— Но как удается всем этим существам держаться в тайне от людей?

— Это проще, чем кажется. Мы по большей части живем в сумасшедших крупных городах, реже — в маленьких городках. Большая часть людей полагает, что все необычное в нашей внешности — это костюмировка, или — в наши дни — часть выходки MTV. — И продолжил более серьезно: — Но каждый миф — это пример того, как проявляет себя какое-либо из существ Закона.

— Что ты будешь делать, если тебе прямо сейчас полицейский велит остановиться? Что, если ты наденешь свою шляпу, а он велит тебе снять ее?

— Многие демоны бросились бы бежать, получили бы пару пуль, а потом исчезли бы из виду, чтобы калькироваться.

— Калькироваться? Я читала об этом. Это означает телепортацию?

Он кивнул.

— Но не все разновидности демонов могут это сделать, и те, в ком такая способность заложена потенциально, должны много потрудиться, чтобы овладеть этим умением.

— Полагаю, ты этого не умеешь, иначе телепортировал бы нас, вместо того чтобы пробиваться через болота.

— Я умел это делать. Пару столетий я наслаждался такой возможностью. Но Оморт колдовством лишил меня этих способностей. И брата тоже.

— Ты сможешь когда-нибудь вернуть их?

Он посмотрел ей в глаза:

— Как только меч, выкованный Грутом, снесет голову Оморту, мы будем свободны.

Лицо у Кейдеона стало мрачным, словно он представил себе, как отрубает голову Оморту. Потом его взгляд упал на Холли, и он словно встряхнулся.

— Теперь вопросы о тебе...

— Что ты хочешь знать?

— Как ты выяснила, что ты приемыш?

— Это никогда не держали в тайне. Мама часто рассказывала о том дне, когда кто-то оставил меня на ступеньках их дома. Она всегда называла меня найденышем. — Холли мягко улыбнулась. — Она много лет пыталась забеременеть. Когда это не получилось и они решили взять приемыша, в приходе сказали, что мой отец слишком стар. А он пережил ее.

Хотя и ненадолго. Он так был влюблен в свою сорокапятилетнюю жену, что когда она умерла от рака, хотел только одного — последовать за ней. У ее родителей была любовь необыкновенная, любовь, о которой читаешь в книгах, но которую редко можно встретить в реальной жизни.

Испытали ли такую любовь ее биологические родители?

— Держу пари, ты никогда не представляла себе, что твоя настоящая мать — валькирия-воительница, — сказал он, глотнув «Ред булл».

— Нет, мы всегда думали, что она — подросток. — Незнакомый запах ударил ей в нос, и она принюхалась. — Ты что, пьешь? Ты подлил алкоголь в свое питье?

— Может быть.

— Ты пьешь за рулем!

— Если я дерябну, реакция у меня все равно будет в тысячу раз быстрее, чем у человека.

— Ты ругаешься как матрос, клевещешь на женщин, а теперь я узнаю, что ты водишь машину в пьяном виде. — Она посмотрела на спидометр. — И ты едешь слишком быстро.

— Верно, верно, верно. А ты никогда не развлекаешься, никогда не дурачишься.

— Я развлекаюсь!

— Ты не поняла бы, что развлечение — это развлечение, даже если бы оно хлопнуло тебя по заднице.

Она выпятила подбородок.

— Ты считаешь, что я ханжа и недотрога.

— Я хотел сказать: по упрямой и любящей поучать заднице. Но недотрога тоже подходит, особенно после того, что рассказала мне о тебе сегодня Никс.

— А что она рассказала? — спросила Холли.

— Сказала, что ты невинная, и не только в телесном смысле. Я сам видел, что ты девственница, но...

— Как? — прервала она.

— Да ведь это просто на тебе написано. Для мужиков вроде меня это все равно что мерцание маяка.

— Прошу тебя. Скажи мне. Что на мне написано такого мерцающего?

Она посмотрела на потолок машины, стараясь не потерять самообладание. Потому что — да поможет ей небо — он не так уж и не прав.

— Ну, так вот, я понял, что твое тело невинно, но твоя умственная невинность меня просто потрясла. Как это может быть?

— Почему бы и нет?

— При нынешних СМИ и все такое. Секс повсюду.

Это так. Но Холли старательно приучала себя отворачиваться. Как-то она безошибочно заставляла себя избегать всего, что могло бы заставить ее утратить самоконтроль — всего эротического, страстного, возбуждающего...

Пара, обнимающаяся в кампусе? Отвернись. Чувственная сцена на телеэкране? Отвернись.

— Ты можешь согласиться, что алкоголик избегает винных магазинов? Или что сидящий на диете избегает булочную?

— Сидящий на диете может пойти в бакалейный магазин.

— Если ему не приносят бакалейные товары на дом, — возразила она.

— Ему?

— А почему сидящий на диете непременно должен быть ею?

Кончики его губ приподнялись.

— Чуть не забыл, что ты у нас феминисточка.

— Наверное, всякую женщину можно считать феминисточкой, по сравнению с таким шовинистищем, как ты.

— Вернемся к нашим баранам. Ты хочешь сказать, что никогда не видела по телевизору, как люди трахаются?

— К сожалению, моя коллекция видео для взрослых не такая всесторонняя, как у тебя.

Он пожал плечами.

— Я не собираюсь просить прощения из-за этого. Порнуха помогает... убить время. Отвечай на мой вопрос.

— Да, видела, только мельком.

— Еще до конца нашей поездки я дам тебе посмотреть какую-нибудь порнуху.

— Ни за что. Мне неинтересно смотреть такие вещи.

— Врушка.

Теперь плечами пожала она.

— И что на этот счет думает твой друг?

— Мы с Тимом решили отложить интим до тех пор, пока мы не поженимся.

— И как ему это? — Кейдеон посмотрел ей в глаза. — Если бы ты была моей, я бы по пять раз на день как следует ублажал тебя.

Именно поэтому она избегала разговоров и чтения о таких вещах, как секс. Теперь ей ничего не оставалось, как представить себе, на что был бы похож день, прерываемый постоянными любовными схватками.

Он усмехнулся так, что у нее замерло сердце.

— Я так считаю, ты думаешь об этом, а?

— Считай, что я думаю о том, как это было бы с Тимом по пять раз на день, — соврала она.

— Ну так расскажи о Тиме, — раздраженно произнес Кейд.

— Мы встречаемся два года. Он заботливый и веселый, и он станет великолепным мужем и отцом. Мои родители видели его, и им он тоже понравился.

— Собираешься выйти за этого типа?

— Мы поженимся, как только получим свои степени.

Он спросил грубо:

— А ты не слишком молода, чтобы впрягаться в семейную жизнь?

— Может быть, но когда встречаешь подходящего человека...

— А он подходящий?

Холли вздохнула:

— Да. Это блестящий человек. Единственный в своем роде. — И когда Кейдеон фыркнул, она добавила: — Многие ли могут обсуждать экстремальную комбинаторику или как пользоваться дистанцией Махаланобиса в пучковом анализе? Многие ли знают, что такое пермутохедрон или двудольный граф?

— Экстремальное комбинирование? — Он бросил на нее плотоядный взгляд. — Как-нибудь мы поговорим об этом.

— Это экстремальное... ну да ладно. Тебе не понять. Мы с Тимом понимаем друг друга.

— Какой же он умный, если не придумал способа переспать с тобой за два года? Я бы уж своего не упустил.

Холли не нашлась что ответить. А Кейд продолжал:

— Как ты узнаешь, подходите ли вы с Тимом друг другу в постели, если не переспите до того, как поженитесь? Прежде чем покупать машину, нужно опробовать шины.

— Я нахожу, что это смешной аргумент. Сексу можно научиться, как и всему другому. Если есть что-то, что нужно одному из нас, я уверена, что другой это поймет.

— Нельзя научить силе чувств. И кто знает, вдруг ты найдешь в своем чулане парочку-другую заскоков, с которыми старина Тим не захочет мириться?

— Тим сделает все, что потребуется, лишь бы я была счастлива, — возразила она.

Но полные, прочные отношения между ними получатся, только если она нормальна в сексуальном смысле. Иначе как он выдержит ее силу?

— Что будет, если у вас с Тимом что-то выйдет из-под контроля? Как вы, ребята, дадите задний ход на полной скорости?

Тим пил много трав и экстрактов, и она подозревала, что его либидо подавляется медикаментозными средствами.

— Пока что отношения у нас совершенно платонические. — Но даже и без своих лекарственных запасов ее друг был не очень-то сексуален, что ее вполне устраивало. — Мы люди скорее интеллектуального склада, чем плотского.

— Интеллекты не испытывают оргазма.

— Мы не считаем, что только наполненная оргазмами жизнь имеет смысл.

Он закашлялся, потом посмотрел на нее, как если бы она проговорила самое гнусное богохульство.

— Ты меня убиваешь, малышка.

— У меня нет ни малейшего желания говорить с тобой на эту тему. Это неприличный разговор.

— Жаль. Для меня-то эта тема самая что ни есть любимая. — Увидев ее непреклонность, он сказал: — Тогда задай мне еще вопросы о Законе.

— Хорошо. Эти существа вступают в брак? Или организуют семейные союзы?

— Некоторые вступают. Особенно те, кто больше похож на людей.

— Такие, как ты?

— Многие женятся. Сейчас больше, чем в прошлом. Но это не обязательно.

— Вот как, — сказала она, и, судя по ее тону, этот ответ ей не понравился.

Он торопливо добавил:

— Хотя мы можем и не вступать в брак, нас может связывать нечто более основательное. У демона-мужчины есть одна предназначенная ему женщина. Всю жизнь он ищет ее. Демон сойдет с ума, если уклонится в сторону, когда единственное, чего он хочет, — это ублажать и защищать свою женщину. Брак здесь просто ни к чему.

— А ты нашел свою женщину? — спросила она, очарованная этой мыслью.

— Я... пока еще у меня ее нет.

— И как ты ее узнаешь?

— Просто узнаю. Почувствую. Появится ощущение какой-то связи. Но такие, как я, не могут сказать наверняка, моя она или нет, пока у нас не будет интима.

— Удобно устроились.

— Это так. Все происходит, когда у тебя с ней секс. Появляется то, что нужно, чтобы назвать ее своей. — В первый раз путь будет открыт, плотина прорвана.

— Как это? — спросила она, и сразу же добавила: — Подожди. Будет ли твоя реакция носить наглядно сексуальный характер?

Объяснить ей, что неистовый демон-мужчина может испытывать оргазм без семяизвержения до тех пор, пока не вступит впервые в связь со своей женщиной?

— Есть такая вероятность.

— Тогда не отвечай, пожалуйста.

Она устремила взгляд в окно, старательно всматриваясь в ночь.

— Я, наверное, немного посплю.

Она закрыла глаза и вскоре задремала. Он то и дело поглядывал на нее, думая о том, что ей снится, почему у нее так сведены брови.

Сидя за рулем, Кейд пришел к двум решениям. Если им предстоит быть в дороге несколько недель, он научит ее защищаться.

И второе. Он будет с ней в интимных отношениях. Он не возьмет ее до конца — она, возможно, еще недалеко ушла по пути превращения в бессмертную и не переживет этого. А если переживет, если он хоть один раз будет с ней близок, он никогда не сможет ее отпустить.

Нет, он не может сделать ее своей, но прежде чем отдаст ее, он заставит ее познать плотские радости. Кейд думал, что ее можно соблазнить — он заметил в ее глазах искру интереса. Он ей небезразличен. А это значит, что теперь надо убедить ее доверять себе.

Только вот нужно признаться, что ему нравится завлекать ее. Когда щеки у нее розовеют и она приходит в волнение...

А Никс на самом деле хочет, чтобы ее племянница была развитой девушкой. Она так сказала.

Интересно, подумал Кейд, что сказал бы Ридстром насчет его планов касательно Холли. «Держу пари, он их не одобрит. Брат воистину откровенный парень, у него в шкафу скелетов раз-два и обчелся. Да, только это очень крупные скелеты».

Кейд замер. Что, если королева Иллюзий обнаружит тайную слабость Ридстрома? Что она тогда с ним сделает?

И еще: считает ли брат теперь, что их дело проиграно, потому что оно поручено Кейду? На этой мысли он задерживаться не стал. Он действует, он приближается к цели.