Каковы характерные черты и итоги развития культуры в Новое время?

 

Европейская культура Нового времени, охватывающая XVII— XIX вв., образует единый механизм, так как базируется на буржуазном способе производства и имеет общие духовные ориентиры. Вместе с тем каждый век имеет свое историческое лицо, свою специфику: XVII в. — это период «революционной критики» феодализма в Нидерландах и Англии и рационалистической критики схоластики во Франции и других странах; XVIII в. — век Просвещения и проверки его идеалов на практике Великой французской и американской революций; XIX в. — «полнота времен», эпоха расцвета буржуазной культуры и вместе с тем эпоха начала ее кризиса, о чем свидетельствуют тупики рационализма в его крайнем выражении — техницизме.

На каждом этапе социокультурного развития человечество озабочено решением ряда коренных мировоззренческих вопросов. Ответы на них составляют ядро, суть любой культуры: как существует мир, в котором мы живем? каково место человека в этом мире? в чем ценность науки? как велики сила и бессилие человека? возможен ли прогресс?

Нововременная культурная парадигма такова: мир существует как природа, как личность-субъект и как культура. Место человека в мире является центральным; по словам А.Ф. Лосева, «на первом плане здесь выступает индивидуум, субъект и его власть, его самочувствие, его порождение всего объективного. Субъект стоит над объектом, человек объявлен царем природы». Как царь природы человек абсолютно уверен в своих силах, тем более что наука является его надежным помощником, а возможности ее неисчерпаемы. Столь завышенные оптимистические ожидания питают непоколебимую веру в неизбежность постоянного общественного прогресса.

Итак, нововременная культура рационалистична и антропоцентрична, для нее характерны гуманизм, сциентизм (представление о научном знании как о наивысшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире), телеологизм в понимании прогресса и, кроме того, европоцентризм, поскольку основные духовные ориентиры связаны с европейским менталитетом.

Начальная стадия становления буржуазного общества — XVII в. Буржуазная эпоха произвела новый философский разрез мира. В средневековой культуре мир отделялся от Бога и взаимодействие между ними осуществлялось как бы через человека: ведь мир был создан Богом для человека — венца мироздания, подобия Бога. Эпоха Возрождения сблизила крайние точки, попыталась растворить Бога в мире, природе (пантеизм), а мир — в человеке (микрокосмизм). Линия размежевания стала проходить между человеком и миром, вследствие чего появился новый посредник — мир человеческой деятельности, мир культуры. Но в XVII в. роль Бога в картине мироздания остается все еще весьма существенной: ведь если природа представляет собой огромный космический механизм, подобный часовому, то он с необходимостью должен иметь своего сверхприродного и сверхмудрого мастера, однажды создавшего и заведшего его. Поэтому не случайно многие естествоиспытатели обращаются к идее Бога. Так, Р. Декарт отводил Богу роль создателя материи, сообщившего ей первотолчок, И. Ньютон видел источник гармонии во Вселенной в намерениях и власти «могущественного и премудрого существа» и т.д.

Человек не Бог, и создать мир в шесть дней он, не может. Он не в состоянии даже адекватно познать божественный механизм творения, но при помощи своего разума может объяснить природу вещей. Итак, в лице философов и естествоиспытателей буржуазия вступила в борьбу со старым феодальным мировоззрением. Лозунгом старого мира был Бог, лозунгом нового мира стал человеческий Разум. Рационализм становится доминантой культуры, наука — главное орудие разума — обретает мировоззренческий статус, познание — социальную ориентацию. Мир Декарта превратил вещи в бесстрастные механизмы. Это был сухой, прямолинейный, нетерпимый, лишенный жизненных красок мир количеств и энергий. Неуютный для жизни, этот мир подымающейся буржуазии не мог быть иным, поскольку предназначался для борьбы со старым божественным миром феодализма.

В XVIII в. количественные характеристики сменяются качественными. Наследуя основные черты культуры предшествующего столетия, XVIII в. привносит в нее ряд новых моментов, иначе расставляет акценты. Так, природа по-прежнему рассматривается как совокупность вещей, энергий, сущностей и закономерностей, существующих до вмешательства человека, но понимание ее как первопричины все чаще окрашивается в ценностные тона. «Естественный человек», «естественные законы», «естественный разум», «естественное состояние» и т.д. выступают как синонимы истинного, добродетельного и прекрасного. Природа-мать воздвигнута на пьедестал. Качественные характеристики в культуре Просвещения берут верх над лишенным качества миром протяженности Р. Декарта.

Место человека в картине мироздания также меняется. Он все чаще рассматривается как часть природы, «как продукт природы, подобно прочим существам» (П. Гольбах). Но, осознав свое сходство с миром природы, человек обнаруживает и свое отличие от него. Социальные, гражданские, моральные характеристики культурного облика человека выдвигаются на передний план, так же как и личностные качества субъекта, развивающегося на основе собственных дарований и инициативы. Человек осознает себя господином своей судьбы, присваивает себе функции творца, убеждается в ненужности «гипотезы Бога» (П.С. Лаплас). Важнейшим результатом собственно человеческого творчества выступает мир культуры. Здесь особое место принадлежит государству, системам законов, промышленности, науке, морали и системам воспитания, искусству. В целом культура XVIII в. оптимистична, хотя, например, Ж.Ж. Руссо оценивает результаты человеческого творчества негативно. Доминирует убеждение, что появление общества и культуры — благоприятный фактор для человечества. В понимании конечной цели общественного прогресса культура Просвещения дает широкую палитру мнений. Но моментом, объединяющим мыслителей различных направлений, является вера в поступательный характер общественного развития по законам Разума и Природы.

Культура XIX в. пытается удержаться в рамках нововременной культурной парадигмы. Однако новизна исторической и духовной ситуации потребовала новых подходов к решению старых проблем. Характерное для Нового времени понимание природы-первотворца, природы-матери уступает место пониманию природы как всеобщей мастерской, универсальной кладовой, неисчерпаемого источника материалов и энергий. Базаровская формула «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней — работник» как нельзя лучше передает дух деловитого и работящего XIX в. Даже более глубокое проникновение в тайны природы не способствует большей близости с ней, а превращает ее в нечто чуждое, далекое, допускающее лишь деловой, технический подход.

К столь же противоречивым результатам приводит стремление человека постичь тайны собственной природы. В XIX в. человек окончательно лишается статуса венца мироздания, меры всех вещей. Он все чаще предстает как электронно-протоновый агреат, комбинация физико-химических элементов, животное, находящееся в близком родстве с обезьяной, рефлексирующий агрегат, наконец, как Homo faber, производящий различные орудия труда (П. Сорокин).

«Негуманный человек» и «неестественная природа» — так определил Р. Гвардини суть изменений в культуре XIX в.

Новое время поставило между природой и человеком мир культуры, противопоставив его Богу и божественному творению. Человек в XIX в. сотворил для себя новое бытие. Как сам человек подобен механизму, так и его мир подобен гигантской фабрике, универсальному машинному производству, которое нуждается не в саморазвивающихся творческих личностях, а в винтиках и приводных ремнях. В XIX в. уже сам человек — творец культуры — измеряется средней производительностью труда, а целесообразность, схематизм, стандартизация, характеризующие функционирование машины, пронизывают все стороны жизни человека. Они выравнивают, усредняют, нивелируют: выравниваются доходы, все равны в правах, невиданных успехов добивается эмансипация, стандартизируется этос общения, вкусы, мода. Наступает эпоха массовой культуры — культуры без индивидуальности, без души.

Но возможно ли говорить тогда о прогрессе культуры? Как и его предшественники XIX в. твердо верит в прогресс, связывая его с чисто геометрическим вектором «вперед», для него характерна уверенность в «больше» и «лучше» (И. Хейзинга). В XIX в. техническое развитие начинает неправомерно отождествляться с прогрессом культуры в целом, что приводит к переоценке роли экономического фактора в общественном сознании. Между тем складывается такая ситуация, что в результате технического прогресса может погибнуть культура.

Прогресс, угрожающий смертью культуре, цивилизация и техника, несущие ей смерть. Со всей остротой эта проблема была поставлена в XIX в. Такая постановка вопроса имела весьма серьезные основания. Это подтвердил не только опыт грядущих десятилетий, но и ближайшее будущее — август 1914 г. — начало новой эпохи переоценки ценностей.

ЛИТЕРАТУРА

Бохеньский Ю. Духовная ситуация времени// Вопросы философии. 1993. № 5.

Гвардини Р. Конец Нового времени //Вопросы философии. 1990. № 3—4