ЛУЧШИЙ НАРКОТИК

В конце осени 1991 года Кортни забеременела. В феврале 1992 года они с Куртом поженились на пляже в Гонолулу, штат Гавайи, а весной супруги переехали в Лос-Анджелес, штат Калифорния. Это был первый и единственный раз, когда Курт жил где-то за пределами штата Вашингтон. На вершине своей славы он принял решение повременить с «Нирваной» и отклонял выгодные предложения гастролировать. Вместо группы он взялся за кисть и намеревался жить без музыки. «Я просто просыпался, принимал наркотики, слушал музыку, рисовал и играл на гитаре. Вот и всё», - рассказывал Курт Майклу Азерраду. Это был и отказ от музыкального бизнеса, и выбор его художественной музы.

Супруги переехали в трёхкомнатную отштукатуренную квартиру, которую они снимали за 1 100 $ в месяц. Она находилась на Сполдинг-авеню в районе Фэйрфакс - не тот вид местности, где многие ожидали обнаружить самую известную в мире рок-звезду. Квартира находилась возле гастронома «Кэнтерс», и Курт иногда ел там поздний завтрак днём, надев солнцезащитные очки. Немногие предполагали, что этот неопрятный человек в углу был тем, кто начал грандж-революцию, и кого по-прежнему постоянно крутили по «MTV». В Лос-Анджелесе, городе, полном кинозвёзд, Курт обрёл анонимность, которую нельзя было найти где-то в другом месте.

Курт лишился своих водительских прав из-за неоплаченных штрафов за нарушение правил дорожного движения, а Кортни никогда не умела водить машину, поэтому они полагались на такси. Курта также иногда можно было увидеть идущим по Мелроузу, еле волоча ноги, походкой, как у пенсионера. Из-за своих проблем со спиной у него выработалась своеобразная походка, из-за которой он казался намного старше, чем был. Он носил длинные плащи даже в солнечные дни, которые придавали ему вид чудака или безумного ученого.

И в течение нескольких месяцев он прятался в безумном мире творчества. Он продолжал писать песни, и впоследствии он говорил, что придумал большую часть «In Utero» в течение этих нескольких месяцев уединения. Но обычно он был больше сосредоточен на изобразительном искусстве, чем на своей карьере рок-звезды. Он рисовал акриловыми красками и маслом, но иногда он смешивал собственную кровь, сперму, пепел сигарет и фекалии в технике своей живописи. Почти никто не видел, что он творил, поскольку всего лишь несколько человек знали, где они

 

[СПРАВА. Курт в гостиной своей лос-анджелесской квартиры на Сполдинг-авеню, весна 1992 года. Поскольку в том году коммерческая отдача «Нирваны» росла, «Def Leppard» появлялись на гораздо меньшем количестве журнальных обложек].

 

жили, и Курт редко выходил на улицу. Он часто рисовал комиксы прямо на стенах и чертил граффити, как делал это в других своих домах. Той весной на стене их гостиной было большими буквами написано слово «отцеубийца».

В юности Курт не мог позволить себе масляную краску или даже холсты, но теперь он покупал прекрасные масла, качественные кисти и множество холстов, и устанавливал мольберт в гостиной. Летом 1992 года из Абердина приехал друг детства Курта Джесси Рид и обнаружил в квартире на Сполдинге студию практикующего художника. «Он сказал, что бросил музыку и серьёзно относился к рисованию, - вспоминал Рид. - У него было шесть мольбертов, и все были заполнены; там было восемь картин. Он рисовал по три в день, сказал он мне». Курт намекнул Джесси, что подумывает об открытии собственной галереи.

В стиле Курта был примитивизм, хотя в основе каждой картины было присутствие чего-то материального. У одной картины был модернистский апельсиновый фон, а с центра холста свисал на верёвке больной собачий зуб. На другой был изображён инопланетянин на марионеточных нитях с миниатюрным сморщенным членом; из угла выглядывала маленькая кошка, напоминая нечто из сказки Льюиса Кэрролла. На другом холсте была другая, похожая на марионетку, фигура, нежащаяся в пурпурном аду с морским коньком на коленях. Ещё одна изображала пятна красной краски, которые располагались, как тест Роршаха; к центру были прикреплены сухие цветы.

Многие из этих созданий были многомерны, и к ним были приделаны частицы растений, земли, газетных вырезок, детали разбитых фарфоровых кукол или человеческие волосы. Темами была смерть, рождение, менструация, сексуальность, рай и ад. За крестами прятались призраки; на изображениях Сатаны выставлялись напоказ огромные эректирующие члены; из теней выглядывали морские коньки или похожие на евнухов фигуры. Желудочная болезнь Курта также стала частью вдохновения, и он говорил друзьям, что некоторые картины были его попыткой визуализировать эту боль. Другие были связаны с наркотиками: с их помощью он пытался зафиксировать на холсте экстаз и уход от реальности из-за кайфа.

 

[ВВЕРХУ СЛЕВА. Курт в квартире на Сполдинг-авеню, позирующий с попугаем друга. Хотя стены квартиры были покрыты граффити, Курт и Кортни добавили большой лозунг «Джерард Кослой» в честь фотосессии «Newsweek». Кослой был соучредителем «Matador Records» и работал с влиятельной «Homestead Records», двумя студиями, которым Курт предпочёл ту, с которой он подписал контракт.

ВВЕРХУ. Пишет в дневнике в своей лос-анджелесской квартире.

ОТВОРОТ. Курт любил головы фарфоровых кукол и часто перекрашивал их или добавлял такие штрихи, как человеческие волосы или зубы. Он использовал бело-розовую краску, чтобы слегка подкрасить эту отдельную куклу. Зеленое пятно на брови - это скол фарфора.

НАПРОТИВ. Курт писал на всём, чём угодно, что попадалось ему на пути, включая обратную сторону своей разбитой гитары.

Это так утешает - знать, что ты будешь судиться со мной при любом удобном случае. Это так успокаивает - знать, что ты уволишь меня, если я сделаю одну ошибку. Это так успокаивает - знать, что ты когда-нибудь вонзишь мне нож прямо в спину.

Я теряю покой, печалясь. Будучи на грани].

 

В какой-то момент у него стало так много работ, что части дома пришлось перегородить. «Он хранил груды материала у стен, - вспоминал Рене Наварре, который работал у супругов помощником по вызову. - Нам пришлось отгородить эти картины верёвкой. Он был неуверен в своих талантах, но он явно заводился. Это было не то, о чём он много говорил, и многие из этих проектов остались незаконченными».

Один из его соседей вспоминал, что Курт упоминал творчество Дэвида Хокни в качестве вдохновителя. Некоторые работы Курта выглядели как работы Джэксона Поллока, поскольку он капал свечным воском на холст или стирал краску с подошв. Не было ни единого доминирующего стиля, хотя большинство было многим обязано сюрреализму и абстрактному экспрессионизму, с фигурами с наивными глазами, выглядывающими из углов. Как и раньше, он также видоизменял картины из магазинов подержанных вещей, внося свои собственные лозунги или добавления. На одном простом пейзаже, который он купил в магазине на углу, он добавил к изображению слово «Kurtisan» («Куртизан»), играя с фразой «Kurt is insane» («Курт безумен»).

Впервые со средней школы музыка была теперь для Курта вторична по отношению к изобразительному искусству. Когда его товарищи по «Нирване» заходили, чтобы поговорить о делах, они были потрясены тем, что он стал очень серьезно относиться к чему-то ещё помимо группы. «Он был действительно очень талантлив, - вспоминал Крист Новоселич. - Если вы посмотрите на его рисунки и на то, что он делал, даже ещё в школе, это было очень хорошо. Он был художником, действительно, в полном смысле слова. В каждой деревне есть плотник и кузнец. Ну, а Курт, он был деревенским художником».

Новоселич и Грол, однако, задавались вопросом, место ли деревенскому художнику в «Нирване». Впервые из множества раз Курт начал говорить о роспуске группы. «Курт в тот момент был в своём собственном мире, - добавил Новоселич. - После этого я был довольно отдалён [от] него. Всё уже было не так, как раньше. Мы что-то говорили о направлении группы, но на самом деле после этого никакого направления у группы не было».

 

ТОЙ ВЕСНОЙ НАРКОТИКИ БЫЛИ ТАКОЙ ЖЕ НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ ЖИЗНИ КУРТА, как и его творчество. Он принимал их по два раза в день и тратил на героин целых 400 $ в день, хотя эта цифра, навязанная Куртом, была, конечно, раздута, поскольку дилеры регулярно запрашивали у него чрезмерную цену. Странно, но тем, кто был свидетелем его ухода в зависимость, он никогда не казался под кайфом. Будто героин больше не давал ему эйфорию; он просто предотвращал его ломку.

Наркотики насыщали тексты к его песням и в частях его искусства - образы маков появлялись в песнях и картинах. И иногда нахождение под кайфом так искажало его образы, что его искусство было раздражающе бестактно. Один проект был огромным холстом, на который он приклеил шприцы. Курт спросил Рене Наварре, что он думает об этой отдельной работе, и Наварре ответил: «Ну, если бы её увидели люди, это было бы довольно очевидно». Это творение, как и многие, которые начинал Курт, было заброшено

 

[ВВЕРХУ. Курт иногда одевался в женскую одежду и красился. На этой вечеринке он одет в одно из платьев Кортни. Дилан Карлсон, лучший друг Курта, стоит над Куртом, а Марк Лэйнган, вокалист «Screaming Trees», сидит ниже.

СПРАВА. Курта восхищали такие фигурки. Он покупал их в больших количествах и часто модифицировал их, как в случае с этим примером, на котором он нарисовал и выгравировал линии ножом.

ДАЛЕЕ. На этом декоративном, напечатанном промышленным способом пейзаже Курт написал строчку, которая впоследствии появится в его песне, «Francic Farmer Will Have Her Revenge On Seattle».

Фрэнсис Фармер вернётся в образе огня, чтобы сжечь всех лжецов и оставить на земле слой пепла].

 

и впоследствии уничтожено. У Курта был огромный стимул, чтобы начинать проекты, но, казалось, не хватало силы воли, чтобы что-либо завершить.

Его меланхолическое депрессивное настроение, казалось, чередовалось с безумными подъёмами, когда он говорил о своём предстоящем отцовстве. Однако даже в этом оптимизме было отчаяние в том, как он говорил о будущем. В один впечатляющий момент Курт приобрёл по почте пиратскую видеозапись снятого на камеру самоубийства из ружья. Он одержимо смотрел эту плёнку и ухмылялся при ужасной сцене смерти. Он также использовал шопинг-терапию, чтобы отвлечься, однажды выйдя и потратив 10 000 $ на видеоаппаратуру последней модели.

Деньги, с которыми на протяжении всей жизни Курта было туго, начали сыпаться. «Nevermind» стал жить собственной жизнью и продолжал продаваться даже без всяких промо-усилий со стороны группы. Хотя альбом всегда находился в музыкальных планах-графиках 1991 года, 1992 год был его самым большим прибыльным годом. Когда 1991 год подходил к концу, было продано лишь приблизительно полмиллиона экземпляров «Nevermind», но в следующем году продажи увеличились ещё на шесть миллионов.

Деньги на самом деле приносили некоторые выгоды творчеству Курта. В дополнение к своим материалам для рисования он начал приобретать дорогие коллекционные предметы. Он всегда был покупателем в магазинах подержанных вещей, но теперь, у него были средства для внимательного ознакомления с настоящими антикварными магазинами или магазинами для ограниченного круга покупателей. Анатомические фигуры всегда были страстью, но, чтобы сэкономить средства, Курт начал покупать манекены профессионального качества в натуральную величину из центров медицинского имущества. Он также покупал миниатюрные пластмассовые модели строения мужчин и женщин, книги по анатомии, куклы-пособия для реанимации и скелеты в натуральную величину. Его любимыми анатомическими предметами коллекционирования

 

[С ВНЕШНЕЙ СТОРОНЫ ОТВОРОТА. Морские коньки были одной из многих одержимостей Курта животными. Он неоднократно писал в своём дневнике о том, насколько самец морского конька уникален среди животных, потому что производит на свет своё потомство. Эта статуэтка - одна из его коллекции эфемерных морских коньков.

ВНУТРИ ОТВОРОТА. В 1992 году гостиная Курта и Кортни в лос-анджелесской квартире была заполнена музыкальными журналами, старыми глобусами, кукольными головами, анатомическими атласами (у каминной полки), а также сумкой «Тиффани и Ко.», которая принадлежала Кортни. Золотые диски Курта были убраны подальше в шкаф для одежды в спальне.

СПРАВА. Лицевая и обратная сторона сингла «Lithium». Курт снял полароидом своих кукол и показал художественному отделу «DGC», желая, чтобы CD-сингл для «Lithium» выглядел похоже. Он настоял, чтобы в буклет этого сингла была включена сонограмма его будущего ребенка].

 

были деревянные модели фигур для рисования, и он покупал их в больших количествах. Он был восхищён их образами, похожими на инопланетян, и их образы, иногда с добавленными лицами, часто появлялись в его картинах.

Он также использовал свое недавно обретённое богатство, чтобы увеличить свою коллекцию альбомов, которая теперь простиралась на многие футы. Он лелеял панк-альбомы таких героев, как «Black Flag», или современников вроде «Butthole Surfers», но он также покупал детские пластинки и новинки вроде старых коммерческих альбомов армии США. В то же время он начал покупать книги по искусству большого формата и испытывал особую нежность к томам, в которых была подборка фотографий Дайэн Арбас. Вместо того, чтобы сохранять эти дорогие книги в хорошем состоянии, Курт добавлял к репродукциям слова или лозунги. К фото Арбас, изображающему подростка с лишним весом, он добавил строчку большими буквами: «Восставшие Девввшки».

Переделывать свои предметы коллекционирования было так же забавно, как и их покупать. Курт персонифицировал многие из этих предметов, чтобы они лучше соответствовали его блуждающей интермедии. К обложке альбома эстрадной поп-певицы Дебби Бун он добавил черные усы. На прозрачной модели человеческой головы он нарисовал красные метки супергероя. На деревянной фигуре марионетки он нарисовал особенности лица. Кортни тоже коллекционировала кукол, и он часто брал предметы из её запасов и также их переделывал. Он всегда красил лица своим куклам, но в Лос-Анджелесе он начал приклеивать отдельные пряди своих собственных волос на головы фигурам. Приклеивание других объектов на свои творения - будь то на холсте для рисования или на кукольной голове - стало одной из его больших страстей. Нескольким куклам даже прикрепили к щекам зубы животных. Его пистолет для склеивания стал столь же важен для его искусства, как и его кисть.

Он часто посещал магазины «Сделай Сам» в поисках новейших пластмассовых конструкторов. Больше, чем машинки или самолеты, он любил единственные в своём роде наборы, которые, будучи помещёнными в контекст его прочих диковинок, приобретали дополнительное значение. Например, в магазине, который торговал панорамами для железнодорожных или военных диорам, Курт оставил без внимания солдатиков и приобрёл пластмассовую модель «Сгоревшего Дома», которая была похожа на нечто с миниатюрной съемочной площадки Хичкока. Помещенный на его каминную полку рядом с моделью строения тела женщины, он имел особенно омерзительный эффект.

Беременность Кортни дала выход потоку идей и лавине творчества Курта. Он был не первым будущим отцом, который наслаждался, чувствуя себя более живым, создавая жизнь. Однако для Курта идея отцовства была также наполнена трепетом: он волновался по поводу того, что у них может родиться «ребёнок с плавниками», и он рисовал много рисунков мутирующих зародышей. Это стало такой навязчивой идеей, что Кортни, в конце концов, пришлось настоять, чтобы он прекратил рисовать зародышей у неё на глазах.

Когда Кортни сделала сонограмму, Курт попросил и отпечатанную фотографию, и видео. Он часами смотрел на видеосонограмму и ксерокопировал фотографию, обрисовав её, будто создавал священное подношение своему будущему ребенку. Он прозвал ребёнка «Бин» («Фасолина») из-за формы зародыша. Впоследствии он использовал это изображение с сонограммы на обложке CD-сингла «Lithium», на которой также был один из рисунков Курта с инопланетянами. Воспроизводство всегда было темой в его

 

[ВВЕРХУ. Всё в этой модели «Сгоревшего Дома» от названия до надписи «обветрен вручную» затрагивало художественное ощущение Куртом странного китча. Это была одна из немногих моделей, которые он оставил нераскрытыми и запечатанными - она была совершенна сама по себе и не требовала никакой переделки в стиле Кобэйна.

ВНУТРИ. Коллекция Курта включала много масок. На этой прозрачной маске лица в натуральную величину он нарисовал и выгравировал метки, напоминающие мексиканскую маску для борьбы.

НАПРОТИВ. Большинство моделей Курта были моделями частей тела человека, как этот анатомически правильный «Человеческий Организм». В конце концов, Курт начал заказывать эти модели от дистрибьюторов, которые снабжали медицинские школы].

 

записях и искусстве, но эта беременность служила ускорителем этой одержимости в ущерб всему остальному, включая, конечно, «Нирвану».

Но отсутствие у Курта интереса к «Нирване» не мешало компании группы прогрессировать. «Нирвана» появилась на обложке «Rolling Stone» в апреле - она была получена из интервью, сделанного той зимой. Выпустили новое видео, и группа была номинирована на многочисленные награды. Не проходило и недели, чтобы не появлялось печатного материала о группе, хотя Курт редко в этом участвовал. «Нирвана» продолжала получать огромное количество предложений снова поехать на гастроли; Курт всех их отвергал. Один контракт принёс бы им более миллион долларов за несколько концертов.

Решение Курта не гастролировать встревожило его студию и руководство. «Los Angeles Times» выпустила статью 17 мая, озаглавленную: «Почему «Нирвана» пропускает великолепный гастрольный сезон?». Курт часто не подходил к телефону в своей квартире, и если он был нужен кому-то в деловых целях, они были вынуждены приходить. Он часто был не в состоянии открыть дверь, за исключением того, когда в любое время заходили торговцы героином. У этих торговцев была необъяснимая способность появляться во время тех периодов, когда Курт пытался завязать с наркотиками.

К марту Курт вернулся в реабилитационный центр в «Cedars-Sinai». Ему прописали метадон, чтобы победить его тягу, но эта попытка, как и многие другие, помогла лишь на время. Его консультанты по наркотикам порекомендовали ему попробовать собрания 12 Шагов, но идея находиться в комнате с незнакомыми людьми, говорящими о его проблемах, казалась Курту хуже, чем цена зависимости. «Та часть его личности, возможно, мешала восстановительному процессу», - замечал консультант Боб Тиммонс.

Между февралем и июнем «Нирваны» фактически не существовало, разве что посредством огромной коммерческой силы, которой был альбом «Nevermind», и однодневной сессии звукозаписи в Сиэтле, где они записали две кавер-песни для сборников. Хотя Новоселич и Грол были расстроены, что группа не гастролирует, даже им нужен был перерыв после безумия предыдущих шести месяцев. Грол сказал «Spin»: «Все произошло так быстро. Я не думаю, что кто-то знает, что будет дальше».

Хрупкая структура группы пострадала от ещё большего удара, когда Курт решил, что им нужно исправить проценты от гонораров, которые каждый из них получал с их песен - он просил долю побольше и грозился уйти, если не добьётся своего. Новоселич и Грол нехотя согласились, хотя этот поступок навсегда изменил динамику в том, что некогда было группой братьев.

На «Нирвану» усилилось давление, чтобы они гастролировали, и в итоге даже Курт почувствовал, что ему нужно действовать, или он рискует потерять своих фэнов. Он отложил кисть и отправился в Европу на несколько фестивальных концертов в июне. Он снова был на метадоне, но, несмотря на его физическую борьбу, группа легко помирилась, и их концерты принимались положительно. На Фестивале в Рединге 30 августа Курт выехал на сцену в инвалидном кресле, его собственная маленькая шутка против всех скептиков, которые сообщали, что он мёртв или слишком слаб из-за наркотиков, чтобы выступать.

 

[ВВЕРХУ. Осенью 1991 года Курт согласился позировать для обложки «Rolling Stone». К тому времени, когда фотография должна была быть сделана в феврале 1992 года Марком Селиджером в Австралии, Курт передумал. В попытке сорвать эту сессию он пришёл, надев несколько забавных футболок, включая эту, на которой написано: «Убей «Grateful Dead»». В своих дневниках Курт часто повторял строчку: «Принесите мне кровь Джерри Гарсии». Как ни странно, «Rolling Stone» нашёл, что другая съёмка, где Курт одет в футболку с надписью: «Корпоративные Журналы - По-Прежнему Отстой», была им больше по сердцу, чем это изображение, которое так и не опубликовали.

ВВЕРХУ. К большому ужасу студии «Нирваны», Курта не интересовала запись ещё одного альбома в 1992 году, но это не остановило группу от вклада в бокс-сет синглов, выпущенного крошечной независимой студией звукозаписи «TK Records» в Портленде. Средства от этого комплекта пошли Грегу Сэйджу из «Wipers», пионеру раннего панка Северо-Запада, которым восхищался Курт].

 

 

ПОКА ГРУППА БЫЛА В ЕВРОПЕ, квартиру Курта и Кортни на Сполдинге затопило. Трубу в квартире над ними прорвало, и вода просочилась в их отсек. Это было особенно болезненным для Курта, который хранил многие из своих рисунков и бумажных произведений искусства в их ванне, думая, что это безопасное место. Он лишился нескольких дневников и множества эскизов и картин. Тексты песен было проще воспроизвести, чем картины, большая часть которых была утрачена навсегда.

Они переехали в другой лос-анджелесский дом, снятый на Альта-Лома, на Голливудских Холмах. В отличие от квартиры на Сполдинге, этот дом было более типичным для того, что можно было бы ожидать от рок-звезды - он находился на утесе и использовался как место для съёмок «чёрного» фильма Роберта Олтмана «Долгое Прощание». Снова Курт разместил в новом доме студию и, получив больше пространства, он стал рисовать картины побольше. «Одна из них была пять на пять футов, - вспоминал Рене Наварре. - Он в то время интересовался изображениями птиц; он создавал такие большие крылатые создания».

Они жили в доме на Альта Лома 18 августа 1992 года, когда родилась Фрэнсис Бин. В интервью Курт ссылался на свою дочь как на единственное в мире, что даёт ему самое большое счастье, и за кого он чувствует самую большую гордость. Он говорил это достаточно часто, и репортёрам, и друзьям, что он, конечно, подразумевал это. Однако обстоятельства рождения Фрэнсис не могли быть более затруднительными. Когда приблизился срок родов Кортни, пресса замерла. Кортни сделала то, что она впоследствии назвала самой большой ошибкой своей жизни и позволила себе рассказать свою историю в журнале «Vanity Fair». Эта статья намекала на проблемы с наркотиками, и социальный работник округа Лос-Анджелес был в состоянии использовать этот журнальный материал в качестве доказательства, чтобы подать жалобу против пары.

Курт, по крайней мере, по-прежнему боролся с наркотиками и, в том, что походило на почти комический поворот, он проходил детоксикацию в той же самой больнице, где рожала Кортни. Она буквально вытащила его из палаты, отбуксировав его и его капельницу в родовой центр на роды. Однако следующий день был менее смешным, когда он сбежал из больничного центра детоксикации, вышел, купил наркотики и вернулся с пистолетом. Он так боялся, что у них отберут ребёнка, что попытался убедить Кортни присоединиться к нему в совместном самоубийстве. Она схватила оружие, а он, плача, упал на пол.

Фрэнсис временно изъяли из их законного попечения, хотя это просто означало, что какому-нибудь родственнику придётся присутствовать в их доме. Однако этот опыт навсегда изменил то, как Курт и Кортни рассматривали свои отношения с прессой, руководством и внешним миром. Они были публично опозорены, осуждены штатом как никуда не годные родители. Ни одно событие за всю жизнь Курта не вызвало у него большей злобы. Хотя он написал очень много сильных песен о злости, он редко показывал большую её часть. Благодаря предательству, которое смещалось, и ярости, возникшей в нем, которая питала и его искусство, и музыку.

КАК-ТО РАЗ ПОЗДНЕЕ В 1992 ГОДУ Курт сел со своей записной книжкой и нарисовал комикс, повествующий о безумной истории того, что произошло в его жизни в этом году. Он нарисовал две крошечные карикатуры на себя и Кортни.

 

[ВВЕРХУ. Курт, Кортни и их новорожденная дочь, Фрэнсис, появились на обложке «Spin», где «Нирвану» называли Артистом Года в 1992 году, в том году, когда группа не выпускала студийных альбомов.

СПРАВА. Против часовой стрелки, начиная сверху: Курт и малышка Фрэнсис на двух снимках, сделанных Кортни; Курт настоял, чтобы Фрэнсис была включена в эту фотографию информационного агентства (он написал у неё на животе «Девввшка На Диете» смывающимся маркером, что было и названием, которое он обдумывал для одной из песен, и игрой слов по поводу движения Олимпии «Восставшие Девввшки»)].

 

На первой панели Курт говорит Кортни: «Поможешь мне настроить гитару? Ты быстрее». «Без проблем», - отвечает она. На следующей панели они целуются, и она говорит: «Я люблю тебя, ты – придурок». Он отвечает: «Я люблю тебя, ты – сука». На следующей панели изображены платиновые диски на стене и текст: «Потом появились деньги, слава, наркотики, скандал». Потом к Курту подходит какой-то парень и спрашивает: «Эй, ты - Курт Кобэйн?». «Нет, чувак, я - его двойник», - отвечает человек из комикса.

На следующей панели двое персонажей в постели со шприцами, направленными на них, и с облачком с мыслями: «Мы были счастливы на наркотиках, но пришлось остановиться. От них просто стало тошнить. И у нас появился ребёнок - маленькая девочка». Последняя панель - намёк на тот журнальный материал, который преследовал Курта всю жизнь: «И получили массу дерьма». Маленькая карикатура Курта читает журнал под названием: «Тщеславие это для всех не справедливость, а смирение» (игра слов от названия журнала «Vanity Fair» («Ярмарка Тщеславия»); «fair» также – «справедливость» (Прим. Пер).

Многие из песен, которые Курт написал в том году, отражают его все более и более циничное мировоззрение. Например, в «All Apologies» Курт саркастически написал, что принимает вину за все болезни в мире - будто он распинал себя. «Serve the Servants», даже более уместная, извергает: «Самозванные судьи судят больше, чем они продали». «Rape Me», хотя первоначально написанная перед выходом «Nevermind», была исправлена; добавленный текст казался своевременным, учитывая надругательство «Vanity Fair», поскольку они ссылались на «мой любимый внутренний источник», дротик, брошенный в тех, кто анонимно говорил с прессой, но отказался прямо противостоять супругам. «Rape Me» стала главным элементом концертов группы. «Возненавидь меня, - пел Курт, - делай это снова и снова». Песня начиналась как попытка Курта описать порабощение женщин в обществе, но он пел это, будто он был этой жертвой насилия.

После рождения Фрэнсис Курт в третий раз обратился в реабилитационный центр. Программа лечения позволила ему оставить дела «Нирваны» и видеться с Фрэнсис и Кортни. Появление в сентябре на «MTV Video Music Awards» было триумфальным, несмотря на закулисную драму, которая включала стычку с Экслом Роузом.

Через неделю после «MTV Awards» Курт дал интервью Роберту Хилберну из «Los Angeles Times», в котором он впервые рассказал прессе о своей борьбе с наркотиками. Он сказал, что он «выбрал приём наркотиков» и убеждал детей никогда не увлекаться ими. Он преуменьшил степень своей зависимости, но по направлению к ответственности его действия указывали, что его лечение начинало помогать. Он сказал, что следующий альбом группы будет «очень сырым», и что он не думает, что снова будет ездить на длительные гастроли. «Уж лучше я буду живым и здоровым, - сказал он. - Я не хочу жертвовать собой или своей семьёй».

Главным образом он говорил о Фрэнсис и о том, какой радостью она была для него. «Я знал, что, когда у меня будет ребёнок, я буду потрясён, и это правда.... Я не могу передать, насколько моё отношение изменилось с тех пор как у нас появилась Фрэнсис». Он закончил интервью одной строчкой, которая появится во всех нескольких сотнях других газет и журналов, которые перепечатали или ссылались на это интервью: «Держать на руках своего ребёнка - это лучший в мире наркотик».

 

[ВВЕРХУ СЛЕВА. Курт, Фрэнсис, и барабанщица «Hole» Пэтти Скимел, которая стала близка этой семье после того, как прожила с ними большую часть года после рождения Фрэнсис.

ВНИЗУ СЛЕВА. Фрэнсис с Куртом и его вездесущей футболкой «Sonic Youth».

ВВЕРХУ. Курт систематически рисовал рекомендации для Пэтти Скимэл по поводу того, как, по его мнению, надо записывать барабаны для альбома «Hole» «Live Through This».

ДАЛЕЕ. Курт и Фрэнсис Бин, 1992 год].