Любовная и пейзажная лирика

Фет изображает пейзаж с двух излюбленных ракурсов:

1) природа, увиденная из окна;

2) природа, отраженная в реке.

Природа, увиденная из окна, – не просто природа вообще, это определенное место, увиденное лично им в определенное время. Отмечается локальность и буквально этнографическая конкретность («Печальная береза у моего окна»).

Печальная береза

У моего окна,

И прихотью мороза

Разубрана она.

 

Как гроздья винограда,

Ветвей концы висят,–

И радостен для взгляда

Весь траурный наряд.

 

Люблю игру денницы

Я замечать на ней,

И жаль мне, если птицы

Стряхнут красу ветвей. <1842>

 

Для Фета характерно выражение «живопись с натуры», как и для всех импрессионистов (impression фр. – впечатление), т.е. природа, виденная им самим.

У Фета пейзаж чрезвычайно конкретен, даже конкретизирован (напр., Фет может похвалиться множеством описаний повадок птиц). Фет не стремиться к изображению пространственных пейзажей (в отличие, напр., от М.Ю. Лермонтова или Н.В. Гоголя), очень редок у него пейзаж монументальный (в этом Фет схож с И.С. Тургеневым).

«Деревня» (1850): стихотворение начинается с описания закоулков, окраин, потом постепенно сужается до улицы, затем – дом, в котором на столе виден самовар, чай, и руки девушки, т.е. показан не мир деревни вообще, а лишь тот, где живет любимая. Это опять нарушает логику связей, которые являются обычными.

Люблю я приют ваш печальный,

И вечер деревни глухой,

И з а летом благовест дальный,

И кровлю, и крест золотой.

 

Люблю я немятого луга

К окну подползающий пар,

И тесного, тихого круга

Не раз долитой самовар.

 

Люблю я на тех посиделках

Старушки чепец и очки;

Люблю на окне на тарелках

Овса золотые злачки;

 

На столике близко к окошку

Корзину с узорным чулком,

И по полу резвую кошку

В прыжках за проворным клубком;

 

И милой, застенчивой внучки

Красивый девичий наряд,

Движение бледненькой ручки

И робко опущенный взгляд;

 

Прощанье смолкающих пташек

И месяца бледный восход,

Дрожанье фарфоровых чашек

И речи замедленный ход;

 

И собственной выдумки сказки,

Прохлады вечерней струю

И вас, любопытные глазки,

Живую награду мою! <1842>

 

Фет создает атмосферу, именно для этого он вводит разные детали. Для него важна не природа сама по себе, а то, как она отражается в душе пейзажиста.

Фет очень любит отраженные пейзажи: река, зеркало

Поздний Фет отходит от конкретности пейзажей, стремиться к космичности, здесь он смыкается с Тютчевым.

Своеобразие любовной лирики – в стиле, который характеризуется а) обобщенностью и недосказанностью образа возлюбленной, б) бессюжетностью: любовное стихотворение Фета всегда сюжетно недосказано (возможно, это связано с трагической любовью Фета – Марией Лазич, которой он посвятил особый цикл произведений), в) ретроспективностью: все в прошлом, все в воспоминаниях.

 

Фет как поэт «чистого искусства»

Это неверное утверждение.

Во-первых, поэзия не отделена от жизни.

Во-вторых, сам термин «искусство для искусства» является искаженно-верным, поскольку искусство не имеет цели вне себя самого, т.к. до создания произведения искусства не существует никакой художественной заданности, никакой намеченной заранее цели, искусство свободно от дидактизма, от риторичности. Эти положения были искажены и доведены до абсурда революционно-демократической критикой. (Чтобы понять, откуда пошло искажение тезиса «искусство для искусства», необходимо понять притчу Ф.М. Достоевского о лиссабонском землетрясении.)

Все дело в том, что Фет выступил со своей теорией «чистого искусства» в неподходящее историческое время, пытался встать над схваткой, и его не приняли ни «левые», ни «правые». Однако в таких условиях защита идеалов прекрасного Фетом свидетельствует о его гражданском мужестве.