Надпись на футболке. Дрыхла я аж до девяти утра, и это понятно, учитывая, что в постель я попала в шестом часу

 

Дрыхла я аж до девяти утра, и это понятно, учитывая, что в постель я попала в шестом часу. Сознание все еще плавало в пушистых облаках, поэтому я сразу потопала к мистеру Кофе.

– С добрым утречком, мистер Вонг. – Голос мой звучал грубовато, как и положено голосу человека с хроническим недосыпанием.

Потянувшись к мистеру Кофе, я заметила лежавшую на нем сложенную в несколько раз записку. Какой он все-таки романтик. Я развернула первый сгиб.

«Как можно назвать частного детектива, который никогда не сдается?»

Хм. На ум пришло сразу несколько вариантов. Агрессивный. Надежный. Несгибаемый Однако что-то мне подсказывало, что правильного ответа в моем списке нет. Я развернула записку до конца.

«Труп».

Черт. Надо было остановиться на односложных эпитетах. Преступникам длинные слова не по душе.

Какой бы поучительной ни была записка, мне нужно было переделать кучу дел – надо разрушить столько жизней, а времени так мало! – и купить новые замки. Я включила кофеварку, что давало мне около трех минут свободного времени, и решила потратить их на то, чтобы пописать. Но, как только я прошла мимо входной двери, кто-то постучал. Я остановилась, огляделась по сторонам, подождала несколько секунд. Очередной стук в дверь эхом раздался в моей квартирке.

На цыпочках я подошла к двери, мысленно обещая себе взбеситься, если тот, кто за дверью, уже пришел меня убить, и посмотрела в глазок. Две женщины, в руках у каждой – по Библии. Я вас умоляю! Хуже маскировки я еще не видела. Зуб даю, они профессиональные наемницы, посланные сюда, чтобы всадить мне в голову пару пуль еще до полудня.

Однако был только один способ убедиться. Вставив конец дверной цепочки в положенное отверстие, я приоткрыла дверь. Та, что постарше, перешла сразу к делу:

– Доброе утро, мэм. А вы заметили, как не здоров нынче мир наш?

– Эм-м…

– Что болезни и недуги заполонили каждый уголок зеленых пастбищ Господних?

– Ну, как бы…

– Мы пришли, чтобы заверить вас: так будет не всегда. – Открыв Библию, она принялась водить пальцем по строчкам.

Вот он – мой шанс заговорить!

– Значит, вы тут не за тем, чтобы меня убить?

Женщина оторвалась от страницы, нахмурила тонкие брови, переглянулась со своей спутницей и проговорила:

– Простите, я вас не понимаю.

– Ну… убить меня. Замочить. Приставить пистолет к виску и…

– Мне кажется, вы нас с кем-то пере…

– Минуточку! Никуда не уходите! – Я закрыла дверь, чтобы снять цепочку, а когда снова открыла, гостьи настороженно отступили на шаг. – Так вы не убийцы?

Обе покачали головами.

– Вы свидетели Иеговы? Обе кивнули.

Это могло быть мне на руку. Возможно, им известно то, что неизвестно мне.

– Чудненько. Позвольте поинтересоваться, – сказала я, пока та, что помладше, прячась за спиной у старшей, разглядывала мой наряд из футболки с цитатой группы «Blue Oyster

Cult»

[14]

, которая советовала не бояться ангела смерти

[15]

, и боксеров в клеточку, – как

свидетели Иеговы, что конкретно вы видели?

– Ну-у, если вы посмотрите вот сюда… – Старшая опять принялась листать свою Библию. – Быть свидетелем – значит взять на себя долг отгородиться от грешников, очистить общество от злых людей и…

– Ясно-ясно, все это потрясающе, – перебила я, махнув для убедительности у нее перед носом. – Но мне надо знать, можете ли вы действительно видеть, то бишь быть свидетелями,

– пояснила я, изобразив в воздухе кавычки, – демонов?

Мои гостьи переглянусь, но на этот раз, почувствовав наконец уверенность и распрямив плечи, заговорила младшая:

– Демоны суть падшие ангелы, примкнувшие к Сатане, который правит миром в наши темные дни. Долг наш – оставаться целомудренными, не терять веры своей и…

– Вы видели хоть одного из них? – опять перебила я. Да уж, меня точно никогда не пригласят посетить службу.

– Видели? – озадаченно переспросила старшая.

– Ну да, лично, собственными глазами. Опять они синхронно покачали головами.

– В физическом смысле – нет, но если вы посмотрите на этот абзац…

Господи, да она просто обожает свою Библию. Я-то Библию читала и вполне способна понять, что за послания в ней содержатся, но сейчас у меня нет на это времени. Мои три минуты наверняка истекли.

– Без обид, но – при всем уважении – толку от вас маловато.

Я закрыла дверь, успев немного расстроиться из-за замешательства, отразившегося на их лицах. А ведь я лишь надеялась, что, возможно, они наткнулись на одного-двух демонов во время своих нескончаемых рейдов по городу. Если я с этим один на один, если Рейеса действительно больше нет, то мне нужно знать, как вычислить демонов. Но, разумеется, Рейес никуда не делся. Просто не мог, и точка.

Выходя из дома, я думала о том, что не зря среди людей бытует выражение «отрицание очевидного».

 

 

 

Час ушел на то, чтобы приволочь мой бескостный организм в офис, и вот я стою и

любуюсь нарядом Куки. Фиолетовый свитер и красный шарф. Как тут не распереживаться? Но я старалась сохранять спокойствие.

Она оторвалась от компьютера:

– Я связалась с сестрой Джанель Йорк. Она ехала домой, но любезно ответила на несколько моих вопросов.

Круто.

– И? – спросила я вслух, наливая себе кофе. Исключительно потому, что три чашки – это же капля в море.

– Она сказала, что после переезда Мими в Альбукерке Джанель всерьез увлеклась наркотиками. Родители думали, что это все из-за разлуки подруг, но, когда я спросила о Хане Инсинья, сестра Джанель ответила, что пыталась поговорить с ней об исчезновении Ханы. Джанель, Мими и Хана учились в одном классе. Однако при одном только упоминании Джанель пришла в ярость и потребовала больше не произносить при ней имени Ханы.

– Да уж, странная реакция на невинный вопрос.

– И я так подумала. Помнишь Гарри? Кузен Уоррена, который постоянно просит денег?

– Ага.

– Тупик. Он уже больше месяца в Вегасе. Работает в казино, где в карты играют.

– А бывают казино, где в карты не играют?

– Еще я говорила с женой убитого продавца машин, – продолжала Куки, полностью меня игнорируя.

– Уработалась, наверное.

– Она говорит то же самое, что и Уоррен. Муж стал отдаляться, постоянно ходил подавленный, вечно о чем-то беспокоился и рассказывал странные вещи. – Мои брови вопросительно поползли вверх, и она объяснила: – Говорил, что иногда наши грехи слишком велики, и их нельзя простить.

– Какого черта они там натворили? – подумала я. Естественно, вслух. Куки покачала головой.

– Ах да, и еще она думает о том же, о чем и Уоррен. Что у ее мужа была интрижка. Она сказала, что из их сбережений не раз пропадали крупные суммы денег. Я заверила ее, что никакой интрижки у ее мужа не было.

Я бросила на нее скептический взгляд.

– Если у него не было интрижки с Мими, это еще не значит, что у него не было интрижки с кем-нибудь еще.

– Знаю, но по этой женщине словно каток проехал. Не хотелось усугублять ее страдания. И я уверена, у него не было никакой интрижки. Кстати, о попавших под каток. Ты как? – спросила Куки, хмурясь от беспокойства.

– Это я-то попала под каток? – переспросила я, притворяясь обиженной. – Я в полном порядке. Солнце светит, суперклей держит. О чем еще просить девушке?

– О мировом господстве?

– Неплохо бы, но… Ты с Эмбер сегодня говорила? Куки тяжело вздохнула.

– Похоже, в эти выходные отец ведет ее в поход.

– Классно. В походах весело, – прокомментировала я как можно беспристрастнее. Я понимала, что именно в этих новостях расстраивает Куки, но решила не заострять на этом

внимание. Когда Эмбер уезжает к отцу, Куки впадает в нечто вроде депрессии. Приходит пятница – все снова как прежде. Но на этот раз счастливой версии Куки придется ждать до конца выходных. И я ей очень сочувствовала.

– Наверное, – уклончиво отозвалась она. – Ты выглядишь уставшей. Я взяла пару папок с ее стола.

– Ты тоже.

– Есть немного, но ведь это тебя вчера чуть не убили.

– В этой конкретной ситуации слова «чуть не убили» весьма уместны. Я планирую кое- что проверить, а потом, наверное, поеду в Таос поговорить с родителями Кайла Кирша. Можешь позвонить им и убедиться, что они будут дома к моему приезду?

– Конечно. – Куки опустила взгляд и принялась просматривать какие-то бумаги. – Он выжил, кстати, – сказала она, когда я уже шла в свой кабинет. – Тот, кто на тебя напал. Понадобилось два с лишним литра крови.

Я остановилась на полпути, задавила лезущие наружу чувства и пошла дальше.

– И я еду с тобой в Таос.

Так и знала, что она захочет поехать. Перед тем, как закрыть дверь своего офиса, я высунулась в приемную и спросила:

– Ты случайно не оставляла мне записку? На мистере Кофе? Куки вскинула брови.

– Нет. А что за записка?

– Да так. Ничего.

Не думаю, что Куки стала бы угрожать моей жизни, но я еще не выяснила, черная вдова она или нет. Все-таки у нее в багажнике мертвец, а в наши дни осторожность никому не помешает.

Я уселась за стол. Мысли в голове бродили мрачнее тучи – еще чуть-чуть, и дождь пойдет. Он выжил. Полагаю, это хорошо, однако он навсегда останется угрозой. Я почти хотела, чтобы Рейес оказался там и убил его. Ну или хотя бы покалечил, чтобы он больше никому не смог причинить вреда. В таких ситуациях и всплывает извечный, хотя и бесполезный вопрос: почему такие чудовища ходят по земле, когда хорошие люди умирают каждый день?

Из задумчивости меня вывел тихий стук в дверь и голова Куки, просунувшаяся в кабинет.

– Тут с тобой кое-кто желает поговорить, – сказала Куки не самым довольным тоном.

– Мужчина или женщина?

– Мужчина. Это…

– Похож на свидетеля Иеговы? Она удивленно моргнула.

– М-мм, нет. А у нас теперь проблемы со свидетелями Иеговы?

– Нет, никаких проблем. Я сегодня захлопнула дверь перед носом парочки из них. Вот и подумала, вдруг они послали ко мне своих собратьев.

Куки покачала головой.

– Это твой дядя Боб.

– Еще хуже. Передай ему, что меня нет.

– И с кем, по-твоему, он подумает, я тут разговариваю?

– Кроме того, – дядя Боб протиснулся мимо Куки и наградил меня осуждающим

взглядом, – я слышу твой голос. Как не стыдно заставлять Куки мне врать! Что у тебя со свидетелями Иеговы?

– Ничего, они первые начали. Он сел напротив меня.

– Мне нужно твое заявление по поводу вчерашнего.

– Легко. Я уже напечатала.

– Надо же, – просиял Диби и взял протянутый мной лист бумаги. Пока он читал, его лицо постепенно вытягивалось. – «Я услышала шум. Плохой парень набросился на меня с ножом. Я увернулась и распорола ему горло. Конец». – Он тяжело вздохнул. – Неплохо, но придется доработать.

– Но я ведь всего лишь девушка. – В моем голосе так и звучала горечь. – Я же не раскрывала и не раскрываю десятки дел для тебя и папы. Мне нельзя забивать свою милую головку такими противными вещами, как подробности. Так ведь? Боженька запрещает мне много знать.

Несколько секунд Диби поиграл желваками, наверное, пытаясь просчитать свои шансы выйти из моего офиса целым и невредимым.

– Может быть, займемся этим попозже? – предложил он наконец, засунув мое заявление в папку.

– Может быть?

Дядя Боб встал, и в этот момент загудел интерком.

– Да? – ответила я Куки.

– У тебя еще один посетитель. Гаррет. Но я не знаю, состоит ли он в свидетелях Иеговы. Ага, еще один предатель. Великолепно.

– Чего бы то ни стоило, шли его ко мне.

Когда Гаррет прошел мимо дяди Боба, Диби, видимо, успел его как-то предупредить. Брови Своупса взлетели от любопытства, он прошел по моему кабинету, чтобы сделать себе кофе, а потом уселся напротив меня. Я сидела молча, постукивая ногтями по столу, в ожидании шанса разорвать его в клочья.

Гаррет сделал большой глоток, а потом поинтересовался:

– И чем же я провинился?

– Ты знал о зеке, который угрожал моему отцу?

Он замер, потом поерзал в кресле. Его замешательство было так чертовски очевидно, что даже не смешно.

– Они тебе сказали?

– Нет, Своупс, не сказали. А зачем? Лучше же подождать, когда этот мужик выбьет душу из моего отца и подготовит его к длительному космическому полету путем создания прямо на нем скафандра из скотча, а потом попытается убить меня большим мясницким тесаком.

Своупс взвился с места, пролил на себя кофе и выругался. Похоже, никто ему не позвонил.

– Что?! – рявкнул он, отряхивая джинсы. – Когда? Что произошло?

– Если поможет, я могу и тебе распечатать свое заявление. Гаррет уселся на место, сверля меня настороженным взглядом.

– Конечно, давай.

Довольная, что потраченные мной усилия не пропадают зря, я распечатала заявление и

вручила Своупсу. Четыре моих предложения он читал так долго, что я уже забеспокоилась, а

[16]

не дислектик

ли он. Наконец он снова посмотрел на меня.

– Ничего себе, мне так много сразу и не переварить.

– Я тоже с трудом справилась, – отозвалась я, всеми порами источая сарказм.

– Ты распорола ему горло?

Я подалась к нему через стол и проговорила самым угрожающим, на какой только способна, тоном:

– Так я злость сгоняю.

Несколько секунд желваки Гаррета подавали признаки жизни.

– Может быть, мне прийти попозже?

– Может быть?

Уже направляясь к двери, он вдруг остановился и повернулся ко мне.

– Нам надо поговорить с предыдущей владелицей «тауруса» Куки. Она будет дома после обеда. Ты поедешь?

Я с трудом расцепила зубы, чтобы ответить:

– Поеду.

– Всю информацию я передам Куки, а сейчас мне нужно позвонить.

Целую минуту я потратила на то, чтобы взять себя в руки, а потом осознала, что перед самым уходом Гаррета ощутила его злость. Это был тот взрывоопасный вид злости, на который ни за какие коврижки не захотел бы нарваться мудрый человек. Надо будет спросить потом, кто наступил Своупсу на мозоль.

– Мистер Кирш ждет нас сегодня днем, – крикнула Куки, раз уж дверь между нашими кабинетами была открыта. – Его жены нет в городе, но он сказал, что будет рад поговорить с нами о деле Ханы Инсинья.

Поднявшись, я подошла к двери.

– Туда почти три часа езды. Наверное, надо бы выдвигаться.

– Он просил захватить материалы по делу.

– Не вопрос.

Мы собрались и пошли на выход. Нам предстояло путешествие в самое красивое место на Земле – город Таос, штат Нью-Мексико.

– Я дала Гаррету адрес электронки мадам Мариголд и в двух словах рассказала, что к чему, – сообщила Куки, когда мы уже залезли в Развалюху. – Он ей напишет и попробует вытащить из нее, зачем ей нужен ангел смерти. А я всю дорогу могу рассказывать грязные анекдоты, чтобы поднять тебе настроение.

Я повернула ключ в замке зажигания.

– Я в порядке. Просто раздражена.

– Имеешь полное право. Я тоже раздражена, а на меня никто не нападал. И не резал

[17]

здоровенным ножом. Стиви Рей Вон?

Мы обе уставились на мою магнитолу, и на наших лицах медленно расползлись довольные улыбки.

– Хорошая будет поездка, – решила я, включая запись.

Любая поездка, которая начинается со Стиви Рея, обречена на успех.

Любой другой частный детектив просто позвонил бы бывшему шерифу округа Мора, но я могу больше сказать о человеке, если вижу его собственными глазами. К концу дня мы

будем точно знать, что об этом деле известно мистеру Киршу. Если он в курсе, что его сын замешан в чем-то незаконном, я об этом узнаю. Пускай не во всех нюансах, но, если мистер Кирш участвует в укрывании любого рода, у меня определенно появится парочка чудесных идей.

Всю дорогу Куки собирала информацию и наяривала по телефону.

– И вы проработали на мистера Запата семь лет? – спросила она в трубку. Мистер Запата – наш мертвый продавец машин, и она разговаривала с кем-то из его бывших сотрудников. – Угу, понятно, большое спасибо. – Она закрыла телефон и устало взглянула на меня. – Надеюсь, когда я умру, люди обо мне тоже будут помнить только хорошее.

– Очередной последователь святого Томми Запата?

– Ага, старая сказка на новый лад.

– Что бы они там ни натворили в школе, – сказала я, поворачивая направо в квартал мистера Кирша, – никто, ни одна душа расколоться не захочет. Но нам, по крайней мере, кое-что известно об этой группе детей.

– И что же? – поинтересовалась Куки, беспрерывно печатая какие-то заметки в ноутбуке.

– Они отлично умеют хранить секреты. – Я свернула на подъездную дорожку мистера Кирша. – Где, ты говоришь, его жена?

Закрыв ноутбук, Куки подняла глаза.

– Ух ты, какой красивый дом! – Почти все дома в Таосе такие же красивые. Жить здесь недешево. – Она уехала на север к своей матери.

– А знаешь что? – спросила я, вылезая из джипа. – Когда закроем дело, я голосую за то, чтобы присоединиться к ней. Я имею в виду смотаться куда-нибудь на север.

– Съездим в штат Вашингтон?

– Хорошая идея.

– Или в Нью-Йорк, – тут же передумала Куки. – Я люблю Нью-Йорк. Я кивнула:

– Мне Нью-Йорк нравится только как друг, но я за.

 

 

 

Для своих лет отец конгрессмена Кайла Кирша выглядел внушительно – с таким волей- неволей придется считаться. Высокий, подтянутый, с крепкими мышцами даже теперь. Волосы песчаного цвета лишь слегка тронуты сединой, а взгляд лазурно-голубых глаз такой пронзительный, что хочется поежиться. На пенсии или нет, он навсегда останется сотрудником правоохранительных органов. Вся его фигура, каждый неосознанный жест, каждая черточка свидетельствовали о долгой и успешной карьере по поимке преступников. Он напомнил мне моего отца, а это, в свою очередь, напомнило о недавних печальных событиях. Я так злилась на папу, а все равно переживала за него. И во что бы то ни стало решила сосредоточиться на последнем. Нам с ним предстоит долгий-предолгий разговор. Но прямо сейчас мне нужно было выяснить, замешан ли мистер Кирш в исчезновении Ханы Инсинья.

– Я помню это дело, как будто все случилось только вчера, – заявил мистер Кирш, глядя на материалы, как ястреб, выискивающий добычу. Сомневаюсь, что он мог что-либо упустить. – Весь город объединился, чтобы ее найти. Мы даже в горы отправляли поисковые группы. И в каждом городе в радиусе нескольких сотен километров клеили объявления и раздавали листовки. – Он закрыл папку и потрясенно уставился на меня. – Это, леди, то, что мы называем висяком.

Мы с Куки переглянулись. Она с блокнотом и ручкой сидела рядом со мной на кожаном

[18]

диване. Дом Киршей был декорирован черно-белым, как коровы породы Гольштейн, и

желтовато-коричневым, как пейзажи Нью-Мексико. Весь интерьер был очаровательным смешением стилей кантри и Юго-запада.

Уже много воды утекло со времени исчезновения Ханы, а я отчетливо чувствовала, как болит у мистера Кирша сердце.

– В отчете сказано, что вы лично говорили с каждым учеником. Заметили что-нибудь необычное? Что-то, что, возможно, посчитали не очень важным и не внесли в рапорт?

Губы мистера Кирша превратились в жесткую линию. Он встал во весь свой внушительный рост и подошел к окну, чтобы посмотреть на маленький пруд.

– Было много необычного, – признался он. – Но я приложил немало усилий, однако ничего так и не добился.

– Со слов свидетелей, – я взяла папку с делом и открыла у себя на коленях, – в тот вечер Хана, возможно, была на вечеринке. А возможно, и нет. Возможно, она ушла раньше других, одна. А возможно, и не ушла. Возможно, она заехала на заправку по пути домой. А возможно, не заезжала. Слишком много противоречивых свидетельств, трудно собрать полную картину по этим кусочкам.

– Знаю, – сказал мистер Кирш, повернувшись ко мне. – Я больше двух лет пытался соединить разрозненные факты, но, чем больше проходило времени, тем более расплывчатыми становились показания свидетелей. Это было невыносимо.

Такие ситуации время от времени случаются. Я решила разыграть козырь. Все мое нутро кричало о том, что мистер Кирш никого не покрывает, но убедиться все же стоило.

– В рапорте отмечено, что вы допрашивали своего сына. Он был на упомянутой вечеринке, и он один из тех, кто уверяет, что Ханы на вечеринке не видел.

Тяжело вздохнув, он снова сел напротив меня.

– Полагаю, отчасти это моя вина. В те выходные мы с его матерью были в отъезде и под страхом смертной казни запретили ему выходить из дома. Поначалу он настаивал, что ни на какую вечеринку не ходил. Боялся, что мы его накажем. Но когда у меня было уже несколько свидетелей, которые видели его, он признался, что уезжал из дома. Однако это все, что мне удалось из него вытащить. То же самое и с другими учениками. Странное поведение, которое я ничем так и не смог объяснить.

Мистер Кирш говорил правду. Он был так же замешан в исчезновении Ханы, как я.

– Иногда дети скрывают подробности, потому что бояться попасть в неприятности, которые на самом деле с делом никак не связаны. Я с таким не раз сталкивалась в своих расследованиях.

Он кивнул и усмехнулся:

– И я. Но взрослые делают то же самое.

– Да, точно. – Мы встали, чтобы попрощаться. – Поздравляем с тем, что ваш сын баллотируется в Сенат.

Мистер Кирш тут же просиял от гордости. Тепло обступило меня, и мне стало немного не по себе. Если я права, его сын убийца. Такие новости мистеру Киршу радости не принесут. А кому бы принесли?

– Спасибо, мисс Дэвидсон. Завтра он выступает с речью в Альбукерке.

– Правда? – удивилась я. – Понятия не имела. Я не всегда слежу за такими вещами, хотя стоило бы.

– Зато я слежу. – Куки заносчиво задрала нос. Я постаралась не рассмеяться. – Он выступит с речью в университетском городке.

– Именно так, – подтвердил мистер Кирш. – К сожалению, я не могу поехать, но через несколько дней он будет выступать в Санта-Фе. Надеюсь, хоть там его застану.

Я тоже на это надеялась. Вполне вероятно, это его последняя возможность увидеть сына во всем блеске.

 

 

 

Перекусив в Таосе и проведя три часа в дороге, мы с Куки вернулись в Альбукерке и приехали по адресу, оставленному Гарретом. Он уже был на месте и ждал нас в своей черной тачке из тех, на которые обычно вешаются барышни. Мы припарковались прямо за ним, и он вышел наружу.

– Как прошел телефонный звонок? – спросила я, имея в виду тот самый звонок, который ему внезапно понадобилось сделать, когда он уходил из моего офиса. Мне было любопытно, кому он звонил и зачем.

– Прекрасно. Теперь у меня на одного сотрудника меньше.

– Почему? – Я даже немножко обалдела.

Он повернулся ко мне с гаденькой ухмылочкой.

– Ты заставила меня пообещать, что я не буду за тобой следить. Но о том, чтобы посадить тебе на хвост кого-нибудь еще, речи не было.

Я ахнула. Громко.

– Мерзкий слизняк.

– Да ладно тебе. – Он обошел Развалюху, чтобы помочь Куки выбраться. Надо признать, залезать и вылезать из Развалюхи не так-то просто.

– Спасибо, – удивленно поблагодарила Куки.

– Всегда пожалуйста. – Он повел нас по улице к маленькому белому саманному

[19]

домику, вокруг которого буйствовал сорняк. – За тобой следили двадцать четыре часа в

сутки. – Я шла рядом с ним, так что он глянул на меня сверху вниз. – То есть я думал, что за тобой следили двадцать четыре часа в сутки. Очевидно тот, кто дежурил вчера вечером, решил устроить себе ночной перекус, не дожидаясь, пока его сменят. В три часа ночи? – недоверчиво уточнил он у меня. Я кивнула, скрипя от злости зубами. – Твоя жизнь была в опасности, если до сих пор до тебя не дошло. – Он вытащил какую-то бумажку из заднего кармана.

– До меня дошло все и сразу, когда меня пырнули в грудь. – Я глянула на Куки. Она решительно кивнула, поддерживая меня.

Своупс закатил глаза. Как непрофессионально!

– Тебя не пырнули, а порезали. И я получил ответ от мадам Мариголд. Бога ради, мадам Мариголд?!

– Что она написала? – спросила Куки, едва не подпрыгивая от нетерпения. Смешная

она.

 

– Ну, я написал ей, что я ангел смерти, как ты мне и сказала, – он кивком указал на

Куки, – а она ответила, что если я ангел смерти, то она – сын Сатаны.

Я споткнулась о трещину в тротуаре. Гаррет подхватил меня, а я посмотрела на Куки округлившимися глазами.

– Я написал ей снова, – теперь он внимательно наблюдал за мной, – но она отказывается иметь со мной дело.

– Неужели тебя это удивляет? – спросила я, прикидываясь беззаботной. Святые ежики! Кто эта женщина?

– Эту женщину зовут Кэрри Ли-а-дел, – проговорил Своупс, пытаясь правильно прочитать фамилию.

– Мадам Мариголд? – Откуда, черт его дери, он узнал?

– Нет, эту барышню. – Он указал на дом. – Она воспитательница в детском саду. А, ну да. Я глубоко вздохнула, посмотрела на имя и захихикала.

– Надо читать «Лидел».

– Серьезно? Откуда ты знаешь?

Я остановилась и ткнула пальцем в бумажку.

– Видишь две гласные? Когда две гласные подряд, то только первую говорят Своупс помрачнел:

– И какого хрена это значит?

[20]

.

Я снова пошла к дому, весело поглядывая на Куки из-под ресниц. И именно в этот момент поняла, как круто стучат набойки моих ботинок о бетон.

– Это значит, что тебя никогда нормально не учили читать.

Куки подавилась кашлем, пытаясь скрыть смех, а Гаррет догнал меня у двери. Я постучала. Когда дверная ручка начала поворачиваться, он тихонько заговорил:

– Я сижу на берегу… Да он спятил.

– Не могу поднять ногу…

Дверь приоткрылась, и я увидела женщину лет тридцати. Темные волосы подстрижены в короткое каре, из-за которого и без того квадратная челюсть выглядела просто неимоверно квадратной.

– Не ногу, а ногу… Чертов выпендрежник.

– Да? – настороженно спросила женщина.

Наверняка подумала, что мы что-нибудь продаем. Пылесосы. Подписки на журналы.

Религию на развес.

Не успела я хоть что-нибудь ответить, как Своупс наклонился ко мне и зашептал в ухо:

– Все равно не могу. И да, Чарльз, я так целый день могу. Я была готова забить его до смерти щипцами для салатов.

– Привет, вы мисс Лидел? – Я протянула ей свое удостоверение. В основном потому, что, протягивая удостоверение, я выгляжу круто. – Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. А это

мои коллеги – Куки Ковальски и Гаррет Своупс. Мы расследуем автомобильную аварию, случившуюся около трех лет назад. Водитель сбил пешехода и скрылся с места происшествия.

Поскольку я понятия не имела, что на самом деле случилось с мертвым парнем из багажника, я сильно рисковала. Если она причастна к его смерти, то вариантов может быть бесконечное множество. Но скорее всего он умер в багажнике, вот почему я остановилась именно на аварии. Я полагала, что она возвращалась домой поздно ночью и просто не заметила его. Испугавшись, что попадет в неприятности, она уговорила его залезть к себе в багажник. Знаю, притянуто за уши, но ничего другого у меня нет.

Мой блеф тут же себя оправдал. Я почувствовала, как на нее накатила волна адреналина, ощутила острый укол страха, почти увидела, как ее темным облаком обступило чувство вины. Однако на лице ее отразился только легкий намек на беспокойство. Глаза лишь капельку расширились. Губы сжались на долю миллиметра. Она явно репетировала этот момент, а значит, она – убийца.

Я решила надавить, не дать ей возможности взять себя в руки.

– Потрудитесь объяснить, что произошло, мисс Лидел? – спросила я знающим, обвиняющим тоном.

Ее рука потянулась к воротнику, как будто она хотела себя защитить. А может, ей просто стало холодно, потому что у нее за спиной стоял мертвый бездомный. По тому, как светились его зеленые глаза, было ясно: он ее узнал. Я никогда не слышала, чтобы мертвецы причиняли живым людям вред. Даже не знаю, способны ли они на такое. Но сейчас я очень надеялась, что мне не придется оттаскивать этого парня. Он же огромный! К тому же со стороны это будет выглядеть странно – я ведь одна его вижу.

– Я… я понятия не имею, о чем вы, – проговорила мисс Лидел. Заметив, как дрогнул ее голос, я сказала:

– Вы сбили бездомного человека, закрыли его в багажнике своего белого «тауруса» двухтысячного года выпуска и дождались, пока он умрет. Я ничего не упустила?

Краем глаза я увидела, как Гаррет стиснул зубы. Честно, не знаю почему. То ли ему не понравилась моя манера допрашивать людей, то ли он разозлился на мисс Лидел.

– Это случилось на Коул-авеню, – вдруг сказал мертвый парень из багажника глубоким чистым голосом. Сначала я поразилась, но ведь даже у сумасшедших бывают моменты просветления. Он повернулся ко мне, и злой взгляд пришпилил меня к месту. – На парковке, хотите – верьте, хотите – нет.

– Вы сбили его на парковке? – спросила я. Точнее пропищала. От удивления.

Гаррет переступил с ноги на ногу. Наверное, ему было интересно, к чему я веду. Мне тоже.

На этот раз ее глаза заметно расширились, а на лице в полной мере отразилось чувство вины.

– Я… я никого не сбивала…

– Она была пьяна в хлам, – продолжал парень из багажника. По лицу было видно, как возвращаются к нему воспоминания. – Едва на ногах держалась. Сказала мне сесть на заднее сиденье ее машины. Уверяла, что со мной все будет в порядке.

– Вы сказали ему сесть на заднее сиденье, – повторила я, угрюмо наблюдая за ней. – Вы были пьяны.

Мисс Лидел огляделась, словно искала скрытую камеру.

– Наверное, у меня было сотрясение. Я никак не мог сосредоточиться. Казалось, я только что говорил с ней, и вот уже умираю у нее в багажнике. Она меня ударила еще раз, кирпичом.

– Что, черт возьми, ты ей сказал? – прошипела я, уже не заботясь о том, как выгляжу со стороны.

Он посмотрел на меня с горечью.

– Я сказал, что я коп. И что она арестована.

– Ни фига себе! – воскликнула я во весь голос от потрясения. – Ты серьезно? Ты коп?

Ты работал под прикрытием?!

Он кивнул, а мисс Лидел ахнула и прикрыла рот ладонью.

– Нет-нет, я не знала, что он коп. Я думала, он просто сумасшедший бомж. Он был весь в грязи. Я думала, он лжет, чтобы вытянуть из меня деньги. Вы же знаете, какие они! – Она определенно впадала в панику. В других, более нормальных обстоятельствах это даже могло бы меня повеселить. – Вы не копы, – сказала она нам, – и ничего сделать со мной не можете.

И именно в эту секунду перед ее домом с визгом затормозил джип дяди Боба в сопровождении двух патрульных машин с мигалками. Как нельзя вовремя, конечно, но его появление меня озадачило.

– Верно, – отозвалась я, не в состоянии стереть из голоса удивление, – мы не копы. А вот он – коп. – Я ткнула большим пальцем за плечо на Диби, он же Гнев-во-плоти.

Дядя Боб решительно шагал к нам. Сразу ясно – у него была цель. Или геморрой. Или и то и другое.

– Кэрри Лидел? – спросил он, подойдя к нам.

Она рассеянно кивнула. Зуб даю, у нее вся жизнь пронеслась в тот момент перед глазами.

– Вы арестованы за убийство офицера Зика Брандта. У вас в карманах что-нибудь есть?

– поинтересовался Диби перед тем, как развернуть ее спиной к себе и обыскать.

К нам подошел коп в форме с нашивкой «Миранда», и мисс Лидел разразилась рыданиями:

– Я не знала, что он коп! Я думала, он врет!

Когда офицер Миранда увел ее в наручниках, Диби повернулся ко мне со страшным выражением лица.

– Три года назад офицер Брандт пропал без вести. Никто не знал, что с ним произошло.

Он следил за бандой наркоторговцев, которые заставляли бездомных сбывать наркотики.

– Но как ты обо всем узнал? – спросила я, все еще сбитая с толку.

– Своупс рассказал мне о твоем расследовании, о деле, которое ты ему поручила, когда на самом деле он должен был сидеть у тебя на хвосте.

Я мрачно воззрилась на Гаррета:

– Ничего святого, да?

Он только пожал плечами.

– Я так понял, у тебя маленькая проблема? – спросил его Диби.

– Я уволил одного сотрудника, но это мелочи, – ответил Гаррет, имея в виду, по всей вероятности, того человека, который должен был следить за мной в день нападения.

– Минуточку, – я подняла руку, призывая их закончить свои обсуждения и обратить на меня внимание. – Как ты узнал, что Кэрри Лидел убила вашего офицера?

Дядя Боб придвинулся поближе, чтобы никто больше его не услышал.

– Когда Своупс рассказал мне про парня в багажнике белого «тауруса» Куки, я кое-что вспомнил. Во время расследования исчезновения офицера Брандта мы запрашивали записи с камер видеонаблюдения, и на одной из них, снятой возле видеомагазина, заметили нечто, что было похоже на аварию. Однако качество записи было очень хреновым, да и большая часть происшествия в камеру не попала, поэтому мы так и не смогли определить, что именно мы видели. Подумав, что речь идет именно о нашем парне, мы снова запросили ту запись, потому что в ночь исчезновения Брандт находился именно возле этого магазина, увеличили несколько кадров и получили сносное изображение номерного знака, по которому и вышли на эту женщину. – Диби крепко пожал руку Гаррета. – Хорошая работа. – Потом пожал руку Куки. – Замечательная работа. Не переживай о машине. Мы ее скоро вернем.

Куки молча пялилась на него, все еще не вернув себе дар речи. Потом Диби повернулся ко мне:

– Ну как? Мы снова друзья?

– Ни за что, даже если бы ты был последним на Земле героическим копом с геморроем. Он рассмеялся:

– Нет у меня никакого геморроя. – А потом этот балбес наклонился и поцеловал меня в щеку как ни в чем не бывало, после чего быстренько прошептал на ухо: – Этот парень много для меня значил. Спасибо.

Диби поковылял к своему джипу, а Куки так и стояла с открытым ртом.

– Что сейчас было? То есть все так неожиданно. В смысле я всегда думала, что воспитательницы детских садиков милые и все такое.

– Если мы и дальше будем заниматься своим делом, Кук, то, думаю, скоро узнаем, что в каждой профессии есть своя паршивая овца. – Я усмехнулась и подтолкнула ее локтем. – Сечешь? Учителя? Овцы?

Она только взглянула на меня, похлопала по плечу и направилась к Развалюхе.

– Я точно должна тебе одну! – крикнула я ей вслед, а потом повернулась к мертвому парню из багажника, то есть к офицеру Брандту. – Так значит, ты не чокнутый?

На его лице отразилась улыбка такая же порочная, как грех в воскресенье, и он внезапно стал красавчиком. Само собой, он по-прежнему был в грязи и во всяком дерьме, но черт побери эти глаза!

– А как же свидания в душе? – спросила я, почти готовясь испугаться.

Улыбка стала шире, и я вдруг поняла, что разрываюсь между желанием позеленеть от злости и соблазном упасть к его ногам, изображая высшую степень обожания. Никогда в жизни мертвые меня так легко не обводили вокруг пальца.

– Можешь перейти через меня, – сказала я, все еще прикидываясь милой.

– Неужели? – Так он еще и спец в сарказме. Он уже знал, что может. Он шагнул ко мне.

– А можно сначала тебя поцеловать?

– Нет.

Мягко рассмеявшись, он обнял меня за талию, прижал к себе и наклонил голову. Я едва успела вдохнуть, когда его губы коснулись моих, а затем он ушел.

Когда люди переходят через меня, я ощущаю их тепло, вижу их самые любимые воспоминания, чувствую запах их ауры. Когда он ушел, я приподняла воротник своего свитера, чтобы еще раз вдохнуть его аромат. Он пах смесью сахарной ваты и сандала. Я сделала глубокий вдох, надеясь, что никогда его не забуду. Когда ему было двенадцать, он

рискнул собой, чтобы спасти соседского мальчишку от собаки, за что сам получил двадцать семь швов. Удивительно, что они оба тогда выжили. И он всегда хотел делать именно это – помогать людям. Спасать мир. А потом на его пути появилась воспитательница детского сада Кэрри Лидел, которая лишила всех нас еще одного хорошего парня.

И он потерялся. На долгих три года он забыл, кем был, для чего жил. Пока Куки не