Модель Трейсман

В этих экспериментах испытуемому предъявлялись три цифры, как в исследовании Д. Бродбента, и либо три слога, составляющих единое слово, либо три слова, которые складывались в осмысленную фразу.

Предъявление стимулов было организовано ≪перекрестно≫ — так, что частьодифр и часть слова/фразы подавались в одно ухо, а оставшаяся часть — в другое (рис. 5.8, а, б). Обнаружилось, что испытуемые в этом случае склонны отчитываться не поканально, как предсказывала модель Д. Бродбента, а по смыслу, например: объединяли слова в словосочетания ≪мышь ест≫ или ≪ест сыр≫, даже если составные части этих словосочетаний подавались в разные уши. Э. Трейсман [362] использовала сходный способ дихотического предъявления в задаче вторения, задав релевантный и нерелевантный каналы посредством инструкции, и получила похожие результаты. Она предъявляла испытуемым для вторения отрывки

английской прозы таким образом, что сообщение, подаваемое по релевантному каналу, в какой-то момент продолжалось по нерелевантному. На релевантном канале тем временем начинался другой

отрывок прозы. Испытуемые, решая задачу вторения, были склонны следовать за сообщением, которое начали повторять, даже после того, как это сообщение ≪уходило≫ на нерелевантный канал. Только спустя некоторое время они вновь возвращались к вторению сообщения по релевантному каналу, не замечая своей ошибки. Таким образом, в решении этой задачи отбором управляет уже не пространственное

расположение источника сообщения, а смысловое содержание текста, что невозможно объяснить с опорой на раннеселективную модель Д. Бродбента.Второе направление исследований Э.Трейсман было связанос варьированием содержания сообщения, подаваемого понерелевантному каналу. Изменяя содержание сообщения, подаваемого по нерелевантному каналу, Э. Трейсман выявила несколько закономерностей.

Во-первых, она установила, что испытуемые обычно замечают, когда по релевантному и нерелевантному каналам подается один и тот же текст. Впрочем, это возможно только если задержка в подаче не слишком велика: а именно, если сообщение по нерелевантному каналу отстает от сообщения по релевантному каналу

не более чем на 5—6 с или опережает его не более чем на 1—2 с. Подобное происходит даже в том случае, когда текст подается на двух разных языках, но оба языка известны испытуемому. Во-вторых, было выявлено, что содержание сообщения, которое поступает по нерелевантному каналу, мешает вторению релевантного

сообщения в зависимости от степени сходства между ними. Чем более сходны по содержанию релевантное и нерелевантное сообщения, тем больше интерференция между ними. Чтобы доказать это, Э.Трейсман уравняла сообщения по всем возможным физическим признакам, включая пространственный источник

звука: сообщения предъявлялись бинаурально и читались одним и тем же голосом. В этих условиях, когда по релевантному каналу подавался для вторения отрывок из романа английского писателя Дж. Конрада ≪Лорд Джим≫, задача вторения решалась хуже, если по нерелевантному каналу шел другой отрывок из того же романа, и лучше, если в качестве нерелевантного сообщения использовался текст по биохимии. Когда по нерелевантному каналу подавался текст на иностранном языке (допустим, на чешском), испытуемый выполнял задачу вторения лучше, если этот язык не был ему знаком, и хуже, когда хорошо владел этим языком. Если взглянуть на эти результаты с точки зрения модели фильтра Д. Бродбента, не вполне понятно,почему сообщение, которое должно было бы отсекаться фильтром на уровне анализа физических признаков, мешает анализу релевантного сообщения на содержательном уровне. Объяснить эти результаты можно было

двумя способами: либо переместить фильтр на более поздние стадии переработки информации, либо изменить принцип его работы. Э.Трейсман пошла по второму пути. Пытаясь примирить идею раннего отбора с полученными фактами, она предположила, что информация, поступающая по нерелевантному каналу, не блокируется фильтром полностью, по принципу ≪все или ничего≫, но только лишь ослабляется. Сделав это допущение, Э.Трейсман в 1964 г. предложила модифицированную модель ранней селекции, которая получила название модели ≪аттенюатора≫ (рис. 5.10). В основу этой модели вновь положена метафора, заимствованная из радиотехники, где аттенюатор — устройство (например, электрическая цепь из резисторов), служащее для понижения напряжения или мощности сигнала. В этой модели за сенсорным хранилищем (стадией переработки информации, где осуществляется параллельный анализ физических признаков поступающих стимулов) следует особый фильтр, который ослабляет нерелевантный сигнал по сравнению с релевантным1. Однако, в отличие от модели Д. Бродбента, вслед за фильтром

располагается не канал с ограниченной пропускной способностью, а система памяти — словарь, или совокупность словарных единиц, составляющих индивидуальный опыт человека. Э. Трейсман предположила, что для каждой из единиц системы памяти характерен свой порог активации, в результате преодоления которого содержание этой единицы попадает в сознание. У некоторых единиц этот порог невысок, и активированы они до определенного уровня всегда: таковы, например, единицы, ко-дирующие собственное имя человека и особо значимые (в частности, эмоционально окрашенные) слова. Поэтому для их опознания

достаточно очень слабого внешнего воздействия. Однако у некоторых единиц порог активации высок. К этому классу относятся, в частности, так называемые слова-табу из разряда нецензурной лексики — именно поэтому время их опознания в психологических экспериментах обычно дольше, чем время опознания обычных слов. Этот феномен получил название ≪перцептивной защиты≫. На порог активации единицы влияет также и частота встречаемости соответствующего слова в языке. Итак, как только активация словарной единицы в результате воздействия информации, поступающей по релевантному каналу, достигает пороговой величины, эта информация немедленно оказывается в сознании, которое ограничено и нуждается в защите от перегрузки. Информация, поступающая по нерелевантному каналу и вследствие этого ослабляемая аттенюатором, просто не активирует единиц словаря в достаточной степени и потому не

•достигает сознания и не ведет к его перегрузке. Однако если эта малая, подпороговая, активация сложится с исходной активацией единицы (например, если диктор, читающий сообщение по нерелевантному каналу, обратится к испытуемому по имени) либо с контекстными влияниями (если, скажем, данная единица связана

с единицами, активированными релевантным сообщением), то нерелевантное сообщение может быть осознано. Именно благодаря подобному механизму испытуемый обнаруживает, что по обоим каналам подается один и тот же рассказ. Представим себе влюбленную девицу, которая вечером, сидя у окна,

ожидает, что в окно постучится ее кавалер. Почему она так легко различает еле заметный стук своего героя? Да потому, отвечает У.Джемс, что ≪соответствующий центр в нервной системе уже почти готов взорваться≫.

Достаточно слабого внешнего воздействия — и сигнал достигнет сознания. Модели внимания как поздней селекции и их критика. Согласно моделям поздней селекции, любой из стимулов, попавших

в систему переработки информации, подвергается опознанию и категоризации. Однако дальнейшая его ≪судьба≫ зависит от важности или уместности этого стимула в заданном контексте и в данный момент времени. Каков механизм отбора информации на выходе из системы памяти? В соответствии с сенсорным входом, контекстом и поставленной задачей каждая из единиц получает определенный ≪вес≫, или уровень активации. Наиболее активированные единицы отбираются на выходе из системы памяти -щк, как можно было бы осуществить отбор юношей в секцию баскетбола по росту. Проще всего решить эту задачу, выстроив мальчиков в шеренгу и опуская сверху планку (рис. 5.11). В таких условиях планка сразу коснется

головы самого высокого юноши, после чего он должен сделать шаг вперед. Сходным образом попадает в сознание самая активированная единица системы памяти. Слова же, отображения которых недостаточно активированы, — возможно, по той причине, что не столь важны и уместны в контексте решения поставленной задачи, — попросту забываются, так и не достигнув сознания. Именно такую модель предложили в 1963 г. оксфордские психологи Диана и Дж. Энтони Дойч,поместив механизм отбора на

выходе из системы опознания — памяти. На основе этой модели Дональд Норман несколько лет спустя разработал наиболее известную модель поздней селекции — модель уместности. В чем-то она сходна с

моделью аттенюатора Э.Трейсман, однако механизм отбора расположен в ней, как и

в модели Д. и Э.Дойч, на поздней стадии переработки информации [281].

Центральный блок модели Д. Нормана — ≪Память≫: отбор определяется прежде всего неосознаваемыми механизмами ее функционирования. Блок ≪Уместность≫ обеспечивает настройку системы памяти в зависимости от норм и правил языка, поставленной задачи и связанных с ней ожиданий человека,

а также на основе уже обработанной информации. Поэтому некоторые следы памяти

уже активированы до поступления сенсорногоьсигнала — так, как предполагалУ.Джемс, выдвигая гипотезу ≪преперцепции≫. По итогам воздействия наибольшей активацией будут обладать те единицы системы памяти, которые сочетают оба входа — и сенсорный сигнал, и уместность. Блок ≪Селекция≫ отбирает наиболее активированные единицы, на которых ≪сходятся≫ внешние воздействия и влияния со стороны блока уместности. Механизм его работы заимствован из модели супругов Дойчей. Блок ≪Внимание≫

определяет еще более глубокую переработку информации и главное— ее доступ в сознание. Дополнительная переработка, в свою очередь, влияет на уместность последующих сообщений. Важно еще и то, что циркуляция информации в петле, связывающей блок ≪Уместность≫, систему памяти и блок ≪Внимание≫, позволяет описать с помощью этой модели не только внимание к стимулам, предъявляемым извне, но и интеллектуальное внимание, вовсе не предполагающее сенсорных входов. Ни одна из моделей ранней селекции на решение данной научной задачи не претендует. Согласно моделям поздней селекции, обработка информации посредством механизмов внимания определяется не только внешними

воздействиями, но и активацией единиц во внутреннем словаре. В частности, внимание привлекается к стимулам, уместным в данном контексте, а контекст может быть задан недавней активацией

соответствующей словарной единицы. Когда мы пытаемся не думать о чем-то, самой постановкой задачи мы вынужденно адресуемся к той единице, появления содержания которой в сознании хотим избежать. В результате эта единица активируется, и как только активация ее преодолевает пороговое значение, она

становится доступна механизму внимания и попадает в сознание. Более того, в отличие от решения многих познавательных задач, оценить успешность решения этой задачи невозможно. Стоит вернуться

к требованиям задачи (≪Вот уже четверть часа я не думаю об обезьяне!≫) — и соответствующая единица получает еще большую активацию, а нежелательная мысль вновь овладевает сознанием. Итак, в моделях поздней селекции не только физические признаки, но и семантические характеристики стимуляции (значения

слов) обрабатываются параллельно и полностью. Однако именно по этой причине подобная модель показалась многим исследователям неэкономичной. В действительности столь полная переработка

информации нужна далеко не в с е г д а, ав некоторых случаях, когда мы с полным правом можем осуществить отбор на основе физического признака (например, выделить низкий голос лектора в аудитории среди множества голосов непрерывно перешептывающихся друг с другом студенток), не нужна вовсе.

Отличия моделей ранней и поздней селекции

Ранняя: отбор на основе физич признаков и торможение нерелевантного канала на входе в систему

Поздняя: отбор на основе значимости и уместности для субъекта и усиление релевантного канала на выходе из системы.