Исключительные права и свобода передвижения товаров – соотношение

Упоминание в статье 36 Римского договора термина «коммерческая и промышленная собственность» однозначно поместило проблему охраны объектов интеллектуальной собственности в контекст свободы передвижения товаров, необходимой для построения общего рынка.

Правовая конструкция интеллектуальной собственности предполагает монопольное положение правообладателя. По этой причине в цивильном праве существует термин «исключительные права». Такое понятие используется в статьях 128, 139 и в разделе V Гражданского кодекса Республики Беларусь [1]. По своей правовой природе интеллектуальная собственность призвана ограничивать свободное обращение товаров, воплощающих ее объекты: изобретения, товарные знаки и т. д. Имущественные права включают право запрещать распространение и импорт товаров, в которых содержатся охраняемые объекты интеллектуальной собственности. В статье 16 Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г. специально оговорены правила ареста контрафактных экземпляров произведений при ввозе их на территорию государства, в котором это произведение пользуется правовой охраной [5]. В Парижской конвенции по охране промышленной собственности 1883 г. регулируются вопросы ввоза товаров, воплощающих объекты промышленной собственности: в статье 5-quater закреплены права патентообладателя при ввозе продукта в страну, где существует патент, охраняющий способ производства данного продукта, а в статье 9 содержатся правила наложения ареста товаров, незаконно снабженных товарными знаками или фирменными наименованиями при ввозе в те страны, в которых соответствующие объекты интеллектуальной собственности охраняются [6].

Ограничения, которые предполагают права интеллектуальной собственности, напрямую препятствуют свободному перемещению товаров. Кроме того, они влияют и на другие условия формирования общего рынка — обеспечение свободы перемещения услуг, лиц, капиталов и конкуренции.

В судебной практике ЕС взаимосвязь интеллектуальной собственности и построения общего рынка исследовалась уже на начальных этапах экономической интеграции стран-членов. Материалы по судебной практике ЕС можно найти на официальном сайте ЕС EUR-Lex в разделе Case-law по адресу <http://eur-lex.europa.eu/JURISIndex.do?ihmlang=en>;.

Противоречие между интеллектуальной собственностью и построением общего рынка впервые было однозначно выведено в деле 24/67 Parke Davis v. Centrafarm, которое является одним из первых дел по вопросам интеллектуальной собственности в контексте права ЕС. В решении Суд ЕС отметил, что национальные правила, относящиеся к охране промышленной собственности, не унифицированы, поэтому ее национальный характер и расхождения между разными правовыми системами могут создавать препятствия и свободе перемещения запатентованных товаров, и конкуренции на общем рынке.

Для решения проблемы соотношения территориального характера прав интеллектуальной собственности в национальных законах отдельных стран-членов и формируемого единого экономического пространства Суд ЕС в решениях второй половины 1960-х гг. проводил разграничение между наличием прав интеллектуальной собственности и их осуществлением. В деле 24/67 Parke, Davis v. Probel было однозначно отмечено, что наличие патентных прав по национальному праву стран-членов не оспаривается, но их реализация подлежит регулированию нормами коммунитарного права и может быть ограничена. Такой же вывод был сделан в деле 40/70 Sirena Srl v. Eda GmbH.

Однако такой подход просуществовал недолго, поскольку значительно ограничивал возможности правообладателей по защите своих законных прав. Уже в 1970-е гг. стало очевидно, что разделение вопросов охраны и защиты уменьшает «стоимость» прав интеллектуальной собственности. Суд ЕС учел это обстоятельство и стал следовать в решениях по вопросам интеллектуальной собственности другому подходу.

Второй подход базируется на выделении особого интереса в охране прав интеллектуальной собственности. На английском языке данная категория получила обозначение терминами «specific subject», «specific subject matter», «specific object». В каждом конкретном случае необходимо выделить специальный предмет охраны, чтобы определить, в какой степени возможны изъятия из свободы перемещения товаров (изъятия возможны только в том случае, если они оправданы защитой прав, составляющих особый предмет охраны). Впервые этот принцип был сформулирован в делах 78/70 Deutsche Grammaphone v. Metro SB Grossmarkte GmbH и 192/73 Van Zuylen Freres v. Hag AG.

В деле 15/74 Centrafarm BV and se Peijper v. Sterling Drug особый предмет охраны в патентах был обозначен как гарантия получения патентообладателем возмещения своих творческих усилий в ходе производства товаров и первого размещения их на рынке.

В деле 16/74 Centrafarm BV v. Winthrop BV особый предмет охраны составил защиту владельца товарного знака от конкурентов, желающих воспользоваться статусом и репутацией товарного знака, при первом размещении товаров на рынке.

Однако второй подход не привел к отказу от выводов в рамках первого подхода. Суд ЕС просто использовал более обоснованный с правовой точки зрения способ подчинить интересы правообладателей целям и задачам Сообщества. При рассмотрении вопросов размещения товаров, воплощающих объекты интеллектуальной собственности, на общем рынке Суд ЕС проанализировал принцип исчерпания данных прав. Согласно данному принципу, материальный объект, в котором воплощен объект интеллектуальной собственности, законным образом введенный в оборот, может затем использоваться и распространяться без согласия правообладателя. Данный принцип закреплен в национальных законах об охране прав интеллектуальной собственности. Есть он и в законодательстве Республики Беларусь. Согласно абзацу 3 пункта 1 статьи 16 Закона Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах», если оригинал или экземпляры правомерно опубликованного произведения введены с разрешения автора в гражданский оборот посредством их продажи или иной передачи права собственности, то допускается их дальнейшее распространение на территории Республики Беларусь без согласия автора (правообладателя) и без выплаты вознаграждения [7]. В соответствии с абзацем 7 статьи 10 Закона Республики Беларусь «О патентах на изобретения, полезные модели, промышленные образцы» не признается нарушением исключительного права патентообладателя применение, предложение к продаже, продажа, ввоз или хранение для этих целей продукта, содержащего защищенные патентом изобретение, полезную модель, промышленный образец и введенного в гражданский оборот в Республике Беларусь без нарушения прав патентообладателя [8].

Аналогичные положения законов стран-членов Суд ЕС применил в контексте коммунитарного права. Он пришел к выводу о том, что введение в оборот товара на территории одной из стран-членов означает исчерпание прав на всей территории общего рынка. Впервые данный тезис был обстоятельно обоснован в делах 78/70 Deutsche Grammaphone v. Metro SB Grossmarkte GmbH и 15/74 Centrafarm BV and se Peijper v. Sterling Drug.

Так, в деле 15/74 Sterling Drug, американская компания, владелец патента на лекарственные препараты, действующего в Великобритании и Нидерландах, предъявила иск к Centrafarm BV на основе голландского патента. Ответчик импортировал в Голландию и предложил к продаже товары, правомерно введенные в оборот истцом в Великобритании. Ответчик воспользовался значительной разбежкой цен в обоих государствах и осуществил параллельный импорт. Суд ЕС отметил в решении:

— осуществление патентообладателем права по законам одной страны-члена на ее территории запрещать продажу товара, который был легально размещен на рынке в другой стране-члене, несовместимо с правилами Европейского экономического сообщества;

— не имеет значения ценовая разница, существующая на рынках стран-членов;

— положения национального законодательства не может предотвратить импорт в страну-член товаров, введенных в оборот на территории другой страны-члена.

Другая важная проблема, которая была исследована в судебной практике ЕС, — это соотношение правил о конкуренции в коммунитарном праве с правовой конструкцией интеллектуальной собственности. В 1970-е гг. был поставлен вопрос о том, что правила конкуренции не должны затрагивать права интеллектуальной собственности, основанные на национальном праве стран-членов [15, p. 83]. Однако по мере развития конкурентного права ЕС были четко обозначены ситуации, в которых права интеллектуальной собственности должны быть подчинены обеспечению свободы конкуренции на общем рынке:

— ограничение конкуренции в лицензионных соглашениях;

— злоупотребление доминирующим положением на рынке через использование прав интеллектуальной собственности;

— использование прав интеллектуальной собственности при создании картелей и других способов концентрации на рынке.

Ключевыми положениями права ЕС в вопросе соотношения интеллектуальной собственности и правил конкуренции стали статьи 85 и 86 Римского договора (ст.ст. 81, 82 Договора о Сообществе) [2]. Их применение к вопросам интеллектуальной собственности стало рассматриваться в судебной практике ЕС уже на первых этапах формирования общего рынка. Дела 56, 58/64 Consten and Grundig v. Comission являются одними из первых примеров обращения к вопросам прав интеллектуальной собственности в контексте правил о конкуренции.

Однако суть и назначение правовой конструкции интеллектуальной собственности подразумевает ограничения по кругу правообладателей, по временным и территориальным рамкам использования этих прав. Поэтому очень сложно отделить положения лицензионных соглашений, которые нарушают свободу конкуренции на общем рынке, от тех, которые не влекут такие негативные последствия. Первоначально предусматривалась только система индивидуальных исключений, выдаваемых Комиссией. Однако впоследствии были приняты многочисленные акты вторичного права ЕС, регламентирующие систему так называемых блоковых изъятий («block exemptions»). К ним, в частности, относится регламент Комиссии № 4087/88 от 30 ноября 1988 г. о применении статьи 85(3) к категориям франчайзинговых соглашений [11].

 

Судебная практика и вторичное право ЕС ставят условием действительности соглашений о передаче прав интеллектуальной собственности и правомерности их распоряжения экономические последствия конкретных действий. Требуются глубокий экономический анализ, исследование причин и условий осуществления определенных действий. Вместе с тем, антимонопольное законодательство ЕС запрещает далеко не все положения лицензионных соглашений и действия по использованию прав интеллектуальной собственности. В частности, блоковые изъятия для франчайзинговых соглашений предусматривают, что вертикальные ограничения (положения об избирательном сбыте, о неконкуренции, об эксклюзивном дистрибьюторстве) могут при определенных условиях иметь место.

По мере развития европейской экономической интеграции стала очевидна связь интеллектуальной собственности не только со свободой перемещения товаров и обеспечением свободы конкуренции, но также и с другими целями и задачами построения единого экономического пространства. Создание и функционирование общего рынка, завершение формирования внутреннего рынка, ликвидация барьеров между странами-членами, развитие общей коммерческой политики потребовали осуществить гармонизацию национальных законов об интеллектуальной собственности в странах — членах ЕС. Бурное развитие этих процессов началось со второй половины 1980-х гг. В это период сформировалось мнение о том, что различия в правовом регулировании являются барьерами на пути европейской интеграции. Барьеры между странами — членами ЕС описаны и классифицированы в Белой бумаге Комиссии, принятой в июне 1985 г. К ним отнесены, помимо прочего, и правовые барьеры, т. е. различия в национальных законах [см. 15, р. 11, 15].

Имеется значительное количество источников вторичного права ЕС по вопросам интеллектуальной собственности. Директивы и регламенты ЕС были приняты по следующим вопросам промышленной собственности и авторского права: полезные модели, биотехнологические изобретения, доступ менее развитых стран к запатентованным медицинским препаратам, патентоспособность изобретений, используемых в компьютерах, промышленные образцы, товарные знаки, топологии интегральных микросхем, право следования, авторское право в информационном обществе, базы данных, срок авторско-правовой охраны, авторское право и смежные права при спутниковом вещании и передаче по кабелю, право проката, компьютерные программы, управление авторскими и смежными правами, нарушение и защита прав интеллектуальной собственности.

Новый этап правового регулирования интеллектуальной собственности в рамках ЕС начался в 90-е гг. ХХ в. На основе гармонизированных правил были созданы единые системы охраны некоторых объектов интеллектуальной собственности: товарный знак, промышленный образец и патент на сорт растений Сообщества. В настоящий момент право и институты ЕС позволяют получать единую охрану в отношении товарных знаков, промышленных образцов, сортов растений на территории всех стран-членов.

О необходимости преодоления территориального характера прав интеллектуальной собственности в рамках региональной экономической интеграции правоведы и экономисты ЕС рассуждали давно. Однако реальные механизмы удалось создать только на высших этапах экономической интеграции. Единые системы охраны объектов интеллектуальной собственности были созданы через принятие регламентов. Первым таким документом стал регламент Совета ЕС 40/94 от 20 декабря 1993 г. о товарном знаке Сообщества [13].

Для функционирования единых систем охраны объектов интеллектуальной собственности в институционной структуре ЕС были созданы специальные органы. За товарные знаки и промышленные образцы отвечает Ведомство по гармонизации на внутреннем рынке (Office for Harmonization in the Internal Market, <http://www.oami.eu.int>), за патенты на сорта растений — Ведомство по патентам на сорт растений Сообщества (Community Plant Variety Office, <http://www.cpvo.fr.htm>).

Единые системы охраны ЕС построены на принципах, характерных для национально-правовой системы охраны объектов интеллектуальной собственности. Единая система охраны предполагает ее единообразное предоставление на территории всех стран-членов сразу без каких-либо изъятий. Так, в отличие от регистрации товарного знака в Ведомстве по гармонизации на внутреннем рынке международная регистрация товарного знака по Мадридской системе (создана на основе Мадридского соглашения о международной регистрации знаков 1891 г.) действует только в тех государствах-участниках, которые были указаны заявителем и не отказали в предоставлении охраны [9].

Регламенты определяют практически все вопросы охраны и устанавливают одинаковые правила охраны во всех странах-членах. При этом продолжают действовать национально-правовые системы охраны. В частности, обозначение может получить охрану как товарный знак одного или нескольких стран-членов или как товарный знак Сообщества (выбор осуществляет заявитель). Однако в отношении товарных знаков Сообщества сфера применения национального права очень сужена. Так, оно в основном регулирует некоторые вопросы, связанные с судебной защитой. В странах-членах назначены специальные суды, компетентные рассматривать дела об объектах интеллектуальной собственности Сообщества.

Постепенно начинают формироваться единые системы охраны других объектов интеллектуальной собственности в ЕС. Комиссия ЕС регистрирует географические указания. Ведется работа над системой патента Сообщества [16].

Таким образом, правовое регулирование интеллектуальной собственности в ЕС последовательно осуществляется по пути углубления сотрудничества и взаимодействия стран-членов и в конечном счете может привести к тому, что объекты интеллектуальной собственности будут охраняться на территории Сообщества так же, как и в рамках отдельного государства.