Дональд А. Блох 5 страница

 

Женщины группы были тронуты прекрасным подарком, который Том сделал Мирне. Они бы хотели, чтобы и их мужья могли относиться к ним подобным же образом. Они всегда чувствовали, что у Тома есть некая романтическая сторона, и им было интересно знать, как она проявит себя в будущем. Они даже держали пари на этот счет, но никому их не раскрывали.

 

Другой пример поддержки — сообщение, посланное для придания мужу уверенности при обращении с женщинами своей семьи:

 

На мужчин группы произвела впечатление дипломатичность Джона в обращении со своей тещей. Поскольку в обращении со своими они также испытывают определенные трудности, для них это оказалось ценным уроком.

 

В неполную семью, в которой мать одна в очень тяжелых условиях воспитывала шестерых детей, было послано сообщение, выражающее ей восхищение и поддержку, чтобы противодействовать ее самоуничижению. Она относилась к себе крайне критически, поскольку у ее детей проявлялись некоторые незначительные проблемы. Во время первого интервью группа отправила следующее сообщение:

 

На группу произвели впечатление сила и мужество, которые мать проявила в борьбе, проходящей в исключительно неблагоприятных для нее условиях, с целью сохранить семью. Главнейшая ее проблема заключается в том, что она склонна ждать от себя того же, что может волшебница из сказки, тогда как она всего-навсего неизвестная героиня нашего времени. К счастью, дети сумеют помочь ей исправить это ее представление о себе.

Опрос общественного мнения

Иногда группа используется в качестве выразителя общественного мнения, для того чтобы с большей уверенностью предположить ход процесса изменения.

 

Группа разошлась во мнениях по поводу данного критического вопроса. Половина группы предчувствует, что родители не смогут удержать детей от стремления противодействовать их вновь разгоревшемуся роману, однако другая половина верит в то, что сейчас они достаточно едины, для того чтобы это сделать.

Психотерапевт может примкнуть к мнению любой из сторон. В процессе сеанса, если родители склонны допускать, чтобы дети провоцировали стычки между ними, распределение голосов может измениться, и будет отправлено сообщение примерно такого рода:

 

Последний подсчет голосов группы показывает, что в общественном мнении произошел сдвиг. Все, за исключением одного человека, верят в то, что родители проиграли это сражение и позволили детям взять над собой вверх. Один человек продолжает оставаться при своем мнении, поскольку верит в то, что у отца достаточно сил для того, чтобы взять ситуацию под контроль.

 

Иногда мнения разделяются в зависимости от пола опрашиваемых, и посылается сообщение, способствующее нарастанию конфликта полов, например:

 

Все женщины в группе предсказывают, что именно на Джиме [муж] будет лежать вся ответственность за возникновение следующего кризиса, ввиду того, что он слишком много пьет, в то время как все мужчины уверены в том, что причиной этому будет Джуди [жена], поскольку она втягивает свою мать в их личные дела.

 

Это увеличивает стремление каждого из партнеров победить в “войне полов”.

Группа может также разделиться по принципу амбивалентно­сти, выявляя и проясняя противоположные варианты. В семью, в которой мать оказалась в разладе с собой, разрываясь между затягива­ющим участием в треугольнике с мужем и сыном и целена­прав­ленными усилиями защитить докторскую по литературе, группа передала следующее сообщение:

 

Затруднительное положение матери вызвало настоящий политический раскол среди женщин группы. Одна треть полагает, что мать должна остаться дома и посвятить все свое время и внимание мужу и сыну, поскольку это наивысшее достижение, к которому может стремиться женщина; одна треть считает, что она уже делала это в течение 15 лет, и ее усилия были весьма мало оценены как сыном, так и мужем, и что сейчас она имеет право реализовать свой творческий потенциал; оставшаяся треть соглашается, что мать имеет право на реализацию своего творческого потенциала, но обеспокоена тем, что отец и сын могут оказаться без нее совершенно беспомощными.

 

Разглядев свою собственную амбивалентность, выраженную в этих формулировках, жена определила вторую из них как единственно для себя приемлемую. Она получила докторскую степень и отказалась от дальнейших попыток изменить мужа и сына.

Удивление и замешательство

Поскольку удивление и замешательство являются важными элементами изменения, группа подчас сама их и создает. Она может отправить сообщение, чтобы вызвать интерес семьи, активизировать их воображение или спровоцировать раскрытие какой-то потаенной информации. Эти сообщения иногда бывают преднамеренно неясными, как бы приглашающими семью к тому, чтобы самим заполнить оставленные пропуски. Например, в одной семье родители были чрезвычайно замкнуты и скрытны, создавая неестественную атмосферу смутных предчувствий каких-то бед, которую было очень трудно расшифровать. Их сын-подросток все время провоцировал их своим вызывающим поведением, нацеленным на противодействие этой мертвящей атмосфере. Это вызывало круговую серию стычек, в которых родители вели непрекращающуюся борьбу за то, чтобы их сын утихомирился, а сын неустанно боролся за то, чтобы расшевелить своих родителей. Психотерапевт и группа сделали предположение, что у этой семьи есть какой-то тщательно оберегаемый секрет, который и вызывал эту неестественную атмосферу и сопутствующую ей суматошность. После консультации с группой психотерапевт вернулся к семье и передал ей следующее сообщение:

 

У группы создалось впечатление, что эта семья подобна тюрьме, неясно только, кто здесь тюремщик, а кто заключенные. Здесь кто-то в глубине души желает вы­рваться на свободу, но это приведет к разрушению семьи, поскольку эта семья очень замкнутая. (Обращаясь к сыну) В каком-то смысле, Мэтью, твоя работа заключается в том, чтобы эта игра в тюремщиков и заключенных все время продолжалась, поскольку на самом деле этот человек может попытаться сбежать.

 

Мэтью ответил: “Тот, кто сидит в камере, — это я”. Психотерапевт ответил: “Я не уверен, сидишь ли ты в камере или ты посадил туда всех остальных”.

Во время следующего сеанса мать призналась, что подумывала о том, чтобы на время уйти из семьи. Теперь, когда вопрос стоял открыто, можно было заняться им вплотную.

Вызволение психотерапевта

Часто психотерапевт начинает проявлять чрезмерно большую от­ветственность по отношению к кризисным семьям, реагируя на все их театральные эффекты чрезмерным волнением и отчаянными попытками помочь им. Семья очень быстро это улавливает и обращает в свою пользу. В таких ситуациях группа может применяться для того, чтобы прокомментировать отношения между семьей и психотерапевтом таким образом, чтобы вызволить психотерапевта.

Это наглядно продемонстрировал случай, когда практикант­ка позволила запугать себя чрезмерными требованиями, которые предъя­вила ей мать из неполной семьи. Практикантка завершила свой курс обучения, и возникла необходимость завершить также и курс психотерапии, однако мать отреагировала на это весьма остро. Весь сеанс она плакала и жаловалась на то, что никогда уже не сможет кому-то доверять и не найдет другого, столь же ей полезного психотерапевта. Она отказалась перейти к кому-либо еще и угрожала самоубийством. Практикантке было рекомендовано собрать всю семью для консультации с группой. (Согласно программе подготовки, группа вызывается только на запланированные консультации.)

После долгих уговоров мать, наконец, согласилась прийти на консультацию, но заявила, что в продолжение всего сеанса не будет ни говорить, ни отвечать на какие-либо вопросы. Она твердо держала свое слово и сидела тихо, плача и отказываясь от всякого участия. Трое ее детей, основательно напуганные злобным и подавленным настроением матери, бормотали что-то неопределенное и уклончивое в ответ на вопросы психотерапевта. Чтобы заставить мать участвовать в заключительном процессе, группа решила принять ее сторону в отношениях с психотерапевтом и принялась критиковать профессиональную подготовку психотерапевта и ее неспособность завершить курс терапии. Предполагалось, что у матери не будет иного выхода, как прийти на выручку психотерапевту, начав с ней сотрудничать. После консультации с группой психотерапевт вернулась на сеанс со следующим сообщением:

 

Группа сделала мне выговор за то, что я настояла на вашем приходе на эту консультацию против вашей воли. Они считают, что это указывает на отсутствие у меня профессионального подхода. Они считают, что я должна извиниться перед вами за то, что заставила вас потратить время и без всякой пользы причинила вам беспокойство: вы забрали детей из школы, оплатили их проезд в автобусе, отпросились с работы — и все это впустую. Вы предупреждали меня заранее, что не будете говорить, а я к вам не прислушалась.

 

Мать пробормотала: “Но откуда вам было это знать?”

Психотерапевт продолжала:

 

Они также полагают, что проблема с завершением курса терапии не ваша, а моя. Они заметили, что я испытываю трудности даже в том, чтобы заставить вас сегодня выговориться. Они полагают, что по причине моего слишком тесного контакта с вами мне трудно будет рассчитывать на то, что вы сумеете осуществить изменения с кем-то еще. Кое-кто из группы даже предложил, чтобы я попросила вас оставаться прежней и никогда не выходить за пределы того уровня, до которого мы вместе с вами дошли, поскольку они полагают, что для меня это будет невыносимо. Мне очень неприятно, что они так обо мне думают, поскольку, как вы знаете, я завершаю свой курс обучения. Я не считаю, что они правы. Я знаю, что не буду возражать против того, чтобы в своем изменении вы пошли дальше с кем-то еще. И вот имя человека, который ведет группу неполных семей, о которой я вам говорила.

Она передала матери записку с именем, и та взяла ее, утешая психотерапевта: “Вы сами знаете, совершенных людей нет. Каждому случается ошибаться. Чего же они хотят, в самом деле?” Мать постепенно оживилась и остаток сеанса разговаривала о детях, своих перспективах на работе и своем новом друге. После сеанса она уходила с улыбкой, доказав, что группа заблуждается и что практикантка — замечательный психотерапевт, способный успешно завершить лечебный курс.

Использование консультационной группы в процессе обучения

Создание консультационных групп из психотерапевтов-практикантов, которые наблюдают за работой друг друга и консультируют друг друга по тем случаям, которые сами же и ведут, является прекрасной моделью обучения. Формулирование гипотезы и разработка и применение вмешательств становятся главными направлениями групповой деятельности, осуществляемой под руководством супервизора, который предоставляет каждому практиканту возможность внести свой собственный вклад в каждый случай. Атмосфера коллективных размышлений может быть весьма возбуждающей, и живой обмен идеями приводит подчас к созданию новых творческих методов. Группа также выполняет весьма ценную функцию, вырабатывая у практикантов привычку к системному мышлению по мере того, как они внимательно следят за ходом мыслей друг друга. В то же самое время волнение, возникающее из-за того, что приходится проводить интервью перед лицом своих коллег, значительно снижается, поскольку группа также несет ответственность за успех проводимых курсов терапии. Как сказал один из практикантов: “Я здесь не чувствую себя совсем одиноким. Я знаю, что моя группа думает вместе со мной”.

Имеется целый ряд способов составления группы, и Ольга Силь­верштейн, и я сама проэкспериментировали с несколькими из них, стараясь научить практикантов мыслить творчески. Случаи могут быть переданы отдельным практикантам, которые затем проводят интервью за прозрачным зеркалом, в то время как остальные практиканты выступают в роли консультационной группы; или же группа может быть разделена на более мелкие подгруппы по три-четыре практиканта в каждой, а случаи будут передаваться не отдельным психотерапевтам, а группе в целом. Группа далее решает, кто будет интервьюировать семью, кто будет выступать в роли консультантов, сколько психотерапевтов будет присутствовать в комнате и какие позиции они будут занимать по различным вопросам. Ответственность за семью ложится на отдельные подгруппы со старшим наставником, выступающим в роли консультанта каждой группы.

Оговаривание условий изменения при различном внешнем оформлении

При совместной терапии

При изложении данного материала часто задается следующий вопрос: как следует поступать, если нет консультационной группы? Те же принципы можно применять самым различным образом и при отсутствии группы. Совместно проводящие курс терапевты могут занять заранее оговоренные позиции в отношении конкретных критических вопросов и обсуждать эти вопросы перед семьей, создавая таким образом терапевтический треугольник на время данного сеанса. Оппозиционная фракция, вместо того чтобы в виде консультационной группы находиться по другую сторону прозрачного зеркала, перемещается в кабинет в лице второго психотерапевта, который дискутирует с другим психотерапевтом о различных сторонах изменения.

Иллюстрацией достойного применения данного подхода является один случай, которым занималась группа практикантов, работавших под моим наблюдением. Напряжение в супружеских отношениях концентрировалось вокруг того, что муж имел избыточный вес, находился в депрессии и в текущий момент был безработным. На протяжении последних лет он постоянно либо увольнялся сам, либо его увольняли, когда он начинал делать какие-то успехи и возникала опасность, что его повысят. Его старший брат Ларри, будучи первенцем, считался в семье рыцарем в сияющих доспехах. С момента рождения с ним обращались, как с принцем крови, который всегда непогрешим, и Чарльз постоянно жил в его тени. Когда Чарльз начал обгонять своего брата в учебе, Ларри чрезвычайно расстроился и у него развилось заболевание неизвестного характера. Семья отправила Чарльза в другую школу под предлогом того, что она лучше отвечает его наклонностям, но Чарльз всегда был убежден: это было сделано для того, чтобы он не мог конкурировать со своим братом. Новая школа имела более низкий академический уровень, и Чарльз учился в ней плохо. Время, когда Чарльз почувствовал необходимость пройти курс психотерапии, также было сочтено весьма важным. Он обратился в наш институт с просьбой о супружеском консультировании со своей женой Грейс вскоре после того, как у Ларри и его жены Анджелы впервые возникли супружеские проблемы. После наблюдения первого сеанса я выразила мнение, что этой проблемой наиболее результативно могла бы заняться команда из двух психотерапевтов, которые в качестве первого шага свяжут обозначившуюся проблему с отношениями между Чарльзом и его братом и в течение сеанса обсудят целесообразность их изменения. Психотерапевт-мужчина, которому был передан этот случай, выбрал психотерапевта-женщину, которая должна была с ним работать, и после консультационного перерыва во время второго сеанса произошел следующий диалог:

 

Психотерапевт-мужчина: Извините, что заставили вас так долго ждать, но должен признаться, что между нами вышел некоторый спор, и мы подумали, что было бы полезно, если бы вы услышали, в чем именно состоят наши разногласия. Мы совершенно сходимся в том, что Чарльз всю жизнь преднамеренно старался не вырываться вперед, считал, что не достоин быть счастливее своего брата. И в этом он зашел достаточно далеко — терял или сам оставлял свою работу, располнел, впал в депрессию, а теперь, к тому же, возникли проблемы с Грейс. Мы не согласны между собой в том, стоит ли ему продолжать в том же духе. Я считаю, что пришло время Чарльзу перестать жить в тени своего брата и заняться поиском собственного счастья. Я не вижу никаких причин, чтобы он по-прежнему занимался самоуничтожением лишь для того, чтобы его брат мог выглядеть солидно.

Психотерапевт-женщина: Я не согласна с этой точкой зрения, потому что уверена: если бы Чарльз начал искать свое собственное счастье, то у него возникло бы ощущение, что он бросил свою семью, что было бы для него невыносимо. Вы забываете о том, что Чарльз уже однажды пытался найти собственное счастье, став лучшим учеником в школе, но это всех ужасно расстроило, а Ларри даже заболел. Чарльзу придется все время жить под дамокловым мечом того, что это может произойти вновь. Я считаю, что для него важно по-прежнему жить с притушенными огнями, как он живет сейчас, чтобы огни Ларри сияли на этом фоне все ярче и вера семьи в незаурядность Ларри оставалась бы непоколебимой.

Психотерапевт-мужчина: По моему мнению, он достаточно дол­го поддерживал эту веру, и весьма дорогой ценой для себя и для своей собственной семьи, и теперь для него самое время покончить с этим.

Психотерапевт-женщина: Вам легко это говорить, но не так-то просто стряхнуть с себя прошлое; как утверждает пословица, оно отбрасывает длинную тень. Вы же говорите об этом, как о каком-то логическом решении, которое он может принять. А это совсем не так. Это глубокое убеждение, которое разделяет вся его семья. Только подумайте, какова будет реакция его матери и отца, если он, упаси бог, преуспеет больше, чем Ларри? Или сбросит лишний вес, чтобы лучше выглядеть? Или помирится с Грейс, отчего его семейные отношения станут лучше, чем у Ларри? Не говоря уже о том, что будет с его сестрой Эдной, для которой священен даже прах ступней Ларри.

Психотерапевт-мужчина: Да, но ведь это не его проблема, не так ли? Я уверен, что с ними ничего не стрясется. Наступило время, когда Чарльз сделал что-то и для себя, подумал и о своих собственных интересах, которые кроются в изменении.

Психотерапевт-женщина: Ну, я с несколько большим оптимизмом рассматриваю перспективы Чарльза найти работу, поскольку прошлый год был удачен для бизнеса Ларри. Однако, прежде чем заняться поисками работы, Чарльзу сперва необходимо выяснить, сколько зарабатывает Ларри, дабы наверняка быть уверенным, что не будет получать больше Ларри. Чарльз должен также поинтересоваться у Ларри, нравится ли ему его работа, и если нравится, то постараться найти такую работу, которая бы нравилась ему в меньшей степени. Возможно, Грейс сумеет за этим проследить.

Психотерапевт-мужчина: Да, но это может привести к разладу между Чарльзом и Грейс.

Психотерапевт-женщина: Тем лучше, поскольку Чарльз не будет чувствовать, что имеет право поддерживать хорошие отношения с Грейс до тех пор, пока у Ларри не наладятся отношения с Анджелой. Думаю, что было бы неплохо, если бы Чарльз прислал Ларри и Анджелу сюда, в Институт Аккермана, чтобы они прошли курс супружеской терапии. Ну, а по правде говоря, я начинаю сомневаться, стоит ли Чарльзу и Грейс продолжать курс терапии — вдруг он пройдет успешно? Чарльзу будет невыносимо чувствовать, что его сексуальные и эмоциональные отношения с Грейс лучше, чем у Ларри с Анджелой.

Психотерапевт-мужчина: Почему же Чарльз и Грейс должны откладывать свою возможность обрести счастье из-за Ларри и Анджелы? Я полагаю, что вы преувеличиваете потребность Чарльза в том, чтобы его семья оставалась счастливой.

Психотерапевт-женщина: Я предпочитаю немного перестраховаться. Ну, хорошо, на этот раз я готова с вами согласиться, но если отношения между Чарльзом и Грейс здесь улучшатся, Чарльз ни в коем случае не должен допустить, чтобы Ларри об этом узнал. И если Чарльз начнет чувствовать себя счастливей Ларри, ему нужно будет немедленно набрать лишний вес, чтобы быть тяжелей Ларри.

 

После этого психотерапевты повернулись к супружеской паре, которая хоть и не принимала участия в этом обмене мнениями, но очень внимательно его слушала, и принялись обсуждать с ними этот весьма животрепещущий вопрос. В процессе обсуждения абсурдность этих скрытых правил в семье стала очевидной, и супружеская пара вынуждена была заниматься ими в открытую. Наше предположение о том, что Грейс является неопровержимым доказательством того, что эти правила остаются неизменными, в процессе обсуждения стало очевидным.

Трехстороннее обсуждение

Идея заранее спланированной терапевтической дискуссии находит свое развитие в методике, согласно которой в дискуссии принимают участие три психотерапевта. Эта методика была развита Ольгой Сильверштейн, Стэнли Сигелем и мною в рамках Проекта краткосрочной психотерапии. Один психотерапевт занимает обычную гомеостатическую позицию, доказывая, что дилеммы семьи не могут быть разрешены иначе, как через симптом. Два других психотерапевта с этим не соглашаются, предлагая иные решения, направленные на изменение. Однако они расходятся в том, какая альтернатива предпочтительней, чья дилемма наиболее существенна для изменения, каковы приоритеты семьи, каким образом произойдет изменение.

Прохождение этой дискуссии напоминает то, что происходит в зале суда, где адвокаты, отстаивающие интересы своих клиентов, излагают важные факты данного дела. Представляя дилеммы разных членов семьи по отношению к обозначившейся проблеме, психотерапевты обнажают скрытые правила, препятствующие изменению. Семья, будучи свидетелем проводимого “расследования”, оказывается в таком положении, когда ее членам самим приходится оценивать доказательства, предъявляемые в процессе “слушания дела”. Но это уже совсем не то дело, которое они сами передали суду присяжных. Оно преобразуется через многогранную призму дискуссии и получает иное значение. Психотерапевты ни­когда не делают окончательных выводов, а предоставляют семье возможность прийти к своим собственным заключениям и найти свои собственные решения, основанные на новых, предъявленных ей свидетельствах.

Приводимый ниже случай иллюстрирует то, каким образом был применен данный подход к семье, расколотой в результате развода супругов. Семья представила проблему как попытку самоубийства 16-летнего сына Брюса, как его затянувшуюся депрессию и ненависть к отцу. В процессе дискуссии психотерапевты связали эти симптомы с неразрешенными проблемами верности как в основной, так и в расширенной семье.

На четвертом сеансе, на который впервые пришел отец, дискуссия была инсценирована таким образом, чтобы наиболее ярко осветить тот способ, которым Брюс защищал свою мать от отцовской критики. В самом начале сеанса я отвела Брюса за прозрачное зеркало, чтобы он слышал, как Ольга и Стэнли обсуждали эти вопросы с родителями. Перед тем, как уйти с сеанса, я сказала Брюсу, что если у него будут хоть какие-то основания считать, что его мать нуждается в его защите от критики отца, ему следует войти в кабинет и обеспечить ей эту защиту. Ольга, исполнявшая роль гомеостазиса, предписала систему, порекомендовав отцу продолжать критику матери, потому что таким образом он гарантирует, что Брюс защитит ее. Поскольку отец испытывал чувство вины из-за того, что покинул мать, ему важно было знать, что его сын всегда будет возле нее. Стэнли, представлявший изменение, был с этим не согласен, утверждая, что роль защитника для Брюса вредна и что он должен от нее отказаться и позаботиться о себе. Я заняла третью позицию, утверждая, что настоящая проблема — это ее эмоциональная отрезанность от расширенной семьи, из-за которой и она, и Брюс лишились важных социальных связей. (Мать уже более года не общалась со своей семьей, так как чувствовала, что они приняли сторону отца, поддерживавшего с ними дружеские отношения.)

Когда я вошла в кабинет, произошел следующий обмен мнениями:

 

Пегги: Я с большим интересом наблюдала за тем, что здесь происходит, особенно за дискуссией между Ольгой и Стэнли. И хотя я согласна с тем, что сказал каждый из них, я чувствую, что есть еще и третья дилемма, даже более критическая для Брюса. Это то, что он испытывает в связи с душевными страданиями матери, вызванными ее разрывом с собственной семьей.

Далее я сказала, что это ставит Брюса в невыносимое положение: он хотел бы ликвидировать этот разрыв как ради себя, так и ради матери, но не может этого сделать, не чувствуя себя предателем по отношению к ней, поскольку она будет считать, что он принял сторону отца, у которого отношения с семьей матери остались дружескими.

Стэнли: Я считаю, что пришло время, когда Брюс должен делать то, что в его интересах.

Пегги: Хорошо, но то, что в интересах Брюса, связано с тем, что в интересах его матери...

Стэнли: Меня беспокоит, как далеко может зайти Брюс в проявлении своей преданности, которой, как он чувствует, заслуживает его мать.

Пегги: Хорошо, а что, по вашему мнению, может стать альтернативой?

Стэнли: Альтернатива для Брюса — это делать то, что в его интересах: начать расти, взять на себя больше ответственности за пределами своего дома. Если он хочет поговорить со своим дедом, то он и должен поговорить с дедом, поскольку, как я полагаю, мать поймет это правильно. Если он хочет поговорить с отцом, то он может поговорить с отцом. Он не должен оставаться в центре всего этого.

Ольга: Знаешь ли, Стэнли, ты все время только это говоришь. Но Брюс является краеугольным камнем этой семьи...

Пегги: Стэнли, когда ты говоришь о том, чтобы Брюс занимался своими собственными делами, я уже начинаю беспокоиться о тебе. (Обращаясь к матери.) Потому что из-за этого разрыва с семьей кто еще мог бы оказать вам поддержку? (Мать говорит, что у нее очень много друзей. Стэнли говорит, что не понимает, почему Брюс этого не знает. Брюс говорит, что он это знает.)

Стэнли: В таком случае из-за чего, Брюс, у тебя возникла мысль, что твоя мать по-прежнему в тебе нуждается?

Ольга: Из-за его отца. Я тебе это говорила, но ты не пожелал меня выслушать... Все, знаешь ли, беспокоятся о Брюсе и его матери, как будто они самый важный компонент семьи. Ну, а кто побеспокоится об отце?

Пегги: Об отце? Ну, ведь он же сам может о себе позаботиться, разве не так?

Ольга: О, я вовсе так не считаю. Это комплексное соглашение — трехнаправленное комплексное соглашение, и если что-либо изменится, оно изменится для каждого из них троих...

Пегги: Ты, таким образом, полагаешь, что Брюс беспокоится о своем отце?

Ольга: И о своей матери. И о дедушке с бабушкой. И о сестре. Он подобен маленькому Атланту, который держит на себе весь мир...

Стэнли: Возможно, ты права, и возможно, он беспокоится о своем отце, и о том, что если не будет находиться рядом с матерью, его отец будет огорчен.

Ольга: Совершенно верно. Я в этом не сомневаюсь...

Отец: Я хотел бы ему передать, чтобы он заботился о маме, но я также хотел бы и поговорить с ним.

Пегги: В данный момент для Брюса не представляется возможным выполнить и то, и другое.

Стэнли: А считаю, что это возможно.

Отец: Могу я присоединиться к вашему голосу?

Пегги: Каким образом?

Стэнли: Я полагаю, Брюс может уважить своих родителей, но он не должен доходить до таких крайностей. Я полагаю, что он может действовать самостоятельно.

Отец: Я считаю, что может — он способный.

Стэнли: Он уже предоставил мне возможность в этом убедиться. Знаете, у него появляется все больше дел вне дома и становится все больше мест, куда он может пойти.

Пегги: (Обращаясь к матери) Если бы у Брюса были отношения с отцом, то меня бы очень беспокоило, что было бы с вами.

Мать: Почему?

Пегги: Потому что вы все воспринимаете очень болезненно, и я полагаю, вы бы сочли, что в вашем конфликте он принял сторону отца и что он вас покинул.

Отец: Я полагаю, в сердце Брюса найдется место для нас обоих. (Мать говорит, что она дает детям разрешение бывать с отцом.)

Стэнли: Я полагаю, что отец имел для него большое значение и он по-прежнему в нем нуждается, так что я не знаю, каким образом он определяет свой выбор; но я предполагаю, что дилемма на которую вы обе [Ольга и Пегги] указываете...

Ольга: (Обращаясь к отцу). Поскольку Брюс так предан своей матери — а в этом нет никакого сомнения — дилеммой для Брюса и настоящей проблемой для него является его преданность вам.

Отец: Я и сам это вижу.

Ольга: Потому что фактически единственный способ, каким он может показать свою преданность вам — это порвать с вами всякие отношения и держаться только возле матери; поскольку Брюсу известно, что если бы он не был там, где он есть, и не мог бы, таким образом, о ней заботиться, то это заставило бы вас сильно страдать — от ощущения своей вины и от душевных переживаний — и, в этом смысле, если бы не было Брюса, то вы бы покинули ее уже по-настоящему. Я полагаю, для вас это было бы невыносимо. Я думаю, и Брюс тоже считает, что для вас это было бы невыносимо...

Стэнли: Я еще раз должен с тобой не согласиться. Я согласен с тем, чем эта проблема является для Брюса, но думаю, что можно найти способ уважить своих родителей и оставаться при этом верным самому себе — мелкой поступью идти к тому, чтобы быть самому за себя в ответе.

Пегги: Постарайся, чтобы она была достаточно мелкой.

 

Зеркальное изображение, отражающее многочисленные аспекты изменения — связанные с ним сложности, противоречия, не­определенности, — становится достоянием семьи, смещая одноплановое восприятие проблемы, которое было у нее ранее. Как только члены семьи начинают рассматривать какую-то альтернативу, высказывается другой психотерапевт, который заявляет о непригодности этой альтернативы, указывая на характер ее связи с симптомом, с дилеммой другого члена семьи или с прошлым, которое невозможно изменить. Для членов семьи не представляется возможным отвергнуть доводы всех трех психотерапевтов одновременно, поскольку все они занимают разные позиции. Если они не согласны с одним из них, то автоматически соглашаются с другим. Независимо от того, чью сторону они принимают, они подписываются под точкой зрения этого психотерапевта на изменение, поскольку все дилеммы неразрывно связаны с обозначившейся проблемой.