Тема 9. Основы климатологии ландшафтной рекреалогии 5 страница

 

Быть сумасшедшей.

Миссис Колинз схватилась рукой за сердце.

— Эхо, нет, ты не биполярна.

 

Но зачем испытывать судьбу? Однажды я уже пыталась. Разве этого недостаточно? Миссис Коллинз не понимала, куда ей?

 

— Если вы мне расскажете, я узнаю. Думаю, мой разум дал трещину, потому что терапевт пытался заставить меня пережить это вновь. Возможно, воспоминания слишком ужасны. И если вы мне расскажете, ну, там, просто пару фактов, тогда чёрная дыра в моей голове заполнится, кошмары исчезнут, и я не сойду с ума в процессе. — Я посмотрела в её добрые глаза. — Пожалуйста.

 

Уголки её губ опустились.

 

— Я могу зачитать тебе отчёт полиции, твоего отца, мачехи, даже твоей матери, но это не уберёт кошмары. Ты единственная, кто может это сделать, но это значит, что тебе следует перестать убегать от проблемы и встретиться с ней лицом к лицу. Поговори со мной о своей семье, Айресе, школе и, да, о своей матери.

 

Я начала открывать и закрывать рот, пытаясь выдавить из себя слова.

— Я не хочу сойти с ума.

 

— Ты не сойдёшь, Эхо. Мы будем работать постепенно. Ты мчишься вперед, я устанавливаю скорость. Я могу тебе помочь, но ты должна мне довериться и упорно работать над ситуацией.

 

Довериться. Почему не попросить меня о чём-то попроще, например, доказать существование Бога? Даже он меня бросил.

 

— Я уже потеряла кусочек своего разума. Я не могу доверить вам то, что осталось.

 

 

12 — Ной

 

После занятий я заметил Эхо, пробивающуюся сквозь толпу в коридоре. Она скользнула в кабинет главного офиса за секунду до того, как я успел догнать её. Вторник был моим единственным выходным, и я планировал поиграть в баскетбол с Исайей. Я стукнул кулаком по шкафчику рядом со мной.

 

Теперь мне придётся ждать, пока эта высокомерная выскочка закончит свою встречу с терапевтом.

 

Я побродил по коридорам, а затем устроился напротив шкафчика Эхо.

 

У неё не было с собой рюкзака или куртки, поэтому я догадался, что ей придётся забрать их, прежде чем уйти. Спустя сорок умопомрачительных минут, я подверг сомнениям своё решение. У Эхо проблемы с курткой. Подождать её у машины было бы умнее.

 

Стук по линолеуму оповестил о её приближении.

 

Её красные волнистые локоны подпрыгивали при каждом шаге. Крепко прижимая к груди книги, она шла с опущенной головой. Каждый мускул моего тела напрягся, когда она прошла мимо. Я спокойно относился к тому, что она игнорировала меня во время занятий, но быстро проходить мимо меня в пустом коридоре было более чем стервозно. Повернувшись ко мне спиной, она пыталась набрать код на своём замке. Металлический шкафчик открылся.

 

— Чёрт, да ты самый грубый человек, которого я когда-либо встречал. — Я оттолкнулся от земли. Да пошла она, вместе с миссис Колинз и дополнительными занятиями. Я сам найду способ подтянуться по предметам. — Дай мне мою гребаную куртку.

 

Эхо развернулась. На секунду на её лице отразилась чистейшая боль, но затем в её глазах забушевала буря. Буря, требующая предупреждений об урагане и срочной эвакуации.

 

— Неудивительно, что тебе нужны дополнительные занятия. У тебя самый скудный словарный запас, который я когда-либо слышала. Ты когда-нибудь пытался выучить слово, состоящее больше, чем из четырёх букв?

 

— У меня есть для тебя ещё одно. Пошла на хрен. Ты вернулась к своему парню и не могла выдержать мысли, что отдашь мне мои вещи на людях.

 

— Ты ничего не знаешь.

 

— Я узнаю сумасшедших, когда вижу их. — Стоило словам слететь с моих губ, как

 

я пожалел об этом. Иногда, когда ты видишь границу, может показаться, что было бы хорошо её пересечь. Пока ты этого не делаешь.

 

Уже второй раз с нашей встречи Эхо выглядела так, будто я дал ей пощёчину. Слёзы образовались под её веками, щёки вспыхнули красным, и она быстро заморгала. Ей удалось заставить меня почувствовать себя мудаком… снова.

Она потянулась в свой шкафчик и швырнула мне куртку.

 

— Ты такой придурок! — Девушка хлопнула дверцей и пронеслась мимо меня. Чёрт. Просто класс.

 

— Эхо! — Я кинулся за ней. — Эхо, подожди.

 

Но она не ждала. Я догнал её, схватил за руку и развернул к себе. Чёрт побери, слёзы буквально лились из её глаз, стекая по лицу.

 

И что мне теперь делать? Она шмыгнула носом.

 

— Я не знала, что ты ждал меня. Я не заметила тебя. — Она смахнула слёзы тыльной стороной ладони. — Мне следовало отдать тебе куртку ещё вчера, но… — Её лебединая шея чуть вздрогнула, когда она сглотнула. — Но мне хотелось побыть нормальной, и, хоть на пару минут, такой я и была. Как два года назад… как раньше… — и она замолчала.

 

Если бы у меня был хоть малейший шанс вернуть себе нормальную жизнь, я бы сжёг эту чёртову куртку. Уверен, она хочет возвращения брата не меньше, чем я хочу возвращения своей семьи. Снова иметь дом, родителей. Чёрт. Нормальной жизни.

 

Я сделал глубокий, поглощающий гордость вдох. Цитируя мудреца Исайю — пуф. Мои мышцы расслабились, злость исчезла. Опустив голову, Эхо спряталась за занавесью своих волос. Я никогда не пойму, почему эта девчонка пробуждала мою совесть.

 

— Извини. Мне не стоило на тебя кричать.

 

Она показала своё бледное лицо и снова шмыгнула. Один красный локон прилип к её влажной от слёз щеке. Моя рука потянулась, чтобы поправить его, но я замешкался в миллиметре от её кожи. Клянусь, она задержала дыхание и даже перестала моргать, и, на секунду, то же случилось со мной. Ласковым движением я убрал локон.

 

Она прерывисто выдохнула и облизала губы, когда я опустил руку.

— Спасибо.

 

Я не знал, за извинение или за локон, но спрашивать не собирался. Моё сердце билось в такт с трэш-металлом. Этой осенью мы читали о сиренах на английской литературе — греческая мифологическая фигня о прекрасных женщинах со столь очаровывающими голосами, что мужчины были готовы пойти на всё ради них. Оказалось, эта мифологическая хрень была правдой, поскольку каждый раз при виде неё я терял разум.

 

Нормальность. Она хотела чего-то нормального, как и я.

— Знаешь, что нормально?

— Что? — Она стёрла оставшиеся слезинки.

— Занятия по математическим исчислениям.

 

Без сомнений, Эхо Эмерсон отождествляла сирену. Она одарила меня той же улыбкой, что и в субботу вечером. Той улыбкой, что толкала мужчин на написание сопливых песенок. Они вызывали у нас с Исайей смех. Я мог часами сидеть под офисом миссис Колинз и подрывать задницу рано утром, чтобы идти на математику, лишь бы вновь увидеть эту улыбку. Ох, вот дерьмо.

 

— Ладно, — сказала она. — Давай займёмся чем-то нормальным.

 

Так мы и сделали. С час мы сидели напротив шкафчиков, и она помогала мне нагнать пару занятий. Девушка использовала для описания жесты, что было чертовски смешно, учитывая, что мы обсуждали математику. Её зелёные глаза светились, когда я задавал ей вопросы, и она одаряла меня улыбкой сирены каждый раз, когда я вникал в тему. Эта улыбка только вызывала у меня желание учиться больше.

 

Закончив своё объяснение о производных, она сделала глубокий вдох. Я понял эту тему минут пять назад, но мне нравился звук её милого голоса. Ангельская музыка.

 

— Ты хорошо знаешь математику, — сказал я. Ты хорошо знаешь математику. Что это за заявление? Что-то типа: «Эй, у тебя есть волосы, они рыжие и вьются». Как тонко.

 

— Мой брат Айрес был математическим гением в нашей семье. Единственная причина, по которой я не отстаю, это потому, что он учил меня. Он никогда не заглядывал

в учебник, зная всё, что мне нужно, всё, чтобы помочь мне.

 

Обращаясь с ней с таким же почтением, с каким моя мама носила семейную Библию, Эхо достала старую, потрёпанную книгу по исчислениям из своего рюкзака и начала переворачивать страницы. Книга хранила в себе многочисленные заметки, написанные синими или чёрными чернилами на полях.

 

— Наверное, это делает из меня мошенницу, да?

— Нет, это значит, что у тебя был любящий брат.

 

Помогала ли моим братьям их приёмная мать с домашней работой, или она была как жена Джеральда? Запираясь в спальне, она делала вид, что её приёмные дети не существовали и что её муж нас не бил.

Она провела пальцами по записям на страничке.

 

— Я скучаю по нему. Он умер два года назад в Афганистане. — Эхо вцепилась в книгу, будто она была её спасательным кругом. — Из-за взрыва.

 

— Мне жаль.

— Спасибо, — сказала она безжизненным голосом.

 

— Она не утихает, — сказал я. — Боль. Раны засыхают, и ты не всегда чувствуешь, будто нож рассекает тебя на части. Но когда ты ожидаешь этого меньше всего, боль вспыхивает, чтобы напомнить, что ты никогда не будешь прежним.

 

Сам не знаю, почему я рассказывал ей это. Может, потому, что она была первым человеком со времён смерти моих родителей, кто мог понять. Я смотрел на мигающие флуоресцентные лампы на потолке. Горят. Не горят. Горят. Не горят. Хотел бы я найти кнопку, выключающую мою боль.

 

Тёплое прикосновение пощекотало меня, вернув на землю. Или отослало прямиком на небеса. В любом случае, оно выдернуло меня из ада. Розовые пальчики Эхо гладили меня по ладони.

— Кого ты потерял?

 

— Родителей. — Никакое жалкое сочувствие не появилось на её лице, лишь понимание боли утраты. — Думаешь, миссис Колинз специально свела двух самых депрессивных людей в школе? — Я сверкнул улыбкой, чтобы удержать правдивость заявления от разрушения остатков моего сердца.

 

Она убрала руку.

 

— Вау. А я думала, что единственная в этой школе, кто каждое мгновение притворяется.

 

Желая ещё её прикосновений, я пересел, чтобы моя рука касалась её плеча. Губы Эхо не двигались, но моя сирена всё равно пела. Её песня обжигала мою кожу, а нос — запах сахара и корицы.

 

Её задний карман завибрировал, отправляя меня вновь в ад… простите — в школу. Мне срочно нужна была одна из сигарет Бет, а я ведь даже не курил.

 

Она набрала сообщение на своём айфоне. Наверное, этому удачливому сукин сыну, её обезьяноподобному парню. Улыбка сирены испарилась с её лица, а ведь я так усиленно работал, чтобы вызвать её. Это была грёбаная трагедия.

— Ты в порядке?

 

— Да. Мачеха контролирует каждый мой шаг, — сказала она с деланным равнодушием.

 

Я облегчённо вздохнул. Лучше мачеха, чем та обезьяна.

 

— По крайней мере, у тебя есть кто-то, кто заботится о тебе. — Сомневаюсь, что Ширли и Дэйл знали, что у меня есть мобильный. — Прости, что довёл тебя до слёз. Обещаю, в будущем я буду хорошо себя вести.

— Значит ли это, что я на самом деле буду подтягивать тебя?

— Да, думаю, что так.

Эхо натянула рукава.

— Ты не доводил меня до слёз. Ты не помог ситуации, но ты не доводил меня до

слёз.

 

Она оголила свои руки, пока учила меня — когда касалась меня. Вот дерьмо. Я забыл о её шрамах. Чёрт, да она сама забыла о своих шрамах — до этого момента. Я хотел вернуть это мгновение и вновь увидеть её улыбку.

 

— Тогда кто? Я давно не дрался. Моя репутация будет испорчена, если я буду вести себя хорошо слишком долго.

 

Она боролась, но я победил. Её улыбка вернулась на мимолётное ослепительное мгновение.

 

— Тебя выгонят, если ты подерёшься с миссис Колинз. Так что спасибо, но не

стоит.

Я стукнулся затылком об шкафчик.

 

— Она и мне сегодня мозги выносила. Должно быть, это всё фишка третьего свидания.

 

Я усмехнулся, когда Эхо посмотрела на меня так, будто я сделал себе татуировку на лбу.

 

— В смысле, фишка третьего свидания?

 

 

Она что, жила в коробке?

 

— После третьего свидания люди обычно занимаются сексом. Сегодня была моя третья встреча с миссис Колинз, и она изнасиловала меня по-королевски. И, судя по всему, она провернула тот же номер с тобой.

 

Её идеальные брови сдвинулись к переносице, пока она обдумывала мои слова. Мне нравилось, как её губы изогнулись от смеха, а её щек коснулся румянец.

 

— Знаешь, что самое отстойное? — спросила она.

— Миссис Колинз?

 

— Да, но я не об этом. Всё, что мне нужно знать, находится в этой чёртовой папке, которая хранится у неё. Она словно ключ к волшебной двери — проходу в волшебное королевство. — Девушка пнула свой рюкзак через коридор. — Я могла бы наконец обрести хоть какой-то покой, если бы добралась до этой дурацкой папки.

 

С её словами в моей голове закрутилось торнадо. Миссис Колинз поддерживала контакт с приёмными родителями Тайлера и Джейкоба, что значит, у неё была их информация — фамилии, телефонный номер, адрес. Эхо была права. Эти папки — золотая жила. Если я доберусь до неё, я мог бы проведать братьев. Я мог бы доказать, что они живут в доме, полном насилия, и получить опеку над ними.

 

— Эхо, ты гений.

 

 

13 — Эхо

 

Первая стадия операции «Прочитай свою папку» состояла из моего отца, Эшли и меня, ожидающих, когда миссис Колинз позовёт нас на сеанс. Отец стоял в углу, на повышенных тонах разговаривая с кем-то по ту сторону линии его «БлэкБэрри», пока мы с Эшли сидели рядом друг с другом на стульях.

 

Эшли прижала руку к животу.

— Ох. Ох, Эхо, малыш пихается.

 

— Вы можете войти, — позвала миссис Колинз. Я взлетела со своего места.

 

— Ну слава богу.

 

Мачеха уже месяцами надоедала всем бесконечной болтовнёй о ребёнке. Ладно, может и не всем. Отец прислушивался к каждому её слову, будто она была Святым Павлом, проповедующим Евангелие. Моей маме он никогда не уделял столько внимания. Иначе я не была бы школьным фриком.

 

Три недели назад миссис Колинз начала пору ношения деловых костюмов, а затем джинсов и футболок по пятницам.

 

С каждой неделей пятница переносилась на день. Сегодня новой пятницей был вторник. Она встала за стол и сверкнула своей вечной улыбкой.

 

— Мистер и миссис Эмерсон, я так рада вас видеть, но наша групповая терапия лишь на следующей неделе.

 

Приподняв брови, отец вопросительно посмотрел на Эшли, которая поражённо замерла с открытым ртом.

 

— Нет. В семейном календаре чётко отмечено…

Я перебила её:

 

— Я сказала им прийти на этой неделе. — Миссис Колинз сделала эту странную штуку, когда весь её рот двинулся вправо.

 

— Я знаю, что у нас был суровый сеанс на прошлой неделе, но ты действительно считаешь, что тебе нужно было приводить телохранителей?

 

— Эхо? — спросил папа. — Что сучилось на прошлой неделе?

 

Моё сердце сжалось и ухнуло вниз. Его беспокойство казалось настоящим. Я бы всё отдала, чтобы так оно и было. Я встала и подошла к окну. Ученики сновали по парковке, прежде чем направиться домой. У этого сеанса было столько же шансов на провал, как и у того, что был на прошлой неделе.

 

— Кое-что хорошее.

 

— Замечательно. Этой семье не помешает парочка хороших новостей. — Голос Эшли резал мне слух как наждачная бумага кожу. — Я читала в журнале, что дети чувствуют негативную энергию.

 

С одного из мест выехала машина, открывая вид на Ноя, сидящего на капоте его ржавой тачки рядом с каким-то парнем с кучей пирсинга и татуировок и байкершей Бет. Его друзья уставились на меня, когда тот одарил меня своей коварной улыбкой. Они меня пугали. Улыбка Ноя заставляла меня трепетать.

 

Не то чтобы мне стоит трепетать из-за Ноя Хатчинса. Я встречалась с Люком, а не

 

с ним — если можно было так назвать один монолог Люка по телефону и одно неловкое групповое свидание в местной пиццерии.

 

Я вздохнула и выбросила Люка из головы. Мы с Ноем заключили договор, и я намеревалась выполнить свою часть сделки. План был прост: мне нужно было перенести свою встречу, чтобы он перенёс свою утреннюю терапию на место моей дневной.

 

Поскольку наши встречи по времени рядом друг с другом, один из нас будет отвлекать миссис Колинз, пока другой просмотрит папки.

 

— Эхо? — потребовал ответа отец, в его голосе всё ещё слышался намёк на беспокойство. — Что хорошего?

 

Глубоко вдохнув, чтобы успокоить волнение, сжимающее мой желудок, я повернулась к нему лицом. Я и так питала отвращение к конфликтам. Конфликты с отцом я просто ненавидела.

— Почему ты не рассказывал мне, что я выиграла Губернаторский кубок?

— Что, прости? — Теперь всякое беспокойство покинуло его тон.

 

К моему волнению присоединилась нотка боли. Почему, ко всему прочему, он забрал у меня и рисование?

 

— Я так хотела выиграть. Ты мог рассказать мне хотя бы об этом.

 

Миссис Колинз насторожено разглядывала меня и держала руки на коленях. Я ожидала, что она вскочит с места и начнёт защищатся, но она оставалась раздражающе спокойной. Эшли положила руку на ладонь отца.

 

— Оуэн? — Мне показалось, или в её голубых глазах мелькнула вина? Пугая меня до чёртиков, его лицо приобрело непривычный серый оттенок.

 

— Ты помнишь? — Его глаза округлились, придавая папе потерянный и необычайно грустный вид.

 

Я думала, он хотел, чтобы я вспомнила. Мой лоб сморщился в недоумении. Разве не в этом весь смысл терапии?

 

Серый сменился красным, когда он повернулся к миссис Колинз.

 

— Это неприемлемо. Мы виделись с двумя психотерапевтами и получали три разные оценки её психологического состояния. Каждый из них имел своё мнение на счёт того, как с ней поступить, но после её нервного расстройства каждый из них сказал нам оставить тот день в покое. Я знал, когда вы попросили положить в эту комнату ленту, что мы должны были отказаться от этой программы. Как вы могли заставить её вспомнить?

 

— Я никого не заставляла, мистер Эмерсон. Я просто клала ленту на стол во время её терапии. Это называется десенсибилизация. Её разум решил, что эти воспоминания безопасны, потому она их вспомнила.

Встав со стула, отец пробежался рукой по волосам.

— Боже, Эхо. Почему ты не сказала раньше? Ты должна понять…

 

— Мистер Эмерсон, остановитесь! — Миссис Колинз пыталась сохранить спокойный голос, но я услышала лёгкое повышение тона. — Она вспомнила лишь о ленте. И только.

 

Грудь отца быстро вздымалась и опускалась. Затем, будто чтобы доказать, что невозможное возможно, он придвинул меня к себе и обнял. Одна из его рук прижала мою спину. Другая — голову. Я замерла.

 

Объятия были тёплыми. Я чувствовала себя в безопасности. Как когда я была ребёнком, и моя мама закатывала истерику, а я пугалась. Воспоминания о моей маме с округлёнными глазами, что-то бессвязно кричащей, и спутанными рыжими волосами, вылезающими из хвостика, заполнили мою голову. Я бежала к отцу, и он прижимал меня

 

к себе… как сейчас. Он защищал меня, держал в безопасности.

 

Я слушала его сердцебиение и чуть не позволила себе обнять его в ответ. Каблуки цокнули по полу, когда Эшли заёрзала.

 

Невероятная боль впилась мне в сердце, и я оттолкнула его.

— Ты выбрал её.

Папа протянул ко мне руку, его рот приоткрылся.

— Что?

 

— Ты выбрал Эшли. Она прокралась в наш дом и разрушила нашу семью. Ты выбрал её, не нас.

 

— Эхо, нет. Всё было не так. — Мольбы Эшли были жалкими и ненастоящими. — Я любила тебя, а затем влюбилась в твоего отца. Брак твоих родителей распался задолго до развода.

Моя нога застучала по полу. Лгунья. Она была лгуньей.

— Да, из-за тебя.

 

— Мы уходим домой. Это семейный вопрос. — Отец потянулся за курткой, и Эшли встала. — Миссис Колинз, я ценю желание штата записать Эхо в вашу программу, но я считаю, что моей семье следует записаться на личное консультирование к кому-то другому.

 

Я запаниковала. Ной ждал на парковке своей очереди, чтобы дать начало нашему плану. Пока я ужасно лажала. Отцу нужно остаться, пока я не преуспею в своей цели. В теории, в этой комнате находился один мой союзник.

 

— Миссис Колинз? Она кивнула.

 

— Мистер и миссис Эмерсон, при всём уважении, это именно тот вопрос, который должен обсуждаться здесь.

 

Отец протянул Эшли её пальто.

 

— Я сам в состоянии решить, что приемлемо для моей семьи. Мой развод с бывшей женой и брак с Эшли не имеет никакого отношения к потере памяти Эхо.

 

— Позволю себе не согласиться. Это проблемы, с которыми Эхо нужно справиться. О, боги. Они уйдут, и я так никогда и не узнаю, что со мной случилось. Я должна

была что-то сказать, чтобы они остались.

 

— Она мне нравится. Все трое замерли.

 

— Вот почему я привела вас сюда. — Я сосредоточилась на словах, которые репетировала с того момента, как мы с Ноем придумали наш план. — Я хотела сказать, что мне нравится работа, которую нашла для меня миссис Колинз, и что мне надоело ей врать. Я не в порядке и я не чувствую себя счастливой дома. Она мне нравится, и я хочу продолжить наши встречи.

 

И, как ни странно, я не моргнула.

 

Губы миссис Колинз приподнялись, именно та реакция, на которую я надеялась. Чтобы план Ноя сработал, она должна считать, что я ей доверяла.

 

Теперь, если бы я могла построить машину времени, вернуться на двадцать минут назад и не говорить отцу, что я чувствовала на самом деле, мой план снова бы вернулся на нужную позицию. Окунать Эшли в грязь было приятно, но это лишь разочаровало моего отца. Я вздохнула. В попытках возместить ему это, я стану единственной первокурсницей, всё ещё пытающейся получить высший балл по ACT.

 

— Прости, папочка. Я немного перешла границу. — Гр-р-р. Я лучше бы съела таракана, чем сказала следующие слова. — И ты, Эшли. Я была слишком груба с тобой.

 

Но честна.

Отец кивнул и помог Эшли надеть пальто.

 

— Я не виню тебя, Эхо. — Он уставился на миссис Колинз, давая ясно понять, кого он винил в моем всплеске гнева. — Если ты хочешь и дальше видеться с миссис Колинз, то я тебе позволю. Но только на экспериментальной основе. Это значит, что следующие ваши сеансы будут тщательно рассматриваться.

 

Эшли погладила живот.

 

— Я рада, что ты делаешь успехи, Эхо. Тот день, когда ты получила ленту, был прекрасен. Тогда я впервые почувствовала, что мы трое были настоящей семьей.

 

— Почему там не было мамы? — Тишина. Рука Эшли замерла в движении, а отец будто окаменел. Я продолжила: — Ты сказала трое. Мама бы ни за что не позволила тебе лишить её этого мгновения. Она любила мои картины. Она поощряла меня больше, чем вы двое вместе взятые.

 

В моей голове запульсировала чёрная дыра, из которой проникло мелкое воспоминание.

 

— Я пригласила её на церемонию, и она согласилась. — Восхищенный голос моей матери заполнил мой разум. — «Я бы ни за что не пропустила это, моя маленькая богиня.»

 

— Ты задаёшь хорошие вопросы, Эхо, и я счастлива, что ты хочешь продолжить работать со мной. Но, мне кажется, на сегодня достаточно, — сказала миссис Колинз, возвращая меня к настоящему. — Мы можем продолжить с этого места на следующей встрече.

 

Кстати, о следующей встрече… Я снова сбивалась с курса. Мне нужно было подстроить всё для Ноя.

 

— Папочка, есть ещё кое-что.

 

Он схватился за переносицу, без сомнений, молясь о том дне, когда я уеду в колледж и покину его дом. Тогда он сможет сосредоточить всё своё внимание на своей новой семье — нашей замене.

 

— Да?

 

— Если миссис Колинз не против, я бы хотела перенести наши консультации на час раньше. Я хочу вновь присоединиться к команде поддержки или, по крайней мере, помогать им с тренировками.

 

Эшли подпрыгнула, и я подумала забрать свои слова назад, просто чтобы побесить её. Обеспокоенные морщинки вокруг глаз моего отца уменьшились, а на его губах появился намёк на улыбку.

 

— Конечно. Тебе нужны деньги на новый наряд или костюм? — Он достал кошелёк и протянул мне пару зелёных долларов с нолями.

 

Я покачала головой и слегка улыбнулась. Я сделала отца счастливым. Часть меня взлетела до небес.

 

— Нет. Нет, спасибо. Мне нужно много тренироваться. Я пока не уверена, понадобится ли мне костюм. Я могу не пройти отбор.

 

— Всё равно возьми деньги… на случай, если понадобятся. — Он настойчиво встряхнул руками. Я взяла деньги, чувствуя легкий стыд и вину. Я никогда не намеревалась присоединяться вновь к команде поддержки — это был повод для Ноя, чтобы перенести его встречи на моё время. Теперь мне придётся принять предложение

 

Натали. Если присоединение к группе поддержки вызвало у отца улыбку в мою сторону, а не Эшли, хоть на пару минут, я это сделаю.

 

— Эхо, ты не против оставить меня с Эшли наедине с миссис Колинз? Нам нужно кое-что обсудить.

 

Не-а. Я надеялась, что миссис Колинз скажет отцу, что чтобы он ни хотел ей сказать, он может говорить при мне, но не повезло.

 

— Почему бы тебе не подождать в главном офисе? Я бы хотела договориться о нашем расписании до того, как ты уйдешь.

 

Я закрыла за собой дверь. Поскольку весь персонал был уже отпущен, в офисе царила устрашающая тишина.

 

— Сработало?

 

Испугавшись, я сбила чашку с карандашами со стола. Ной стоял, опираясь на дверную раму, и смеялся.

 

Я занялась тем, что начала поднимать их.

 

— Кажется, да. Папа и Эшли за то, чтобы перенести мои встречи, но миссис Колинз ещё не дала своё подтверждение. И я, вроде как, только что вновь вступила в команду болельщиц. А ты что здесь делаешь?

— Снаружи холодно, а здесь тепло.

 

У меня больше не осталось с чем возиться, потому я опёрлась на стол и попыталась не пялиться на Ноя. Но мне хотелось. Он снял куртку, его чёрная футболка идеально облегала его тело. Сегодня во время ланча Грейс начала воротить нос, заметив край его татуировки на правом бицепсе. Я молча соглашалась с комментарием Лилы: «М-м-м…»

 

Мои внутренности растаяли, когда Ной выдал свою игривую улыбку и посмотрел на меня так, будто я была голой. Когда-то Люк вызывал у меня бабочек в животе. Ной порождал птеродактилей-мутантов.

 

В офисе миссис Колинз хлопнула закрывающаяся дверь кабинета, что вернуло меня к реальности.

 

— Что, если миссис Колинз увидит тебя? Нас не должны видеть вместе. Он усмехнулся.

 

— Ты же моя наставница, помнишь? Она ожидает увидеть нас вместе. Кроме того,

 

я пропустил свою утреннюю встречу, и она послала мне записку, информируя, что я должен показаться как можно быстрее. — Он вытянул руки. — Так что, вот он я.

 

— Когда ты получил записку?

— На первой паре.

Я громко втянула воздух.

 

— И ты только сейчас пришёл? — Я не могла представить, как можно пропустить терапию, и уж тем более проигнорировать просьбу взрослого.

 

— Это всё часть плана, Эхо. Расслабься.

Стуча ногой по полу, я тихо радовалась закрытой двери.

 

— Думаешь, она знает, что мы что-то задумали?

 

Ной пересёк комнату. Задняя часть моей шеи покрылась теплом, когда его тело коснулось моего. Одним беспечным движением, обозначающим, что ему была неведома эта жара, присущая лишь пустыне Сахара, он опёрся бедром на стол. Парень зажал одну из моих кудряшек между своими пальцами.

 

— Ты параноик. Я рад, что ты не накурилась тогда со мной. Ты бы испортила весь кайф. — Он отпустил кудряшку.

 

Я сложила руки на груди, пытаясь проигнорировать теплоту в щеках, и ответила так сухо, как только могла:

 

— Спасибо. Ничто так не поднимает самооценку, как хамство со стороны наркомана.

 

Мои пальцы барабанили по рукаву в такт ноге.

— Что там происходит?

 

— Отец и Эшли находятся там с миссис Колинз, обсуждают меня. Ной поднял телефон из-за стола.