НОВЫЕ ЛИКИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ИМИТАЦИЯ

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ (2011-2012)

№ 4 Власова О.А. Социология человека Ирвинга Гофмана: личность как сопротивление

2011 социальному в теориях стигматизации и тотальных институций; Юй Ли Сравнитель­
ное исследование межпоколенческой мобильности: на примере Шанхая и Санкт-
Петербурга / Пер. с китайского A.M. Баек; науч. ред. перевода М.Ф. Черныш; Ла-
шук И.В. Социокультурная дифференциация современного белорусского общества;
Тищенко Н.В. Мифологизация тюремной субкультуры в советском кинематографе:
анализ двух кинотекстов; Хазагеров Г.Г. Саморазрушение тоталитарной риторики:
кризис символики (советский опыт); Дивисенко К.С. Религиозные знания, убежде­
ния, практики в структуре жизненного мира; Бачинин В.А. Социология литературы
как пространство гуманитарных экспериментов; Шкаратан О.И. Общество как соци­
альная система / Вступительное слово В.А. Ядова; Абрамов Р.Н. Памяти А.Д. Кова­
лева: эссе об интеллектуальной скромности.

№1 Хазагеров Г.Г. Коммуникативная топография общественного мнения; Земнухова

2012 Л.В. Дискуссия в исследованиях науки и техники (STS) о статусе социологического
объяснения; Русинова Н.Л., Сафронов В.В. Социальная стратификация здоровья в
России: тенденции в 1990-е и 2000-е гг.; Богданова М.В. Каким образом возмож­
но социологическое исследование этоса; Басов Н.В. Создание знания в социаль­
ной интеракции; Алексеев А.Н. Выборы 4 марта: до и после (заметки социолога);
Звоновский В.Б. Выбор метода исследования и реализация выборки; Давыдов С.Г.
Проект "Открытое мнение" как социальный эксперимент: взаимодействия со СМИ
и социальными медиа; Ксенофонтова И.В. Открытость "Открытого мнения": анализ
дискуссии в социальной сети Facebook; Задорин И.В. Профессиональное проектное
сотрудничество в среде социологов. Эссе об одном эксперименте; Калинин КО. "От­
крытое мнение": новая надежда.

№ 2 ИонинЛ.Г., Ожиганов Э.Н. Макс Вебер как повод: курьезы "социальной философии";

2012 Черныш М.Ф. Парадигмальные основания анализа социального неравенства в пере-

ходном обществе; Добролюбов СВ. Коллективный агент и коллективный субъект: некоторые основания концептуализации; Рогозин Д.М., Ипатова А.А. Как быстро, эффективно и безопасно сфабриковать телефонный опрос; Дмитриева А.В. Соци­альное включение/исключение как принцип структурации современного общества; Козлова Т.З. Мотивация приёма детей-сирот в замещающую (опекунскую) семью; Кажанов О.А. Статистико-социологический метод в российских электоральных ис­следованиях начала XX века (на примере думских избирательных кампаний 1906-1912 годов); Пашинский В.М. Социология знания как методология исследования социально-исторического развития (на примере поколенческой динамики); Божков О.Б., Протасенко Т.З. Однополые браки - сюжет, который навязывается обществу. Кому-то это надо?

Ж.Т. ТОЩЕНКО

НОВЫЕ ЛИКИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ИМИТАЦИЯ

ТОЩЕНКО Жан Терентьевич - член-корреспондент РАН, декан и зав. кафедрой теории и истории социологии социологического факультета РГГУ, гл. редактор журнала "Социологические исследования "(E-mail: socis@isras.ru).

Вместо введения. Если рассмотреть по существу теоретические концепции со­временной социологии, когда они претендуют на анализ и обобщение результатов эм­пирических исследований, то в большинстве случаев они опираются на изучение трех компонентов - общественное сознание, деятельность (поведение) и условия (эконо­мические, социальные, политические, духовно-культурные), в которых протекают эти сознание и деятельность [Подробнее см.: Бауман, 1996; Бергер, Лукман, 1996; Вол­ков, 2009; Левада, 1993; Молевич, 2005; Тощенко, 2011; Турен, 1998]. Даже в случае, если предметом социологии называются социальные отношения, социальная структу­ра, социальные общности и т.д., все равно ключевым понятием выступают действия, деятельность человека в их личностном, групповом, общественном измерении. [См.: Гидденс, 2004; Здравомыслов, 2010; Кравченко, 2007; Лапин, 2006; Миллс, 2001; Не-мировский, 2003; Осипов, 2010; Руткевич, 1995; Штомпка, 1996; Ядов, 2011].

На наш взгляд, традиционное представление об общественном сознании и дея­тельности нуждается в существенном, даже коренном пересмотре, исходя не из клас­сической трактовки их содержания, а исходя из современной реальности, которая олицетворяет происходящее вокруг нас.

Дело в том, что одной из характерных и специфических особенностей современ­ной общественной жизни в мире, в том числе в России, стали процессы, которые отра­жают подмену деятельности во всех ее проявлениях имитацией как на всех уровнях организации общественной жизни - на федеральном, региональном и местном, так и во многих организациях и даже в личностном исполнении. Беспристрастный анализ показывает: имитация во все большей мере пронизывает буквально все сферы жиз­ни общества: и политику, и экономику, и культуру, и социальную жизнь. Происходит чудовищный, гигантский по масштабам процесс, который некоторые исследователи стали называть симулякром (Ж. Батай, затем Ж. Делёз и Ж. Бодрийяр), текучей по­вседневностью (3. Бауман), кентавризмом (Ж. Тощенко), перформансом (заимствова­но из сферы искусства).

Этот процесс выражается и в социологических терминах. Здесь данные Инсти­тута социологии и ИСПИ РАН, на наш взгляд, дают обобщающую картину имитации всего и вся, что происходит в современном российском обществе. Во-первых, 37% часто и 48% иногда испытывают стыд за нынешнее состояние страны; во-вторых, 46% часто и 46% иногда чувствуют несправедливость происходящего вокруг [Двадцать лет реформ... 2011:60]. В-третьих, 45% убеждены, что государство защищает интере­сы богатых, 43%- интересы государственной бюрократии и только 1% и 9% - соот­ветственно интересы бедных и средних слоев [Левашов. 2011:21]¹.

Чтобы разобраться в сущности и специфических особенностях процесса имита­ции, напомним смысловую трактовку этого слова. Термин "имитация" многозначен.

¹ В статье даются ссылки на данные репрезентативных исследований, проводимых Левада-Центром, ВЦИОМ, ИСПИ РАН, РАНХ и ГС. Так как общеизвестны принципы их выборки, автор считает возможным в данном случае не приводить их.

Одно из значений - это видоизменение, копирование чего-то. Другое - точное вос­произведение чего-то, особенно в многоголосой музыке. Мы остановимся на той ее интерпретации как подделка, правдоподобие, причем нередко (но не только) умыш­ленная, с целью ввести в заблуждение или скрыть истинные намерения инициаторов псевдодеятельности.

Причины имитации. Анализ существовавших и существующих имитаций в жизни многих обществ показывает, что этот феномен нередко наглядно и выпукло отражает пороки, болезни и помехи в функционировании всех без исключения общественных процессов, прежде всего, в политике и экономике, а как следствие в социальной и ду­ховной жизни. В современной жизни имитация часто становится плодом деятельности (сознательной или неосознанной), когда создаются искусственные условия процессов и явлений, предназначенных для достижения специфических (корыстных), мнимо об­щественно значимых, групповых или корпоративных целей. В таких условиях проис­ходит неконтролируемое, стихийное развитие общества и государства на всех уров­нях, что несет угрозу их существованию, их деградации, а предпринимаемые попытки справиться с потоком проблем не дают ожидаемого эффекта.

Имитация становится возможной потому, что нет четко очерченной стратеги­ческой цели, нет научной базы. История знает успехи стран, когда те руководство­вались в своем развитии четко сформулированными, научно-обеспеченными долго­срочными целями, будь то становление и возрождение немецкого государства - ФРГ, бурное развитие Сингапура, Малайзии, Южной Кореи, феномен японского чуда, сего­дняшний подъем Китая. В этих странах реальность политики соответствует потреб­ностям времени. Там не было нужды вводить в действие механизмы, обеспечиваю­щие доказательства верности избранного политического курса вопреки объективной логике развития общества. В этом смысле введение новой экономической политики в молодой Советской России было проявлением не просто мудрости или догадки, а научности избранного курса, который сломал предшествующую политику военного коммунизма (само по себе самоотверженный поступок), но обеспечило выход страны на довоенные (1913 г.) показатели к 1925/26 году, т.е. через 4-5 лет после окончания гражданской войны, а рубль стал конвертируемым ("золотой червонец"). Отсутствие стратегического видения развития страны характеризует период правления Брежне­ва, перестройку Горбачева и всю политику в постсоветской России, которая за 20 лет существования так и не восстановила рубежей, которыми обладала в 1990 г.

Имитация становится возможной тогда, когда нет лидеров, нет руководителей и политических сил, которые бы взяли на себя историческую (не только личную) от­ветственность за проводимый политический курс и будущее страны. Если вернуться к успехам выше названных стран, то лидерами, обеспечившими их успешное разви­тие, стали Л. Эрхард и К. Аденауэр в ФРГ, Ли Куанг Ю в Сингапуре, Дэн Сяопин в Китае. Они и возглавляемые ими политические силы осуществили масштабные пре­образования, внесли серьезные коррективы и принципиальные изменения в прово­димую до них политику. Все это обеспечило доверие либерально-демократической партии в Японии, Коммунистической партии в Китае, политическим партиям в других успешных странах. Авторитет лиц и политических партий, осуществлявших преобра­зования, был столь высок, что принадлежность к этим творческим силам вызывала поддержку народа этих стран, что позволило быть реальной силой, обеспечивающей развитие страны.

Имитация процветает в условиях, когда нет устойчивой обратной связи с наро­дом, когда не считаются с его мнением, не советуются с ним, а предлагают ему ру­ководствоваться решениями функционеров, которые стоят у власти. Обратную связь недостаточно понимать только как участие в избирательной компании. Ей во многом способствуют другие формы проявления мнения народа: референдумы, местное са­моуправление, поддержка общественных организаций и объединений.

Среди причин, порождающих имитацию, можно назвать желание политических и экономических сил сохранить власть, удержать ее во что бы то ни стало, обеспечить

свое влияние на общественную жизнь. С этим связано стремление не допустить суще­ствования сильной оппозиции, способной при определенных условиях взять власть. Реализация такого сценария приводит к так называемой зачистке политического поля, к авторитаризму, когда целенаправленно создаются условия для удержания власти одной политической группировкой. Отсутствие морального авторитета сил, принимающих решения, создает дополнительные предпосылки для распространения имитационной деятельности по многим направлениям.

Все эти причины порождают механизмы появления и использования имитации. Рассмотрим ее формы и методы.

Демагогия. Демагогия проявляет себя, прежде всего, ничем не аргументирован­ными и нередко безответственными утверждениями. Российская власть неоднократ­но громогласно заявляла о приверженности демократии, о том, что, наконец-то, будет построено свободное общество, где каждый может в полной мере реализовать свои возможности, проявить творческие способности при полной поддержке как можно большего количества добровольных организаций, в том числе политических. Но что происходило на самом деле? В 1990-е годы возникли десятки партий, представляю­щих зачастую интересы только их создателей. Так в парламентских выборах в 1996 г. официально участвовали 43 партии и общественно-политические движения из 195 зарегистрированных и из 96 подавших заявки на участие. Примечательно: около 20 приглашений, посланных созданным партиям, вернулись обратно из-за отсутствия ад­ресата. Еще большая имитация новых политических партий разгорелась в преддве­рии дефолта. Особенно отличились "борцы" за демократию - радикальные либералы. Воспитанники гнезда Ельцина-Гайдара: Юшенков, Кириенко, Немцов, Хакамада, Бо­ровой и другие персонажи, - создали каждый для себя по партии с привлекательны­ми, на их взгляд, названиями. Квазидеятельность этих партий привела не только к постепенному их исчезновению, а к полной дискредитации феномена многопартий­ности.

Нечто подобное происходит в 2010-е годы. После акций протеста в связи с нару­шениями закона в ходе очередных выборов в Государственную Думу, с ростом недо­вольства значительной части населения происходящими преобразованиями в обще­стве, беспрецедентной по безответственности политикой правящей партии "Единая Россия" было заявлено о проведении очередной политической реформы. Среди ее мер - облегченная регистрация политических партий; достаточно 500 членов во всей стране. И в мае 2012 г. в Минюсте РФ появилось около 170 заявок, к том числе- с экзотическими названиями: партии дружбы, эзотерики, любви и т.д. и т.п. Очевидно размывание политического поля, его дальнейшая фрагментация, отвлечение людей на видимость волеизлияния при отсутствии шансов реального участия в законода­тельных и представительных органах власти. На деле это ведет к снижению влияния оппозиционных сил и к усилению партии власти. Иначе говоря, манипуляции с полити­ческими партиями не что иное, как попытки обещать желаемое, но на деле лишь ими­тирующие заботу о демократии. Результат таков: в 1990-2000-е годы политическим партиям не доверяли от 50 до 68% россиян [Левашов, 2011:15].

Демагогия характеризуется лицемерным подлаживанием под вкусы обывателей для достижения политических целей. Особенно это видно при попытке реализовать конституционное право не только избирать, но и быть избранным. Этому праву был нанесен мощный удар немыслимым количеством самовыдвиженцев в президенты рес­публик, губернаторы, мэры, в депутаты всех уровней. Среди последних не редки были люди с сомнительным психическим здоровьем и даже с криминальным прошлым. Эти деятели, поддержанные "денежными мешками", обещали народу немыслимые блага и помощь в случае своего избрания (или их клевретов). Они нередко легко выигрывали выборы по одномандатным округам и даже губернаторские посты. Лесть, порой пре­вышавшая разумные пределы, достигала цели, например, при избрании мэром Ниж­него Новгорода криминального авторитета Климентьева или проведении в депутаты Госдумы шутов из партии Жириновского. Как отмечал А. Солженицын в программ-

ном заявлении "Как нам обустроить Россию", "на губернаторских выборах все решали деньги, подкуп, обман, а в некоторых местах - просто мафия, просто криминальные были выборы" [Солженицын, 2001]. Поэтому объяснимо отношение населения к этим процессам: руководителям регионов в 1990-2000-е годы не доверяли от 39 до 62% [Левашов...2011: 15]. В этой ситуации можно согласиться с выводами психоаналитика Отто Прокопа, утверждающего, что в условиях деструктивных общественных измене­ний политики начинают действовать как уголовники, уголовники - как политики.

Демагогия сильна извращением сути дела. Так, местное самоуправление было провозглашено - даже в Конституции как - место и организация, где люди могли бы проявить свои возможности в наиболее полном виде как хозяева своей судьбы. Но в реальности оно влачило жалкое существование, по сути, являясь не самостоятель­ным образованием, а низшей ветвью государственной власти, к тому же бесправной и финансово нищей, не могущей решить элементарные проблемы повседневной жиз­ни населения. "Разгул" демагогии дополняла несогласованность принципов политиче­ского строительства между Конституцией РФ и конституциями почти всех республик, уставами краев и областей. В результате только от 2 до 4,6% людей убеждены, что могут влиять на государственную жизнь, участвовать в управлении обществом [Бой­ков, 2010: 34].

Демагогия проявила себя и в умышленном искажении сути процессов или под­меной их сущности суррогатами - симулякрами. Попытки в 2000-е годы изменить и улучшить образ демократии сначала породили определенные надежды, связанные с властной вертикалью, ибо безбрежность либеральной демократии создала угрозу распада России в условиях, когда слова о демократии становились все более и более декларативными. Но в годы правления Д. Медведева под его слова о приверженно­сти демократии разгонялись митинги недовольных, пусть и выступающих со специфи­ческими и даже неприемлемыми для политического истеблишмента целями. Причем подавление приводило к противоположному эффекту: действия кучки людей стано­вились достоянием общественности, тиражировались СМИ, завоевывали поддержку общественного мнения, как в случае с "Pussy Riot" [Россияне..., 2012].

Демагогия проявляется в пренебрежительном отношении к политическим оппо­нентам. Особенно наглядно это проявилось в деятельности правящей партии "Еди­ная Россия", которая высокомерно отказывалась участвовать в дебатах с другими партиями, утверждая: "А о чем с ними спорить?". Ее руководители отвергали зако­нодательные инициативы политических оппонентов, хотя ряд их предложений через некоторое время присваивались, выдавались за свои. Эта партия стала диктовать или быть рупором идей и рекомендаций, спущенных "сверху". Не удивительно, что та­кое поведение породило в народе недовольство ее деятельностью, а затем и отвер­жение. Социологические службы регистрировали постепенное снижение авторитета "Единой России". Появились и первые оскорбительные мнения о ней, как о партии жуликов и коррупционеров (А. Навальный). Результат такого курса- члены "Единой России" на выборах в Москве в декабре 2011 г. дистанцировались от партии и надели на себя личину самовыдвиженцев, так как имидж партии вредил их избирательной кампании. Вопрос: кто олицетворяет преобразования и с каким моральным авторите­том он действует - является одним из показателей, способствующих распростране­нию имитации или ограничивающих ее. В этих условиях становится понятным, почему ни одну политическую партию не хочет поддерживать почти каждый третий гражда­нин России (29%) [Левашов, 2011: 9]. В то же время 71% людей считают, что оппози­ция необходима для нормального развития страны, причем 39%, т.е. почти в два раза меньше, отмечают, что она реально существует [Общественное мнение... 2009: 101].

Огромный "вклад" в имитацию демократии внес правящий класс и его партия "Единая Россия" дискредитацией института выборов путем фальсификаций, наруше­ния процедур, подтасовок, вброса бюллетеней, подмены протоколов и т.д. В резуль­тате по итогам выборов в Государственную Думу в декабре 2011 г. "Единая Россия" утратила конституционное большинство, а, по мнению экспертов, полученное простое

большинство сфальсифицировано. Фальсификация выборов при упорной имитации их демократичности породила массовые протестные акции в декабре 2011 г., в феврале и мае 2012 г. в Москве и во многих городах России, - "у людей возникло ощущение беспомощности, неэффективности и коррумпированности власти как таковой" [Куче-рена, 2011]. И как откровенное издевательство можно расценить декларируемую го­товность этой партии "делиться опытом" развития демократии и гражданского обще­ства с американцами.

Именно демагогия привела к тому, что слово "демократия" стало в народе еще более ругательным, чем слово "коммунизм". В 1990-2000-е годы в глазах от 38 до 48% опрашиваемых советская политическая система была лучше, лучше нынешней (ее поддерживали от 8 до 25%). Пороки сложившейся псевдо-демократии привели к тому, что 59% россиян стали выступать за порядок, даже "если для его достижения придется пойти на некоторые нарушения демократических принципов и ограничения личных свобод". В то же время за "демократию, даже если ее последовательное со­блюдение предоставляет определенную свободу разрушительным и криминальным элементам", выступило только 18% [Общественное мнение-2009...2010: 31-32]. Отра­жением такого отношения к демократии стал сатирический рисунок в одном издании: в переполненном автобусе два ряда кресел не заняты - над ними надпись: "для инва­лидов и демократов".

Провокация. Одним из продуктивных и наглядных проявлений имитации являет­ся использование провокационных акций в реальной политике и в пропаганде, злона­меренное распространение определенной информации для дискредитации противо­стоящих сил.

Провокация используется для привлечения внимания к политическим лицам и силам, которые теряют авторитет, но хотят возвыситься, привлечь возможных сто­ронников, получить козыри в политической борьбе. В этих целях используются специ­фические приемы - скандалы, реже заговоры, иногда имитация покушений. В борьбе за голоса избирателей памятна история с лидером некогда существовавшей партии "Экономическая свобода" К. Боровым: он устроил "покушение" на самого себя при воз­вращении со встречи с избирателями. Это делалось в преддверии выборов в Государ­ственную Думу, хотя прием не принес ожидаемых результатов Боровому и его партии. Подобные трюки не дали эффекта - крошечные партии, созданные под собственные амбиции, имели нулевую или мизерную поддержку - не более 1% [Бойков, 2010: 32].

К подобного вида провокации прибегают и действующие религиозные силы. С крайне радикальными заявлениями выступают ультра-националисты Татарстана, что спровоцировало убийство руководителей мусульманского руководства республи­ки, выступающих за традиционный ислам. Сигнал очень тревожный: нынешняя неспо­койная обстановка в Дагестане тоже начиналась с убийства религиозных деятелей, противостоявших воинствующему ваххабизму. Под конфессиональным флагом такие силы идут на провокации, чтобы вернуть себе рычаги влияния и власть.

Другим ликом провокации-является подстрекательство, побуждение лиц и/или организаций к действиям, которые могут повлечь тяжелые последствия. Особенно этим отличаются националистические и религиозные силы, вернее, их крайние ради­кальные представители. Результатом становится не защита национальных или кон­фессиональных интересов, а ее имитация, что в реальности ведет не к согласованию позиций и устремлений, а к их радикализации. Так, становление новых независимых го­сударств на территории бывшего СССР, лозунги их создания сопровождались вспыш­кой националистических страстей, породив огромных масштабов миграцию. Только из ближнего зарубежья в Россию эмигрировало более 10 млн. человек; люди продолжа­ют эмигрировать, хотя и не в прежних масштабах [Рыбаковский, 2011]. Помимо лич­ных человеческих потерь (жили в одной стране, а проснулись в другой), произошел крах целых отраслей экономики бывших союзных республик, оставшихся без квали­фицированных специалистов, обеспечивающих функционирование производств.

Националистическая политика, демонстрируя имитацию заботы о национальных корнях, о праве на самоопределение, породила гигантские издержки как экономиче­ского, так и морального, нравственного характера. В Латвии и Эстонии появилось не­виданное в истории определение значительной доли русскоязычного населения как неграждан с выдачей соответствующих документов и лишением права участия в по­литической жизни [Подробнее см.: Симонян, 2010].

В ходе реализации провокационных действий достигаются результаты и наступа­ют последствия, которые не соизмеримы с первоначальным поводом. Но эти прово­кации, сопровождающиеся пропагандистским шумом, изощренной идеологической об­работкой, создают отнюдь не безобидную имитацию борьбы за демократию, за права человека вопреки провозглашенным международным обязательствам.

Фальсификация. В возрастании роли и значения имитации огромная роль отво­дится фальсификации, которая проявляет себя в нескольких формах. Прежде всего, это преднамеренное искажение информации для оправдания своекорыстных целей и интересов. Олигарх А. Смоленский цинично вспоминает о выборах президента в 1996 г.: "В стране - полная задница. Рейтинг у БэНа (Ельцина - Ж.Т.) ниже плинтуса. Буржуи уговаривают делать ставку на коммунистов. Понятно, что-то надо делать, к кому-то прислоняться. Собрались в Давосе. Терли три дня. Договорились. Скинулись по 50 лимонов зеленых. БАБа (Березовский - Ж.Т.) поставили старшим над коммер­сантами, Гуся (Гусинский - Ж.Т.) - за ТВ отвечать, Сашу (Смоленский) - за казну, ну а Чубчику (Чубайс - Ж.Т.) поручили связь с чиновниками. И что вы думаете? Вытянули" [Цит. по: Кива, 2011: 58].

Наиболее ярким примером фальсификации в период избирательной кампании, когда имитируется свободное волеизлияние народа, стал скандал на избирательном участке в г. Москве, где голосовал руководитель партии "Яблоко" Митрохин. На уча­стке, как было официально объявлено, не было подано ни одного голоса за эту пар­тию. Это и подобные ухищрения по воспрепятствованию получению действительных результатов выборов, в конечном счете, привели к массовым акциям протеста зимой и весной 2011-2012 гг., когда пределы фальсификации превзошли все границы.

Другая форма фальсификации имитирует реально происходящие процессы и со­бытия с корыстной целью изменения их сущности и содержания, вида или свойства. Гигантской имитацией была приватизация, когда провозглашались одни цели, а реа­лизовались групповые, обеспечивая благополучие тех, кто был при или около власти, или кто сумел путем махинаций под прикрытием дыр в законодательстве несказанно обогатиться. И вот обобщенный результат. В России 1% самых состоятельных богатых людей получают 40% всех доходов, тогда как в США тот же 1% располагает лишь 8% национальных богатств [Шкаратан, 2011:80].

Не менее наглядна ситуация с инфляцией. Имитация здесь проявляет себя в ко­лоссальном различии между официальной позицией и тем, как это воспринимает на­род. В свое время известный экономист и публицист А. Лившиц предложил ввести такие понятия как инфляция народная (ИН) и инфляция официальная [Лившиц, 2010]. Это тем более важно, что инфляция - одна из острейших социальных проблем, ко­торые волнуют подавляющее количество населения. С гигантскими масштабами ин­фляции ныне живущие люди, общество столкнулись в начале 1990-х годов при пере­ходе к рыночной экономике: только в 1992 г. цены на многие потребительские товары выросли от 2000 до 5000%. В последующие годы инфляция снизила свои темпы. Тем не менее, она превышала рост доходов и особенно тех, кто жил на фиксированную за­работную плату. А это касалось значительной части населения - в основном бюджет­ников, которые повседневно ощущали несоответствие между тем, что говорилось, и тем, что было на самом деле. Народная инфляция стала мерилом реальной оценки социально-экономической ситуации в стране и соответственно отношения к власти.

Схема, по которой Росстат рассчитывает инфляцию, ущербна. Хотя статистики обследуют около 470 товаров (что внешне выглядит солидно и убедительно), мето­дика расчета индекса потребительских цен страдает от манипуляции с ценами, ибо

наряду с товарами повседневного спроса в расчет включаются дорогостоящие пред­меты потребления - автомобили, предметы роскоши, стоимость жилья и т.п. Но если последние- и соответственно цены на них- мало волнуют большинство населения, то совсем иная ситуация складывается с товарами и продуктами, которыми пользу­ются люди в повседневной жизни. В результате, согласно данным социологов, 80% опрашиваемых отвергают, ставят под сомнение предложенные официальной властью данные об инфляции [Левашов, 2009: 3]. Люди постоянно замечают, как растут цены (по ориентировочным данным на 20-30% ежегодно) на продукты и товары, необходи­мые для повседневной жизни. Попытки убедить людей в том, что статистики правы, вызывают у населения рост раздражения. Как следствие происходит снижение ав­торитета власти, перерастающее в глубокое недовольство и желание противостоять дезинформации, что не исключает возможность последующего социального взрыва. Имитация заботы превращается в примитивное очковтирательство, в дешевый по за­мыслу обман. А это опасно для власти, ибо потеря доверия к информации, которую люди могут проверять ежедневно и ежечасно, приводит к тому, что недоверие рас­пространяется на другие виды официальной информации.

Еще одна форма фальсификации - искажение сути и сущности происходящих в обществе процессов. Вот пример. "Российская газета" изображает крестьянско-фермерское (?!) хозяйство некоего Н. Чалова: 33 тыс. гектаров сельхозугодий, свыше 5 тыс. коров и бычков, свинокомплекс, три племенных репродуктора и два племен­ных конезавода, молочный, комбикормовый заводы, мясокомбинат, хлебозавод, ма­газины по продаже собственной продукции. Сообщается, что у него вскоре вступит в строй суперсовременный мясообрабатывающий комплекс, каких в мире не более трех [Новиков, 2010]. Спрашивается - это, в самом деле, фермер, как подается в газете? Может, ему стоит дать другое название, не фальсифицирующее суть дела, так как это никак не соответствует и не согласуется с положением более двухсот тысяч ферме­ров, которые, согласно данным Росстата, еще числятся таковыми и из которых толь­ко около 100 тыс. пытаются хозяйствовать на земле. Не произойдет никакой фаль­сификации, если этому хозяйству будет дано название, которое в мире применяют к латифундии или, по крайней мере, к земельным капиталистам.

Профанация. Имитация нередко имеет в основе методы профанации, которая выступает, во-первых, как непочтительное отношение к достойному, выражается в опошлении идеи, события или процесса. В этом плане в борьбе мировоззрений в 1990-2000 годы особенно не повезло советскому человеку, на которого были списаны грехи, ошибки и просчеты, которые свойственны человеческой природе вообще. Меж­ду тем, именно такой человек был во многом сформирован в период существования советской власти, хотя эта форма власти была не единственной социалистической, которая существовала в мире. В некоторых писаниях радикальных либерал-демо­кратов было модно сравнивать советского человека с булгаковскими шариковыми и швондерами, в других - с платоновскими и замятинскими персонажами, третьи - вся­чески высмеивали идеалы социалистической идеологии: Павел Корчагин, Зоя Кос­модемьянская, Александр Матросов, комиссар в пьесе Вишневского и другие герои. В расчет не принимались действующие лица в "Поднятой целине" М. Шолохова, где советские люди выведены во всем многообразии, поэтике и ошибках, в жизненных поисках и верой в светлое будущее. Безобразной и мелочной, а временами и пошлой критикой "совка" опорочивались не только те, кто воевал в годы Великой Отечест­венной войны, но миллионы людей, освоивших целину, возводивших города и заводы в Сибири и на Дальнем Востоке. Все эти люди вдохновлялись великой идеей - иде­ей строительства социализма как самого справедливого общества на земле через свое участие в решении конкретных задач - строительстве мощных производствен­ных комплексов, железных дорог, гидро- и теплостанций. (Кстати, такой обобщаю­щей идеи лишена современная российская молодежь.) Конечно, в этот период были и подлецы, и преступники, и карьеристы. Но почему они, по мнению клеветников, представляют образ советского человека или, по их выражению, совка? Если считать

всех живущих в СССР совками, почему не причислить самих себя к ним? И не противо­речит ли этому тот факт, что до сих пор 73% сожалеют о распаде Советского Союза (коррелирует с цифрой голосовавших за его сохранение в марте 1991 г.) [Двадцать лет реформ...2011: 40].

Во-вторых, профанация проявляет себя как извращение, сознательное искаже­ние идеи. Это касается скандального подражательства без учета не только россий­ской специфики, но и российского менталитета. При так называемой монетаризации льгот - при весьма спорной установке - человек и только он отвечает за собствен­ное благополучие - было решено основные социальные льготы приравнять к некоему денежному эквиваленту, который даже при приблизительном подсчете не отвечал реальным затратам населения и которые ни при каком подходе не соответствовали действительности. Именно эти факторы привели к массовому возмущению и даже к активным акциям протеста: 42% категорически выступили против этой реформы и 22% нечего о ней сказать не могли [Двадцать лет реформ...2011: 46]. Такая реакция привела в изумление инициаторов этой акции, приобретшей законодательное закреп­ление: они хотели в очередной раз "облагородить" народ, приблизить его к дости­жениям европейской цивилизации, а тот почему-то в очередной раз не ощутил себя осчастливленным. Подражательство, слепое перенесение опыта социальной работы западноевропейских стран лишь усугубило недоверие к властным структурам и озна­меновало еще один шаг к отчуждению от власти.

Профанация часто проявляет себя в умышленной подделке. Попытки перело­жить на плечи народа социальные тяготы особенно проявляются в реформе жилищ­но-коммунального хозяйства. Она нацелена на то, чтобы все затраты на жилье и его содержание переложить на плечи самих людей. В результате возникли очаги проте­ста против этого произвола, которые усилили недоверие к власти. В целом же про­блемы с ЖКХ в разные годы тревожили от 31 до 57% [Левашов, 2011:3; Двадцать лет реформ... 2011:78].

Как этот закон работает, видно из его воздействия на отдельные группы населе­ния. Например, сельские учителя. С одной стороны, они слышат о своем благородном предназначении, высокой гуманистической роли. С другой стороны, их стремятся ли­шить десятилетиями сложившихся традиций, когда местные власти заботились о них, предоставляя натуральные льготы по оплате жилья, отопления и электричества. В Воронежской области эти льготы пытались заменить денежными (277 руб. на чело­века в месяц), в то время как при покупке только угля для отопления зимой требова­лось 20-40 тыс. рублей. Такое положение не устраивало учителей, и они потребовали вернуться к прежней практике. Областной суд поддержал их, а депутаты областной думы совместно с руководителями коммунальных служб обвинили учителей в "мах­ровом эгоизме", так как из-за этих акций область могут исключить из программы ре­формирования ЖКХ. Для возмущенных чиновников важнее формальные требования вышестоящих органов, чем реальное положение сельских учителей [Ягодкин, 2010].

Манипулирование. Мощным средством осуществления имитации является мани­пулирование общественным сознанием и поведением людей. Главное назначение ма­нипулирования - установка на изменение мировоззрения, что связано с функциони­рованием различных идеологий. Воздействие на мировоззрение осуществляется при помощи разных видов пропаганды, особенно СМИ, которые играли и играют значи­тельную роль в реализации изменений в обществе, в осуществлении переориентации общественного сознания. Однако события в России за последние 20 лет показали, что, несмотря на появление новых методов пропаганды, мировоззренческие установ­ки населения демонстрируют устойчивость: при всех попытках опорочить социализм как идеологию его поддерживают и разделяют его ценности от 30 до 40% населения [Левашов, 2011:7; Двадцать лет реформ... 2011:146].

Манипулирование связано с попытками отвлечь население от насущных проблем мнимо важными и мнимо неотложными делами. Этот феномен проявляет себя в за­мене реальных дел показными мероприятиями, что стало реальной чертой россий-

ской действительности. Так, мнимой деловой активностью, показухой, т.е. имитацией стало изменение часовых поясов или отмена перехода на зимнее время под ложным предлогом заботы о нуждах людей. Эта инициатива Д. Медведева на посту Президен­та России оказалась бесспорной только для исполнительной власти, так называемой властной вертикали, для правящей "Единой России", которые с административным энтузиазмом бросились выполнять указание. Как всегда народ не спросили. А ведь на специально