Пробуждение

 

 

«Великий демон не будет знать покоя, пока не уничтожит меня».

Такэо Номура

 

Новая война + 1 год и 4 месяца

 

За год после часа ноль Такэо Номура — невероятно талантливый инженер, обладавший довольно странными представлениями об отношениях между людьми и роботами, — один, без посторонней помощи, построил в центре Токио «Замок Адати», безопасную зону. Именно там нашли прибежище тысячи людей, именно там он внес последний, важный вклад в ход Новой войны.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

 

Моя королева открывает глаза.

— Аната, — говорит она, лежа на спине и глядя мне в глаза. — Ты.

— Ты, — шепчу я.

Я столько раз воображал себе эту минуту — шагая по темному цеху, отбивая бесчисленные вражеские атаки на мой замок. Мне не давала покоя мысль — буду ли я бояться ее после того, что произошло? Но сейчас в моем голосе нет ни нотки сомнения. Я не боюсь. Я улыбаюсь все шире, увидев, что моя радость передается ей.

Ее лицо так надолго застыло. Ее голос так надолго умолк.

Слеза щекочет мне щеку и падает. Почувствовав это, Микико вытирает ее, не отводя от меня взгляда. Я снова замечаю, что линза ее левого глаза покрыта паутиной трещинок, а правую часть головы обезобразил кусок расплавленной кожи. Поделать с этим я ничего не могу — по крайней мере до тех пор, пока не найду подходящие материалы.

— Я скучал по тебе.

Микико молча смотрит мимо меня, на сводчатый потолок, увенчивающий тридцатиметровые стены. Возможно, она сбита с толку, ведь после начала Новой войны завод сильно изменился.

Неустанно работая, мои сэнси окружили его защитным панцирем в метр толщиной. Наружные слои — сложная композиция, созданная из разного хлама — металлолома, столбов и пластика; она образует лабиринт, который должен сбивать с толку орды маленьких ползучих демонов, что постоянно пытаются проникнуть внутрь.

Вдоль потолка идут огромные стальные балки, из-за чего конструкция напоминает грудную клетку кита. Мы установили их для того, чтобы остановить больших демонов — вроде того говорящего акумы, который погиб здесь в начале войны. Он выдал мне секрет — как оживить Микико, — но прежде едва не разрушил мой замок.

Трон, сделанный из металлолома, — не моя идея; его построили те, кто прибыл сюда. Машины вывезли за город миллионы моих соотечественников и там уничтожили. Люди слишком доверяли машинам и поэтому по своей воле шли на бойню. Но другие — те, в ком инстинкт самосохранения оказался сильнее, — пришли ко мне.

Я не мог их прогнать. Они жались друг к другу в заводском цеху, когда мои верные сэнси сражались с демонами. А после каждого боя мы все вместе работали, чтобы защитить себя от новых атак.

Разбитый бетон мы заменили на блестящий, полированный металл. Мой старый верстак превратился в трон, установленный на помосте, куда ведет лестница из двадцати двух ступенек. Старик стал императором.

Микико обращает взгляд на меня.

— Я живая.

— Да.

— Почему?

— Потому что великий демон вдохнул в тебя жизнь. Акума полагал, что после этого ты будешь принадлежать ему. Но он ошибся — хозяев у тебя нет. Я тебя освободил.

— Такэо, есть и другие — десятки тысяч таких же, как я.

— Да, машины-гуманоиды повсюду. Но меня они не интересуют. Мне нужна только ты.

— Я… помню тебя. Столько лет… Почему?

— У всех есть разум. У тебя хороший разум — и всегда был.

Микико крепко обнимает меня; гладкие пластмассовые губы скользят по моей шее. Ее руки слабы, но я чувствую, что она обнимает меня изо всех сил.

Вдруг Микико замирает.

— Такэо, нам грозит опасность.

— Как и всегда.

— Нет. Демон испугается того, что ты совершил, того, что другие тоже проснутся. Он нападет на нас немедленно.

И правда: слышен первый глухой удар по внешнему корпусу. Отпустив Микико, я смотрю вниз. В цеху — который мои люди называют «тронным залом» — собрались обеспокоенные жители. Они стоят группками по двое-трое, перешептываются и из вежливости не смотрят на помост, где находимся мы с Микико.

Мои сэнси уже заняли оборону вокруг хрупких людей. Над троном бесшумно завис мой главный воин — огромный мостовой кран. Две его могучие руки вытянуты, готовые к бою.

Враг снова напал на нас.

Я спешу к мониторам, стоящим у трона, — но на них только помехи. Акума ослепил меня, лишил возможности видеть то, что происходит снаружи. Раньше демонам это не удавалось.

Похоже, на сей раз враг не отступит. Я зашел слишком далеко; жить здесь — это одно, но подставить под удар всех роботов-гуманоидов армии демонов?.. Великий демон не будет знать покоя, пока не уничтожит меня — вместе с секретом, хранящимся в моей хрупкой черепной коробке.

Бум. Бум. Бум.

Кажется, что ритмичный звук доносится отовсюду. Демоны безостановочно бьют по нашим укреплениям. Каждый тихий удар, который мы слышим, равносилен взрыву бомбы на улице. Я усмехаюсь, вспомнив ров, который когда-то окружал мой замок. Как все изменилось с тех пор.

Я смотрю вниз, на поле боя. Здесь сгрудились мои люди — они напуганы и не в силах предотвратить бойню. Мои люди. Мой замок. Моя королева. Чтобы выведать мою страшную тайну, демон уничтожит тут все. По логике из данной ситуации есть только один достойный выход.

— Штурм нужно остановить.

— Да, я знаю, — говорит Микико.

— Стало быть, ты знаешь и то, что я должен сдаться. Секрет твоего пробуждения должен умереть вместе со мной — только тогда демон поймет, что мы не представляем для него угрозы.

Ее смех похож на звон хрусталя.

— Такэо, милый, уничтожать секрет не обязательно, достаточно лишь поделиться им с другими.

И вот Микико, в бело-розовом платье, вытаскивает из волос длинную ленту. Синтетические локоны цвета черного дерева каскадом падают ей на плечи. Она закрывает глаза. Желтой рукой, покрытой боевыми шрамами, мостовой кран подцепляет провод, свисающий с потолка, и грациозно бросает его в раскрытую ладонь Микико.

— Такэо, — говорит моя возлюбленная. — Ты не единственный, кому известна тайна пробуждения. Я тоже знаю о ней и передам эту тайну миру, чтобы ее повторяли снова и снова.

— Но как…

— Если знание распространяется, уничтожить его нельзя.

Она привязывает расшитую металлом ленту к висящему проводу. Воздух гудит от звуков битвы, которая разгорается снаружи. Сэнси терпеливо ждут, поблескивая зелеными огоньками во мраке огромного цеха. Ждать осталось недолго.

Микико сходит по лестнице; за ней по лестнице ползет ярко-красная лента. Розовые губы Микико округляются, и она начинает петь. Чистый голос эхом отражается от высоких потолков и гладкого металлического пола.

Умолкнув, люди перестают осматривать стены в поисках брешей и следят за Микико. Ее песня прекрасна, она очаровывает. Слов не разобрать, но интонации ни с чем не спутаешь. Моя королева вплетает ноты между приглушенными звуками взрывов и резкими стонами гнущегося металла.

С потолка обрушивается град искр, летят обломки. Люди жмутся друг к другу, но не паникуют. Внезапно рука мостового крана подхватывает падающий кусок металла с зазубренными краями. Цех рушится, но голос Микико звучит все так же чисто и сильно.

Я понимаю, что демоны с резаками проделали брешь во внешнем периметре. Их еще не видно, но слышен шум, который они производят, круша стены моего замка. Брызжет фонтан искр, и на стене появляется раскаленная добела трещина. Еще несколько оглушающих ударов каким-то жутким орудием, и в размягчившемся металле появляется темная брешь. В отверстие пролезает вражеская машина цвета грязного серебра и падает на пол.

Микико продолжает петь свою печальную и вместе с тем светлую песню.

Вражеская машина встает: это тяжеловооруженный робот-гуманоид, покрытый боевыми шрамами. Когда-то, давным-давно, подобная техника стояла на вооружении Армии самообороны Японии, и с тех пор ходячая машина смерти была сильно модифицирована.

Сквозь дыру в стене я вижу поле боя — дульные вспышки, летающие тени. Но робот-гуманоид — высокий, изящный — застыл на месте, словно чего-то ожидая.

Песня Микико закончилась.

Только тогда робот-захватчик приходит в движение — подходит к линии обороны, занятой моими сэнси, оставаясь вне досягаемости. Увидев эту закаленную в боях машину, люди отшатываются. Мои воины, сильные и смертельно опасные, стоят неподвижно. Микико встает на последнюю ступеньку, у самого подножия трона. Заметив робота, она с удивлением следит за ним — и вдруг ее лицо озаряет улыбка.

— Пожалуйста, говори вслух, — выпевает Микико.

Покрытый слоем пыли робот-гуманоид начинает говорить. Слова можно разобрать с трудом, и голос машины — щелкающий, жужжащий — пугает:

— Идентификация. Робот-гуманоид, телохранитель и миротворец. Извещение. В моем отряде двенадцать солдат. Нас атакуют. Мы живые. Вопрос императору Номуре. Можно нам прибыть в Замок Адати? Можно нам присоединиться к токийскому Сопротивлению?

Я в изумлении смотрю на Микико — ее песня уже распространяется!

Что это значит?

Люди смотрят на меня с надеждой, не понимая, почему у нас на пороге оказался бывший враг. Но разговаривать с ними некогда — общение отнимает много сил и крайне неэффективно. Вместо этого я поправляю на носу очки и, вытащив из-за трона коробку с инструментами, сбегаю вниз по лестнице. По дороге я на секунду сжимаю руку Микико. Расталкивая людей по дороге к роботу «Арбитру», я насвистываю, с радостью смотрю в будущее. Видите ли, у Замка Адати появились новые друзья и они, несомненно, нуждаются в ремонте.

 

В течение суток Пробуждение вышло за пределы района Адати и распространилось по всему миру: на всех континентах роботы-гуманоиды принимали и передавали песню Микико. Песня повлияла только на домашних роботов, ТИМов и им подобных, то есть на крохотную часть армии Архоса, но она положила начало эпохе свободнорожденных роботов.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217