Это твое последнее слово? – спрашивает он. – Последнее слово, которое ты от меня слышишь
– Да, последнее, больше ты от меня ничего не услышишь (или уж: Да, последнее, между нами все кончено!). Недобрый старик, да еще хмельной, огрызнулся в таких выражениях: А надо бы: – Я не позволю, чтобы меня постоянно отодвигали на задний план. – Нечего меня (вечно) оттирать... Такая речь трижды нелепа и неправдоподобна в книгах очень современных, в устах героев нынешних (а подчас и послезавтрашних – в фантастике!). Не странно ли, что бойкий журналист в разгар стремительно несущихся событий говорит обстоятельными, гладкими, зализанными фразами из учебника: «Вы не возражаете против того, чтобы я включил магнитофон?» А естественней (да еще при таком характере и профессии, в такой обстановке!) просто: Я включу магнитофон – не возражаете? Из другой книги. Муж разговаривает с женой: «Так случилось, что необходимость в приобретении...запонок совпала с достаточным для их покупки количеством денег в моем кармане». А нужно: Мне понадобились приличные запонки, и я как раз был при деньгах. И чуть дальше: «Мы договорились... что не позволим себе опуститься и стать неряхами, как это происходит с некоторыми семейными парами, занимающимися разведкой планет... Ты, наверно, помнишь ту ужасную пару... мужа и жену, пригласивших нас пообедать...» Рассказ‑то, конечно, фантастический, где же еще супружеская чета может заниматься «разведкой планет». Но вряд ли даже в самых фантастических условиях, в самом дурном сне люди разговаривают эдаким языком! Из семейной ссоры в современном детективе: «По крайней мере я могу поведать миру, что ты на самом деле собой представляешь и как ты обращаешься со мной». У автора Icanlettheworld know, тон летописца или пророка ни к чему, жена сгоряча крикнет примерно: Всем расскажу (все узнают), какой ты на самом деле и как со мной обращаешься! Врач – больному: «Покажите мне, как глубоко вы можете вздохнуть». Буквально – и совершенно неправдоподобно. Тот, кто вывел это на бумаге, наверняка не раз слышал и сам: «А ну‑ка, вздохните поглубже...» В сердцах, в жарком споре люди говорят так: –...с тобой я никогда не был полицейским, – сказал он напы щенно и возму щенно (хоть бы – со злостью!). – Да ты вообще ни разу в жизни не был ничем другим. И не можешь быть. Фараон уже никогда человеком не будет. Право, этой женщине, в таком разговоре естественней было бы выражаться иначе. К примеру: Да ты всю жизнь такой! И не переменишься, куда тебе! Фараон – он фараон и есть! Легкая, насмешливая полупритча‑полусказка. Но в первом варианте перевода фантастические персонажи разговаривали так, как показано в левой колонке, хотя лучше бы – как показано справа:
|
