Протест и оппозиция при диктатурах

Группы интересов, а также поколения или страны окружения авторитарной власти могут занимать оппозиционную по отношению к диктатуре позицию. Они могут даже вступать в противоборство с нею. Однако оппозиция и протест при господстве той или иной диктатуры не могут иметь однозначного толкования.

Недовольство существующим политическим порядком в режимах, в которых не осуществляется жесткая диктатура, нередко проявляется в виде критической иронии в похвалах режиму, которые официально излагаются, например, в средствах массовой информации. Это проявляется в работах журналистов, которые вынужденно овладевают искусством писать между строк, используют терминологию и метафоры двойного смысла, с помощью чего удается обходить цензуру. Является ли это протестом? Не является ли это его заменителем в условиях, когда существование оппозиции просто невозможно? А может быть, такие действия является формой сговора с властью, которая приемлет такую форму политического выражения по двум соображениям: прежде всего в силу того, что она не поддается контролю, кроме как «психической» интерпретации; а во-вторых, она не находит своего структурированного выражения.

Протест может становиться ресурсом периодического подтверждения господства тиранов. Китай демонстрирует это уже на протяжении более чем половины столетия. Протест там стимулируется периодически: движение «Ста цветов» (1956), потом «Культурная революция» (1965—1969), «Инциденты 5 апреля» (1976), «Пекинская весна» (1978 — 1979), а далее студенческие выступления в апреле —мае 1989 г. Эти «взрывы», изначально разрешенные властями, служат своеобразным выхлопным клапаном ослабления фрустрации, ощущаемой населением. Искусство власти заключается в этом случае в том, чтобы дать ход такого рода действиям, когда еще не сложились условия для формирования организации процесса и на основе этого — реальной оппозиции режиму. Такого рода протест служит элементом для подрыва позиций потенциально оппозиционных элементов.

Он позволяет также не только предпринимать превентивные действия в отношении сторонников такого протеста, но и демонстрировать обществу насколько опасны такого рода неорганизованные выступления.

Понятие оппозиции связано с другой логикой, в частности, со способностью социальной ткани общества вырабатывать и сохранять выражение несогласия с правлением. Эта логика фундаментально отличается в системах, где политическое выражение является открытым и конкурентным, от систем, где оно таковым не является. Во втором случае, если рассматривать только формальный аспект, оппозиция может быть легальной или нелегальной в зависимости от природы режима или периодов их исторической динамики. При этом нелегальная оппозиция может быть публичной или подпольной. Так, во франкистской Испании коммунистическая партия находилась в подполье, тогда как рабочие комиссии или группы христианских демократов могли действовать открыто в 1965—1976 гг., хотя по закону их положение было таким же, как и у компартии. В Польше в 50-е гг. демократы могли действовать только в подполье, тогда как Солидарность сформировалась как официальная оппозиция в 80-е гг.

Третье различие между соглашательской и несоглашательской оппозицией по отношению к власти состоит в следующем. Власть не нуждается ни в каких комментариях. И потому диктаторские режимы обрушивают всю силу своей репрессивной мощи в отношении оппозиции. И тогда оппозиция неизбежно становится нелегальной, подпольной и несоглашательской. В авторитарных режимах некоторые формы оппозиционности допускаются. В этом случае формируется полуоппозиционная партия, обслуживающая режим, как это делала мексиканская Институционно-революционная партия в 60 — 90 гг. прошлого века, или рабочие фронты старых народных демократий в Восточной Европе. Это могут быть толерантные, официозные сети, группы или структуры, «принимаемые» режимом в силу того, что они не были раздавлены по национальным или интернациональным соображениям (диссиденты в СССР или балтийские автономисты при Горбачеве, а также, например, исламисты в Алжире). Во всех такого рода случаях оппозиция, добровольно или нет, вносит свой вклад в существование режима.