Наклейка на бампер. К тому моменту, как мы остановились возле департамента шерифа округа Мора, Куки была на взводе

 

К тому моменту, как мы остановились возле департамента шерифа округа Мора, Куки была на взводе. Она взяла на себя всю работу по сбору информации и, в принципе, шикарно с ней справлялась. Если не считать брошенных трубок, ужасно медленного интернета и ругани восьмидесятилетней бабульки, заявившей, что она Бэтмен, когда Куки ошиблась номером. Она уже скрипела зубами, когда я снова и снова пародировала ту бабушку. А не надо было говорить по громкой связи, если не хотела разгребать последствия.

Выйдя вслед за мной из Развалюхи, она прошла мимо, нарочно задев меня плечом, и прошипела:

– Ты испытываешь мое терпение.

Я постаралась не рассмеяться (ну, хотя бы не очень громко) и спросила:

– Разве тебе не удалили его путем оперативного вмешательства?

К сожалению, нынешний шериф куда-то уехал по делам. Дежурная рассказала, что бывший шериф, отец Кайла Кирша, сейчас живет с женой в Таосе, где работает в службе безопасности, так что и с ним поговорить нам на этот раз не светило. Зато она дала нам копии всех документов, которые имелись у них по делу Ханы Инсинья, для чего нам всем пришлось спуститься в сырой темный подвал и перетаскать несколько десятков коробок с места на место.

Сама дежурная была слишком молода, чтобы лично помнить дело, поэтому и тут нас ждал облом. Но я была уверена, что в то время исчезновение Ханы наделало немало шуму, и мы погладим кое-кого против шерсти только тем, что ворошим прошлое. Если же нет, то уж внимание Кайла Кирша точно привлечем, причем быстро. Конечно, если не забывать о липовых федералах и моих новых утренних друзьях, то, вероятно, мы уже сдали свое укрытие и практически озвучили наши гнусные планы помешать Кайлу Киршу завоевать мир.

Ох, как же я люблю заставлять попотеть плохих парней! Почти так же, как и хороших, только методы выбираю, разумеется, разные.

На обратном пути нам нужно было проехать через Санта-Фе, что давало мне замечательную возможность поболтать с Нилом Госсетом, заместителем начальника местной тюрьмы. Вообще-то он позвонил, пока мы ехали, и прямым текстом настаивал, чтобы я к нему заскочила. Он даже секретаршу заставил внести нашу встречу в расписание, потому что всем известно: тюрьмы помешаны на расписаниях.

– Думаешь, Нил даст тебе доступ к такой информации? – спросила Куки, закрывая телефон после разговора с дочкой. Из слышных мне обрывков можно было понять, что Эмбер весело проводит время с отцом, и потому Куки теперь беспокоилась меньше. – Разве записи посещений не конфиденциальные?

– Поживем – увидим, – ответила я, подъезжая к тюрьме, потом вытащила сотовый и набрала дядю Боба.

– Ух ты! – Куки что-то печатала на ноутбуке. – Мадам Мариголд только что ответила на мое письмо.

– Правда? А обо мне упомянула?

Она хмыкнула.

– Ну, я спросила ее, чего она хочет от ангела смерти, а она ответила – цитирую: «Это только между мной и ангелом смерти».

– Значит, все-таки упомянула! Мило.

Куки кивнула, потому что в этот момент мне в ухо бесцеремонно заорал голос Диби:

– Что у тебя?

– Кроме больших сисек? – невинно спросила я.

– По делу.

Какой он все-таки нетерпеливый.

– Хочешь все и сразу или только кусочек?

– Все, если не возражаешь.

Следующие десять минут я выкладывала ему все, от а до я, пока Куки что-то искала в интернете. Время от времени она проговаривала вслух какие-то подробности, потому что мое изложение произведения «Кайл Кирш завоевывает мир: мюзикл» ей явно пришлось не по душе.

В трубке повисла долгая-предолгая пауза. Я уже начала подозревать, что закупоренные артерии все-таки добили дядю Боба, как вдруг послышалось шипение, пыхтение, затем скрип двери, а потом и шепот Диби:

– Кайл Кирш?

– Ты где?

– В мужском туалете, черт тебя дери. Нельзя так запросто слоняться по округе и вслух произносить такое вот дерьмо. Кайл Кирш?

– Ага.

– Тот самый Кайл Кирш?

Наверное, его синапсы буксовали вхолостую.

– Сейчас мне надо в тюрьму. Дай знать, когда обновится твое программное обеспечение, тогда и поболтаем.

– Ладно-ладно, погоди, – успел он сказать, когда я уже собиралась отключиться. – Дай мне взглянуть на дело пропавшей девочки. И не совершай опрометчивых поступков.

– Я? – Меня всего капельку задели его слова.

– Ты разворошила больше осиных гнезд, чем двенадцатилетний мальчишка бейсбольной

[11]

битой. Ты как Лоис Лейн

на наркоте.

– Да я никогда… Проехали. У тебя есть для меня еще что-нибудь?

– Нет.

– Проклятье.

– Ты не будешь лезть на рожон?

– Что? К-к-шшшшшш, ты теряешься. – Я разъединилась, пока он не сказал что-то еще Если я Лоис Лейн, то Рейес Фэрроу определенно мой Супермен. Мне только надо его найти, пока криптонитовые демоны не завершили начатое.

От меня не укрылся тот факт, что я не видела его целый день. Он умер? Неужели его больше нет? От одной только мысли больно сдавило в груди. Подъезжая к главным воротам тюрьмы, я медленно и глубоко дышала, чтобы успокоиться.

– В газете написано, – снова подала голос Куки, – что у Джанель Йорк осталась сестра, которая сейчас живет в Калифорнии.

– Ого, далековато. Мы к Нилу Госсету, – сказала я охраннику.

Он изучил планшет с зажатым на нем листом бумаги и вытянулся, как солдат по стойке

«смирно».

– Вам назначено?

– Уверена, что да. – Кокетливая улыбка тронула мои губы. – Меня зовут Шарлотта Дэвидсон, а это Куки Ковальски.

Уголки его рта дрогнули в попытке улыбнуться в ответ. Он слишком молод, чтобы пресытиться, и слишком стар, чтобы быть наивным. Как по мне, самый классный возраст.

– У меня записаны только вы, мисс Дэвидсон, – проговорил он. – Сейчас позвоню наверх.

Моя улыбка стала шире. Опыт подсказывает, что так можно открыть больше дверей, чем с АК-47 в руках. Рот охранника так и не шевельнулся, зато глаза улыбнулись мне, перед тем как он отвернулся и пошел к постовой будке.

– Может быть, сестра Джанель приедет на похороны, – добавила Куки. – Позвоню в похоронное бюро, попробую выяснить, как с ней связаться.

Пока она атаковала клавиатуру в поисках номера бюро, охранник успел вернуться.

Улыбка все еще пыталась прорваться сквозь жесткую линию его рта.

– Все в порядке. Если поедете этой дорогой, – он показал направо, – то окажетесь прямо у здания, в котором его офис.

– Спасибо.

Через десять минут я в очередной раз оказалась в тюрьме штата. То есть в кабинете Нила Госсета, который расположен в тюрьме штата. Куки осталась в приемной, чтобы продолжить поиски и сделать несколько звонков. Какая она все-таки полезная помощница. Нила я услышала – он поздоровался с Куки и остановился поговорить с Луанн, своим секретарем, которая встретила нас на входе, и которая всякий раз смотрит на меня так, будто я вынашиваю план убийства ее щенка. У нее бледная кожа с отчетливыми следами всех сорока с лишним лет, которая резко контрастирует с короткими черными волосами и темными глазами. Мне всегда было интересно, почему она так зыркает на меня, когда я прихожу. Не настолько интересно, чтобы спросить в лоб, но все же. Из ее эмоций я ощущала только недоверие, хотя в первую нашу встречу не было и его, пока она не узнала, что я пришла из-за Рейеса. Казалось, она стремится его защитить, и только сейчас я удосужилась задуматься, с чего вдруг?

Поблагодарив Луанн, Нил направился к кабинету. Мы с ним вместе учились в школе, но пути наши пересекались редко. В основном потому, что он был придурком. Слава богу, тюремная жизнь его закалила. А еще благодаря одному инциденту Нил кое-что, совсем капельку, знал о Рейесе. Инцидент произошел десять лет назад, когда Рейеса только привезли сюда, и был связан с избиением трех бугаев из местной банды – лучших, так сказать, наемников, которых только можно отыскать в тюремном сообществе. Все закончилось ровно за пятнадцать секунд. Что бы тогда ни увидел Нил, это произвело на него неизгладимое впечатление. И обо мне он знал достаточно, чтобы верить всему, что я скажу, даже если это будет звучать, как бред сумасшедшего. К школе это не имеет никакого отношения – там меня обзывали кто на что горазд, от шизоидной психопатки до Кровавой Мэри. Последнее прозвище было странным, поскольку я редко бывала покрыта кровью. Однако сейчас я могла использовать его новоприобретенную веру в мои способности в свою пользу и очень рассчитывала на его доверие.

Войдя в кабинет, Нил бросил на меня знающий взгляд и уселся за стол. Он был

лысеющим бывшим спортсменом и все еще мог похвастать неплохим телосложением, несмотря на очевидную любовь к возлияниям.

– Ты его видела? – спросил Нил, сразу переходя к делу.

Ясненько, он собирается вести себя профессионально. И у него получается. В том, что Нил хочет знать, где Рейес, есть смысл, раз уж он заместитель начальника тюрьмы, из которой тот сбежал.

– Я собиралась задать тебе тот же вопрос.

– То есть ты не знаешь, где он? – заволновался Нил.

– Нет, – ответила я, стараясь выглядеть такой же взволнованной.

Он устало вздохнул, сбрасывая с себя личину заместителя начальника, а следующие его слова удивили меня больше, чем хотелось бы признаться:

– Мы должны найти его, Чарли. Нельзя позволить федеральным маршалам нас обойти. Тревога пронзила меня и пришпилила к месту.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что речь идет о Рейесе Фэрроу, – язвительно заметил Нил. – Я видел, на что он способен. Видел, что он может сделать голыми руками. Один Бог знает, что он натворит, раздобыв оружие. – Он почесал себя по щеке и добавил: – Ты лучше меня знаешь, на что он способен.

И он прав. Да, черт возьми, я намного лучше его знаю, на что способен Рейес. Если бы Нил хоть на километр приблизился к Городу Посвященных, то поседел бы от страха.

– Они не смогут его остановить, – продолжал он со зловещим выражением лица, – а когда поймут это, сделают все, чтобы его убить.

Представив, что на Рейеса нападет группа маршалов, я стиснула зубы и несколько долгих секунд сидела молча, заперев на замок сердце и разум. Рейес сам об этом говорил. Что в человеческом теле он уязвим. Что его могут убить. Я не знала наверняка, как далеко может зайти Нил, чтобы помочь мне помочь Рейесу, но собиралась это выяснить. Если я хочу, чтобы он мне доверял, я должна доверять ему. И хотя правда, только правда и ничего, кроме правды, может принести больше вреда, чем пользы, Нил видел достаточно, чтобы знать: Рейес – другой вид животного. Этим знанием я и воспользуюсь, чтобы заманить его на свою сторону, а сведения, содержащие слова «ангел смерти» и «сын Сатаны», приберегу на другой день.

– Я не знаю, где он, – начала я, совершая гигантский прыжок веры ему навстречу, – но знаю, что за ним охотятся и что он ранен.

Мои слова ошеломили Нила. Лицо осталось безразличным (настоящий ценитель покера бился бы в конвульсиях от зависти), но, как только я договорила, уровень его эмоций подскочил, и в тот же миг я поняла, что нашла правильный путь. Он не разозлился на меня за то, что я знаю такие подробности о Рейесе, и не горел желанием пуститься на охоту за своим заключенным. В мерцании его глаз не было ни единой мысли о том, какие почести его ждут, если он вернет сбежавшего преступника.

Нет. Нил испугался. Похоже, он действительно беспокоился о Рейесе. Меня это удивило. Все-таки он каждый день работает с сотнями заключенных. Разумеется, сочувствие играет большую роль в его профессии. Возможно, кто-то считает, что разочарование в людях само по себе отодвинет истинное беспокойство на задний план, но я чувствовала связь между Нилом и Рейесом. Может быть, Нил привязался к нему, потому что тот слишком долго сидел в этой тюрьме, а сам Нил давно знал, что Рейес – больше, чем простой

смертный. Я бы поцеловала Госсета в губы здесь и сейчас, если бы в школе он не вел себя со мной, как последний козел. Поняв, что он на моей стороне – а значит, и на стороне Рейеса, – я испытала прилив облегчения, ослабивший напряжение у меня в животе. Как минимум на минутку.

– Откуда ты знаешь, что он ранен? – спросил Нил, и я буквально ощутила, как в нем борются эмоции. Тревога. Сочувствие. Страх. Они окутывали его, а потом ударили прямо в меня, закрутились во мне, как удушающий дым.

Моргнув, я постаралась взять себя в руки.

– Я собираюсь кое-что тебе поведать, – заявила я, надеясь, что мой прыжок веры не завершится аварийной посадкой на кактусовом поле. Потому что на кактусы падать больно, согласитесь. – И ты же понимаешь, что для этого нужно быть человеком широких взглядов, открыть свой разум и все такое?

Нил колебался, раздумывая, к чему я веду, потом настороженно кивнул. Я подалась вперед и понизила голос, надеясь, видимо, смягчить удар.

– Рейес – сверхъестественное существо. – Не получив никакой реакции, поскольку Нил даже не моргнул, я продолжила. Потому что мне очень-очень была нужна его помощь. И немножко потому, что мне было любопытно, как далеко я смогу зайти. И как далеко сможет зайти он, чтобы узнать правду. – Конечно, у меня и самой есть кое-какие сверхъестественные таланты, но он – совсем другое дело.

Несколько секунд он задумчиво молчал, потом закрыл лицо руками и посмотрел на меня сквозь растопыренные пальцы.

– Я съезжаю с катушек, – сказал он. Потом подумал о том, какое употребил время, и добавил: – Нет, беру свои слова назад. Уже съехал. Это свершившийся факт. Для меня теперь нет никакой надежды.

– Ладненько, – протянула я, устраиваясь поудобнее. Наверное, я смогу с этим жить. Никаких осуждений. Никаких поспешных выводов. И не придется покупать ему на Рождество смирительную рубашку.

Нил нажал кнопку интеркома.

– Да, сэр? – тут же последовал ответ. А она молодец.

– Луанн, мне нужно, чтобы ты оформила мне путевку в санаторий как можно скорее.

Лучше всего со вчерашнего дня.

– Конечно, сэр. Определенная оздоровительная программа?

– Нет, – ответил он и покачал головой. – Любая подойдет. Выбери сама.

– Сию минуту, сэр.

– Славный она человек, – сказал Нил, когда Луанн разъединила связь.

– Похоже на то. А зачем тебе в санаторий?

Он наградил меня таким хмурым взглядом, будто это я виновата в его душевном расстройстве.

– Как бы ни было больно признаваться, я тебе верю.

Я с трудом подавила улыбку, снова испытав облегчение после его слов.

– Нет, правда, я тебе действительно верю. Как будто ты только что сказала мне, что у тебя спустило колесо или на улице облачно. Как будто то, что ты сказала, обыденно и ординарно. И не вызывает ни малейшего удивления.

Надо же, а он очень изменился после школы. И я не имею в виду пивное брюшко и редеющие волосы.

– И это плохо?

– Конечно, это плохо. Ради бога, я же работаю в тюрьме. Такие вещи не случаются в моем мире. И все же каждая клетка во мне преспокойно принимает тот факт, что Рейес – сверхъестественное существо. Похоже, я меньше верю прогнозу погоды, чем тебе.

– Никто не верит прогнозам погоды, и сейчас ты в моем мире, – отозвалась я с усмешкой. – А в моем мире суперкруто. Но я тебе это рассказала не просто так. – Нил сосредоточился на мне, вопросительно поднял брови, и я продолжила: – Мне нужна твоя помощь. Мне нужно знать, кто приходил сюда повидаться с Рейесом.

– И зачем тебе эта информация?

– Затем, что я должна найти его тело.

– Он умер?! – ошалело выкрикнул Нил, подскочил и, обойдя стол, двинулся на меня.

– Нет, Нил, успокойся. – Я подняла руки. – Он не умер. То есть я так не думаю. Но скоро умрет. Мне нужно найти его тело. Как я сказала, он ранен. Тяжело ранен.

– И ты думаешь, кто-то его укрывает? Кто-то, кто приходил к нему сюда?

– Так точно.

Он развернулся и стукнул кулаком по кнопке интеркома.

– Луанн, можешь дать мне имена тех, кто посещал Рейеса Фэрроу за последний год? И мне надо знать, кого он сам внес в список посетителей, и не важно, одобрила их комиссия или нет.

– Мне предоставить эту информацию до того, как я устрою вас в санаторий, или после,

сэр?

 

Рот Нила съехал в сторону, пока он принимал решение.

– До. Однозначно до.

– Сию минуту будет сделано.

– Обожаю, когда она говорит «сию минуту», – сказала я, поклявшись себе, что

обязательно расскажу об этом словосочетании Куки. – Значит, посетителей должны одобрить?

– Да. – Нил снова сел за стол. – Заключенный подает запрос на имя того, с кем хочет увидеться. Затем этот человек заполняет заявление, которое передадут комиссии, и комиссия решает, дать ему или ей добро на посещение или нет. Давай вернемся к сверхъестественной теме, – сказал он с загадочно блестящими глазами.

– Ну давай.

– Ты экстрасенс? Поэтому тебе известно, что Фэрроу ранен? Опять двадцать пять. Везде эти экстрасенсы.

– Нет. Не совсем. Не в том смысле, что ты имеешь в виду. Я не умею предсказывать будущее и не могу рассказать о твоем прошлом. – Заметив его полный сомнений взгляд, я добавила: – Серьезно. Я с трудом помню прошлую неделю. Прошлое туманно, как туман, только еще туманнее.

– Ладно, тогда что ты имеешь в виду под сверхъестественным?

Я опять подумала о том, чтобы рассказать ему правду, но быстренько решила этого не делать. Мне не хотелось терять его в качестве члена моей команды, но и лгать ему хотелось не больше. Этот парень больше десяти лет проработал бок о бок с уголовниками, а они врут как дышат.

Пытаясь придумать, что сказать, я изучала пестрый узор ковра. Ненавижу, когда не знаю наверняка, сколько можно открыть человеку, а сколько нужно утаить. Говорить людям

правду проблематично потому, что после моих откровений их жизни навсегда меняются. Их представления о будущем никогда не станут прежними. Однако, учитывая, что большинство людей с трудом верит рассказанному, я редко оказываюсь в таком щекотливом положении. Но Нил уже кое-что видел. Знал, что Рейес могущественнее, чем любой из его знакомых. Знал, что я вижу то, чего не видят другие. И все же существует граница, предел тому, что человеческий разум способен принять в качестве реальности. Если я перейду эту черту, то потеряю сотрудничество и дружбу Нила. Само собой, за его дружбу я гроша ломаного не дам, но все же.

– Нил, я не хочу тебе врать.

– И я не хочу, чтобы мне врали. Значит, выкладывай все, как есть. Глубоко вздохнув, я проговорила:

– Если я скажу тебе правду… скажем так, нормально спать по ночам ты не будешь.

Никогда больше не будешь.

Он задумчиво постучал ручкой по столу.

– Честно говоря, Чарли, я нормально не сплю по ночам уже пару недель, с твоего прошлого визита.

Проклятье. Так и знала. Я уже испоганила его мир.

– Может быть, я не прав, – продолжал он, – но уверен, что буду спать лучше, если узнаю всю историю целиком. Все эти кусочки информации не дают мне покоя. Опереться больше не на что. Все вверх дном. Как будто все, во что я верил, рушится у меня под ногами, а сам я теряю способность отличать реальное от нереального.

– Если я расскажу тебе больше, это точно не поможет тебе лучше разбираться в том, что реально, а что нет.

– Мы можем согласиться не соглашаться?

– Нет.

– Значит, мы не пришли к соглашению?

– Нет.

– Выходит, пришли?

– Нет.

– Тогда давай зайдем с другой стороны. – Он наклонился ко мне с очень, очень злобной ухмылочкой. – Если хочешь взглянуть на записи посещений, я хочу знать голую правду.

Он только что сказал «голую»?

– Не думаю, что могу так с тобой поступить, – с сожалением сказала я.

– Да неужели? А может, я тебе тоже рассказал далеко не все, что мне известно. Я нахмурилась:

– Ты о чем?

– Ты серьезно думаешь, что одна маленькая история о Рейесе – это все?

Когда я впервые сюда приехала, Нил рассказал мне поразительную историю. Он только начал работать в тюрьме, когда увидел, как Рейес – в то время двадцатилетний парнишка – разделался с тремя самыми страшными бугаями в штате, даже не вспотев. Нил и подмогу вызвать не успел. Тогда-то он и узнал, что Рейес не такой, как все.

– Думаешь, это все, что я могу рассказать? – снова спросил Нил. Я уже ждала зловещего смеха. – У меня десятки таких историй. О том… о том, что невозможно объяснить. – Он задумчиво покачал головой, и мне пришло в голову, что он вспоминает множество историй, которые до сих пор мне не рассказал. Главное – не пустить слюни от нетерпения. –

Признаться, Чарли, мне необходимы объяснения. Считай, что у меня научный интерес.

– Да ты профан во всех науках.

– Я повзрослел – все изменилось, – не сдавался он.

В его глазах я видела стальную решимость. Ту самую, благодаря которой наша школьная футбольная команда выигрывала три года подряд. Проклятье.

– Вот что я тебе скажу, – начала я, входя в режим переговоров, – покажешь мне свое – я покажу тебе мое.

– Хочешь сказать, я должен быть первым? Я улыбнулась, подтверждая его слова.

– Черт побери, всегда я должен быть первым, а потом половина из вас, девчонок, идет на попятный и сбегает, так и не показав свое.

Наверное, у него огромный опыт в этой области.

– Ты мне не доверяешь? – спросила я, изо всех сил стараясь выглядеть обиженной. Рот Нила превратился в тонкую линию.

– Ни капельки.

Я развела руками, показывая на окружающую нас обстановку.

– Чувак, мы же в тюрьме. Если я не выполню свою часть сделки, посади меня в одиночку, пока не выполню.

– Могу я получить это в письменной форме?

Мне хотелось большего, мне было нужно больше. Так же нужно, как воздух. Во всем, что касалось Рейеса, мой аппетит был ненасытным.

– Да хоть кровью напишу.

Издав долгий задумчивый вздох, Нил наконец заговорил:

– Думаю, кровью не обязательно. Так и быть, расскажу тебе одну историю. – Он пожевал губу, выбирая, что рассказать. – Ладно, это случилось, когда я был еще охранником. Мы получили донос, что назревает драка. Жестокая резня между Саут-Сайдом и арийцами. Напряжение между ними было хоть ножом режь, и на третий день мы и сами поняли, что скоро произойдет что-то ужасное. Зеки собрались во дворе, косились друг на друга, потихоньку сходились, пока главари обеих банд не оказались нос к носу. А посреди всего этого стоял Фэрроу. Мы сильно удивились.

– Почему? – поинтересовалась я, хотя сама чувствовала, что мои глаза от удивления вот- вот на лоб полезут.

– Потому что он не принадлежал ни к одной группировке. Это редкость, но иногда случается. Заключенные редко действуют в одиночку. А с ним все именно так и было. Причем весьма успешно.

– Итак, он посреди драки…

Даже зная, что после этого с Рейесом ничего не случилось, я все равно не могла унять бешеный ритм сердца.

– Прямо в эпицентре. Мы глазам своим не верили. И вдруг люди стали падать. Фэрроу шел через толпу заключенных, а они падали на землю. Без сознания. – Нил замолчал, погрузившись в мысли.

– Дальше-то что? – спросила я в благоговейном ужасе.

– Добравшись до главарей, Фэрроу стал с ними говорить. Большинство оставшихся уже отступили. На одних лицах было изумление, на других – страх. Главари осмотрелись, увидели, что произошло. Парень из Саут-Сайда поднял руки и свалил. А главарь арийцев

пришел в ярость. Может быть, подумал, что Фэрроу предает свою расу или еще что.

– Они такие чувствительные на этот счет. Нил кивнул.

– Ариец врезал Фэрроу по лицу и стал на него орать. А потом – никто ничего даже понять не успел – рухнул на землю.

Я взвилась с места и уперлась ладонями в стол.

– И что же сделал Рейес?

– Сначала мы не знали, – Нил взглянул на меня снизу вверх, – а потом, просмотрев записи камер наблюдений, поняли: он к ним прикасался, Чарли. Идя сквозь толпу, он просто трогал каждого за плечо. И все падали, как мухи.

Наверное, я стояла с отвисшей челюстью дольше, чем надо было.

– Ворвались охранники с оружием, всех обыскали и посадили в изолятор. – Нил покачал головой, предаваясь воспоминаниям. – Кто знает, сколько в тот день было спасено жизней. Включая мою.

Я снова удивилась:

– А твоя причем?

Пару секунд он изучал свои руки, затем ответил:

– Я не такой смелый, каким притворяюсь, Чарли. Арийцы пообещали прийти за мной. Одному из них я перешел дорожку, посадив в одиночку за то, что он швырнул поднос в другого заключенного. – Нил тяжело посмотрел на меня. – Я знаю, что из той заварухи живым бы не выбрался. Мне было до чертиков страшно.

– Здесь нечего стыдиться, Нил, – пожурила я его, не забыв приложить к словам и соответствующий взгляд, а потом озвучила очевидное: – Значит, он спас и твою жизнь.

– И я хочу ответить ему тем же.

– Позволь мне кое о чем спросить. – Подозрение сверлило мне мозг. Лучший друг Рейеса со школьных времен сидел с ним в одной камере. – Сокамерник Рейеса, Амадор Санчес, случайно не был членом Саут-Сайда?

Нил задумался.

– Кажется, да. Был.

Интересно, не потому ли вмешался Рейес?

– Думаю, Фэрроу в любом случае остановил бы драку, – проговорил Нил, словно прочитав мои мысли.

– С чего ты так решил?

– Когда мы ворвались во двор, я направился прямиком к нему. Чтобы удостовериться, что больше никто не пройдет мимо него. С одной стороны, потому что не хотел, чтобы ему причинили вред, а с другой, потому что уже немного знал, на что он способен. И мне не хотелось, чтобы пострадал кто-то из моих сослуживцев. Я приказал ему лечь на землю и встал рядом с ним на колени, когда тактическая группа распространила по двору слезоточивый газ. На мне был противогаз, но я наклонился к нему… я должен был знать…

– Что знать?

– Я спросил, почему он остановил драку.

– Что он ответил?

– Поначалу отнекивался. Сказал, что не знает, о чем я говорю. Потом вообще отказался отвечать. Может быть, из-за газа.

– А потом?

– Когда мы сопроводили людей в изолятор, он словно поджидал, когда придет его очередь на обыск, наклонился ко мне и сказал, что за тысячи лет службы видел достаточно войн.

Точно зная, что имел в виду Рейес, я тяжело вздохнула. Нил окинул меня любопытным взглядом.

– Что он имел в виду? Ни в какой войне он участвовать не мог. Полагаю, на этот вопрос можешь ответить ты. – Он переплел пальцы. – Твоя очередь.

Ладно, я должна быть с ним честной, но выложить все подчистую не могу.

– Не знаю, как сказать, – нерешительно начала я, – но Рейес однозначно видел войну собственными глазами. Множество войн. – Я покосилась на Нила, пытаясь понять его реакцию. – Много веков он был полководцем. Только руководил армией не из этого мира.

– Он пришелец?! – Нил едва не орал.

– Нет, – сказала я, давясь смехом. – Ничего подобного. Я не могу рассказать тебе всего… Просто он сверхъестественное существо.

– Ну все. – Нил встал из-за стола. – Ты идешь в одиночку.

Он схватил меня за руку и поднял со стула, хотя, надо признать, осторожно.

– Ты чего? Я же тебе все дерьмо вываливаю!

– Нет, это дерьмо ты мне уже вывалила. Мне нужно новенькое, свеженькое дерьмо с дымком. А ты жульничаешь.

– Ничего подобного. Я…

– Знаешь, скольким людям я рассказывал эту историю? – Он наклонился, понизил голос до резкого шепота, будто кто-то мог услышать. – Представляешь, каким бредом это звучит?

Мы двигались к двери.

– Да подожди ты! Не можешь же ты просто взять и засунуть меня в одиночку?

– Увидишь.

– Нил!

– Луанн, – позвал он, открыв дверь, – неси наручники.

Сидевшая в приемной Куки оторвалась от ноутбука, посмотрела на нас, нахмурилась для проформы и вернулась к своим поискам.

– Ладно, сдаюсь, – я подняла руки в знак капитуляции. Нил ослабил хватку, я выдернула свою руку и сквозь зубы процедила: – Только не вини меня, когда начнешь мочиться в постель.

Сверкнув в адрес Луанн улыбкой, он закрыл дверь.

– У тебя один-единственный шанс. Профукаешь его – никогда больше не увидишь дневного света.

– Прекрасно, – прошипела я, тыча ему пальцем в грудь. – Хочешь жесткой игры, давай поиграем. Рейес Фэрроу – сын Сатаны.

В тот самый момент, когда я это сказала, когда слова сорвались с моих губ, меня обуял глубокий шок. Прикрыв руками рот, я долго и нудно стояла, молча пялясь в никуда.

Рейес меня убьет за то, что выболтала его секрет. Порежет на мелкие и тонкие кусочки блестящим мечом. Я это знаю. Хотя… Секундочку. Я же могу все исправить. Испуганно поглядев на Нила, я поняла, что теперь он ни в чем не уверен.

Я уронила руки и рассмеялась. Ну, попыталась рассмеяться. К сожалению, вместо смеха я издавала звуки тонущей лягушки. Что вы хотите, я была в ужасе, полностью ошарашена.

– Я пошутила, – выдавила я приглушенным под давлением неминуемой смерти голосом.

Потом шлепнула Нила по руке. – Ты же знаешь, как это бывает, когда кому-то грозит одиночное заключение. Тут всякую чушь городить начнешь.

Я отвернулась, чтобы сесть и уронить на пол челюсть от собственной глупости, пока он не видит. И в этот момент Нил заявил:

– Ты не пошутила.

– Пф-ффф, – пропыхтела я, опять поворачиваясь к нему, – еще как пошутила. Сам подумай. Сын Сатаны? Пф-ффф. – Я хихикнула и наконец-то уселась. – На чем мы остановились?

– Как такое возможно? – Совершенно сбитый с толку, он подошел к своему столу. – Как?

Проклятье. Сдалась с потрохами, как рыба, выброшенная на берег. По собственной воле выброшенная. Пришлось снова встать, чтобы эффектно нависнуть над столом.

– Нил, ей-богу, ты не должен никому об этом говорить.

Отчаяние в моем голосе вернуло мне его внимание. Он моргнул и вопросительно приподнял брови.

– Если в твоей жизни есть хоть что-нибудь, что ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя доверить ни одной живой душе, то это как раз то, что ты только что услышал, Нил. Я не знаю, что сделает Рейес, если выяснит, что ты в курсе. То есть… – Я отвернулась и, задумавшись, отошла на несколько шагов. – Не думаю, что он причинит тебе вред, честно. Но не могу быть уверена на все сто. В последнее время он ведет себя… эксцентрично.

– Как такое возможно? – повторил Нил.

– Ну, у него серьезный стресс, к тому же его пытают…

– Сын Сатаны?

– Ты меня слушаешь? – выпалила я. Черт возьми. Вот вам и дефицит внимания. Кажется, у Нила по моей вине дефицит всего мозга. – Тебе ни в коем случае нельзя никому на свете об этом проболтаться.

Я уже натворила дел – посвятила Куки, даже не задумавшись о последствиях. Теперь еще и Нил. Не проще было бы дать объявление в «Нью-Йорк Таймс»? Или заказать билборд на шоссе I-40? Или вытатуировать у себя на заднице?

– Чарли, – Нил пришел в себя быстрее, чем я. – Я все понял. Никому ни слова. Я знаю на что он способен, помнишь? И не собираюсь вызывать на себя его гнев. Обещаю.

Глубоко вздохнув от невероятного облегчения, я обессиленно опустилась на стул.

– Но как такое возможно? – спросил он в третий раз. Я беспомощно пожала плечами:

– Даже я не знаю всех подробностей, Нил. Прости, что рассказала тебе. Но все не так плохо, как кажется, честное слово.

– Плохо? – изумленно переспросил он. – Как это плохо?

– Мм-м… – Я секунду обдумывала его слова. – Вопрос с подвохом?

– Я в курсе, что он хороший человек, Чарли. И только потому, что его отец… ну, скажем… прожаренное до хрустящей корочки зло… Нет. Знаешь, что такое настоящее зло? – спросил он.

Я затащила брови как можно выше.

– Когда американцы говорят о зле, – продолжал Нил, – они имеют в виду нечто преднамеренно жестокое, зверское. Но это совсем не зло, а только наше понятие о нем.

– К чему ты ведешь?

– Зло – это просто-напросто отсутствие добра, отсутствие Бога. Я никогда об этом не задумывалась.

– Так ты знаешь, что Рейес не злой? Что он хороший?

– Ну конечно. – Он сказал это таким тоном, будто я круглая идиотка. – Но если серьезно, он и правда… ну, его сын?

– Да. – Я почувствовала, как меня охватывает сожаление. – Правда.

– Это самая крутая вещь, какую я когда-либо слышал.

– Крутая?

– Именно крутая, – усмехнулся Нил.

– Не понимаю. Как это может быть круто?

Откинувшись на спинку стула, он сложил ладони домиком.

– С того момента, как ты приехала на прошлой неделе… Нет, не так. С того момента как в моей жизни десять лет назад появился Рейес, многие вещи я стал подвергать сомнениям. Спрашивал себя, действительно ли существует высшая сила? Есть ли рай? Существует ли Бог? Признаться честно, отчасти это было вызвано тем, что день за днем я видел, на какие злодеяния способны люди. Но главный толчок произошел, когда я краем глаза заглянул в этот другой мир, другую реальность, но понятия не имел, с чем мне пришлось столкнуться. И вот теперь… – Он посмотрел на меня с благодарностью. – Одним словом ты вернула мне веру в Бога, Чарли. Только подумай: если есть сын Сатаны, то я чертовски уверен, что сын Господень тоже существует.

Я закивала:

– Ты абсолютно прав, просто я немного удивлена, что ты так хорошо все воспринял.

– Только подумай! – не унимался Нил. – Иисус меня любит.

Я хихикнула от облегчения, потом наклонилась к нему и прошептала:

– Может, Иисус тебя и любит, но в любимчиках у него я.

Он рассмеялся, потом внезапно замолчал и уставился на меня долгим изучающим взглядом.

– Ты чего? – спросила я, начиная чувствовать себя неловко.

– Если Фэрроу сын Сатаны, то кто тогда ты?

– Нетушки, – я погрозила пальцем, – баш на баш. Одна история – одна правда.

Нил продолжал изучать меня (с чего вдруг такой интерес к моей персоне?), и тут в дверь постучала Луанн.

– Входи.

Она вошла и вручила ему несколько листов бумаги.

– Это все? – поинтересовался Нил, пристраивая на носу очки. Луанн принесла ему записи посещений, как он и просил.

– Да, сэр. Видеться с другими он отказывается.

– Спасибо, Луанн. – Когда она ушла, он обратился ко мне: – В списке посетителей Фэрроу один-единственный человек. Ни частных, ни государственных адвокатов. Только один парень.

– Дай угадаю: Амадор Санчес.

– Он самый. Они сидели в одной камере четыре года.

– А еще были друзьями в старших классах.

– Серьезно? – удивился Нил. – Как же, черт побери, они оказались в одной камере? Да

еще и на целых четыре года?

Как Рейесу удалось этого добиться? С каждой секундой он все интереснее и интереснее.

– Что Луанн имела в виду, когда говорила о других?

– А-а. Женщины. – Он даже рукой махнул, как будто это совершенно не важно, и уставился в записи. – Итак, Амадор Санчес приходил к нему за неделю до того, как Фэрроу подстрелили. Похоже, Санчес регулярно его навещал.

– Какие женщины? – спросила я, когда Нил так и не соизволил оторваться от бумажек.

– Просто женщины. – Он на меня даже взглянул! – Фэрроу отказывал во встрече всем им, так что вряд ли у нас есть о них какие-то записи. Но, Бог свидетель, они пытались, из кожи вон лезли. Как минимум одна-две в месяц. – Задумавшись, он посмотрел в потолок. – Если подумать, они же все равно заполняют заявления даже без его запросов. Может быть, у нас остались копии. Надо проверить, – и он снова уставился в записи.

– Да, так ты и говорил – они заполняют заявления. Что за женщины? – снова спросила я, пытаясь унять горячий поток ревности, прожигающий мне душу.

После долгой-предолгой паузы, за время которой я придумала семнадцать разных способов его убить, Нил посмотрел на меня поверх очков.

– Женщины с веб-сайтов. – По его тону было ясно: он внезапно обнаружил, что я олигофрен.

Я стала склоняться к варианту с медленной смертью. И океаном боли. Вероятно, номер четыре. Или тринадцать.

– С каких еще веб-сайтов?

Положив свои бумажки на стол, он насмешливо уставился на меня. Хам.

– Разве ты не детектив?

– Ну да, но…

– И как долго ты работаешь над делом Фэрроу?

– Знаешь что? Я всего неделю назад узнала, кто он такой. Даже меньше, если считать по календарю Сатурна.

– Во-первых, напомни мне при случае никогда тебя не нанимать.

Я передумала. Воспользуюсь двенадцатым способом. Мне его уже почти жаль.

– А во-вторых, сделай себе одолжение: погугли его.

– Погуглить Рейеса? Зачем?

Нил мягко рассмеялся и покачал головой:

– Тебя ждет чертовски большой сюрприз. Я проехала вперед по полу прямо на стуле.

– Почему? О чем ты говоришь? Ему пишут женщины? – Я слыхала о женщинах, которые пишут письма заключенным. Не упоминая ни одного и