Студопедия — НА АГЕНТУРНОЙ ВОЛНЕ
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

НА АГЕНТУРНОЙ ВОЛНЕ






 

 

Источник информации, которым сумел воспользо­ваться Николай Саватеев, не иссяк. Теперь уже втро­ем — он сам, Елагин и Курбатов — попросили знако­мых ребят, любителей мотоспорта, собраться для очень серьезного, «душевного», что называется, разговора. И в назначенное время, в конце дня, на смотровую пло­щадку над Москвой-рекой, напротив главного здания МГУ, съехалось десятка два парней — каждый на пер­сональном «коне». И послушать, и похвастаться —каж­дый своим, чем богат. Тем более что Саватеева многие из них уже знали.

— Про Толяна никто ничего не слышал? — начал беседу с ребятами, установившими мотоциклы в кру­жок, Николай. И, не обратив внимания на их фриволь­ные «догадки», коротко рассказал им о своей встрече с Толяном, разговоре с ним, а также о его нелепой смер­ти, ставшей следствием несдержанного языка.

Ребята действительно ничего не знали о гибели Ана­толия Гвоздева. Лето, народ разъезжается кто куда. И теперь известие о судьбе собрата — «стрит-рейсера» подействовало на всех резко удручающе. Даже по сто­ронам стали поглядывать, видно, подумывая, как бы незаметно исчезнуть отсюда — кому нужны неприят­ности на свою задницу? Но Саватеев ненавязчиво и довольно твердо пресек робкие попытки смыться. Ска­зал, что событие, о котором идет речь, весьма серьез­ное, и теперь он и его коллеги из Генеральной прокура­туры очень рассчитывают на их помощь. Но при од­ном категорическом условии: все, что здесь будет ска­зано, должно остаться безусловной тайной. Никаких пап и мам, тем более — друзей. Вон он, друг детства Толяна— Валера Коркин, бывший боксер, кем на са­мом деле оказался! Убийцей. Рецидивистом. А Толян, наверняка зная о прошлом соседа по двору, продолжал с ним «водиться», и чем кончилось... Нет, нельзя безна­казанно спускать бандитам смерть своего товарища! Или все-таки можно?

Стали размышлять и пришли к единодушному вы­воду, что никак нельзя. Ну вот, а теперь самое время и порассуждать всем миром, посоветоваться.

Говорил в основном Саватеев. Курбатов с Елаги­ным, полностью отдав ему пальму первенства в обще­нии с молодежью, лишь молча слушали и важно кива­ли, придавая всему сказанному тоже молодым полков­ником милиции максимально значимый смысл. А речь шла о том, что ребятам было больше всего интересно — это во-первых, и, что важнее, совершенно неопасно для них — во-вторых.

Николай расспрашивал о марках мотоциклов. Ин­тересовался, кто в последнее время или немного рань­ше встречал «хонду», которую называют «блэк видоу» — «черной вдовой»? Если да, то где? Может, кому-нибудь известно, где такую «лошадку» сейчас прода­ют? Кто вообще торгует ими? Где можно посмотреть, с кем познакомиться? Но так, чтоб не вызвать подозре­ния. Вопросы были безобидные и ощущения какой-то особой опасности ни у кого не вызывали. И ребята по­немногу расслабились. Интересная тема ведь не насто­раживает.

И скоро совместными усилиями удалось выяснить, что сегодня хороший мотоцикл или скутер японского производства можно приобрести, если заранее догово­риться с некоторыми мужиками, на Киевском рынке. С кем конкретно? Ну есть такие. И ребята, перебивая друг друга, прочитали «сыскарям» целую лекцию о том, как и с кем надо разговаривать, что является паролем «для своих», а о чем говорить совсем не следует, чтобы не получить немедленного отказа. Видно было, что фак­тически каждый из них, в той или иной степени, уже прошел подобный путь, чтобы в конце его получить желанную модель. И раскрывали они свои секреты не из каких-то высших, к примеру, гуманных соображе­ний, а скорее всего потому, что увидели в живой заинтересованности Николая присущую и им самим, ну, ска­жем так, жажду риска, коей наделены все фанатичные мотогонщики. К которым они и себя, несомненно, от­носили.

А потом один из ребят, живущий на Потылихе, нео­жиданно вспомнил, что видел однажды, как на «быч­ке» увозили из его двора сразу две «вдовы». Но как они там очутились, он вспомнить не мог. И когда дело было — тоже. Как ему ни подсказывали. А почему вспомнил? Возился возле «ракушки» со своей «ямахой» и выглянул, услышав характерный рокот мощных движ­ков. Выглянул вот — и точно, две одинаковые «вдовуш­ки», и парни в крутых шлемах их по борту-пандусу в кузов заталкивают. А после и сами туда же залезли и борт подняли. И «бычок» тут же укатил.

Цвет, а главное, марка грузовичка точно совпадали с тем описанием, которое дал Николаю еще Толян, по­могавший другу Валере тоже закатывать в кузов его мотоцикл. И там тоже стояли два других. Вот, значит, как была проведена операция! Не хило придумано. От­стрелялись, разбежались в разные стороны, чтобы сбить возможную погоню, а потом оказались в одном кузо­ве. У одного, стало быть, хозяина. И Валерий Коркин, помнится, говорил Гвоздеву, что мотоциклы предназ­начены к продаже, но что-то затягивается с оформле­нием.

Вопрос теперь в том, где и как отыскать тот грузо­вичок и те мотоциклы и узнать, кто конкретно может оказаться их хозяином. По общему убеждению, искать надо было все там же, на Киевском рынке.

— Ты мне, Коля, вон того паренька организуй по­том, ладно? — негромко сказал Курбатов Саватееву про мотоциклиста с Потылихи, сидевшего на красной спортивной «ямахе». И откуда у ребят деньги берутся? Стоит-то ведь не меньше приличных «Жигулей». — При всех делать не надо, а попозже мы с ним вдвоем все- таки пробежим там, в его дворе, хочу сам поглядеть, что к чему. И ему, может, чего вспомнится. На месте-то видней. А внимания привлекать к нему не надо.

В общем, это было и правильно. Ни сам Николай, ни его коллеги из Генпрокуратуры светить этих ребят не собирались. Даже если бы те и сами предложили свои услуги. Это действительно могло быть очень опасным предприятием для них.

Также не следовало, впрочем, привлекать к розыс­ку и кадры местного отдела милиции, где наверняка найдется хотя бы один, как их теперь называют, «обо­ротень в погонах», который не преминет «стукнуть» бандитам, что ими активно интересуется Петровка, 38, по совершенно конкретному делу. Значит, потребуется агентура. И еще это означает, что теперь нужна помощь самого Вячеслава Ивановича, у которого в «загашни­ке» всегда найдется необходимая «певчая птичка», как когда-то звали одного из самых лучших грязновских агентов. Но того уже нету в живых, спился мужичок, а праведное (или не очень) дело его, как утверждает ис­тория, слава богу, живет по-прежнему и даже отчасти процветает. Сыск вечен, заметил кто-то из великих...

Выслушав «молодежь», генерал Грязнов почесал кончик своего носа, поерошил пятерней остатки пегих уже кудрей на темени и кивнул:

— Есть у меня один такой... Сделаем. Погуляйте пока, покурите, а я тут посижу подумаю. Потом позову вас.

И пока «молодежь» курила, выйдя во двор большо­го здания на Житной улице, Вячеслав Иванович, поко­павшись в своих старых записях, отыскал нужный себе, но ничего не значащий для любопытного посторонне­го взгляда номер и стал сосредоточенно набирать его. И когда абонент отозвался, сказал, словно старому при­ятелю, с которым и расстался-то какой-нибудь час на­зад:

— Слышь, повидаться бы, а? Пивка пососать. Мо­жет, подгребешь, да хоть бы и в бар на «Щелковской»? Ну, как обычно... Давай, как свечереет. К девяти, тебе не очень рано? Ну и лады. Меню на твой выбор.

Он еще раз взглянул на телефонный номер, будто запоминая, а потом закрыл и засунул записи в груду таких же исписанных и обтрепанных по краям бума­жек, которым была от рождения, поди, сотня лет, не меньше.

Возвратившимся ребяткам сказал, что у него наме­тились кое-какие личные планы, и он сегодня постара­ется их осуществить. А помощь ему не нужна, и они те­перь могут отдыхать — до завтра, когда он скажет, что и как надо будет делать дальше. Сам же, проводив их взглядом из окна, быстро собрался и «отчалил» в на­правлении собственного дома на Енисейскую улицу, где собирался, по старой памяти, тщательно пригото­виться к встрече со своим давним агентом.

Времени до встречи оставалось еще немало, и Гряз­нов отдохнул, потом принял душ, выпил рюмку и плот­но закусил, чтобы после можно было пить, не боясь, и стал одеваться. Из дома он вышел совершенно преоб­раженным. Даже Саня Турецкий, окажись он вдруг ря­дом, не сразу бы признал в этом сером, приземистом незнакомце в плаще и кепочке, надвинутой низко на лоб, своего давнего друга. Умел в нужный момент корен­ным образом преображаться профессиональный сы­щик, пусть он носил генеральские погоны, а место ра­боты у него было, как говорится, сидячее. Но погоны остались дома — на вешалке, где висел милицейский мундир. А в пивной бар, что возле метро «Щелковс­кая», ехал теперь пожилой, заметно уставший человек, и на темном, одутловатом лице его всякий опытный наблюдатель без труда обнаружил бы следы бурной и наверняка неправедной в прошлом жизни.

Самсон — так звали его агента. Он был наполови­ну грузин, наполовину русский и уже несколько лет имел в Москве свой относительно некрупный бизнес в тор­говле иномарками. Конечно, он при этом постоянно нарушал законы, но исправно платил своей официаль­ной «крыше» в ГИБДД Западного административного округа столицы. А генерал Грязнов, естественно, знал об этом, как и о каждом конкретном соучастнике, вре­мя от времени суровой рукой высшего руководства Главного управления ГИБДД «наводил порядок», изыс­кивая возможности для примерного наказания наибо­лее дерзких и оборзевших «стражей закона», но так, чтобы никакое подозрение даже и не коснулосьего аген­та. Самсон ему дорогого стоил.

Агент всегда лицо зависимое — это аксиома. Но Грязнов старался не обижать и уж тем более не уни­жать своих подневольных, в общем-то, помощников, зная, чем грозит им в конечном счете тайная связь с «ментовкой», если о ней узнают преступники. Не давил он и по мелочам, также понимая, что его гонорар, ког­да речь идет о людях, занятых в бизнесе, вещь, конеч­но, по большей части символическая. Другое дело, что его поддержка, необходимая помощь, на которую они всегда могут рассчитывать в трудную для себя мину­ту, — это уже не символика, а самая что ни на есть про­за жизни, причем суровая и беспощадная.

Вот и Самсона он «дергал» нечасто, а главным об­разом лишь тогда, когда возникала необходимость ра­зобраться с организаторами, а чаще исполнителями криминальных операций с перегоняемыми в Россию иномарками и последующим оформлением их через целый ряд подставных лиц. Одно из таких обвинений, кстати, выдвигалось и против папаши Вампира —

Геннадия Ивановича Масленникова, пребывающего в настоящее время в питерских Крестах. Его страховая фирма, входившая в акционерную компанию «Норма», как раз и занималась главным образом иномарками. Из- за чего, возможно, и разгорелся весь сыр-бор.

— Гамарджос, уважаемый, — негромко приветство­вал лысого плотного мужчину Вячеслав Иванович, ог­лядывая небольшой стол, заставленный не убранными еще тарелками с остатками пищи.

— Прошу, дорогой, — тоже не называя Грязнова по имени, приветливо указал рукой на соседний стул мужчина. — Я неожиданно освободился пораньше и решил немного поужинать, не возражаешь? — И он взял хорошо уже початую бутылку коньяка, чтобы налить и Вячеславу Ивановичу.

Грязнов не стал возражать, заметив только:

— И правильно сделал. Я оплачу, ты знаешь... — А сам подумал, что Самсон все-таки Никакой уже не гру­зин, а превратился в обыкновенного российского ха­лявщика. Но работал он исправно и потому — Бог ему судья.

Выпили, и Вячеслав Иванович стал негромко рас­сказывать, какие проблемы его в настоящий момент волнуют. С агентом можно было не темнить, и он выска­зал свои подозрения, что торговлей интересующими его японскими мотоциклами занимаются люди из питерс­кой, так называемой псковской, организованной пре­ступной группировки. Назвал и Масленникова-старшего как организатора всего процесса, и его сынка, подо­зреваемого в недавней громкой акции в Москве. Сам­сон, конечно, и знал кое-что, и тем более слышал. Вот и требовалось срочно отыскать концы. А для этого надо было провести тонкую, почти незаметную, уж во вся­ком случае не вызывающую никаких подозрений рабо­ту с собственными кадрами, которым наверняка извес­тно многое.

Как это делается обычно? Мол, есть крутой клиент, готовый взять даже слегка замазанный аппарат либо парочку для вывоза на периферию. Есть нужный чело­век на таможне, есть в милиции — на оформлении, зна­чит, можно работать спокойно и, главное, оперативно. Заказ срочный. Рекомендации тоже от людей достой­ных. Почему именно эту марку? Да каприз такой. Очень ему «вдовушки» приглянулись в каталоге. Особенно — «черные».

Самсон слушал, играл густыми бровями, всячески изображая, что он понимает всю глубину ответствен­ности. А в самом конце вдруг заявил, что дело, конеч­но, важное, но он, к сожалению, мотоциклами не зани­мается, а кто занимается, постарается узнать. Не густо для первого раза, но лучше, чем ничего.

Грязнов был человек не скупой, особенно с личны­ми агентами, но ему показалось, что обильный стол Самсона не стоит одного только известия о таком тор­говце. Жирновато будет.

— Это хорошо, что ты узнаешь, — поощрительно заметил Вячеслав Иванович. — Но мне понадобится не вообще очередной дилер, а конкретный владелец на­званных аппаратов, понял? И уже завтра, Самсон, дело не терпит. И подходы к нему тоже будут нужны, чтобы тебя нечаянно не подставить. Большая кровь на этих аппаратах, так что каплей меньше, каплей больше — для них не проблема, имей в виду. А меня ты найдешь по этому номеру. — Грязнов черкнул на салфетке не­сколько цифр, показал Самсону, чтобы тот запомнил, а пот'ом смял салфетку и сунул себе в карман. — А те­перь, если ты уже докушал, скажи своему официанту, чтоб принес счет, и отдыхай себе на здоровье. А я еще немного посижу тут.

Позже Грязнов проследил, чтобы за Самсоном ник­то подозрительный не увязался следом, вернулся в бар и заказал себе пару кружек хорошего немецкого пива — чтоб Сане икнулось — и жирного леща.

Нет, зря он грешил на Самсона. Вот тебе, Вячеслав Иванович, и лишний повод не делать скоропалитель­ных выводов и относиться к старым своим кадрам с прежним доверием.

Самсон позвонил в тот же вечер, точнее, близко к полуночи, из телефона-автомата. Набрал указанный Грязновым номер и, не представляясь, сказал условлен­ную фразу: «Я тут узнавал кое-что для тебя...» — на что Вячеслав Иванович ответил в том же духе: «Здравствуй, давно жду». Старый пароль, вроде ничего и не говоря­щий — случайные фразы. Но Самсон понял, что попал верно.

— Я в подземном переходе на «Киевской», между кольцевой и голубой, выход на площадь. Подождать или так сказать?

— А узнал?

— Кое-что. Говорить?

— Говори, а на завтра сам назначай место и время.

— Ладно, я, собственно, не тороплюсь...

Это он имеет в виду свой гонорар, понял Грязнов. Но надо сначала знать, отработал ли он его.

— Твои проблемы, слушаю.

— ЧОП «Русичи», что на «Павелецкой». Японская делегация приехала из Германии, сечешь?

— Секу, секу... Часом, не Масленников?

— Тот самый.

— А на хрена им «вдовы» сдались?

— «Дорожники» для оперативной надобности, ага?

— Ага, ага...

— И последнее. Дилер Короед с Киевского. Родом — питерский. Тоже просекаешь?

— Уж лучше некуда, — похвалил Самсона Гряз­нов. — А про базу не выяснил?

— Авторемонтная мастерская в Кунцеве, на Мол­давской. Там же у них и автосервис. Один не ходи, быв­шие спортсмены.

— Ах вон оно что! Спасибо, я твой должник.

— Само собой. Пока.

Самсон закончил разговор. Грязнов положил труб­ку и сказал вслух:

— Вот и открылось. И «вдовы», и спортсмены... Поди, и боксеры в наличии имеются. Чего ж они там ремонтируют? А кто у нас осуществляет власть в том районе?

Не зря, видать, остерегал Вячеслава Ивановича его агент. Крутой небось народец-то. Но это как раз не беда, крутые — они и менее осторожные, на «гири» свои на­деются.

И тут у Грязнова мелькнула вполне симпатичная мысль. И он зацепился за нее, но в деталях додумывать не стал, оставив себе работенку на завтра — поздно ведь уже...

 

 

Получилось так, что и Грязнов, и «важняки» с Ни­колаем Саватеевым действовали в одном направлении, но подходили с разных сторон.

Пока Вячеслав Иванович осуществлял свой план с Самсоном, Курбатов с помощью Николая вышел на Серегу, которого приятели звали Серым, — того па­ренька, что проживал на Потылихе и видел двух «вдов». Правда, вечером его дома не застали, он где- то катался с друзьями-приятелями, и мать Сергея ска­зала, что сейчас обычно появляется он дома едва ли не под утро. Вот с утра его лучше и ловить, а то опять умчится, лето же.

Так и сделали, посетили с утра.

Серый удивился столь пристальному вниманию к своей персоне. Ведь все, что знал и помнил, он уже рас­сказал, что еще надо? А Курбатов захотел провести с парнем что-то вроде небольшого следственного экспе­римента. Саша знал, что в некоторых ситуациях, при определенных условиях, неожиданно у человека могут проявиться некие скрытые способности. И он, рассчи­тывая на это обстоятельство, попросил Серого пока­зать, как было дело, где он тогда сам находился, чем занимался, что конкретно и в какой очередности уви­дел разворачивающиеся события и так далее. Ну то есть сыграть небольшой спектакль с несуществующими ак­терами, по памяти. Вдруг она еще что-нибудь подска­жет? А что, вполне.

Прошли к «ракушке», где отдыхала красная «яма- ха»» Серого. Оттуда парень и показал, где стоял грузо­вичок, откуда прикатили мотоциклы, как внешне выг­лядели гонщики, что стали делать, когда приехали, чем занимался водитель машины, как он выглядел, ну и все такое прочее.

Серый показывал, рассказывал, не торопясь, а по­том вдруг назвал номер, написанный на заднем борту грузовичка. Объяснил, почему вспомнил. Мотоцикли­сты с ходу вкатили свои машины в кузов и сами оста­лись там. А водитель в зеленой бейсболке, куривший рядом и даже пальцем не пошевеливший, чтобы помочь им, включил какую-то автоматику, и высокий борт-пан­дус поднялся и закрылся. Вот тогда Серый и увидел номер. Ну как тут не подумать об удаче?

Саватеев немедленно продиктовал этот номер свое­му сотруднику в МУРе, а спустя полчаса они с Курба­товым уже знали, что зиловский «бычок» принадлежит автосервису, расположенному на Молдавской улице в районе станции метро «Кунцевская». То есть, другими словами, можно было прямо сейчас ехать туда, выяс­нять, кто водитель, и брать того за... ну да, за это самое место. Серегу, кстати, светить совсем не обязательно: он может просто посидеть в машине с затемненными стеклами и поглядеть на народ, который для этой цели специально выведут наружу. А впрочем, его ж там ник­то не знает. Да он и сам уверяет, что из-за своей «ра­кушки» и носа не высовывал, видел — да, но те, у гру­зовичка, и сами внимания ни на что не обращали, сво­им делом были заняты. Так что лично он ничем не рис­кует — хотелось бы верить. Пример с Толяном и «дру­гом его детства» был еще слишком свеж.

Возникшие планы Саватеев захотел немедленно об­судить с Вячеславом Ивановичем. Но на службе теле­фон генерала не отвечал, а мобильник был почему-то отключен. Наверное, занят и хочет, чтобы ничто не от­влекало. Ну, в конце концов, час туда, час сюда — осо­бой роли уже не играл. Но уж очень не хотелось терять времени, раз представилась возможность прощупать неизвестную контору, посмотреть, чем она занимается, поискать тот грузовичок. Надо было только придумать серьезную причину для визита, а то ведь, если там кру­тые ребята, могут запросто и бока намять.

А если проводить мероприятие официально, необ­ходимо обоснование. И без постановления на проведе­ние обыска и допросов сотрудников сервиса с тобой никто и разговаривать не станет — выставят наружу пинком под зад, и все дела. И пока ты будешь оформ­лять документы, постараются избавиться от любых улик.

Или подождать общего решения и нагрянуть уже всем скопом, при поддержке омоновцев? В любом слу­чае сейчас требовалось авторитетное согласие Вячес­лава Ивановича, а его телефоны, как назло, молчали.

Саша Курбатов маялся от нетерпения. Елагин с

Саватеевым его урезонивали, но уже и сами понимали, что действительно теряют драгоценное время. И вот, в очередной раз не дозвонившись до Грязнова, решили действовать на свой страх и риск.

Рюрик предложил такой вариант. Он заезжает на сервис, чтобы узнать, что у них там и как. Мол, поку­пает жилье в этом районе, скажем на Большой Филевс­кой улице, и хочет заранее обеспечить свою машину соответствующим сервисом. Вот и заскочил по дороге выяснить, какие у них здесь услуги, какие расценки, взять нужные телефоны и так далее.

Саша Курбатов тем временем изображает из себя типичного «лоха». То есть он на своей машине проез­жает мимо сервиса и... Что произойдет дальше, надо было еще придумать, найти причину, по которой ма­шина, в буквальном смысле, ни тпру ни ну! Вплоть до чепухи — залить свечи, в которых толстый водила-лю­битель вообще ни черта не смыслит. Перекачал подсос. Уж на то, чтобы изобразить «чайника», у Курбатова способностей хватило бы. Или придумать помудреней, скажем, что-нибудь с разъемом инжектора. Не заводит­ся машина, а причины вроде бы нет, и пока механик в этой электронике до сути докопается, не меньше часа пройдет, и то в лучшем случае. Вот и походить, посмот­реть по сторонам. Правда, многого не увидишь, но для общего представления вполне достаточно. А Сережа, лопушок эдакий, посидел бы пока в салоне или тоже побродил вокруг машины, приглядываясь, что к чему — вдруг тот шофер грузовичка обнаружится, что в зеле­ной бейсболке?

Но главное; чтоб при этом никакой навязчивости. Обычные случайные клиенты, и оба ни фига не секут в машинах. Такой вариант возможен, но даст немного. Все будет зависеть лишь от случая. Зато потом запрос­то на сервис уже не заскочишь — примелькаешься. Что же делать?

В общем, остановились пока на варианте Елагина. «Лоха» изобразить можно всегда, а сейчас лучше «те­атр» отставить в сторону и уступить место «серьезному клиенту» на дорогой иномарке. Вот только где взять такую?

А с таким вопросом надо обращаться к племяннику Вячеслава Ивановича — Денису Андреевичу Грязнову, директору «Глории», у которого в гараже на разные случаи жизни имеются несколько машин — и обычных, разгонных, для сотрудников, и даже одна представи­тельская — «вольво», не говоря о личном директорс­ком джипе «маверик». Денис своим людям не откажет. А вот номер на машине придется оперативно сменить на какой-нибудь нейтральный, но с намеком на крутиз­ну, этим уж обеспечит МУР — с помощью Саватеева. Известно, крутые дяди очень уважают автомобильные номерные знаки с буквами «е», «к» и «х» — мол, «еду куда хочу», а в народе их называют грубей и опреде­ленней. Вот поди и проверь, кому принадлежит.

Короче говоря, к середине дня все было готово к началу операции. И темно-синий «вольво» стоял с кру­тым номером, и Рюрик, неулыбчивый и надменный, в черном кожаном костюме и моднючих штиблетах с ос­трыми и длинными, загнутыми вверх носами, выгля­дел типичным жителем кавказских Минеральных Вод, пожелавшим перенести свой успешный бизнес в столи­цу. И даже Сережа, которому поручили исполнять роль водителя и с почтением посматривать на своего «хозя­ина», получил соответствующий «прикид».

Чтобы избежать случайностей, машину до Кунцева вел Рюрик, а потом за руль пересел Сергей — он имел водительские права, но все его вождение ограничива­лось пока мотоциклом, поэтому рисковать не стоило.

На подъезде к автосервису Рюрик сказал парню:

— Сразу заезжай во двор, потом обойдешь маши­ну, откроешь мне дверь и — отдыхай. Все переговоры буду вести я сам. Ничему не удивляйся, поплевывай себе через губу и вообще — ты служишь хозяину, на осталь­ных кладешь соответственно. Меня зови Рюрик Нико­лаевич, на «вы» и с почтением — я крупный бизнесмен из северокавказской «нефтянки». Это на всякий случай, для информации. А ты работаешь у меня недавно, с месяц, не больше.

На этом инструктаж и закончился.

Они почти сразу обнаружили ослепительно блестев­шую на солнце алюминиевую крышу ангара, в котором располагались автосервис «Маяк» и при нем — ремон­тная мастерская, и подъехали к железным, выкрашен­ным суриком воротам. Они были приоткрыты. За ними маячил охранник в черной форме с какими-то цветны­ми нашивками на предплечьях.

— Нажми сигнал, — сказал Рюрик Сереже.

Тот коротко просигналил. Охранник неторопливо подошел к воротам и распахнул створку пошире, пола­гая, что этого достаточно для машины. Проезжая мимо, Рюрик искоса осмотрел «стража», успел прочитать на золотистом щите, пришитом к рукаву, слово «Русичи» и понял, что это ЧОП такой — частное охранное пред­приятие, осуществляющее по договору с автосервисом его охрану денно и нощно. А мужичок-то крепенький, явно спортивного сложения, причем, скорее всего, из тех, кто в юности с железом играл — квадратный такой.

Помнится, и та секретарша в дирекции театра, и уборщица в клинике довольно внятно смогли описать обоих «спортсменов», а вторая так сразу опознала убий­цу. Что касается Коркина, то его фотографии уже раз­множены по отделам милиции, а вот на второго, пока неизвестного, составлен только фоторобот. Будем на­деяться, похожий. «Русичи», значит... А вообще про­шерстить бы этот ЧОП.

Как и договорились, Сережа «выпустил хозяина» и принялся индифферентно разглядывать окружающую обстановку — подъемники, мойки, несколько станков, стенды диагностики, вокруг которых не то чтобы ки­пела бурная работа, а просто двигались люди и что-то делали. Елагину один из сотрудников показал в глуби­ну ангара, где было застекленное помещение, и он важ­но отправился туда.

К Сереже подошел, вытирая руки ветошью, види­мо, механик. Мельком осмотрел блестящий «вольво» и спросил:

— Есть проблемы, браток?

— У хозяина, — Сережа кивнул вдогонку ушедше­му Елагину. — У меня — нет.

— Крутой хачик?

— А то.

— Оно и видно, — вздохнул работяга. —Тянут они нашего брата в хвост и гриву... Твой-то не обижает?

— По-разному...

— Да-а... а такой номерок стоит в ГАИ до тысячи баксов.

— Не знаю, я недавно.

Механик уже без всякого интереса окинул его взгля­дом, сплюнул и отошел со словами:

— Оно и видно...

Генерал Грязнов подъезжал к автосервису, погля­дывая по сторонам в поисках наиболее удобного места для «происшествия» с его личным джипом «мерседес-бенц». И тут его достал наконец телефонный звонок мобильника, валявшегося на правом сиденье. Его Вя­чеслав Иванович сознательно игнорировал последний час с небольшим — мешал, отвлекал от нужных мыс­лей. А теперь почему-то взял и включил.

— Грязнов, слушаю, — пророкотал басом.

— Ну, Вячеслав Иванович, ну так же нельзя! Мы тут решения принимаем, а вас нет! Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось, делом надо заниматься, Саватеев, а не звонками. Чего у тебя?

— Елагин с парнем сейчас в автосервисе...

— В каком?! — заорал Грязнов.

— На Молдавской.

-—• А какого черта он там делает? И что за парень там с ним?

— Так мы ж ни вчера, ни сегодня утром не могли до вас дозвониться, вот и решили действовать... А па­рень — это один из тех, который видел водителя грузо­вичка. Ну который те мотоциклы возил.

— «Который», «который»! — взорвался Грязнов. — Ну ребята! Ну черт бы вас! Я ж почти приехал! Ах, ка­кую вы мне красоту испортили!.. Я ж такое придумал... Ну, ей-богу, что за самодеятельность! Он на связи? Я имею в виду Рюрика? Давай срочно его номер!

Николай продиктовал, а Грязнов отключился от него и тут же набрал Елагина. И когда тот отозвался, быстро и негромко заговорил:

— Значит, так, слушай меня внимательно. Искомые мотоциклы, скорее всего, находятся рядом с тобой. Ты их не ищи, но и не делай удивленных глаз, если нечаян­но углядишь. Дальше... Оба спортсмена — понимаешь, о ком речь, — тоже где-то рядом с тобой. Встретишь — никак не реагируй. Мальца своего срочно убирай отту­да. И вообще сам тоже не задерживайся. И черт же тебя туда понес! Ладно, встречаемся у Дениски. Ну ребята... ну ребята...

А чего теперь было колготиться, когда тщательно и хитроумно продуманная генералом комбинация разва­лилась, так и не начавшись! Уж он-то старался, заранее мысленно проигрывал, как будет валять дурака, изоб­ражая тупого генерала из «ментовки», который ехал по личной надобности в Центральную клиническую боль­ницу, которую все вокруг по старой памяти все еще называют «кремлевкой», да вот и застрял по неизвест­ной причине буквально напротив сервиса. Давай, ре­бята, наваливайся, помогай милиции, а то хуже будет. Да им и объяснять особо ничего не требовалось, сами понимать должны, чей интерес обслуживают. Ну а ге­нералу, раз уж занесла его сюда нелегкая, не грех и «по фирме пройтись», поглядеть, чем люди дышат, а мо­жет, у них и вопросы какие к «руководству» возникнут, отчего ж не ответить? Не посоветовать, не подсказать? Но милицейский генерал, начальник важного управле­ния в Министерстве внутренних дел — это весьма серь­езное лицо, даже и заехавшее сюда случайно.

А вот кого изображает там Елагин, вопрос непонят­ный и наверняка спорный. Тем более вместе с мальчиш­кой, которого, хотя бы и случайно, мог запомнить кто- то из преступников. Есть ведь уже одна совершенно неоправданная жертва, так какого ж черта они себе ду­мают?..

Но раз уж ребята там, нагнетать обстановку соб­ственным появлением Вячеслав Иванович не стал. Это похоже на явный перебор. Жаль, хорошую игру сорва­ли! И ведь кончится тем, что теперь — хочешь не хо­чешь — придется проводить чуть ли не войсковую опе­рацию. С одной стороны — эти «русичи», что обосно­вались на «Павелецкой», а с другой — их обслуга. Или, возможно, они как раз и есть те куда более серьезные «дяди», которых сами «русичи» и обслуживают. Но об­кладывать их, как стаю волков, придется одновременно и со всех сторон, не оставляя прохода между флажками. Словом, «идет охота на волков, идет охота», но уже без всякого снисхождения к «санитарам природы»...

Такие вот сердитые мысли бродили в голове Вячес­лава Ивановича, когда он, развернув свой джип и с со-жалением отказавшись от совета давнишнего Санино­го приятеля Юрия Федоровича, нередко выручавшего своих знакомых нужными рецептами по автомобиль­ной части, отправился обратно в центр, в агентство «Глория». Размышляя с утра, вспомнил об этом чело­веке Грязнов — Саня о нем много веселого обычно рас­сказывал. Ну и позвонил, объяснил свою оперативную нужду. А Юрий Федорович всего-то и спросил, какая машина, а затем с ходу дал совет — максимально осла­бить разъемник у инжектора. Машину тряханет, кон­такт нарушится, тут она и встанет, и никакими пинка­ми ее не заставишь завестись, пока «не дотумкаешь», по какой причине стоим. Это ж электроника, по-своему — мистика, можно сказать. Зато никакого злого умысла — исключительно случайность, недосмотр. Фигня, в сущности, а насколько удобная! Ладно, при­дется оставить «профессиональный совет» до следую­щей острой необходимости.

Не знал того Вячеслав Иванович, что затеянный им спектакль мог бы сорваться с легкостью необыкновен­ной и превратиться в неприятный фарс. Ведь примерно в том же ключе, имея в виду «машинные неприятнос­ти», рассуждал и Саша Курбатов. И лишь отдав на се­годня пальму первенства Рюрику Елагину, он избавил и себя, и генерала Грязнова от явного конфуза. Это ж представить: явились на сервис сразу двое — генерал и крутой, и у обоих общий диагноз, да кто ж такому по­верит?..

 

 

Владимиру Поремскому потребовалось сочинить небольшую историю о том, что он совершенно неожи­данно встретил в Питере бывшего сослуживца своего отца, которого пообещал вечерком навестить. Может и задержаться со стариком. Это он придумал потому, что знал практически наверняка, что не успеет вернуться на «перекличку», которой Меркулов взял за правило заканчивать каждый рабочий день в командировке, подводя промежуточные итоги. Ну один-то разок мож­но, решил он, имея в виду потратить сегодня время не только на удовольствия. Правильнее сказать, «не столько», ибо надеялся выжать из информатора, точ­нее, информаторши максимум полезных для следствия сведений. Совместив, таким образом, приятное с необ­ходимым. Но ставить об этом в известность Меркуло­ва или Гоголева он посчитал невозможным — в луч­шем случае назовут авантюристом, а в худшем запре­тят и думать. А он уже обещал. И девушка, поди, исто­милась в ожидании...

Владимир и не догадывался, что его торопливость, как бы оправдывающая хитроумную уловку, вообще не потребовала у старших товарищей умственного напря­жения для разгадки не бог весть какой тайны. Виктор Петрович, еще за годы работы в городском уголовном розыске привыкший все нужное держать под собствен­ным контролем, знал, где сегодня был молодой москов­ский «важняк» — сам же ведь и рекомендовал ему, с кем лучше общаться в дирекции Мариинского театра. По­нимал и главное: многое в театре открывается разве что при личном общении, в котором обаяние следователя играет иной раз первостепенную роль. Ну вот и пусть себе общается.

Так он потом уже, после ухода Поремского, объяс­нил свою позицию недовольному Меркулову — зам генерального прокурора терпеть не мог каких-либо нарушений установленных им планов. Владимиру же, в свою очередь, узнав адрес, по которому тот намере­вался ехать, посоветовал, какими наиболее удобными видами транспорта добраться в это самое Автово, на улицу Новостроек. Прямо как план на местности изоб­разил. И добавил, причем без всякого подтекста, что, если придется задержаться допоздна, лучше в гостях и заночевать, а то ночью в незнакомом городе запросто можно нарваться на ненужные неприятности. Бандитс­кий все ж таки Петербург! Но это он уже просто разыг­рывал гостей.

Однако его совет пришелся Поремскому весьма кста­ти: каждый юрист знает, что добыча необходимых све­дений — процесс нередко длительный и скрупулезный.

Меркулов, выслушав объяснения Гоголева, лишь усмехнулся:

— Ты чего думаешь, Витя, я такой уж безнадежный сноб? Да Саня на моих глазах вырос! Человеком стал! Генералом! Или тот же Вячеслав... И я, ты считаешь, не знаю, чем они все постоянно и весьма охотно, между прочим, грешат, сукины дети? Знаю. И могу только старчески ворчать по этому поводу. А этот Владимир — точная копия, черт возьми, юного Турецкого. И прой­доха, и талантливый... А, Бог ему судья. Уж не я-то, во всяком случае...

А Поремский в это время пересаживался с одной ветки метро на другую, стараясь сохранить в целости хрупкие стебли каких-то экзотических, невиданных им прежде, лилово-палевых, в мелкую золотистую крапин­ку, словно Дашины веснушки, цветов, которые он ста­рательно ограждал от тесноты в толпе возвращающих­ся домой питерцев. И думал о том, какой он все-таки хитрый и предусмотрительный.

«Девушка» действительно истомилась. Бог знает, что она себе успела надумать, нафантазировать, от чего позже трезво отказалась, отчетливо представляя соб­ственные недостатки, как, впрочем, и некоторые дос­тоинства, которые, конечно, могут, но, увы, совсем не­надолго, привлечь внимание мужчины, и общий счет у нее, видимо, оказался не в ее пользу. Вот и пригорюни­лась было. А тут— он. Да с какими цветами! Это ж орхидеи, мама родная! И где ж только такие?..

Короче, восторгу не было предела. Как и всему ос­тальному, что немедленно и продиктовал этот неопи­суемый восторг, приведя в действие мощные взаимные пружины. Вмиг отпущенные на волю страсти достигли такого накала, что, превратись они хотя бы на корот­кое время в электрический ток, запросто вспыхнул бы праздничной иллюминацией небольшой провинциаль­ный город.

Надо полагать, город озарил-таки своим светом окрестности. Потому что, придя в себя где-то в середи­не ночи, Владимир не без удивления обнаружил, что за окном — белый день. Ну, может, не совсем «белый», но что не ночь — абсолютно точно. А он и Дарья, раскре­пощенные до изумления, на смятых, скомканных про­стынях — у всего мира как на ладони.

Да, таким вот образом и произошло его знакомство со знаменитыми петербургскими белыми ночами. И он наконец понял Пушкина с его «сижу, читаю без лампа­ды», с его страстной любовью к театру, где тебя всегда ожидает подарок, наконец, к тем изумительным женс­ким ногам







Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 412. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Ситуация 26. ПРОВЕРЕНО МИНЗДРАВОМ   Станислав Свердлов закончил российско-американский факультет менеджмента Томского государственного университета...

Различия в философии античности, средневековья и Возрождения ♦Венцом античной философии было: Единое Благо, Мировой Ум, Мировая Душа, Космос...

Характерные черты немецкой классической философии 1. Особое понимание роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Классические немецкие философы полагали, что философия призвана быть критической совестью культуры, «душой» культуры. 2. Исследовались не только человеческая...

Разработка товарной и ценовой стратегии фирмы на российском рынке хлебопродуктов В начале 1994 г. английская фирма МОНО совместно с бельгийской ПЮРАТОС приняла решение о начале совместного проекта на российском рынке. Эти фирмы ведут деятельность в сопредельных сферах производства хлебопродуктов. МОНО – крупнейший в Великобритании...

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕНТРА ТЯЖЕСТИ ПЛОСКОЙ ФИГУРЫ Сила, с которой тело притягивается к Земле, называется силой тяжести...

СПИД: морально-этические проблемы Среди тысяч заболеваний совершенно особое, даже исключительное, место занимает ВИЧ-инфекция...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.014 сек.) русская версия | украинская версия