Воспоминание-экран (souvenir-écran) и теоретическое представление метахо́ры в психоанализе Лакана

Лакановское понятие экрана является одной из тех метафор, которая указывает на социально-пространственный контекст разворачивания психоаналитической мысли и выводит нас на «обратную» сторону психоаналитического дискурса. Как и зеркало, экран является не только психоаналитической категорией, но и объектом действительной социальной практики, идеальная форма которого определяется историей его использования в общественном бытии.

Примечательно, что слово «ecran» появляется во французском языке в XIV-м столетии в значении ширмы, заслонки, «щита для защиты от жары или света» [4, с. 441]. В этом же значении оно позже приходит в русский язык (например, каминный экран – ширма для защиты от жара, исходящего из растопленного камина) [3, с. 516]. Однако с начала XX-го века слово экран приобретает новое значение, ассоциирующееся с кинематографическими и прочими проекционными практиками: «Устройство, на поверхность которого проецируются изображения диапозитивов, фильмов» [4, с. 441] [5, с. 559-60]. Таким образом, налицо выражение в языке результатов пространственной трансформации: если изначально экран как пространство использовался для установления ограничения, запрета, защиты, то с возникновением пространственных отношений капитализма, а также – с изобретением электрического освещения и проекционного оборудования, его использование приобретает двоякий смысл. С одной стороны, экран становиться местом репрезентации (проекции), производства видимого образа; с другой стороны, белое полотно выполняет также функцию скрытия – скрытия цветовых и архитектурных «неровностей», которые могут, так или иначе, нарушать этот процесс. Экран по-прежнему несет защитную функцию: он «защищает» образ от окружающего его социального пространства, однако очевидно, что его репрезентативные возможности выходят на первый план. Можно сказать, что с появлением кинематографических проекционных технологий скрытие стает скрытием-репрезентацией.

В дискурсе Лакана понятие экрана впервые появляется как элемент перевода фрейдовского понятия Deckerinnerung [9, с. 22][14, с. 142]. На русский язык этот термин у разных авторов переводится как «маскирующее воспоминание» [2] или «покрывающее воспоминание» [6]. Само слово Deckerinnerung было составлено Фрейдом из двух слов: Deck («палуба», «уровень», «крышка») и Erinnerung («воспоминание», «размышление») и введено в психоаналитический дискурс в 1899-м году в статье «О маскирующем воспоми­нании» («Über Deckerinnerungen»). Этим понятием Фрейд обозначает «детское воспоминание, характеризующееся одновременно и особой ясностью, и очевидной незначительностью содержания. Подобно симптому, маскирующее воспоминание — это компромиссное образование между вытеснением и защитой» [1, с. 113]. Покрывающее воспоминание скрывает собой травму и является реализацией механизма смещения (Verschiebung), «основанного на переходе ощущения напряженности со значительных на малозначимые представления по ассоциации» [2]. Таким образом, во фрейдовском понятии смысловой акцент сделан именно на маскировке, скрытии, защите, хотя также в нем прослеживаются уже и идеи медиации: покрывающее воспоминание позволяет осуществиться ассоциативному переходу, ведущему к психологической разрядке.

Лакан переводит фрейдовское Deckerinnerung как souvenir-écran, при этом в значительной степени меняя смысл изначального понятия. Буквально это словосочетание можно перевести как «воспоминание-экран», что привлекает весь обозначенный мной выше спектр пространственных коннотаций. При этом Лакан, как и в случае с означающим, утверждает, что именно такой смысл это понятие изначально имело у Фрейда [9, с. 392]. С таким утверждением можно было бы согласиться, если бы понятие экрана понималось и использовалось Лаканом исключительно в первом смысле этого слова, т.е. как защитная заслонка, призванная отражать различного рода негативные воздействия. Однако уже с первых семинаров Лакан начинает употреблять понятие экрана в контекстах, которые явно намекают как раз на второй смысл этого слова, то есть на экран как проекционную поверхность, натянутое полотно.

Хотя в первом и втором семинаре Лакан еще использует экран в значении защитного воспоминания [9, с. 22] [14, с. 142], уже в третьем семинаре экран употребляется им в значении поверхности, на которую «проецируются в качестве изображений недифференцированные переживания субъекта» [15, с. 200]. Далее в том же семинаре Лакан говорит о том, что куртуазные отношения времен средневековья все более и более отчуждаются, становясь из нормы поведения нормой поведения на экране. Куртуазная «игра» приобретает все более и более внешний характер, поддерживая «диффузный» мираж. Эти отношения превращаются «в отношения зрителя в кинозале к изображению, которое находится на экране и с которым все взаимодействуют, принимают в нем участие» [Там же, с. 446]. В данном пассаже Лакан буквально объединяет представление о фантазме как экране (куртуазные отношения как экран, скрывающий сексуальность) с пространственной практикой кинематографа, причем делает это таким образом, что последняя представляется лишь в качестве реализации принципа экрана, существующего в культуре вне и помимо самой материальной практики экрана, и даже до ее появления. Далее там же Лакан углубляет данную пространственную метафору, говоря уже о неком «светящем экране» (l'écran lui) как о поверхности, позволяющей нам увидеть персонификацию (personnaison[3]) субъекта [Там же, с. 478-79]. Таким образом, экран как проекционная поверхность репрезентации представляется в качестве одного из механизмов становления субъекта. Субъект производит свою персонификацию посредством экрана. Также Лакан рассматривает в качестве экрана слово-шифтер «кто» в словосочетании «ты являешься тем, кто будет следовать за мной повсюду» [Там же, с. 492, 502]. Это слово является «неким третьим», на которого проецируется определенное представление о субъекте второго лица, то есть о «ты».

В четвертом семинаре Лакан идет дальше. Он утверждает, что экран является фетишем (понятие, заимствованное, по собственному признанию Лакана, у Маркса) и тут же связывает его с фрейдовским Deckerinnerung [12, с. 13]. Субъект конституируется за счет экрана [Там же, с. 91], при этом воспоминание-экран действует как метонимия истории субъекта, точка в которой история «указывает на свое окутанное вуалью, отсутствующее продолжение», фетиш [Там же, с. 122]. Таким образом, репрезентация (экран как фетиш) связана со скрытием (травмы, истории, а также нехватки и фаллоса [Там же, с. 245]), а также, косвенным образом – с репрезентацией скрытия. При этом Другой показывает субъекту с экрана ту роль, которую субъект должен играть в воображаемом. Экран выполняет функцию превращения (символического) Другого в маленького другого, в объект, который указывает субъекту дорогу его желания [Там же, с. 326] (в этом отношении его функция очень напоминает функцию зеркала, что дает нам повод для проведения параллелей между этими двумя понятиями, равно как и между двумя материальными практиками). Это очень важный для нас пассаж, поскольку он непосредственно перекликается с дискурсом психологизации кинематографа в начале XX-го века (как я постараюсь продемонстрировать далее). Не случайно в этом же семинаре Лакан снова обращается к метафоре кинематографа, утверждая, что в воспоминании-экране объекты и персонажи «замораживаются» как при остановке «кинематографического движения» [Там же, с. 92]. То же происходит в шестом семинаре: объясняя механизм работы перверсии, Лакан говорит, что на экране разыгрывается фантазия извращенца; происходящее на экране должно возбудить в зрителе желание, так же, как трейлер фильма в кинотеатре возбуждает в нем желание вернуться на следующей неделе [13, с. 459]. Патрик Брун, анализируя с лаканианских позиций кинематограф Криса Маркера, отмечает, что воспоминание-экран – это остановка потока истории. Если история субъекта – это фильм, то воспоминание-экран – это его отдельный кадр: «Как моментальная фотосъёмка, замораживающая и фиксирующая последовательность кинематографического движения, движение памяти останавливается, застывает на изображении, которое фиксирует субъекта в его фантазме» [7, с. 151]. Таким образом, лакановская кинотеория сегодня подходит к анализу кинематографа, используя психоаналитические понятия, зарождение которых только и стало возможным благодаря кинематографу.

В десятом семинаре Лакан снова возвращается к понятию экрана, на этот раз употребляя метафору рентгеновского экрана в отношении проекции фантазматического объекта [11, с. 61]. При этом там же он говорит, что в качестве экрана выступает траур по умершему [Там же, с. 161].

На мой взгляд, наиболее резонансные и противоречивые мысли в отношении экрана Лакан высказывает в 11-м и 13-м семинарах. Так в 11-м семинаре он, с одной стороны, продолжает придерживаться представления о фантазме как экране, скрывающем травматическую точку соприкосновения субъекта с реальным [16, с. 71], а с другой – употребляет экран в буквальном значении пространства, на которое проецируется свет [Там же, с. 106]. В рамках именно этого семинара Лакан читает несколько ставших знаменитыми лекций, объединенных общей темой противопоставления оптического и скопического, а также развития таких понятий, как взгляд, картина, экран и т.д. Здесь пространственные интуиции Лакана проявляют себя наиболее отчетливо, однако в то же время именно здесь пространство репрезентации окончательно становиться заложником психоаналитического дискурса, утрачивая свою социально-историческую специфичность. Я уже подробно останавливался на анализе некоторых отрывков этого семинара в рамках своего доклада «Политика взгляда II» (http://vk.com/doc-80078675_346990427?dl=76e621380f1365c718), поэтому сегодня не буду на них задерживаться. В общих чертах следует сказать, что по мысли Лакана экран является тем элементом визуального поля, который опосредует картину и взгляд (источник света). При этом экран является степенью непрозрачности, замутненности взгляда. Можно сказать, что экран скрывает и одновременно отражает собой взгляд, при этом его функцией является удержание внимания. «Я» находит себя в картине в качестве экрана, в качестве пятна, отражающего свет [Там же, с. 108-10]. Экран – это также маска, скрывающая взгляд, пространство медиации, посредничества (médiation). Экран «восстанавливает вещи в их реальности», показывая объект, но скрывая источник света (взгляд) [Там же, с. 121-24]. Можно заметить, как в данных отрывках Лакан максимально дистанцируется от социально-пространственной метафоры кинематографа, апеллируя к более универсальным оптическим законам. Если до этого понятие экрана имело явно кинематографические коннотации, то здесь оно становиться более «инертным», абстрактным и лишенным какого-либо социально-исторического контекста.

Наконец, в 13-м семинаре Лакан обобщает свои мысли относительно экрана. Он утверждает, что «то, что видимо, не обнаруживает, но скрывает» [17, с. 217]. При этом экран представляет собой скрывающее пространство, которое, в то же время, нечто производит, а именно – видимость. Само наличие экрана, поэтому является поводом для сомнения, сомнения в видимости; следовательно, экран располагается в центре аналитического опыта [Там же]. Экран представляет собой объект особого порядка, выполняющий функцию преграды, но, в то же время – опосредования между субъектом и миром [Там же, с. 304]. Функция экрана – изображать и скрывать одновременно, выдавать репрезентацию за репрезентанта [Там же, с. 273], поддерживать видимость [Там же, с. 274]. Лакан обращается к еще одной пространственной метафоре – волшебного фонаря, при этом утверждая, что структура отношения экрана и означающего «присутствует на протяжении веков» [Там же, с. 318]. На данном этапе напрашивается аналогия между экраном и Эго, которое, как мы помним, также является особым воображаемым объектом, опосредующим отношения субъекта и реальности [8, с. 52]. Данная аналогия подтверждается утверждением Лакана о том, что «Эго играет роль экрана в отношении к реальности, такой, как я ее представил в моей схеме Z, в отношении к… Другому с большой буквы Д» [10, с. 323].

Кульминацией трансформации фрейдовского Deckerinnerung в лакановском дискурсе становится утверждение Лакана о том, что немецкое слово «Deck» совершенно аналогично по значению французскому «écran» [17, с. 392]. Такое утверждение, как я продемонстрировал, является справедливым лишь отчасти, то есть только в том случае, когда данное слово употребляется в значении «ширмы», «перегородки», «щитка». Однако даже беглый анализ тех смыслов, которые Лакан вкладывает в свое понятие экрана (скрытие-репрезентация, маска взгляда, отражающая пластинка на пути света, поверхность, на которую проецируются фантазмы) дает понять, что лакановское понятие далеко уходит от фрейдовского, обогащая его специфическими социально-пространственными коннотациями (перекрытие источника света, проецирование изображения как в кинофильме, рентгене или волшебном фонаре, пространственная медиация и так далее).

Таким образом, можно заключить, что после появление кинематографа экран (как слово) приобрел новое значение, связанное с новым способом его социально-пространственного применения. То есть, появился кинематограф, сделавший определенную экранную практику повсеместной, а потом эта экранная практика стала уже настолько устоявшейся и общепринятой, что даже отразилась в а) словарном значении слова; б) значении психоаналитического термина Deckerinnerung (у Фрейда), который превратился в souvenir-écran (у Лакана). В этом последнем понятии Лакан в психологизированном виде представляет противоречивость экрана (во втором значении) как пространства скрытия-репрезентации, скрывающей репрезентации. Мое предположение заключается в том, что кинематограф как практика повлиял на возникновение определенного (психо)логического понятия, а потом был «скрыт», стал инвертированным воплощением экрана уже как категории (стандартная лакановская процедура).

Для Лакана экраном является, с одной стороны, вся реальность, отражающая взгляд и скрывающая травматичность реального, а с другой – эго, представляющее собой отчужденного воображаемого зеркального двойника субъекта, на которого проецируются его желания в форме фантазий. Ключевыми функциями экрана являются, при этом: 1) скрытие (в смысле защиты), 2) производство видимости, репрезентации, а также 3) медиация. Как мы заметили ранее, именно эти три функции являются характерными для метахоры как пространственной процедуры: в ней производиться определенная видимость (образ), которая скрывает собой пространство, при этом выступая в качестве топоса обмена значениями, смыслами, нравственными и прочими идеалами, т.п. При этом наше предположение о том, что именно кинематограф является тем «родовым» пространство, через которое реализуется метахора, в котором вырабатываются главные механизмы и принципы ее реализации, косвенным образом подтверждается: Лакан, до того, как представить экран в качестве абстрактной психоаналитической категории, явно заимствует это понятие из социально-пространственной практики кинематографа. Таким образом, мы можем утверждать, что метахора, являющаяся свойством социального пространства при капитализме, в лакановском психоанализе интернализируется, обретая свою категориальную формализацию и представляется в качестве универсальной внеисторической функции структуры субъекта.

Лакановский дискурс в этом отношении выступает для нас одновременно и скрытием, теоретической фетишизацией социального пространства экрана, и важным свидетельством, указывающим на способ функционирования экрана по отношению к субъекту и скрываемому/репрезентируемому пространству. Замечая скрытие, функцию которого экран производит по отношению к пространству, Лакан, тем не менее, сам допускает скрытие, причем в двух измерениях: с одной стороны, он скрывает действительную генеалогию понятия воспоминание-экран, подменяя фрейдовский термин совершенно новым понятием; с другой стороны, он последовательно скрывает экран как социальное пространство, представляя его в качестве психологической категории, существующей, по видимости, вне какой бы то ни было исторической общественной практики.

 

1. Лапланш Ж. Понталис Ж.-Б. Словарь по психоанализу / Ж. Лапланш Ж.-Б. Понталис. – М.: Высшая школа, 1996.

2. Луков Вал. А. Луков Вл. А. Фрейд: жизнь и труды год за годом [Электронный источник] / Вал. А. Луков Вл. А. Луков. – Режим доступа: http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/textbooks/Freud/.

3. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка [Текст] / М. Фасмер, пер. с нем. и дополнения О. Н. Трубачева. – М.: «Прогресс», 1987. – Т. 4. – 864 с.

4. Черных П. Я. Историко этимологический словарь современного русского языка [Текст] / П. Я. Черных. – М.: «Русский язык», 1999. – Т. 2. – 560 с.

5. Шапошников А. К. Этимологический словарь современного русского языка [Текст] / А. К. Шапошников. – М.: «Флинта», «Наука», 2010. – Т. 2. – 576 с.

6. Юран А. Пространство и время в психоанализе [Электронный источник] / А. Юран. – Режим доступа: http://prev.lacan.ru/articles/space_and_time.html.

7. Brun P. Un souvenir-écran projeté [Текст] / P. Brun // Cinémas: revue d'études cinématographiques. – vol. 17. – n. 1, 2006. – p. 144-164.

8. Evans D. An introductory dictionary of Lacanian psychoanalysis / D. Evans. – London: Routledge, 1996. – 241 c.

9. Lacan J. Écrits technique / J. Lacan. – 500 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/01_ECRITS_TECH_53_54_AFI.DOC.

10. Lacan J. Intervention sur l’exposé de Monsieur Hesnard: «Réflexions sur le Wo Es war, soll Ich werdern de S. Freud» [Текст] // J. Lacan. – Paru dans La psychanalyse, 1957. – n 3. – p. 323–324.

11. Lacan J. L angoisse / J. Lacan – 429 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/10_L_ANGOISSE_62_63_AFI.DOC.

12. Lacan J. La relation objet / J. Lacan. – 362 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/04_LA_RELATION_OBJET_56_57_.DOC.

13. Lacan J. Le désir et son interprétation / J. Lacan – 536 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/06_DESIR_ET_SON_INT_58_59_A.DOC.

14. Lacan J. Le moi / J. Lacan. – 375 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/02_LE_MOI_54_55_SEUIL.DOC.

15. Lacan J. Les psychoses / J. Lacan. – 595 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/03_LES_PSYCHOSES_55_56_AFI.DOC.

16. Lacan J. Les quatre concepts fondamentaux de la psychanalyse / J. Lacan. – 326 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/11_LES_4_CONCEPTS_64_65_AFI.DOC.

17. Lacan J. Objet de la psychanalyse [Электронный источник] / J. Lacan. – 426 c. – Режим доступа: http://boutinjt.free.fr/lacan/SEMINAIRES/13_L_OBJET_DE_LA_PSYCHANALY.DOC.