Братiя и отцы! Во всякое время мы видимъ васъ въ смиренной нашей душѣ, теперь же особенно; ибо вы находитесь въ великомъ трудѣ и злостраданiи тѣлесномъ, ради жатвеннаго времени. Богъ да укрѣпитъ васъ во внутреннемъ и внѣшнемъ человѣкѣ, чтобы переносить все, видимо и невидимо случающееся съ вами; ибо случаевъ много, и кто можетъ уразумѣть козни дiавола, сѣти и соблазны? Но просимъ и умоляемъ васъ: будемъ жить сообразно съ нашимъ чиномъ, дабы находясь внѣ мiра, не совершать мiрскаго, и избѣгши дѣлъ плотскихъ, не житъ по плоти. А это то и случается съ нами, какъ сами знаете; вы это знаете, хотя бы мы и не говорили вамъ. Ибо если мы любимъ наслажденiя и страсти, если исполняемъ свою волю, если любимъ первенство, если споримъ за мантiи и одежды, за вышиванье кукулей, за иконы, за картины, и за другiя какiя-либо малыя и великiя вещи; то не плотскiе ли мы, и не мiрская ли наша жизнь? Нѣтъ, нѣтъ, братiя мои, не будемъ унижать святой нашъ чинъ такими достойными смѣха и дѣтскими дѣлами. Слава монаха состоитъ въ безславiи, чтобы быть поносимымъ и безчествуемымъ, и поношенiе переноситъ мужественно ради Бога, а достойнаго поношенiя не дѣлать. Если же кто дѣлаетъ достойное поношенiя, требуется по крайней мѣрѣ, чтобы онъ переносилъ поношенiе; а чтобы дѣлать и не переносить, это ни съ чѣмъ не сообразно. Украшенiе монаха состоитъ въ томъ, чтобы избѣгать убранства; слава монаха не въ томъ состоитъ, чтобы величаться, тщеславиться, гордиться, часто мыть платки, и имѣть ихъ въ двойномъ количествѣ, уподобляться блудницамъ въ препоясанiи, и одеждѣ, и обуви; а въ томъ, чтобы всегда имѣть дѣянiя души смиренныя, чтобы не возмущаться непристойными пожеланiями, чтобы не заботиться о неумѣстной чистотѣ, умыванiи, и излишней опрятности, носить худыя одежды, рясы съ заплатами и кукуль, подобный прочихъ одеждамъ А чтобы домогаться новыхъ одеждъ, тончайшихъ и красивыхъ, это есть убранство блуда и нечистоты. Поистинѣ и то велико, если кто по удаленiи отъ всего этого, избѣжитъ дiавольскихъ сѣтей; а если и сiе имѣть, то какъ ему не упасть въ стремнину и не быть погруженнымъ въ страстяхъ.
Прошу и умоляю васъ, ради любви Господней, помилуйте меня окаяннаго, и не предайте вѣчному огню, дабы мнѣ не быть осужденнымъ еще и за ваше худое жительство; напротивъ вашимъ добрымъ и добродѣтельнымъ жительствомъ избавьте меня отъ грѣховнаго моего долга, и приведите меня отъ смерти къ жизни. Соблюдите положенное уставомъ, не забывайте отеческихъ заповѣдей, не презирайте словъ Святыхъ; не будьте безчувственны и совершенно глухи, какъ повредившiе слухъ грѣхомъ, не любите настоящихъ благъ, чтобы не лишиться вѣчныхъ. Ибо придетъ, чада мои, придетъ и не замедлитъ Тотъ, Кто хочетъ судить всѣхъ, и прежде общей кончины придетъ страшный ангелъ, который разлучитъ душу отъ тѣла; придетъ годъ и время немощи и смерти. Страшна и неудобоисцѣльна предсмертная болѣзнь до такой степени, что не имѣя возможности перенести ее, мы умираемъ. А что будетъ но разлученiи, когда придутъ ангелы? Какая сторона превозможетъ взять насъ? Здѣсь повѣдаю я вамъ небольшой разсказъ; хотя и о мiрскомъ лицѣ, однако разскажу для пользы. Говорятъ, что когда сталъ умирать знаменитый оный Ставракiй[31], то при самомъ послѣднемъ издыханiи сильно томился, трепеталъ, скрежеталъ зубами и весьма страшно вопилъ, говоря: «помогите, помилуйте меня! Господи помилуй! О сколько людей выходитъ изъ моря, черные, безобразные, точно бѣсы, и идутъ ко мнѣ. А лежалъ онъ на берегу моря. Многiе тамъ же были, но ничего не видали; а онъ видѣлъ и понималъ — онъ, который судилъ многихъ. Итакъ, кто же, какъ я сказалъ, превозможетъ взять насъ, ликъ ангельскiй или бѣсовскiй? Ибо насъ встрѣтятъ тотчасъ тѣ, кого мы возлюбили. Если мы возлюбили дѣвство, послушанiе, смиренномудрiе и прочiя добродѣтели, знаемъ, что насъ прiимутъ ангелы; если же тщеславiе, дерзость, прекословiе, празднословiе, смѣхъ, гордость, то безъ сомнѣнiя бѣсы. Ибо страсти отъ бѣсовъ, а добродѣтели отъ ангеловъ. Итакъ, кто превозможетъ взять душу мою? Помилуйте меня. Возлюбимъ вмѣстѣ всѣ добродѣтели, дабы припяли насъ ангелы, и они превозмогли, а не побѣдили бы и не взяли насъ бѣсы. Горе, горе! Лучше бы мнѣ не быть монахомъ, и лучше бы намъ вовсе не родиться; ибо сильнiи сильнѣ истязани будутъ (Прем. Сол. 6. 6), особенно же тѣ, которые находятся въ семъ чинѣ, и, особенно, если они игумены или другiе начальствующiе.
Не отяготитесь словомъ моимъ, ибо я не сверхъ мѣры стараюсь устрашать васъ. Но это мой долгъ, я васъ люблю, вожделѣю чадъ моихъ, потому и возвѣщаю вамъ напередъ должное; дабы мнѣ видѣть васъ, если угодно Богу, всѣхъ здравыми, всѣхъ благопокорливыми, или непавшими въ непристойныя дѣла: если же пали, то охотно принявшими епитимiю за неисполненiе какого-либо дѣла, либо за опущенiе Церковной службы или пѣснопѣнiя, или за паденiе въ грѣхъ преслушанiя, за ропотъ, за клевету, за сокрушенiе сосуда, и вообще за утрату чего бы то ни было. Ибо принимая епитимiи, вы опять дѣлаетесь здравыми, и ни въ чемъ не будете осуждены, ни предъ Богомъ, ни предо мною; только повинуйтесь начальникамъ вашимъ, а старшiе одинъ другому. Господь же мира, за молитвы отца моего и отца вашего, да будетъ съ вами, чада мои возлюбленные, нынѣ и пристно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.
