Полномочия следователя в состязательном уголовном процессе

 

Вопросам о состязательном принципе российского уголовного судопроизводства посвящено множество исследований ученых – процессуалистов. Однако, следует отметить, что несмотря на столь углубленное изучение, данная тема по-прежнему остается актуальной в юридической науке.

А.А. Давлетов справедливо отмечает, что многочисленные изменения, внесенные в УПК РФ за десять лет его действия, не затронули положений, касающихся состязательности уголовного процесса на судебных и досудебных стадиях[67]. Следует согласиться с мнением автора, который говорит о том, что все это время современное уголовное судопроизводство России совершенствуется в состязательном направлении.

Н.А. Лукичев отмечает: «Принцип состязательности утвердился в стадии предварительного расследования. В данной стадии он расширил возможности по отстаиванию законных интересов подозреваемого и обвиняемого. Гражданин с целью опровержения подозрения или смягчения ответственности за него может воспользоваться услугами защитника»[68].

По мнению Т.Т. Алиева, Н.А. Громова и Л.М. Зейналова: «в УПК РФ состязательность находит свое развитие в расширении прав обвиняемого (ст. 47) и подозреваемого (ст. 46), модернизации правового статуса защитника (ст. ст. 49–53)»[69].

В.3. Лукашевич и А.Б. Чичканов, в свою очередь, отмечают, что УПК РФ предоставил право участникам процесса «обжаловать в суд любые действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя и прокурора, которые способны причинить ущерб их конституционным правам и свободам либо затруднить доступ граждан к правосудию (ч. 1 ст. 125)»[70].

В данном аспекте следует рассмотреть точку зрения Ю.В. Деришева, который отмечает, что с принятием УПК РФ 2001 г., принцип состязательности применяется в досудебном производстве по уголовным делам. Автор отмечает также, что если рассматривать данный принцип, как полное разделение трех процессуальных функций: обвинения, защиты и юстиции; а также наличие равных процессуальных возможностей сторон, то в таком случае, состязательность способствовала существенному трансформированию прав и процессуальных возможностей сторон, в том числе появились элементы «параллельного производства»; значительно повышена роль суда по контролю за производством предварительного расследования и разрешением возникающих между сторонами споров и т. п[71].

Рассмотрение вышеуказанных точек зрения позволило нам предположить, что следует признать, несмотря на введенные новеллы, уголовно – процессуальное законодательство осталось неизменным в данной области.

На сегодня уголовно – процессуальное законодательство четко определило и наделило широким спектром прав и возможностей подозреваемого (обвиняемого) на стадии предварительного расследования по уголовному делу. Однако, следует отметить, что и у стороны обвинения - следователя имеются возможности, которые на сегодня не широко применяются на практике. Результативность расследования преступлений определяется и широким использованием современных научно-технических средств. Здесь актуально будет рассмотреть один из способов получения информации – допрос или опрос с использованием полиграфа.

Одним из технических средств, успешно используемых в ряде регионов России (Краснодарский край, Саратовская, Тульская, Ульяновская, Воронежская, Владимирская области и др.) при расследовании насильственных преступлений, является полиграф.

Применение полиграфа не запрещено уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации, следовательно, подозреваемый, обвиняемый и подсудимый могут ходатайствовать об опросе их с помощью полиграфа (далее ОИП), как средстве защиты. Кроме того, статья 189 УПК РФ об общих правилах допроса предусматривает в части 4 возможность применения в ходе допроса по инициативе допрашиваемого фотографирования, аудио и/или видеозаписи, киносъемки, материалы которых хранятся при уголовном деле. Перечисленные в статье 189 УПК РФ, технические средства являются средствами объективной фиксации информации (визуальной, звуковой, комбинированной). Таким же объективным средством фиксации информации об изменениях эмоционального состояния допрашиваемого является и полиграф^[72].

Как следует из сказанного, для применения полиграфа в уголовном процессе нет правовых запретов. Данное исследование может применяться как по инициативе следователя, так и по ходатайству подозреваемого, обвиняемого, их защитника. В любых случаях проведение ОИП должно носить добровольный характер, подозреваемый (обвиняемый) имеет право отказаться от ОИП на основании статьи 46 (п.2 ч.3) или статьи 47 (п.3 ч.4), предоставляющих им право отказаться давать показания.

Б.Г. Голубицкий справедливо отмечает, что с этических позиций применение ОИП не унижает ни чести, ни достоинства лица, не создает опасности для его жизни и здоровья^[73].

В.А. Семенцов в своих исследованиях говорит о необходимости закрепления в главе 26 УПК РФ нового комплексного следственного действия - проверка показаний на полиграфе, автором дана предполагаемая регламентация его производства^[74].

Автор отмечает, что новое следственное действие - проверка показаний на полиграфе должно быть допустимо по результатам не только допроса, но и очной ставки, предъявления для опознания и проверки показаний на месте в целях выявления ложности данных при их производстве показаний.
Требует обсуждения методически обусловленная невозможность принудительного обследования на полиграфе. В.А. Семенцов по этой причине предлагал проводить проверку показаний на полиграфе при наличии письменного согласия допрошенного лица^[75].

Одним из наиболее глубоких и обстоятельных исследований возможностей использования полиграфа, в том числе в уголовном судопроизводстве, является монография Ю.И. Xолодного. В этой работе автор провел историко-юридический анализ применения полиграфа в целях профилактики, раскрытия и расследования преступлений, на разных этапах его развития и в разных странах (США, Великобритании, Канаде, Японии, Хорватии, Израиле, Польше, Румынии, КНР, Южной Корее, Индии и других странах). Основное внимание уделено проблеме полиграфа в СССР и РФ. Монография основана на большом количестве литературных источников, содержит массу интересных сведений, в том числе и таких, которые до недавних пор составляли государственную и ведомственные (КГБ, ФСБ, МВД, ГРУ ГШ ВС) тайны^[76].

Следовательно, основным в научно-техническом обосновании применения полиграфа является то, что большая часть приведенных характеристик может быть измерена и зафиксирована с его помощью. При этом учитывается, что большая часть этих характеристик, как психофизиологических реакций организма, не поддается чаще всего сознательному контролю со стороны испытуемого. Именно на этой научной основе базируется применение полиграфа в практике (и тактике) допроса - эмоциональное состояние человека выражается в физиологических функциях организма, а соответствующая им психофизиологическая информация может быть зафиксирована и объективно зарегистрирована с помощью полиграфа.

Верным для нас представляется мнение М.С. Строговича, который определял состязательность, как «такое построение судебного разбирательства, в котором обвинение отделено от суда, решающего дело, и в котором обвинение и защита осуществляются сторонами, наделенными равными правами для отстаивания своих утверждений и оспаривания утверждений противной стороны…»[77].

Характерной особенностью рассматриваемого принципа уголовного процесса является процессуальное положение суда по отношению к другим участникам процесса. Суд в данном случае, отделен от всех участников спора и является независимым и беспристрастным органом власти. Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.

Что касается внедрения данного принципа в досудебную деятельность следователя, здесь В.П. Божьев отмечает: «Суд по действующему закону в ходе предварительного (досудебного) производства санкционирует проведение следователями, дознавателями ряда процессуальных действий (ч. 2 ст. 29 УПК РФ), рассматривает жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания, дознавателя (ч. 3 ст. 29 УПК РФ). Но эти полномочия суда не являются процессуальными действиями по разрешению уголовного дела, хотя ими иногда пытаются обосновать наличие состязательности. Такие попытки – ошибочны, так как разрешить дела суд может только на судебных этапах уголовного процесса»[78].

А.А. Давлетов отмечает, что увеличение правомочий подозреваемого (обвиняемого) на защиту в стадии предварительного расследования на первый взгляд действительно выглядит как проявление состязательности. Автор говорит, что в столкновении противоположных правовых интересов обвинения и защиты возможности последней в настоящее время заметно усилились. Подозреваемый (обвиняемый) и защитник сейчас располагают таким набором прав, которых в советское время не имелось. Однако, при этом следователь (дознаватель) как был процессуально независимым от данных участников, таковым и остается. «Защита перед ним не равноправный субъект, а проситель, ходатай, т. е. не сторона в правовом споре»[79].

Итак, сущность уголовного судопроизводства не сводится к принципу состязательности. Это форма (способ построения) судопроизводства.

Для сравнения рассмотрим уголовно-процессуальный опыт республики Таджикистан.

Коррективы, внесенные в Уголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан, хотя и были успешны в плане совершенствования судебно- правовой реформы, тем не менее, дали повод пересмотреть целый ряд теоретических разработок, обозначили новые проблемы, которые ранее не могли возникнуть в силу нормативных причин. Много концептуальных вопросов, в том числе связанных с организацией дознания и предварительного следствия, порядком его производства остаются еще нерешенными либо вызывают противоречивое толкование и внедрения их на практике. Современная модель предварительного следствия еще нуждается в совершенствовании как теоретическом, так и нормативном. «Совершенствование уголовно-процессуального законодательства Республики Таджикистан, осуществляемое в рамках Программы судебно-правовой реформы на период 2008-2015 годы, - как отметил Э. Рахмон, - в значительной степени направлены на реализацию гарантий прав личности»[80], а также расширением в этой связи полномочий суда на досудебном производстве, особенно при разрешении вопросов, связанных с ограничением конституционных прав и свобод граждан.

«В статьях действующего Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан получили реальное развитие конституционные положения о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства. Так, действующий Уголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан (ст. 35) установил исключительное право суда, в том числе на досудебных стадиях, принимать решения:

1) произвести арест лица и заключить его под домашний арест;

2) продлить срок ареста (заключения под стражу и домашнего ареста);

3) о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы;

4) о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц;

5) о производстве обыска или выемки в жилище;

6) о производстве выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую законом тайну;

7) обыск и выемку предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках;

8) о наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, разрешении на ее осмотр и выемку ее в учреждениях связи;

9) о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях;

10) о временном отстранении подозреваемого, обвиняемого от должности в соответствии со ст. 114 УПК РТ;

11) о контроле и записи телефонных и иных переговоров[81].

Устанавливая в положениях УПК Республики Таджикистан судебный контроль за законностью и обоснованностью ходатайства следователя о производстве отдельных следственных действий, законодатель стремится к тому, чтобы максимально ограничить пределы произвольного усмотрения следственных органов в осуществлении определенных следственных действий без наличия к тому достаточных фактических и юридических оснований или вне действительных реальных целей их производства[82].

Таким образом, назначение процессуальной деятельности следователя - устанавливать факт преступления, подвергать уголовному преследованию лиц, их совершивших, для последующего судебного разбирательства.

Эффективное решение этих задач возможно лишь в том случае, если органы следствия и дознания действуют в условиях незамедлительности, с оперативно-розыскным сопровождением, с широкими правомочиями по применению мер процессуального принуждения и т. д. Состязательность эти условия не только не обеспечивает, но и во многом исключает. Поэтому именно розыскная (несостязательная) форма была и остается оптимальным способом организации предварительного расследования[83].

Однако, представляется, что в данном случае речь может идти не о произвольном усмотрении следователя, а об ограничении его процессуальной самостоятельности. На наш взгляд, следователь должен быть наделен большей самостоятельностью в принятии решений, в частности, по производству следственных действий, выполняемых с разрешения суда

По мнению А.А. Давлетова, и с ним невозможно не согласиться, задача обеспечения прав личности в досудебном производстве относится не к проблеме состязательности, а касается проблемы наделения субъектов кругом необходимых полномочий и беспрепятственной реализации данных прав.