На личном контроле. – Говори короче. Если не ценишь свое время, береги хотя бы мое– Говори короче. Если не ценишь свое время, береги хотя бы мое. Я тебе плачу зарплату российского министра. – Российские министры за свою зарплату стремительно ведут экономику к краху… – А ты? – А я уже увел от налогов пять ваших миллиардов. Это уметь надо, – советник олигарха по внешним связям Хамад Хамадов был невозмутим. – А что толку, черт побери, если эти миллиарды придется отдавать? Кредиторы ждать не хотят… – Так и отдайте. На красивую старость останется, даже с лихвой. – Что ты понимаешь, финансист хренов… Кому я буду нужен в этой стране без своих денег? Да, да, не улыбайся – своих. Ни к чему так быстро не привыкаешь, как к чужим деньгам. – Может, пошлете меня в командировку – в Москву, в Тбилиси, на Украину? Разрулим ситуацию… – Вот когда ты меня совсем достанешь своими дурацкими предложениями, возьму да и пошлю. Генпрокуратура только этого и ждет. – Но ведь вы уже дважды рисковали – ездили в Тбилиси и в Элисту. – Да, рисковал, особенно – в Элисте. В Тбилиси – там проще… Слишком мы с Мишико тесно повязаны. А вот Люмиджинов? Хорошо, что не сдал. Плохо, что не помог решить загадку Нострадамуса. Хитрый лис. Все партии на несколько ходов просчитывает. Осторожен. Особенно, когда дело близится к эндшпилю. – А вы полагаете, оно близится? – Да, да, черт возьми, полагаю. Развязка близка. Пока против меня были эти два маленьких президентика, я еще мог отсидеться на островах… Потом представили к оплате счета олигархи. Когда-то я взял на себя сдуру сохранность общака… Такие финансовые схемы были красивые!.. Не пойму, в чем тут фокус, но теперь я на арене один и с голой задницей. Они – каждый по-своему – выкрутились, а я за все в ответе! Они повинились. Я не успел. Не приведи господи – воевать с Наполеоном! – Вы имеете в виду… – Второго президента России. Его я особенно сильно обидел. Словом. И слово это до него мои «подельники» донесли. А он – Наполеон. И таким, как я, не прощает. – Может, фамилия «подгуляла»? – Ты что городишь, идиот? Я же русский. И дело не в фамилии. Гусинский – персона нон грата, а Абрамович – любимый «начальник Чукотки». Я что, не смог бы порулить какой-нибудь Калмыкией или Карелией? – А вы предлагали? – То-то и оно, что не успел. – Может, поскупились? – Может, и поскупился. Кучу денег тратил на политические игры, выборы, СМИ всякие… А надо было как Абрамович. Ну, что толку локти кусать… Только здоровье зря сгубил. Лекарства пью горстями… – Вот приедет эта целительница Лада из Москвы… – То-то и оно, что из Москвы. Проверенные люди мне ее рекомендовали, но опасаюсь – не подстава ли это от Патрикеева? Надо же, какую фамилию предки ему оставили в наследство. Лиса Патрикеевна. Да не родилась еще та лиса… Бодался теленок с дубом… – Не хотел бы вас огорчать, но когда вы брали меня на службу, я поклялся жизнью дочери, – заговорил Бадмаев, – что, во-первых, не предам никогда и ни при каких обстоятельствах… И что всегда буду говорить правду, пусть и горькую. – О, господи, что еще? Какую горькую правду приготовил? – А насчет дуба. – При чем тут дуб? – Вы сказали: «Бодался теленок с дубом». – И что? – Вы слышали об учении друидов? О магии Короля Артура? О двадцать одном уроке Великого Мерлина? – Ну, очень что-то приблизительно. «Янки из Коннектикута при дворе Короля Артура», рыцари круглого стола, чародей Мерлин… Сказки. – Все гораздо сложнее, чем в детских сказках про Мерлина. Но если коротко… По вашему заданию работал я в библиотеке Кембриджского университета, искал английские переводы катренов Мишеля Нострадамуса. – Помню. Короче. А то уже напугал. – Да ничего страшного. Скорее – любопытно. Гримасы истории. Кстати, в дубовом зале университетской библиотеки есть стела, на которой выгравированы имена ученых, получивших медаль «За выдающиеся достижения в XX веке». – И что мне до этой стелы? – криво усмехнулся Осинский. – Возможно, ничего. Просто я помню, что вы довольно ревниво относитесь к вашему старому знакомцу, Юрию Федоровичу Милованову… – Командир… – помрачнел Осинский. – А при чем тут Кембридж? – Его имя на той стеле. Он получил медаль за книги по истории России. – Какого хрена ты выбрал именно эту минуту, чтобы сообщить столь «приятное» известие? – Да я не про него. Про друидов, – невозмутимо, с постоянно приклеенной улыбкой продолжил Хамад Хамадов. – Про Атлантиду помните? – Ну, помню. Короче. – Столько веков истории – короче трудно. Так вот, если совсем коротко: друиды – преемники жрецов Атлантиды. Профессор Кембриджского университета Дуглас Ронмо, кстати, еще и бакалавр гуманитарных наук, и магистр в области композиторского искусства… – Хамад, я тебя сейчас убью. Короче. Скоро уже целительница придет. – …А профессора он получил за цикл лекций по истории кельтов… – Тебе жить осталось – всего ничего. – Так вот, он рассказал мне во время долгих прогулок по аллеям парков Кембриджа о рангах деревьев в кельтской Британии. Так вот, есть деревья – крестьяне. Первое из них – осина. Ее знак, по символике голландских художников XVII века – теленок, коса, миска с кашей. Если вы вспомните, например, картины Питера Брейгеля, Иеронима Босха, жанровые зарисовки крестьянской жизни братьев Остаде… – Убью. – Вы хотите сказать, еще короче? Извольте. Есть деревья – крестьяне, а есть – вожди. И на первом месте среди них – дуб. – И что? – А то, что по классификации друидов и княжеской генеалогии вы – теленок, а он – дуб. – Уволю. – Вот это уже опасно. Объясняю: Егор Федорович Патрикеев, с которым вы уже пятнадцать лет «бодаетесь», принадлежит к древнему роду Великих литовских князей. Русские князья Каховские, Патрикеевы и Голицыны – потомки короля Гедеминаса, которые в XIV веке пришли на службу к московскому государю. Опережаю очередную вашу угрозу: герб Патрикеевых – щит и меч, поднятое забрало, стилизованное изображение дуба. Надо ли пояснять, что трактовка присловья «бодался теленок с дубом», выглядит не особенно оптимистично… – Почему? – Да потому, что ранги разные. Осина – дерево «крестьянское», дуб – дерево-«вождь». Осина – по друидской философии – никогда дуб не победит. – Все равно деваться некуда. На компромисс он не пойдет. Надо бодаться. – Я вам раньше об этом не говорил. Так, казалось – мистика. Когда я нашел в библиотеке Кембриджа старинные переводы катренов Нострадамуса, то оказалось, что староанглийский текст сопровождался изображением двух знаков кельтского письма. Дуглас Ронмо помог мне понять эту загадку: один знак означает «дуб», а другой – «осину». Помещены они таким образом, что дуб берет верх над осиной. – Мистика. В предсказания Мишеля я еще верю. Но при чем тут древние кельты и друиды? Запомни: верх возьму я! Потому что я сильнее. Принеси-ка мне теплого молока козьего, из Калмыкии и иди встречать Ладу из Москвы. Вот вылечит она меня, и никакие деревяшки мне не указ. – С Патрикеевым-то еще можно пободаться, а вот с Великим Мерлином…
|
