Становление научных основ социально-технологической деятельности

 

Способность паронимов к смешению в речи привела к тому, что под термином «паронимия» нередко объединяются два понятия — собственно паронимия, т. е. вид языковых системных отношений между лексическими единицами, и парономазия (или парономасия) — стилистический прием, состоящий в нарочитом сближении слов, имеющих сходство в звучании. Эти слова не обязательно должны быть паронимами, часто для целей автора бывает достаточно случайного звукового совпадения. Использование парономазии позволяет усилить выразительность текста; особенно часто этот прием встречается в поэзии и фольклоре.

 

 

Концептуальная эволюция теории социальных технологий

Становление научных основ социально-технологической деятельности

Вообще термин "теория" (от гр. "theoria" — рассмотрение, исследование) обозначает систему основных идей в той или иной отрасли знания, т. е. своеобразную форму научного знания, дающую целостное представление о закономерностях и существенных связях действительности. В этой связи теория социальных технологий, как и любая другая теория, имеет свои идейные и концептуальные основы, которые, как известно, возникали и развивались эволюционно. Вначале возникли идеи о сущности целенаправленного изменения социума, затем были осмыслены возможности, пути и средства его преобразования. Позже стали формироваться теоретические основы общественных изменений. И лишь в конце XX ст. стала складываться собственно теория социальных технологий как отдельная и самостоятельная отрасль научного знания.

Наиболее интенсивно идейно-теоретические основы научного технологизма начали формироваться в результате возникновения социологической науки уже на ее первом, классическом этапе. Так, в середине XIX в. возникли теологическое, революционистское, реформистское и субъективистское понимание природы социальных изменений. С точки зрения теологической доктрины, социальные изменения предопределены Богом и являются результатом божественного провидения. Революционистский подход к социальным изменениям базировался в основном на концепции социальной революции как единственного радикального средства общественных преобразований. Приверженцы реформистской доктрины рассматривали социальные изменения как процесс постепенного и восходящего преобразования общества вплоть до полного изменения его природы. Наконец, субъективистский подход предполагал полную свободу личности человека в деле преобразования общественной жизни, которое должно осуществляться "великой" личностью или особым классом благодаря тому, что они лучше других познали социальные законы и свое общественное предназначение в изменении социума.

Различные социологические школы и их основатели также по-разному подходили к пониманию причин общественных изменений. Поэтому любая социологическая школа, равно как и ее фундаторы, характеризуются тем, что они считают основными причинами социальных изменений: естественный отбор (Г. Спенсер), географическую среду и климат (Р. Бокль), народонаселение (Т. Мальтус), расу (Ж. Гобино), выдающихся личностей (Ф. Ницше), войну (А. Тойнби), технологию (У. Огборн), разделение труда и кооперацию (Э. Дюркгейм), социально-экономический конфликт и революцию (К. Маркс), экономика (У. Ростоу), религию (М. Вебер), борьбу за власть (Р. Дарендорф). Каждая социологическая школа внесла свою весьма значительную долю рационального в понимание природы и сущности социальных изменений, но, тем не менее, так и не смогла дать исчерпывающего объяснения этой очень важной и сложной проблемы.

В истории социологической мысли возникали различные представления о субъектах социальных изменений: ими считали Бога, выдающихся личностей, кланы, группы, элиту, классы, народ, социальных инженеров и т. п. То же самое можно сказать и относительно определения целей, задач и средств социальных изменений. Предметом научных дискуссий были цели социальных преобразований (индивидуальные, групповые и общественные), задачи изменений (конструктивные и деструктивные, консервативные, реалистические и утопические), а также их средства (высоко- и малоэффективные, гуманные и негуманные, нравственные и безнравственные).

Значительный вклад в формирование идейно-теоретических основ социальных технологий внесли выдающиеся социологи XX ст. М. Вебер, Т. Парсонс, П. Сорокин, Р. Мертон и др. Например, М. Вебер заложил основы теории социального действия, а Т. Парсонс дополнил идеи социальных изменений и социальных действий структурно-функциональным подходом. П. Сорокин проанализировал существенные стороны эволюционного реформирования общества. Что касается Р. Мертона, то он (развивая далее идеи П. Сорокина и Т. Парсонса) исследовал универсальный характер проблемы социальной функциональности. Благодаря вкладу этих ученых современная социологическая наука обогатилась пониманием весьма важных и фундаментальных категорий и понятий, которые обеспечивали становление и развитие теории и практики социальных технологий. Среди них такие важнейшие категории, как "социальное действие" (М. Вебер); "социальная мобильность", "социальное поведение", "социокультурная динамика", "социальная стратификация" (П. Сорокин); "структура социального действия", "стандартизованные ожидания", "социальный деятель", "социальная ситуация", "ориентация деятеля на ситуацию", "потребностные диспозиции", "типовые переменные действия", "обобщенная адаптивная способность" (Т. Парсонс); "дисфункция", "типы индивидуальной адаптации": "конформизм", "инновационность", "ритуализм", "ретритизм", "мятеж" (Р. Мертон) и многие другие.

Очень важную роль в становлении и развитии социально-технологических идей сыграли такие социально-политические течения, как либерализм, социал-демократия и реформизм, которые не только определили сущностно-содержательную сторону реформ, их структуру и предъявляемые к ним требования, но и обобщили значительный мировой опыт практической реализации социальных преобразований.

"Управление людьми" отличается от "управления ресурсами" не только по своим технологическим принципам, но и по стратегическим целям. Как отдельное направление в системе научного знания теория социальных технологий стала активно развиваться с начала XX в. в рамках теории социального управления и социальной инженерии. Само появление социальной инженерии было связано с попытками применить выводы социологической науки для решения насущных практических задач, создания эффективных социальных технологий.

В США, Франции, Англии в 20-х годах XX ст. широко разрабатывались и внедрялись различные технологии совместного общения, а также организационные технологии и технологии самоменеджмента. Многие идеи и опыт этих по сути социальных технологий были аккумулированы в теории человеческих отношений, разработанной в 1920-1930 гг. известным американским социологом и психологом Э. Мэйо.

В это же время социоинженерный подход начал складываться и в отечественной социологии; он был связан с именами А. Богданова, А. Гастева, П. Керженцева, М. Бирштейн, О. Ерманского и др. Однако начиная с 1930-х годов в отечественной литературе интерес к теоретическим основам социальных технологий продолжительное время был ограниченным из-за идеологического неприятия всего, что относилось к зарубежной социальной инженерии.

Западная же социология развивалась и вширь и вглубь. Дальнейшее развитие "малых социологии" (теорий среднего уровня) интенсифицировало разработку теоретических аспектов специализированных средств и методов, используемых в социальной инженерии, как систему целеуказаний, которые создают возможность для рациональной человеческой деятельности. Эти средства в 1970-х годах стали обозначать термином "социальные технологии".

С середины 1960-х годов работы по развитию методологии методов социоинженерной деятельности были возобновлены в нашей стране и выполнялись по следующим направлениям: теория и практика социального планирования, разработка целевых комплексных программ развития регионов, отраслей и сфер общественной жизни (с 1970-х годов), социальное проектирование (1970-1980-е годы), управленческое и другие виды консультирования (1980-е годы), игротехническая деятельность [18, с. 153-154].

Хотя указанные научные направления не обозначали в то время термином "социальная технология", но по своей сути они представляли собой определенные социальные технологии или их взаимосвязанные комплексы [5, с. 4]. Само же понятие "социальная технология" стало входить в отечественную теорию и практику социального управления в 1970-х годах.

Важной идейной основой для развития теории социальных технологий являются достижения в области теории организации, социологии, социальной психологии и теории социального управления. Однако до начала 1990-х годов в отечественном научном обороте практически не было источников, освещающих теоретические проблемы социальных технологий, а также непосредственную их разработку, проектирование и внедрение в социальную практику.

Еще один важнейший идейный источник теории социальных технологий — праксеологическая наука, изучающая совершенную человеческую деятельность, ее стратегию, программы и системы действий. Фундаментальной основой праксеологии является стремление человека к совершенствованию своей деятельности, повышению ее эффективности. Хотя различные аспекты оптимальной человеческой деятельности рассмотрены в трудах Платона, Аристотеля, Фр. Бэкона, Дж. Локка, Г. Спенсера и Н. Макиавелли, праксеология как область научных знаний сложилась только к середине XX ст. в связи с развитием научно-технического прогресса и технологизацией различных сфер общества.

На этом этапе все виды человеческой жизнедеятельности перестали жестко подчиняться традиции и начали более интенсивно совершенствоваться и обновляться. Наиболее значительное влияние на становление праксеологии оказали Ф. Тейлор, А. Ле Шателье, А. Файоль, Г. Эмерсон, Э. Мэйо, Н. Виннер, Т. Котарбинский, Т. Пщоловский и др. Некоторые важные положения праксеологии были разработаны в рамках социологии труда и менеджмента, теории управления, кибернетики, систе-мологии и военной науки.

Одним словом, праксеология как наука о совершенной, безукоризненной человеческой деятельности дает для теории социальных технологий исключительно важные и необходимые научные и концептуальные основания: во-первых, праксеология определяет сущность понятия совершенной деятельности и ее принципов (экономность, взаимодействие, постановка целей и др.); во-вторых, она формирует понятийно-категориальный аппарат человеческой деятельности, раскрывая нередко такие привычные понятия, как "действие", "результат действия", "орудия действия", "средства действия", "этапы действия", "способы действия" и другие; в-третьих, эта наука обосновывает структуру, "анатомию" человеческой деятельности, раскрывая ее процесс и процедуру взаимодействия всех ее составляющих. Однако самое главное состоит в том, что праксеология заставляет прагматически подходить к осуществлению социальной деятельности, более эффективно препарировать и конструировать ее. Благодаря этому она дает возможность не только разрабатывать теоретические положения в сфере социальных технологий, но и совершенствовать социально-преобразовательную деятельность человека.

Заметным событием в области научного осмысления социально-технологической деятельности стал выход в свет в 1966 г. одной из самых замечательных книг польского фантаста С. Лема "Сумма технологий", которая вызвала определенное недоумение среди поклонников талантливого писателя. Это произведение выпадало из традиционного жанра научной фантастики и представляло собой сумму философских размышлений о судьбах технологии и взаимодействии с ней человека. Само название этой книги дышало ассоциациями, навеянными произведением крупнейшего средневекового богослова Фомы Аквината "Сумма теологии", в котором тот утверждал, что именно в божественном откровении предначертана вся истина и развитие не только Вселенной, но и всего человеческого рода.

В своей "Сумме технологий" С. Лем значительно раздвинул горизонты развития науки и техники, а также показал перспективы научного развития социальных технологий. Важно в ней и то, что это произведение концептуально изменило понимание сущности технологии, под которой автор понимает не только средство осуществления производственных процессов, но и обусловленные состоянием знаний и общественной эффективностью способы достижения целей, стоящих перед обществом. По сути, С. Лем распространил понятие технологии на все сферы человеческой жизнедеятельности и сделал его всеобъемлющим и всеохватывающим. Он сформулировал также проблему взаимодействия человека с суммой технологий и показал, что технологии — не только благо для общества; они также несут для него серьезные опасности. При этом он считал, что не запрет на технологизацию спасет общество, а разработка новых технологий. "Единственным средством воздействия на технологию является другая технология", — подчеркивал писатель [18, с. 226].

Особое место в этом произведении уделено информации и информационным технологиям, которым отводилась ключевая роль в сумме технологий, что и получило полное научное подтверждение к концу XX ст. Кроме того, С. Лемом обоснована также проблема проектирования технологических систем на основе соответствующих социологических знаний [18, с. 149], а также сформулирована идея развития социальной кибернетики и обеспечения социального гомеостаза. Таким образом, заслуга С. Лема в развитии социальных технологий не вызывает сомнений, так как он фактически стал основоположником социально-технологического мировоззрения и сформулировал важнейшие научные проблемы и направления развития социальных технологий.

Важную роль в становлении теории социальных технологий сыграл также выдающийся английский философ и социолог К. Поппер — основоположник теории трех миров (физического, ментального и мира объективного знания), концепции фальсификации и доктрины "открытого общества". Именно благодаря ему в современный научный оборот вошли такие фундаментальные термины, как "социальная технология" и "социальная инженерия". Осмысливая опыт реализации различного рода социальных проектов, К. Поппер попытался разрешить классическую научную проблему социально-технологической деятельности, состоящую в том, что не существует пока гарантий от нежелательных последствий предпринимаемых общественных преобразований. В связи с этим он дал одну из первых научных классификаций социальных технологий на две группы: холистические (или утопические) и частичные. Последние отличаются масштабами, стремлением преодолеть негативные последствия, осторожностью, постепенностью, подконтрольностью преобразований, а также возможностью их коррекции и прекращения. Благодаря К. Попперу социально-технологическая парадигма обрела научную легитимность и стала весьма популярной в системе общественных и социальных наук.

Будучи наиболее последовательным критиком марксизма, К. Поппер стал в то же время и самым убедительным критиком утопической социальной инженерии. Методологически безупречным он считал постепенную и последовательную, или поэтапную, социальную инженерию, смысл которой видел не в быстром переустройстве общества по некоему идеальному проекту, а в постепенной выработке эффективных методов решения наиболее острых общественных проблем, выступая, тем самым, сторонником критического рационализма.

Характеризуя методы постепенных и частных общественных преобразований, К. Поппер акцентировал внимание на использовании разума, а не страсти, демократии и компромисса, а не насилия. В своей фундаментальной работе "Открытое общество и его враги" он отмечал, что "утопическая попытка достигнуть идеального государства, используя проект общества в целом, требует сильной централизованной власти немногих и чаще всего ведет к диктатуре" [27, с. 202]. Он очень точно подметил постепенное и неизбежное скатывание общества, реализующего утопические проекты, к насилию и оправданию этого насилия как временного неудобства.

Существенной особенностью социальной инженерии в транскрипции этого ученого является, прежде всего, рационализм, основанный не на идеале и цели, а скорее на практическом социальном опыте людей. Как ярый противник крупномасштабного (глобального) эксперимента, могущего привести общество только к одному результату — бесчисленным жертвам, он рассматривал эксперимент как метод частных решений, который реализуется вновь и вновь, генерируя тем самым все новые социальные реорганизации. В конечном итоге это, по мнению ученого, может привести общество к более разумной форме его организации.

Глубок и интересен проведенный К. Поппером анализ связи утопического радикализма и рационализма с эстетизмом и иррационализмом. По сути, идеалистический рационализм — это специфическая разновидность иррационализма как такового. Предостережением сверхсмелым социальным инженерам и экспериментаторам звучат также его слова: "У нас нет оснований полагать, что полная перестройка нашего социального мира незамедлительно приведет к хорошо работающей социальной системе. Напротив, следует ожидать, что при недостатке опыта будет сделано много ошибок, которые можно устранить лишь путем долгого и трудного процесса мелких исправлений, другими словами, тем рациональным методом постепенной социальной инженерии, который мы здесь отстаиваем" [27, с. 210]. Кроме того, К. Поппер подчеркивал, что "источником этой иррациональной установки является отравление мечтами о прекрасном мире... И даже лучшие намерения создать на земле рай могут превратить ее только в ад — в ад, который человек — и только он — может создать своим собратьям" [27, с. 211]. Таким образом, этот ученый не только заложил научные основы критического рационализма, но и внес огромный вклад в формирование научного социально-технологического мировоззрения.

Весьма серьезный научный анализ технологических процессов "индустриальной цивилизации" на современном этапе общественного развития осуществил американский социолог и футуролог А. Тоффлер в своей всемирно известной книге "Футурошок", которая, безусловно, является существенным вкладом в теорию социальных технологий. Основная идея его книги состоит в аргументации надвигающегося "шока" в результате быстрой смены технологий в современном обществе, которые проникают во все сферы социальной жизни человека. При этом, как отмечает ученый, наблюдается и противоположный процесс сужения индустриальных технологий за счет повсеместного внедрения новейших компьютерных технологий. Человечество словно меняет среду своего обитания, переходя из вторичной сферы — производства — в третичную сферу — переработку информации, науку, образование, культуру и защиту прав человека.

Содержание надвигающегося шока, по мнению А. Тоффлера, носит многоплановый характер. С одной стороны, он выражается в страхе перед индустриальными технологиями, разрушающими окружающую среду и создающими величайшую угрозу самому существованию человека, а с другой — технологический прогресс начинает весьма активно и кардинально изменять все аспекты жизнедеятельности человека, выбивая его из привычной жизненной колеи. Основными средствами выживания человека в новом "супериндустриальном обществе", по мнению А. Тоффлера, являются движение общества к новому уровню социального равенства, участию населения в принятии политических решений, а также в гуманизации всех сфер общественной жизни и наращивании социального многообразия. "Чтобы управлять изменениями, — писал А. Тоффлер, — нам потребуется как прояснение важных долговременных социальных целей, так и демократизация путей их достижения" [43, с. 392]. В связи с этим он выступает активным сторонником укрощения технологий, придания им "мягкости" и гуманности, подчеркивая, что человечество не должно останавливать социально-технологический прогресс [43, с. 349], а переходить к сознательному его регулированию. Несомненным достижением А. Тоффлера является и то, что он довольно убедительно с научной точки зрения обосновал пути развития будущего постиндустриального общества, базирующегося на социальных технологиях.

Огромный вклад в развитие теории и понимания природы социальных технологий внес также известный болгарский социолог Н. Стефанов. В своей книге "Общественные науки и социальная технология" (1976) он дал четкое научное определение социальной технологии как деятельности, в результате "которой достигается поставленная цель и изменяется объект деятельности". Кроме того, эта деятельность, по мнению Н. Стефанова, "предварительно расчленяется на целый ряд определенных операций, направленных на достижение некоторой цели или задачи [37, с. 183]. Наряду с этим, он аргументировал структуру, вариантность-и типологию социальных технологий, им осмыслена роль общественных наук в их становлении и развитии. Благодаря этому ученому получили всестороннее развитие процессы проектирования и внедрения социальных технологий, а также такие методы социальных технологий, как моделирование и эксперимент; операциональные игры и "мозговая атака"; морфологический метод, а также методы разработки сценариев и экспериментальной оценки. Кроме того, Н. Стефанов дал глубокое научное описание отдельных видов конкретных социальных технологий, в частности технологии управления. На основании этого Н. Стефанова по праву считают одним из основоположников теории социальных технологий, его влияние на развитие данной сферы научного знания весьма существенно.

Таким образом, к концу XX ст. теория социальных технологий, поднявшаяся из недр социальных наук и социальной практики, методологически и концептуально оформилась в самостоятельную сферу научного знания. Однако в этом качестве ей предстоит еще много "работы": дальнейшее развитие своих концептуальных принципов и понятийно-категориального аппарата, а также теоретическое обоснование многих способов, процедур и закономерностей технологизации социальных объектов как на макро-, так и на микросоциальном уровне. Например, по мнению большинства исследователей, ни одно из существующих определений технологий не является точным. Если применительно к производственной сфере под технологиями понимают совокупность методов, способов и приемов преобразования материалов в полезную вещь, услугу, информацию, что почти никто не оспаривает, то при переводе этой дефиниции непосредственно в социальную практику разногласия усиливаются, и это не способствует решению многих проблем социальной практики [35, с. 397]. В результате в стороне от внимания исследователей остаются вопросы готовности и способности людей к использованию социальных технологий, а также проблемы внедрения теоретических находок и апробированных приемов в практику человеческой жизнедеятельности.

В рамках обозначенной проблемной области ведется изучение целого ряда важных аспектов современного социального менеджмента, таких как содержание инновационного антикризисного управления, мотивационные возможности социального управления. Результаты этих исследований до сих пор концептуально не осмыслены и теоретически не систематизированы. Многие проблемы обозначены специалистами в области социальных технологий лишь на постановочном уровне, многие вопросы и ныне не полностью решены и носят дискуссионный характер.

Неразработанность многих важных теоретических аспектов инновационности содержания социального управления региональными экономическими процессами, а также их высокая практическая значимость в условиях кризисного социально-экономического развития современных обществ, предопределяют необходимость дальнейшего изучения научно-практических проблем инновационной технологизации социальной жизнедеятельности.