Профессор Милованов-Миловидов. В таинственной тишине степи где-то далеко призывно заржала кобыла
В таинственной тишине степи где-то далеко призывно заржала кобыла. Через мгновение ей ответил жеребец. – Любовь, – с довольной улыбкой заметил Бадмай Владимирович. – Давай, Юрий Федорович, выпьем за любовь! Выпили. – Раньше я мог выпить очень много без последствий для здоровья, – закусив водку куском баранины, продолжил разговор Миловидов. – Говорят, что способность употреблять алкоголь зависит от генов. Одни народы могут пить много и не слетать с катушек, другие такой способностью не обладают. Американские индейцы, например, эскимосы или наши чукчи. Может, и так. Но есть еще и возрастные особенности, и профессиональная специфика. Должен вам ответственно заявить, что никто так много не пьет, как молодые офицеры спецназа ГРУ. – А может, романтизируешь? Я срочную служил в 1965—1968 годах в Азербайджане. Пили много. И местное вино, и коньячный спирт, и водку. Так вот, я в жизни не видел столько пьяных офицеров, как тогда. Сам-то я мало пил, готовился к поступлению в юридический институт. Кстати, на последнем курсе Харьковского юридического мы с моей Ольгой и поженились… Давай-кa, Командир, хлопнем по соточке, и я тебе расскажу такую любовную повесть, что закачаешься… – Любовь с камнем? – Камень с любовью! Обопрись спиной на подушки, расслабься и слушай. А в конце рассказа тебя ждет сюрприз. Но прежде – по соточке. Юрий Федорович откинулся на подушки, набитые конским волосом. Оказалось, действительно удобно – они хорошо держали спину. – Представь себе Екатеринбург в апреле 1918 года. Гражданская война забросила туда молодого калмыка, почти не образованного, ничего, кроме своей калмыцкой степи, не видевшего. Он и по-русски плохо говорил. Готовился наш юный персонаж, речь идет о Батае Хотиеве, на фронт. И молился своему Богу, чтоб война эта кончилась раньше, чем он на ней погибнет, а потом вернется домой, встретит красивую девушку, женится на ней, и будет у них много детей. Недаром говорят: хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Ожидали Батая совсем другие перспективы. Вначале он вместе с другими солдатами наблюдал, как из дома инженера Николая Николаевича Ипатьева спешно выносились и вывозились вещи. Дом реквизировали Советы. Развлечений у солдат немного, вот они и сидели часами на ступенях церкви… Бадмай Владимирович глубоко вздохнул, налил еще по стаканчику и грустно улыбнулся: – Тут, как в России говорят, без бутылки не разберешься. Итак, вначале солдатики смотрели, как инженер в отставке Николай Николаевич Ипатьев спешно вывозил свои вещи. Чудно им было – как много, оказывается, барахла надо человеку для жизни… Потом в дом Ипатьева на подводах привезли больше 50 сундуков барахла царской семьи. И опять удивлялись солдатики. У них-то все богатства умещались в заплечном мешке. А потом привезли и царскую семью – самого государя, государыню и их детей. Царя и царицу Батай уже видел раньше, на экране. Им показывали кинохронику летом 1917 года. Цесаревич в кинокадрах тоже был рядом с царем. А царевен Хотиев раньше никогда не видел. Они все были очень красивы. Но одна – он потом узнал, что это Ольга, – так просто ангел. Так в сердце юного калмыка поселилась большая и красивая любовь. Раз и на всю жизнь. Он потом так и не женился… Бадмай Владимирович глубоко и печально вздохнул, вновь плеснул в стаканчики холодной водки. – По рассказам старика Батая, стражу для охраны заключенных наскоро набрали из рабочих, живших в слободе. Государь с женой и сыном расположились в угловой комнате, из которой два окна выходили на площадь и два – в переулок. В соседней комнате, окна которой выходили в переулок, разместились царевны. С той поры Батай каждую свободную минуту приходил в переулок, чтобы, если повезет, увидеть в окне второго этажа дивный лик ангела. Стража Ипатьевского дома состояла из русских. Когда в переулке заметили калмыка, всматривающегося в окна, его схватили и допросили, подозревая заговор с целью освобождения узников. Выслушали путаные объяснения Батая и отпустили. Что с чичмека возьмешь? А может, уже тогда был расчет набрать в караул евреев, калмыков, чехов. Лишь бы не русских. Боялись, что русские могут быть подкуплены заговорщиками. – А что, был заговор? – Даже два… Один из них был, вероятно, настоящим. О нем прочитаешь в документах, которые Батай собирал по крупицам почти восемьдесят лет. Как насчет зеленого чая со степными травками? Или еще по стаканчику водочки? Водка имеет такую особенность – она хороша и под веселый, и под грустный рассказ… Так на чем мы остановились? – На заговоре. – О, это отдельная тема. Несчастная любовь была не только у Батая к Ольге, но и у великой княжны к морскому офицеру Павлу Воронову…
|
