ИЗОЛИРОВАННЫЕ «БОЛЬНЫЕ ПУНКТЫ» КОРЫ МОЗГА

...Мы имеем достаточное основание принимать, что под влиянием различных болезнетворных при­чин функционального характера в коре полушарий могут получаться резко изолированные патологические пункты или районы.

И. П. Павлов

Отмечая,'что вся наша жизнь есть «беспрерывная борьба, столкно­вение наших основных стремлений, желаний и вкусов как с общеприрод­ными, так и со специально-социальными условиями», И. П. Павлов гово­рил, что все это при определенных условиях может вести к концентра­ции патологической инертности раздражительного процесса «то в клет­ках, непосредственно воспринимающих раздражения как от внешних, так и от внутренних агентов (первая сигнальная система действительности), то в разных клетках (кинестезических, слуховых и зрительных) словес­ной системы (вторая сигнальная система), и притом в обеих инстанциях в различных степенях интенсивности: раз — на уровне представлений, а в другой — доводя интенсивность до силы реальных ощущений (галлюци­нации)» '.

Согласно учению И. П. Павлова, можно легко сделать больными отдельные, даже мелкие пункты больших полушарий. Действие на эти пункты адекватных раздражителей «ведет к быстрому и резкому падению общей условнорефлекторной деятельности» ².

Весь наш многолетний поликлинический опыт свидетельствует о том, что действием слова можно устранять больные пункты различной лока­лизации. Приведем ряд примеров.

1. Больная Г., 28 лет, обратилась к нам с жалобой на мучительную форму кривошеи (torticollis), которой страдает 8 лет. Заболевание воз­никло в момент острой ссоры с мужем, когда он нанес ей грубое оскорб­ление, причем голова больной в момент травмы была повернута в край­нее левое положение. С этого времени такая поза зафиксировалась и не исчезала даже во время сна. В течение 8 лет больная лечилась безре­зультатно. Мучительное состояние доводило ее до решения покончить с собой. Веру в медицину и врачей «окончательно утратила».

¹ И. П. Павлов. Двадцатилетний опыт объективного научения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Медгиз, Ш61, стр. 410—411.

² Т а м же, стр. 374.

— 158 —

Применена психотерапия во внушенном сне. Отмечается как заслу­живающее особого внимания, что уже по мере развития внушенного сна кривошея стала постепенно ослабевать и расправляться. После же сде­ланного специального внушения: «Пережитое вами забыто; вы можете совершенно свободно поворачивать голову в любую сторону!» кривошея, державшаяся непрерывно в течение 8 лет, окончательно исчезла. После пробуждения все виды движения головы оказались полностью восста­новившимися. Осталось лишь некоторое «чувство неловкости» в области шеи, исчезнувшее на следующий день после 2-го сеанса. Таким образом, 2 сеансами гипносуггестивной терапии больная, по-видимому, принад­лежавшая к сильному неуравновешенному типу нервной системы и част­ному художественному, была полностью и окончательно избавлена от описанного крайне тяжелого состояния, длившегося 8 лет. В 1925 г. де­монстрировалась нами на заседании Общества врачей Днепропетровска, в течение 8 лет считавших ее неизлечимой.

У данной больной вследствие внезапно нанесенной острой психичес­кой травмы (оскорбительные слова) в коре мозга возник сильный очаг возбуждения. Вызванная им мощная волна отрицательной индукции, по-видимому, и создала условия патологической изоляции другого оча­га возбуждения, имевшегося в этот момент в области кинестезического анализатора, в виде сильного тонического сокращения левой шейной мышцы. Вследствие этого здесь образовался изолированный от осталь­ных районов коры мозга больной пункт, прочно зафиксировавшийся и со­хранявшийся в течение ряда лет. При таких условиях человек уже ниче­го не может сделать с этим изолированным возбуждением, потому что оно разъединено с остальными районами коры.

Как мы видели, уже само развитие внушенного сна, т. е. слова усып­ления и вызванное ими функциональное расчленение коры мозга на сон­ные и бодрствующие отделы, привело к устранению прежнего инертного очага возбуждения, лежащего в основе больного пункта. Последующи­ми внушениями: «Забыть пережитое!» эффект терапии был закреплен {наблюдение автора).

2. Больная X., 26 лет, обратилась с жалобами на постоянную бояз­ливость, тревогу по вечерам («как зажгут огни»), головную боль, пло­хой аппетит и плохой сон, боязнь выходить вечером одной («кто-то го­нится»). Все явления развились 2 года назад после нападения злоумыш­ленников, которыми была избита ее сестра, а она сама пережила силь­ный испуг. Возникли головные боли, диссомния, боязнь выходить вече­ром из дому (не выходит даже с провожатыми). Это продолжается в течение 2 лет. Поликлиническое лечение (глюкоза, бромиды, кофеин) безрезультатно.

Проведено 6 сеансов мотивированного внушения во внушенном сне, устранивших весь патологический синдром. Уже после 3-го сеанса заяви­ла: «Я уже здорова и точно помолодела». Находилась под наблюде­нием в течение 5 лет, катамнез положительный (наблюдение Е. С. Кат­кова).

У данной больной вследствие чрезвычайного, сверхсильного для ее нервной системы раздражения в определенной зоне коры мозга возник­ло состояние застойности (инертности) раздражительного процесса. Оно зафиксировалось в ней в виде изолированного «больного пункта», про­явление которого было связано с фактором времени. «Больной пункт» зафиксировался в данном случае в области зрительного анализатора у лица, по-видимому, относящегося к сильному варианту слабого общего типа нервной системы. Вследствие сильной отрицательной индукции этот «больной пункт» также оказался изолированным от влияний на него

— 159 —

остальных частей коры мозга. Речевое внушение: «Пережитое вами уже отошло в прошлое и вас больше не волнует!», сделанное во внушенном сне, полностью устранило этот «больной пункт».

И. П. Павлов говорил: «...если патологическая инертность очевид­на и должна быть принята как факт в двигательных явлениях, то то же самое вполне допустимо, законно и в отношении всех ощущений, чувств и представлений» ¹. Он отмечал при этом, что чрезмерно устойчивые на­вязчивые представления, чувства и затем действия, не отвечающие пра­вильным социальным отношениям человека, возникают по механизму изолирования от всей коры пунктов болезненного состояния.

3. Больная К-, 74 лет, обратилась в диспансер с жалобами на голов­ную боль, шум в голове, боязнь острых предметов, навязчивые мысли и влечение убить свою внучку. Такое состояние продолжается около 10 дней, головные боли и головокружения — около 2 лет. Навязчивые мысли появились без всякого внешнего повода, причем больная относит­ся к ним критически. Днем она прячет от себя острые предметы, ночью читает молитвы, стремясь отвлечь от себя навязчивые мысли. Все время занята борьбой с ними. Возникая временами, болезненные мысли особенно усиливаются к вечеру, перед сном.

На приеме больная резко подавлена, беспокойна, тревожна, рас­теряна, в силу чего анамнестические сведения давала сопровождавшая ее дочь. Психотических расстройств не отмечено, наследственность не отягощена, до заболевания была общительной, деятельной, предприим­чивой, жизненные затруднения преодолевала легко. Внучку любит, от­ношения в семье хорошие. Нами состояние оценено как невроз навязчи­вости в старческом возрасте.

Проведено 9 сеансов гипносуггестивной терапии, в результате чего навязчивые мысли об убийстве внучки, тревога, беспокойство и расте­рянность исчезли. Больная стала живее, подвижнее, улучшился ночной сон. Отмечена сохранность памяти, критики, интеллекта, соответство­вавшего возрасту и культурному уровню. Больная вернулась к своим привычным занятиям домашней хозяйки, с работой справляется. Поло­жительный катамнез 1¹/₂ года (наблюдение А. А. Соседкиной).

В основе этого контрастного влечения лежит ультрапарадоксальная фаза переходного состояния корковых клеток.

4. Больная Б., 56 лет, доставлена с жалобами на тяжелое беспокой­ное состояние, навязчивую ревность к тетке мужа (устраивает, по сло­вам мужа, дикие сцены ревности, иногда продолжающиеся всю ночь) и полную бессонницу. Заболела Р/г года назад после психической травмы: тетка мужа, которой 60 лет, в беседе неожиданно сказала, что муж боль­ной у нее бывает. Больная почувствовала глубокую обиду, сильно раз­волновалась, не спала ночь, на протяжении которой много плакала, упрекала мужа, что он «скрыл от нее отношения к тетке». С этого дня возникла навязчивая ревность.

С первых дней заболевания лечилась у районного невропатолога, а затем у психиатра (бром, глюкоза, инсулин) без существенного улучше­ния. В связи с беспокойным состоянием и суицидальными высказывания­ми помещена в психиатрическую больницу, где находилась 5 месяцев. Диагноз: пресенильный климактерический параноид. В числе прочих терапевтических мероприятий в психиатрической больнице была прове­дена терапия сном в течение недели. Выписалась без улучшения, с пер­вого же дня опять начались сцены ревности. Упорная бессонница: боль-

¹ И. П. П а в л о в. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Медгиз, 1961, стр. 408.

160 —

ная засыпает с трудом даже после приема двойной дозы барбамила. Находилась под амбулаторным наблюдением районного психиатра. Ле­чение проводилось инсулином и кислородом. В статусе нерезко выражен­ный атеросклеротический синдром. Менструации прекратились в возра­сте 48 лет.

После анамнестической беседы применена словесная психотерапия во внушенном сне. С 1-го же сеанса отмечен заметный сдвиг в сторону улучшения: больная стала спокойнее, но ее по-прежнему тревожит мысль: «Он ходит к ней, мне обидно!» С 7-го сеанса, когда был вызван глубокий сон, последовало резкое улучшение: впервые спала без сно­творного, начала заниматься хозяйством, уделять внимание детям. Все­го на протяжении месяца получила 12 сеансов, улучшение прогрессивно нарастало. Положительный катамнез 2 года, чувствует себя хорошо, много занимается хозяйством (наблюдение Е. С. Каткова).

Данный пример показывает недоучет врачами психогенеза заболе­вания и шаблонную трактовку его как «пресенильного психоза», полк-ую-безуспешность применявшейся ими фармакотерапии, в том числе лече­ния удлиненным сном, в то время как психотерапия во внушенном сне полностью сняла весь патологический синдром.

В обоих последних примерах также налицо картина «больного пунк­та» в в'иде застойности (инертности) раздражительного процесса. «Боль­ной пункт», изолированный в силу отрицательной индукции от остальной коры мозга, проявился в сфере как второсигнальной, так и подкорковой (эмоционально-инстинктивной) деятельности.

В обоих случаях «больной пункт» был устранен путем прямого сло­весного внушения во внушенном сне, направленного на «забвение пережитого».

Перейдем к описанию «больного пункта» более сложного содержа­ния. На этот раз он возник вследствие внезапного чрезмерно сильного раздражения со стороны зрительного и речедвигательного анализаторов, локализовался в разных участках коры и подкорки и прочно зафикси­ровался на длительный срок, а путем речевого воздействия во внушен­ном сне был устранен.

5. Больная К-, 38 лет, обратилась в психоневрологический диспан­сер, имея на руках больничный лист и направление в психиатрическую клинику с диагнозом шизофрении. Жалобы на частые «сердечные при­ступы», во время которых ей делается дурно. Приступы прекращаются только после инъекций камфары. Между приступами крайняя раздражи­тельность, невыносливость к звукам, шумам, свету, отсутствие аппетита, бессонница, чувство сильной слабости. При усилении волнений в ее воображении возникает картина драки с криками о помощи и убийством человека. Эта картина представляется ей то в целом виде, то отдельны­ми частями, причем больная чувствует крайнее изнеможение. Больная резко истощена, бледна, говорит тихим, ослабленным голосом, отвечает после длительных пауз, не может оформить своих жалоб. Анамнестиче­ские сведения давала сбивчиво, свое внимание фиксировала главным образом на множестве соматических ощущений.

На основании анамнестических данных и наблюдавшейся на приеме невротической реакции был применен с диагностической целью сеанс гипносуггестивной психотерапии.

После 1-го же сеанса больная почувствовала значительное облегче­ние: слуховые и зрительные галлюцинации стали реже, исчезло отвра­щение к пище, несколько улучшился сон, стала спокойно реагировать на шумы, стали реже «сердечные приступы». Однако оставалась нерабо­тоспособной и соматически ослабленной, продолжала страдать сердеч-

— let

ными приступами, резко повышенной раздражительностью, невыносли­востью к звукам, свету и т. д.

В клинике гипносуггестивная терапия была продолжена, причем после 1-го сеанса названная больная проснулась со счастливой улыбкой: «У меня все просветлело. Я ведь весь год жила, как в тумане, как во сне!» и впервые сообщила о себе следующие анамнестические сведения.

До заболевания была совершенно здорова, работала тестомесом в пекарне, с работой справлялась хорошо. Имеются взрослые сын и дочь, живущие отдельно от нее. Однажды, год назад, выйдя к поезду навстре­чу сыну, она оказалась свидетельницей тяжелого происшествия: с поез­да сошел молодой человек, по росту и одежде очень похожий на ее сына. Он нес в руках сумку красного цвета со свертками, в какой обычно ее сын привозил покупки. Вдруг больная увидела, что группа мужчин вне­запно набросилась на этого молодого человека и начала его избивать. Человек, принятый ею за сына, вскрикнул душераздирающим голосом: «Мамочка, спасай!» И в тот же момент она увидела размозженную голову убитого, лежащего в луже крови. Что было дальше, она не помнит.

Через несколько дней, находясь в местной соматической больнице, больная со слов персонала узнала, что ее подобрали в бессознательном состоянии, в одной руке у нее была крепко зажата красная сумка, а в другой руке песок с кровью. С тех пор больную преследовали постоян­ные слуховые и зрительные галлюцинации: то ей представлялась сцена убийства и размозженный череп, то слышался отчаянный крик: «Мама, спасай!»

Находясь в больнице в крайне тяжелом состоянии, она узнала, что сын ее жив, а убитым был человек, лишь очень похожий на него. Но это до ее сознания не доходило. Когда на 3-й день после происшедшего к ней пришел ее сын и заговорил с ней, она при виде сына и звуке его голоса еще ярче представила себе убитого, причем слышала голос: «Ма­ма, спасай!» Своего сына не узнавала в течение 7 дней.

Возник вопрос о переводе ее в психиатрическую больницу. После не­которого успокоения была выписана, но дома была крайне раздражи­тельна, не переносила шума, голосов, изолировалась от домашних, жила в отдельной комнате, с закрытыми ставнями, отказывалась от еды, тревожно спала. Периодически отмечались псевдогаллюцинации психо-травмировавшей картины.

Такое состояние длилось около года. За это время трижды госпита­лизировалась в соматические больницы по поводу приступов сердцебие­ния, но лечение оставалось безрезультатным.

Применение мотивированной гипносуггестивной терапии полностью восстановило здоровье: после 3 сеансов, во время которых она спала, больная успокоилась, к происшедшему появилось спокойное отношение, настроение бодрое, самочувствие хорошее, исчезли «сердечные присту­пы» и слуховые и зрительные галлюцинации. По выздоровлении была выписана и стала работать. За время пребывания в клинике прибавила в весе 5 кг. Дополнительные исследования и заключения врачей никакой патологии со стороны внутренних органов не выявили. Катамнез поло­жительный в течение 2 лет, здорова, работает (наблюдение А. А. Сосед-киной).

В данном случае вследствие внезапного стечения обстоятельств, внешне вполне логически и ассоциативно связанных между собой и эмо­ционально крайне остро пережитых, в коре мозга больной образовался чрезвычайно сильный и сложный по содержанию очаг концентрирован­ного раздражения.

— 162 —

Сильной отрицательной индукцией из подкорки он был изолирован от остальных районов коры, т. е. получил характер прочно зафиксиро­вавшегося сложного «больного пункта». В его основе лежал физиологи­ческий механизм самовнушения, порожденного одновременными воздей­ствиями со стороны зрительного, слухового и речедвигательного анали­заторов. Он приобрел доминирующее значение, в силу чего даже непо­средственное воздействие (приход в больницу сына, в действительности в ходе событий не участвовавшего) не смогло нейтрализовать этот слож­ный изолированный «больной пункт».

Только путем систематически проведенного словесного врачебного воздействия в форме трех сеансов внушений во внушенном сне этот кор­ковый «больной пункт» был полностью устранен.

Влияние словесного внушения на подкорковые функции

ГЛАВА XIII

ВНУТРЕННЯЯ СРЕДА И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ И СИСТЕМ

...Большие полушария, благодаря их исключи­тельной реактивности и лабильности, делают, пока точно неизвестным механизмом, для сильных, но-инертных по их природе, подкорковых центров возможным реагировать соответственной, деятель­ностью на чрезвычайно незначительные по силе колебания среды.

И. П. П а в л о в

Касаясь изменений в состоянии организма, происходящих под влия­нием словесного внушения, мы уже имели случай отметить, что в этих ус­ловиях нередко наблюдается самый широкий сдвиг в функциональном состоянии внутренней среды. Можно наблюдать реакции со стороны раз­личных внутренних органов, сердечно-сосудистой системы, трофических функций, обменных процессов и пр.

Нужно сказать, что эти вопросы привлекали внимание физиологов уже давно. Так, Н. Е. Введенский (1954) еще в своих лекциях в 1911 — 1913 гг. отмечал, что «сфера явлений, которые могут быть подчинены гипнотическому внушению, оказывается чрезвычайно широкой: она не ограничивается областью высших нервных актов, но включает в себя и различные стороны растительной жизни организма».

Однако если некоторые из этих реакций прежними исследователями наблюдались неоднократно, то полученные ими данные до развития уче­ния И. П. Павлова о высшей нервной деятельности не могли быть научно обоснованы. Кроме того, далеко не все отделы вегетативной и эндокрин­ной систем были предметом этих исследований. Так, воздействие, оказы­ваемое на обмен веществ (водный, углеводный обмен и пр.) путем сло­весного внушения соответствующего содержания, еще не было предметом такого рода исследований. Изменения в состоянии именно этих процес­сов, конечно, могли бы быть выявлены наиболее объективно.