Глава 13Please, take your knife Out of my back! And, when you do, Please, don't twist it! Wire, "Please Take"; Часть 1 Так бывает, если картинка и звук не совпадают. Если под слоем фальшивого золота зияет свиная кожа. Если два человека старательно разыгрывают из себя черт знает кого. Точнее, себя прежних. Когда один не помнит прошлого и ориентируется только на какой-то интуитивный образ, а второй изображает обобщенный портрет кисти сержанта Донован: «Фрик снова под кайфом». Это смотрится дико, глупо и… — Отвратительно. Это отвратительно примитивно, — Шерлок разочарованно вздохнул, ноутбук пристыжено притих под его взглядом. — Незаконная торговля оружием. Дело годичной давности. Преступник пойман. Я не вижу смысла. — Это не значит, что его нет, — заметил Джон. По дороге домой он морально приготовился ко всему: к трупам соседей; к полицейскому оцеплению; к прилету инопланетян; к ядерному взрыву; к опровержению теоремы Ферма; к дождю из земноводных и проснувшемуся в центре Лондона вулкану, но не к такому. Его встретили фальшивыми полуулыбками, вежливо поинтересовались о здоровье («Джон, ты в порядке?», «Как рука, Джон?»). От одинаковых взглядов и почти идентичного тона вопросов Ватсону сделалось не по себе. Кажется, его все-таки угораздило стать заградительной стеной. На которой вывешивали объявления и рисовали непонятные условные знаки. Обычно стене все равно, что с ней делают, потому что камень не склонен к глубоким чувствам. Джон уже второй час пытался донести до двух блестящих умов, что он не каменный. — Джон, вы завтракали? Больничная еда редко вызывает аппетит. Хотите, я приготовлю что-нибудь? — от Мортона исходила довольная благость. Почти сияние. Сияющий Мортон пугал до холодного пота. Он слишком напоминал Мориарти. Джон затолкал панику обратно в область бессознательного и попытался рассуждать здраво. Что тут за чертовщина произошла ночью? Вчера все было с точностью до наоборот: воодушевленный Шерлок и измученный Джим. Сегодня Шерлок изображал воодушевление, а в каждом его движении сквозила затравленность. Они друг друга не покусали, случайно? Или это передается воздушно-капельным? Или… Нет, другие пути лучше не рассматривать. «Завтрак, значит. Он хочет меня отблагодарить, свести с ума или отравить? Он может сделать это одновременно? Он может сделать это одновременно. Хотя блинчики… Забыть о блинчиках, я же их с детства не люблю. Итак. Завтрак. У меня появится возможность поговорить с Шерлоком наедине», — Ватсон преувеличенно воодушевленно кивнул («Так весело, отчаянно шел к виселице он», — всплыло в мыслях), и Мортон похромал на кухню. Из бессознательного нагло вырвалось сочувствие, воспоминания о собственной психосоматической травме отозвались легкой скованностью. В комнате повисла неуютная тишина. — Шерлок. Я понимаю, что требую невозможного, но все-таки: скажи мне честно и прямо, что произошло ночью? Детектив даже не пошевелился. — Гроза, — веско произнес он. — Это, конечно, все объясняет. — Твой сарказм неуместен. Я ответил честно и прямо. — Хорошо. Растолкуй мне, идиоту, смысл этого ответа. Шерлок не желал ничего растолковывать. Уголок губ дернулся в намеке на усмешку. — Гроза — это атмосферное явление, при котором в кучево-дождевых облаках или между облаком и земной поверхностью возникают электрические разряды. — Он снова пытался тебя убить? Нет, следов борьбы ни вокруг, ни на вас самих я не вижу. Тогда что? Вы мирно сидели и возились с дисками? Боже, какая идиллия. Даже не верится, — Джон физически чувствовал, что его слова уходят в пустоту. Растворяются, не успевая коснуться «жесткого диска» собеседника. Как будто на подходе их ловил безжалостный файервол. Сортировал, относил в категорию «мусор» и не допускал в систему типа «Шерлок Холмс». Общение с мебелью было бы более продуктивным, реакция Шерлока исчерпывалась недовольным вздохом и застывшим в пространстве взглядом. Джон понял, что начинает выходить из себя. Он был уже близок к точке кипения. Обычно в такие моменты он уходил к Саре или в ближайший паб, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет, но сейчас отказ от разговора означал признание поражения. Шерлок никогда не пытался отталкивать его специально, никогда — до этой минуты. Значит, ночью произошло что-то действительно важное. Джон решил воздействовать с другой стороны: — Отлично. Спрошу у Майкрофта, он наверняка в курсе. — Ты недавно с ним разговаривал, — способ сработал. Прозрачные глаза покинули точку в пространстве и обвиняюще уставились на доктора. Тому стало неловко, как будто он действительно совершил что-то предосудительное. — Он беспокоится о тебе. — Постоянно. — Я тоже. — Джон, разве тебе не нравится Мортон? Я думал, надо симпатизировать человеку, чтобы словить за него пулю. Или это взыграли старые армейские рефлексы? А может, в темноте ты перепутал его с кем-то? — Вы с братом все-таки слишком похожи, — Джон покачал головой. — Просто Джон обладает качествами, тебе и мне недоступными, — вкрадчивым тоном с тщательно взвешенными нотками недоумения протянул вошедший Мортон. Ватсон задался вопросом, сколько он услышал. — Ссора? Из-за меня? Я польщен. — Мы не… — А! — Шерлок издал невразумительный возглас и пружинисто поднялся. — Спенсер Гокс невиновен. Джим закатил глаза: — Это слишком просто. Там есть что-то еще. Джон почувствовал себя лишним. Потом вспомнил о роли стены и мудро промолчал. Разговор с Шерлоком откладывался до лучших времен. *** — Спенсер Гокс, — Майкрофт помнил это расследование. Он интересовался всем, что было прямо или косвенно связано с национальной безопасностью. Не самое громкое дело, можно даже сказать, тихое, как жужжание комара. И столь же назойливое. Что-то в нем настораживало, но разбираться с каждой мелочью лично британское правительство не имело ни сил, ни желания. Решение казалось логичным, потому что Гокс был действительно в чем-то замешан. Но не в этом конкретном преступлении. Поднять старые файлы — дело пары минут. Майкрофт привычно отмел бюрократическую воду и сосредоточился на главном. По мере чтения его брови поднимались все выше. — Бедный мистер Гокс, — резюмировал старший Холмс и мысленно пожелал Шерлоку удачи. Это бесполезное действие разбудило в нем что-то похожее на детскую веру в чудо, что-то эфемерное, хрупкое и безосновательно оптимистичное. Кажется, такое чувство называют надеждой. Майкрофт на всякий случай попытался представить самый радужный исход ближайших переговоров с Аравией. «Надежда» увяла и уступила место знакомым аналитическим критериям. Отлично. Значит, это работает только в связи с Шерлоком. Даже здесь брат умудрился выделиться. Хотя… у надежды было вполне конкретное имя. «Не подведите меня, полковник». В дверь постучали. Майкрофт вскинул голову и любезно пригласил: — Да, Боудикка. Пожалуй, волосы стоить перекрасить обратно, рыжий слишком приметен. Вошедшая Антея улыбнулась, заправляя за ухо апельсиновую прядь. — Зато шейх был в восторге. — Не сомневаюсь. Что с делом «Бес памяти»? — Если этот бес вырвется наружу, он устроит форменный ад. Вы были правы насчет снайперов из парка. Майкрофт кивнул и сухо уточнил: — Получили приказ от непосредственного руководства? — По крайней мере, по тем же каналам. У мистера Мориарти завелся двойник. — Что ж, это закон сохранения энергии. Система лишилась одного Мориарти и приобрела другого. Боудикка, сообщите руководству инспектора Лестрейда, что у него новое важное расследование, — Майкрофт просчитал степень возмущения означенного инспектора, которого сорвут с трех незаконченных дел ради убийства вне границ его служебных обязанностей, и страдальчески поморщился. Шерлока угораздило вляпаться не просто в добросовестного и неподкупного стража порядка, но в стража порядка с обостренным чувством справедливости. Существование таких людей до сих пор изрядно удивляло Майкрофта. Иногда ему нестерпимо хотелось поговорить с инспектором по душам, чтобы выяснить, каким образом этот взрослый проницательный мужчина с двадцатилетним опытом копания в экскрементах человечества за плечами продолжает искренне служить мифическому правосудию. — Сэр, я должна предоставить инспектору полный доступ к материалам? — Вторая степень. Этого вполне достаточно. Рыжеволосая Антея ушла. Майкрофт еще пару минут неподвижно сидел на месте, складывая детали, решая уравнение. Затем он отдал несколько распоряжений по внутреннему каналу — крыса должна думать, что настоящая опасность исходит с его стороны, а Шерлок идет по ложному следу. Так неприятно иметь вредителей в собственных рядах, так хлопотно. Хорошо, что есть противники, на которых можно положиться. «Не подведите меня, полковник. Я очень, очень хочу верить, что Мориарти в вас не ошибся». *** — Спенсер Гокс, — Себастьян оторвался от монитора и задумался. Шеф сказал: «Если что-то пойдет не по плану, просто не мешай Шерлоку Холмсу. Я оставлю ему след из хлебных крошек». «Не мешай» и «помогай» — это разные понятия. Шеф всегда трепетно относился к словам. С другой стороны, он не предполагал, что пойдет по следу вместе с Холмсом. Безопасность Джеймса Мориарти волновала полковника больше всего. Больше пресловутого плана, больше прямых приказов и руководства сетью. Моран представлял, что может с ним сделать шеф за неподчинение, если память все-таки вернется. Но предпочел рискнуть. В конце концов, шеф не раз хвалил его за способность принимать самостоятельные решения. Спасать Гокса не нужно, иначе Холмс и все, кто его окружают, попадут под удар. А вот постфактум детектива можно будет направить в верную сторону. — Несчастный мистер Гокс, — усмехнулся Себастьян. Усмешка застыла, неживая, тяжелая. По языку прокатился тошнотворный привкус предательства. Тот, кто заменил муляж настоящей взрывчаткой, посмел выдавать себя за шефа. Поганый сукин сын. Себастьян взял часть организации под свой контроль, но для большего требовалось найти предателя. Он перетряхнул грязное белье всех криминальных шишек и не обнаружил ни одной стоящей зацепки. Эта мразь сидела где-то высоко, туда ему было не подобраться. Без помощи Шерлока Холмса и его братца. Полковник не подозревал, что на другом конце города скромное британское правительство только что нарекло его «надеждой». Личная надежда Майкрофта Холмса отхлебнула из термоса горький кофе и затаилась в ожидании. Часть 2 Бедный мистер Гокс. Несчастный мистер Гокс. О таких людях говорят со снисходительной улыбкой или не говорят вовсе. Как о покойниках. Потому что мистер Гокс мало чем отличался от покойника, зависнув между грешным миром и чистилищем, которое сам бы он назвал адом. Грешный мир рассыпался детским смехом и весенними запахами за огороженным решеткой окном. Уормвуд Скрабс* — закрытая тюрьма Ее Величества категории Б — видела много грешников. Каждого она приветствовала радушно и даже ласково, принимая в свое лоно как любящая мать. Ненасытная любящая мать, которая не может отпустить от себя чадо. Она воспитывала, лечила и наставляла на путь истинный. Она внушала трепет и прививала хорошие манеры. Она опекала своих детей-калек, и не ее вина, что большинство не ценило этой заботы. Ее проклинали и ненавидели. Люди — такие неблагодарные существа. Она обволакивала блудных сыновей паутиной коридоров, гипнотизировала блеском железных прутьев. Шепотом тысяч душ проникала в сознание, запахом тлена затыкала ноздри. Она пыталась пробиться к Спенсеру похабными шутками сокамерников, твердостью надзирателей, регламентированным режимом и рекомендациями врачей. Но мистер Гокс был невосприимчив. Мистер Гокс не воспринимал Уормвуд Скрабс как чистилище, потому что не считал себя достойным рая. *** Водитель был профессионалом. Он не сказал ничего, когда трое мужчин целенаправленно втиснулись на заднее сиденье. В конце концов, кэб это позволял. Может, пассажиры хотели что-то обсудить между собой в дороге. Водитель даже не изменил выражение лица, когда самый высокий из троих назвал адрес. — В госпиталь, сэр?** — уточнил он. — В тюрьму, — отрезал высокий. Водитель флегматично кивнул. Бывает. Его кузена тоже как-то загребли за кражу. Не с теми людьми связался парень. От сумы и от тюрьмы, как известно… — Мошенничество и торговля оружием, — радостно объявил тем временем высокий. — Гокс работал в Управлении экспортных поставок Министерства Обороны. Когда Управление перешло под начало Департамента торговли и инвестиций, он сохранил старые связи. Его арестовали как организатора, понимаешь, Джон? Он даже свой рабочий день не мог организовать, не то что… — Эта футболка мне не идет, — трагическим тоном протянул сидящий слева от него темноволосый. — Мы можем заехать куда-нибудь, где продают нормальную одежду? — Эй! Это, между прочим, моя футболка! — вскинулся третий пассажир, с рукой на перевязи. — Всегда восхищался людьми, способными такое носить. Джон, ты герой. Я действительно так считаю. — Мне продолжать? — язвительно осведомился высокий, — или обсуждение модных трендов вам больше по душе? — Шерлок, милый, если ты собирался сказать, что Спенсер Гокс был чьей-то пешкой, которую использовали, чтобы скрыть более крупного игрока, то можешь не утруждаться. Обычно оружие уходит заграницу вполне легальным способом, а оттуда, через оффшорные компании, попадает, например, в Ирак. Кто-то очень спешил. Партия была нужна так срочно? Грязная работа. Высокий хмыкнул. — Не сомневаюсь, ты бы организовал все гораздо лучше. — Или ты. Но, знаешь, это гениальная идея — заниматься чем-то подобным. Помогать людям… советами. Иногда мне их искренне жаль. Они как слепые котята: вот есть простой путь, прямо перед носом, но они не видят его. — Альтруист. — Конечно. Я выращиваю нимб, разве не заметно? И крылья. Мне обязательно нужны крылья. Стразы все еще в моде? Тогда — крылья со стразами. С цветом перьев тоже можно поэкспериментировать. В салоне раздался тяжелый вздох. — Поразительно. — Спасибо, Джон, но я так и не объяснил… — Поразительно, как я сам не догадался. Насчет нимба. И крыльев. Водитель призвал на помощь весь свой профессионализм, чтобы остаться невозмутимым. Хотя хрюкающий кэбмен вряд ли обратил бы на себя внимание занятых разговором пассажиров. *** Время — первый враг и лучший друг узника. Особенно если он думает о побеге. Хрена с два кто-то всерьез об этом думает, все думают о свободе. Только идиоты считают, что побег равен свободе. Ну хорошо, ты сбежишь. Куда дальше? Если нет крутых дружков и припрятанных денег (а у обитателей Скрабса редко водилось первое, и еще реже — второе), что ты будешь делать за стенами тюрьмы? Попадешься — впаяют срок больше прежнего, кому это надо? Птица учится жить в клетке. Дикие звери учатся жить в клетке. Когда человека запирают в клетку, он привыкает. Он находит себе занятие, организует вокруг микромир своего микро-я и думает о свободе, которой на самом деле никогда не знал. Даже вне клетки. Свет в камере так напоминал свет в офисе, что Спенсер не чувствовал себя заключенным. Он просто сменил одну работу на другую. Белое, белое, гнилое фосфорное свечение выматывало, но солнце выматывало еще больше. *** Солнце сверкнуло на циферблате часов: время. Пружинистые шаги отмеряли минуты до смерти Спенсера Гокса. Шестьдесят минут — шестьдесят шагов, торг неуместен, приговор подписан. Себастьян был отлично знаком с процедурой. Правосудие слепо, закон продажен, для смерти не существует препятствий. Все в совокупности открывает путь тонко разработанной иллюзии самоубийства. Но — тсс, в магии должна быть тайна, иначе она перестанет быть магией! — только фокусник знает секрет трюка. Себастьян не сомневался, что рутинная для Джеймса Мориарти схема в чужих руках обернется неловким подражательством. Он еще раз взглянул на часы: лекарство от всех болезней скоро должно было насытить кровоток Гокса. *** Чертово солнце насмехалось над заключенными, исчезая в прогулочные часы и появляясь, когда положено было находиться в камере. Наркоманы и другие не слишком уравновешенные «гости» Скрабса стали проваливаться в тихую агонию. Один парень из соседнего крыла умудрился расковырять себе руку, чтобы добиться внимания медсестры. Спенсер ковырял только свою кровоточащую совесть — день за днем вгрызался в нее с жадностью голодной гиены, представляя, что могло произойти. Как все могло закончиться. Тюрьма — это остановка. Жизнь продолжалась где-то за серыми стенами с облупившейся краской, а Спенсеру оставалось только прошлое. Он часами мог смотреть в окно и анализировать каждый свой шаг, каждое слово. С какого момента все пошло не так? …Когда Линда навещала его в последний раз, она пыталась вести себя как обычно. Как дома. Рассуждала о каких-то глупостях, вроде новых обоев в спальне или очередной диеты. — Ты мало двигаешься. Ты прибавил пять фунтов, Спенс. Бога ради, здесь же есть спортзал. Она беспокоилась о нем. После всего этого она продолжала беспокоиться о нем. Если бы она знала, что он натворил на самом деле. Что он чуть было не натворил. Линда, почувствовав перемену в настроении мужа, замолчала и успокаивающе сжала его руку. Замечательная Линда. — Я приведу Аманду, если хочешь. Я объясню ей. — Нет, нет, — Спенсер испуганно отшатнулся. К горлу подступила тошнота при мысли о том, что его шестилетней дочери придется забыть папу-хорошего-парня и принять папу-уголовника. — Не говори ей ничего. Пусть считает, что я уехал. Умер. Только не говори, что я... здесь. — Это глупо, — Линда покачала головой. — Она скучает по тебе. Знаешь, психотерапевт считает, что Аманде будет гораздо больнее, если мы скроем от нее правду. Она может нас возненавидеть. «Вы обе должны меня ненавидеть», — подумал Спенсер. — «Я сам себя ненавижу. Зачем я ввязался в это? Я знал о последствиях. Все знают о последствиях». Все рассуждают одинаково: ничего страшного, всего лишь оплачиваемая услуга. Да, слышал. Со мной такого не произойдет. А еще есть что-то дикое, темное, что прячется глубоко внутри и выходит на свет в лунные ночи. Начало всегда одинаково: «Это пустяк, Спенс. Тебе не нужны деньги?» Конец вариативен: «Если дело провалится, ты и твоя семья провалитесь следом… Если не хочешь покупать два гроба… Думаешь отказаться? Приятель, мы же договорились, да и дочка с женой у тебя славные, жаль будет…» *** Накладные усы щекотали ноздри. Себастьян понимал, что маскировка не сможет обмануть того, кто хорошо его знает. Вылазка была риском. Телефонный разговор — тоже, хотя и в другой степени. Там под удар попадала информация. Здесь — сам полковник. Собственная жизнь, конечно, волновала его, но передача Шерлоку информации стояла в приоритете. Другим важным фактором было иррациональное желание убедиться воочию, что с шефом все в порядке. Себастьян не торопился, наслаждаясь по-настоящему весенним днем, подмигивая уличным камерам. Полковник давно не чувствовал такого душевного подъема: предвкушение встречи приятно дразнило нервы. Встречи с существом, которому служили Мор, Война, Голод и Смерть. И это только считая силовые методы. На самом деле Всадников было гораздо больше. Доброта тоже входила в их число — все знают, куда приводят добрые намерения. Существо — гений криминала, мастер-кукловод, один из самых блестящих умов эпохи — иногда нуждалось в няньке, а не во Всадниках. Себастьян глубоко вдохнул цветочный аромат и завернул за угол. Жизнь Спенсера Гокса сократилась еще на пару минут. И еще. И еще немного… *** Бедный мистер Гокс. Несчастный мистер Гокс. На похоронах таких людей платки скрывают ухмылки, а перешептывания заглушают речь священника. Радио пробубнило что-то о реформе банков. Спенсер неохотно протянул руку к прикроватной тумбочке, чтобы взять таблетки. Солнце полоснуло по запястью безжалостным лучом. Через тридцать минут Спенсер Гокс покинул Уормвуд Скрабс навсегда, обретя единственную настоящую свободу — свободу от жизни. Еще через четверть часа на пороге этого славного заведения стоял детектив-инспектор Грегори Лестрейд, которого совершенно не устраивала версия о самоубийстве. ____________ *HM Prison Wormwood Scrubs (informally "The Scrubs") is a Category B men's prison (c) Тюрьма Ее Величества Уормвуд Скрабс (в обиходе — «Скрабс») — мужская тюрьма категории Б (т.е. для заключенных, которые не нуждаются в максимальных мерах безопасности, но побег которых крайне нежелателен; всего в английской системе 4 категории тюрем, из которых категория А — наиболее строгая). **Рядом с тюрьмой находится Хаммерсмитский госпиталь.
|
