Военная база "Футенма"
28 мая - 11 июня 2033 года
Разумеется, Эммерс и не подумал отступать.
Два месяца тяжелых взглядов исподлобья, попыток поговорить и вырванных едва ли не силой сумасшедших горячих поцелуев в раздевалке или душевой. Два месяца отказов, идиотских выходок, язвительных шпилек и колкостей, от которых у любого другого мужика давно упало бы все, что только могло упасть. Но на беду Ирвинга у Курта стояк оказался отменным, а характер – непрошибаемым.
Почти.
Ирвинг так и не смог вспомнить, что именно он тогда сказал. Возможно, это не имело значения. Возможно, эти слова стали последней каплей. Возможно, в тот день Эммерс просто встал не с той ноги.
Майор вжимался в стену, безуспешно пытался высвободить вздернутые над головой руки из стального захвата, смотрел в горящие чистым бешенством золотые глаза и понимал, что еще один такой взгляд – и он даст этому безупречному ублюдку прямо здесь и сейчас. Несмотря на то, что Курт явно дошел до кондиции, когда сначала его изобьет в кровь и сопли, и только потом трахнет.
И именно в этот момент Эммерс отстранился.
Выпустил запястья.
Шагнул назад.
Пальцы едва заметно подрагивали: Курт с явным трудом сдерживал желание ему врезать, и Ирвинг равнодушно прикидывал, куда придется первый удар – в челюсть или под дых.
Бесконечно долгие мгновения ничего не происходило.
Потом Курт резко выпустил воздух сквозь сжатые зубы, развернулся и пошел прочь.
Конечно же, Ирвинг попытался наладить какое-то подобие отношений. Не сразу, а через несколько недель, дав Эммерсу время поостыть. Но в ответ на любую попытку сближения тот ясно давал понять, что довольствоваться одной лишь дружбой не намерен. И Ирвинг отступил.
С тех пор стена, которую майор начал возводить между собой и Эммерсом, стала в два раза толще. Кирпичи в неё они теперь укладывали вместе. В два ряда.
И Ирвинг был этому чертовски рад, потому что для долбаной любви было не место и не время.
За два с половиной года они выстроили преграду высотой с Вавилонскую башню и толщиной, которая могла бы поспорить со стенами легендарного города Ур (1). Безупречная система защиты, почти не дающая сбоев. Они даже сумели вновь начать худо-бедно общаться.
Да, иногда, во время очередной партии в пул он, выбирая удобную позицию для удара, забывшись, невзначай касался Курта бедром. Иногда Эммерс против обыкновения не ставил бокал пива на стол у его локтя, а протягивал, и их пальцы соприкасались. Иногда Курт бесился и отводил душу в тренажерном зале, завидев Ирвинга с очередным любовником. Все это можно было контролировать. И игнорировать.
И вдруг – эта идиотская выходка с "обрывом связи". Ирвинг прекрасно знал, что именно было причиной дурного настроения Маэстро. Но никак не ожидал, что в момент, когда полностью отрубится вся связь, сердце пропустит удар. И не один. И понимание, что у Эммерса достаточно мастерства и опыта, чтобы выкрутиться и не из такой передряги, не спасло. Ему сорвало башню от страха за Курта. Настолько, что подставил под удар других пилотов, послал за ним людей, из которых только Норд-Ост по-настоящему умел стрелять на механике, без участия систем автоматического наведения.
"Идиот".
Под рукой засветился сигнал личного вызова. Ирвинг некоторое время тупо смотрел на него. Потом тряхнул головой. Пока Эммерса не будет на базе, их попустит, и когда он вернется, оба снова будут в порядке и работоспособны.
– Майор Ирвинг.
– Привет, Кейси, – с экрана коммуникатора на него весело смотрел Лукас.
Охуеть вовремя.
– Хватит меня так называть.
– По-моему, когда старший по званию хочет показать свое расположение младшему, он называет его по имени, и это нормально.
Нормально. Если только младший по званию любит свое имя. Но как-то сложно проникнуться любовью к имени, если тебя зовут Джонатаном ебаным Кейси.
– Давай, я тебе отчитаюсь по-быстрому, потеряю твое расположение, и ты снова будешь называть меня по фамилии?
Он огрызался. Плохо. Очень плохо. И дело даже не в том, что огрызался он в разговоре с командующим ВВС США.
– Что там у вас?
– Нам удалось обнаружить четыре авианосца, сэр. Китайский аналог "Джеральда Форда" (2), но вместимостью поменьше, на пятьдесят-шестьдесят летательных аппаратов каждый. На борту ЭМИ-установки. Каждый корабль сопровождает по меньшей мере одна эскадрилья. При выполнении разведки эти суки нас подставили, – Ирвинг, вспоминая о том, что ощутил, когда догадался об этом, стиснул в руках кружку с кофе. Дешевый фаянс скрипнул, и ручка отломилась. Он быстро поставил кружку на стол. – Использовали авианосец как приманку. Одно звено, сэр, попало под удар.
– Можно подробнее?
Злится или нет? По роже Ратерфорда никогда нельзя было догадаться – старый лис мог с одной и той же улыбкой делать выговор и повышать в звании.
– По завершении фото- и видео-съемки самолеты Курта Эммерса и Джуда Принстона повернули в сторону базы и были атакованы зарядами с ЭМИ. Дважды, сэр. – Он ни слова не сказал о том, что именно себя в этом винит. Бессмысленно. Он догадался слишком поздно, и дать парням завершить разведку, раз уж они там, – единственное, что он мог и, более того, обязан был сделать. – Залпами по касательной зацепило самолеты Николая Корсакова-Шуйского и Пола Канингтона.
– Вы рапортовали мне, что послали в зону боевых действий Кэтрин Стоун и Патрика Грейса, а также Николая Корсакова-Шуйского.
– Так точно, сэр.
Ирвинг подумал, что чувство вины за этот идиотизм будет преследовать его еще долго. Если не вечно.
– Почему?
– В зоне остался Курт Эммерс, сэр. Без электроники. Связь слетела до того, как он смог принять приказ возвращаться, и он выполнял приказ, данный ранее. То есть, в случае обнаружения авианосца противника и атаки с его стороны попытаться потопить корабль. Кэтрин Стоун и Патрик Грейс не обнаружили кораблей в своем квадрате, их самолеты не были атакованы. А Корсаков-Шуйский… сами знаете.
Лукас усмехнулся.
– Я пойму, сэр, если мне впаяют выговор.
– Не впаяют. Кейси, у вас новое задание. Найти оставшиеся три авианосца. Убедиться, что они покинули ваш сектор. Если корабли находятся в вашем секторе, уничтожьте их. Если ушли дальше, сообщите координаты в разведуправление. И… Кейси.
– Да, сэр?
– Выспитесь. На вас лица нет.
– Да, сэр, так точно.
Хуя с два он выспится. Ему необходимо было как следует потрахаться.
Ирвинг соскочил со стула, небрежно перебросил китель через плечо и вышел за дверь. Парочку свободных парней он точно найдет без труда.
– Ирвинг.
И этот чертовски вовремя. Сегодня явно день ебуче удачных моментов.
– Ирвинг, если будешь пропускать занятия, нифига не выучишь язык.
– Да бля! – Ирвинг нехотя остановился и повернулся к русскому лицом.
Тот стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на мощной груди. И любимой зажигалки в руках у него не было. Плохо. Похоже, ждал майора уже минут десять. И его вид ничего хорошего не предвещал.
– Ладно. Идем.
Курт и тут оказался прав. Скотина. Последним в их команду попал русский. Ирвинг даже думать не хотел, какую проверку прошел этот человек прежде чем его допустили просто летать в ВВС США, не говоря уже о том, чтобы войти в состав элитной эскадрильи. В первую же встречу Николай невозмутимо заявил, что прислан лично Лукасом. Потому что в эскадрилье нет, во-первых, ни одного человека, владеющего русским ("и кунг-фу", – подумал Ирвинг), а во-вторых, умеющего стрелять без автоматической системы наведения ракет ("ну, почти кунг-фу", – обреченно добавил майор).
Но против правды не попрешь. Этого не умел даже Эммерс.
Учить стрелять на глазок Ник отказался ("Это либо есть, либо нет, третьего не дано", – пояснил он возмущенному Боингу), но русскому добросовестно обучал весь офицерский состав "Грифонов" и тех из пилотов, у кого хватало терпения выносить его экзотическую манеру преподавания.
Ирвинг быстро попал в категорию учеников одаренных, но безалаберных, заслужив тем самым особое отношение со стороны учителя. Если Ник пришел за ним сам – проще было сдаться. О последствиях отказа майор предпочитал не думать.
Хотя в данной ситуации умнее было бы отказать и перенести занятие. Потому что в итоге он сидел и пялился на капитана совершенно недвусмысленно. Какая уж тут двусмысленность – мысль у него в голове была только одна, а у несчастного Норд-Оста были такие руки, что почему-то думалось только о том, как...
– Что, прости? – Ирвинг вздрогнул.
Это плохая мысль – соблазнять Ника. Тот мог сделать из Ирвинга фарш. И сделает непременно, если так будет продолжаться. Но Ирвинга уже несло.
– Я говорю, как ты спросишь дорогу, если заблудился?
А рот какой...
Мммать твою.
– Слушай… Бля… Izvinite, kak mne proiti na… – Ирвинг вдруг расхохотался, сообразив, что только что чуть не сморозил. – Ник, отбой, я безнадежен. Да и черт, – майор сполз ниже в кресле, слегка разведя колени, и с вызовом посмотрел на русского, – как вообще можно выучить язык, в котором "khuyovo" это плохо, а "pizdato" это хорошо. И я убился пытаться понять, почему "pizdetz" это хуже, чем "khuyovo", а "okhuenno" – лучше, чем "pizdato".
Ирвинг, совершенно не соображая, что делает, в задумчивости коснулся пальцами шеи, пристально глядя Нику в глаза. Тоже, к слову, красивые. Сейчас прямо-таки убийственно красивые.
– Так, – после долгой паузы уронил Норд-Ост. – Встал. Развернулся. И пошел нахуй отсюда. И позаботься о том, чтобы тебя как следует выебали.
Первая дельная мысль за день.
Ирвинг натянуто улыбнулся, резко встал и направился куда послали.
– Завтра в десять утра, – невозмутимо бросил ему в спину Николай.
Истукан.
Впрочем, Ирвинг даже и не сомневался в исходе.
Николай Андреевич был натурален как выращенный на навозе овощ и принадлежал к категории мужиков, которые ждут свою Единственную Принцессу. Всю жизнь, если понадобится. Хотя регулярно ходить по бабам в оздоровительных целях ему это не мешало.
И слава Богу.
За время своей службы в ВВС Ирвинг привык к тому, что общественный душ – это такое загадочное место, в котором рано или поздно оказываются все. Довольно часто в этом месте пересекаются дорожки тех, кто очень хотел здесь оказаться с теми, кто ни за что сюда не пошел бы, если б знал о результатах встречи. Так что майор не очень удивился, застав в душе троицу морпехов, явно собиравшихся пустить кого-то по кругу.
Обычно Ирвинг в эти развлечения не вмешивался. По разным причинам.
Морпехи были особой категорией людей. За редкими исключениями их мозг был устроен максимально просто, их мир был поделен на черное и белое, расчерчен на квадраты и лишен абстрактных понятий. Ирвинг не понимал, зачем культивировать эти качества в людях, но скорее всего подобный подход помогал как-то держать в узде этих адских псов (3).
Максимум, что он мог сейчас сделать, – это выйти и пойти к их начальству. Но что он им скажет? Что группа лиц принуждает кого-то к сексу? С него потребуют имена.
Ирвинг вдруг остановился.
Жертва вывернулась из-под руки и повернулась к майору лицом.
В голове у Ирвинга мелькнула мысль о том, как все в этом мире чертовски не вовремя.
И Норд-Ост будет недоволен, что командир опять пропустил урок.
И разбирайся потом с "котиками".
Но это – свой. А своих "Грифоны" не бросают.
Вздохнув, Ирвинг размял пальцы и повел плечами, приводя тело в готовность.
– А ну-ка смирррно! – рявкнул он.
Воспользовавшись секундным замешательством, Ирвинг быстро скользнул к ближайшему мордовороту, молясь, чтобы пол не оказался мыльным, и резко выбросил ему в солнышко кулак. Не ожидавший нападения солдат* попятился, запнулся о собственную ногу и приложился головой об кран. Кран свернуло набок, а парень осел на пол, обливаясь кровью.
Ирвинг перевел взгляд на двух других.
– Советую помочь другу до того, как об этом станет известно вашему командованию.
Он читал в их глазах явное желание начистить ему морду. И желательно потом еще отодрать во все щели. И уже прикидывал, у кого какие слабые места, но тут вдруг один из них скользнул взглядом по его татуировкам. Этого добра, естественно, среди военных хватало, но коса до жопы была только у Ирвинга. Не узнать его мог только тот, кто прилетел сюда утром с бодуна. Морпех явно был из старичков, потому что опустил голову, прерывая визуальный контакт, и направился к подранку.
– Извините, майор. Мы уже уходим.
Ирвинг кивнул, но остался стоять неподвижно до тех пор, пока они в самом деле не ушли. И только потом повернулся к забившемуся в угол парню.
– Вставай, Проц, идем отсюда.
Ноль реакции.
Заебенно утро начинается...
Ирвинг подошел к Альберту, опустился перед ним на колени и положил на плечи руки. Юноша дернулся было, но потом мышцы расслабились. Он судорожно вздохнул и стал неловко подниматься, опираясь рукой о стену. Ирвинг убрал руки и молча встал рядом, не пытаясь помочь. Крепких мужских объятий мальчику явно было достаточно. Ему бы сейчас не помешало попасть к ласковой бабе, но где ж ему такую тут достанешь. Да и пора было отрываться от мамочкиной юбки.
Альберт стоял молча, почти не шевелясь и низко опустив голову. Майор уже собрался было вновь его окликнуть, но вдруг заметил, что у парня трясутся плечи.
Твою ж мать! Только истерик не хватало для полного счастья. Если бы это был не Альберт, Ирвинг рявкнул бы что-то типа "соберись, тряпка!" и на этом сеанс психотерапии был бы окончен. Но у этих умненьких мозгов была одна проблемка. Точнее, две. Во-первых, парень был латентным геем, а во-вторых, девственником.
– Пошли, – устало сказал майор.
– К-куда?
И куда только делся весь гонор...
– Для начала, одеваться.
Ирвинг бросил парню полотенце и направился на выход, не сомневаясь, что Альберт последует за ним.
Когда Альберт Стэнфорд еще только прибыл на базу, Ирвинг сразу понял, что с ним будут проблемы. С британцами всегда были какие-то проблемы, особенно с богатыми, родовитыми, таскающими за собой механиков-дворецких и имеющими об этом мире самые романтические представления. Именно таким был Альберт. Но помимо этого мальчишка был гением – зеленым, бестолковым, заносчивым, но гением. И Ирвинг принял его, потому что у парня было блестящее будущее, нужно было только поменять местами пару винтиков и гаек в его башке. Но, пожалуй, морпехи были лишними.
Они вышли из здания, Ирвинг закурил. Дым уносило ветром в сторону базы. На КПП майор показал удостоверение, махнул рукой знакомому сержанту и направился к океану. Стэнфорд молча шел за ним, всем своим видом пытаясь показать, что ничего особенного не случилось. Это было недопустимо, поскольку случилось. И случится снова. Но сначала нужно было дать парню успокоиться.
Поэтому Ирвинг дошел с ним до берега, они побродили, молча пиная камни и бросая их в волны, полюбовались чумовым туманом, который внезапно принесло с Камчатки, успели даже переброситься парочкой долбаных фраз о долбаной погоде, ебись эти бриты со своей погодой. Потом Ирвинг решительно повернул назад.
– Майор Ирвинг, сэр, – раздалось позади.
– Ну? – буркнул майор.
– Спасибо.
И все? Надо же. Его только что каким-то чудом не отымели трое мудаков, а он тут спасибкает и думает… Что? Ирвинг вообще не понимал, о чем это недоразумение думает.
– Альберт.
– Н-не надо, сэр. Я в порядке.
– Да ни хуя! – Ирвинг остановился и резко повернулся к нему. – Не надо мне тут этого дерьма и рыцарских приседаний. Я знаю, что произошло и почему это произошло. И если ты сунешь голову себе в зад, рано или поздно оно все равно произойдет снова с громким "чпок!", с которым эту самую голову выдернут из задницы, чтобы засунуть туда что-то еще, – он прикурил сигарету, разглядывая пилота, которого явственно корежило от выражений, в которых с ним говорили. – Давай смотреть правде в глаза. На данный момент ты – жертва. И будешь ею.
– Сэр, я…
– Нет уж. Ты достаточно уже наговорил. Теперь я буду говорить. Ты как красная тряпка, Стэнфорд. И в особенности для морпехов. Потому что ты богатый маменькин сынок, ты смазливый и ты умный. Поверь, для таких людей этого достаточно, чтобы захотеть тебя втоптать в грязь, да так, чтобы ты никогда больше оттуда не выбрался. И мне – лично мне – странно, что этого не случилось раньше. И еще мне странно, что за полтора ебаных месяца у тебя даже мысли не шевельнулось о том, что пора бы научиться себя защищать не только невъебенно пламенными речами.
Странно. Как же. Нихуя ему было не странно. Курт носился с сосунком как с писаной торбой, и пока Маэстро был здесь, никому в голову не могло прийти тронуть эту принцесску хоть пальцем.
Ирвинг сделал паузу, дожидаясь, пока смысл сказанного полностью дойдет до краснеющего и бледнеющего собеседника. Он видел, как парню хочется ему вмазать за то, что он говорит и как, но знал, что пороху не хватит. И вдруг понял, что так злится, потому что ему не все равно. Альберт был… как младший брат. Бестолковый, трёхнутый на голову и – свой. И если сейчас Ирвинг ему не устроит встряску, ее в самом деле ему устроит кто-то еще.
– Значит так. Начиная с этого дня в твое расписание добавляются обязательные ежедневные занятия по самозащите и рукопашному бою, каратэ, тхэквондо или что ты там выберешь. Сдавать нормативы будешь мне лично. И чтобы в следующий раз в подобной ситуации я увидел, как адские псы от тебя разбегаются с истеричными воплями и выражением ужаса на лицах. Это ясно?
Он замолчал и смотрел на Альберта до тех пор, пока парень не выдавил мрачное:
– Так точно, сэр.
Звучало не очень бодро. Но Ирвинг решил, что для начала хватит.
– Идем. Сдам тебя кому следует.
Уж Мэтт точно справится с этим великовозрастным ребенком. Мэтт любил детей. В отличие от Ирвинга.
Пытаясь переключиться с мыслей об Эммерсе, Ирвинг с головой ушел в работу, покорно учил язык.
День за днем он высылал разведгруппы на поиски нарушителей границ, но всякий раз ребята возвращались с пустыми руками. Треклятые авианосцы как сквозь землю провалились. Как будто их просто никогда не было.
А вечерами его вызывал Курт и подробно отчитывался о ходе инспекции, о состоянии построенных аэродромов или почему их не представляется возможным построить. По все возрастающей язвительности капитана и по выражению его глаз Ирвинг понимал, что мог бы никуда никого не посылать. Курта не попустит. И его самого тоже не попустит. Но этот мерзавец Эммерс, в отличие от него, в поездке явно отсыпался и отдыхал, купался и загорал и что там еще можно делать…
Ирвинг скрипнул зубами, глядя на довольную мину на экране коммуникатора.
– Что-то еще?
– Да. Песочек тут отличный.
Воображение услужливо подсунуло картинку с ебущим какого-нибудь мальчишку Куртом. На песочке. Под шум волн и шорох прибрежной травы.
– Не натри хуй, вдруг еще пригодится, – прошипел Ирвинг, отключился и швырнул коммуникатор в стену.
Это было чересчур.
Все было чересчур.
И очередной долбоебик в постели – тоже.
Ирвинг ушел от любовника, едва тот кончил. И понял, что больше не придет. Ни к этому, ни к кому-то другому. По крайней мере, пока его, ирвинговы, мозги на место не встанут.
В комнате его встретил сэр Эдгар. Проклятая птица каким-то образом включила комп и теперь тыкала клювом в краткие досье "Грифонов". И кто бы сомневался, что этот засранец откроет именно досье Курта во всю ширь.
– Ну и что ты тут делаешь, мерзавец? – мрачно спросил Ирвинг, отгоняя птицу от терминала и закрывая файлы.
– А где Курррт? – вопросил ворон.
– Где-где… В гнезде!
– Непррравда. В Гнезде пусто.
Кажется, в этот момент Ирвинг понял смысл слова "pizdetz".
– Слушай, вали отсюда, а то я из тебя жаркое сделаю.
Ворон склонил голову набок, а потом подпрыгнул и полетел к окну, дав Ирвингу попутно крылом по башке. На подоконнике он задержался, повернул свою умную голову в комнату и сообщил:
– Маэстрррро крррасавчик.
– Я знаю, блядь! Вали уже!!! – заорал Ирвинг, и на этот раз сэр Эдгар счел за лучшее последовать его совету.
Последний гвоздь в крышку гроба, в который определенно слег его здравый смысл, вбила Кэтрин. Накануне возвращения Маэстро прекрасная женщина возникла на его пороге как статуя Командора и тщательно закрыла за собой дверь.
Ирвинг почему-то сразу понял, что к нему пришел все тот же самый "pizdetz", только уже в кубе.
– Можно? – Кэтрин указала на стул напротив его стола, и Ирвинг затравленно кивнул. Леди невозмутимо уселась и подняла на него серьезные глаза: – Нам нужно поговорить.
"Не нужно".
– Я тебя внимательно слушаю.
Стоун еще раз смерила его взглядом и наконец произнесла:
– Сколько еще это будет продолжаться, Ирвинг?
– Думаю, еще пара-тройка вылетов, и я смогу отчитаться генералу Лукасу.
Это было тупо. Ирвинг понимал, что речь точно не про поиски авианосцев. И даже догадывался, о чем именно. Но в каком-то идиотском приступе совершенно пизданутой паники пытался перевести стрелки. Наверное, чтобы причин побеситься стало больше, не иначе.
– Я не об этом, – Кэтрин едва заметно поморщилась. – Я спрашиваю про твое отношение к Курту.
– А что не так? Я очень хорошо к нему отношусь.
– Настолько хорошо, что в его отсутствие не находишь себе места? – Леди явно надоело играть в кошки-мышки. – И настолько, что в момент, когда ему что-то грозит, перестаешь мыслить здраво?
Ирвинг молчал. Кэтрин вздохнула:
– Ирвинг. Кого ты пытаешься обмануть? – ответа вновь не последовало, и она явно рассердилась: – Вы оба своими выходками деморализуете эскадрилью. И подставляете всех нас.
– Ну и что ты предлагаешь? Сложить полномочия и попросить о переводе?
– Да, это выход, – спокойно кивнула Кэтрин. – Или подать прошение о переводе Маэстро. Раз уж ты не способен ни признать свои чувства, ни контролировать его.
Стоун поднялась:
– Ты в первую очередь наш командир, майор. И тебе все равно придется принять решение. Каким бы оно ни было.
Ирвинг встал и подошел к окну. С темного стекла на него смотрел мужик, которому не мешало бы побриться. И перестать пить кофе литрами. И страдать хуйней.
Леди все еще была здесь. Ей нужен ответ. Им всем нужны ответы.
– Я тебя услышал, – тихо сказал Ирвинг.
– Хорошо, если так, – уронила за его спиной Стоун. – У меня все.
Через мгновение Ирвинг услышал тихий щелчок магнитного дверного замка.
________________________________
(1) У́р (шум. Urim) – один из древнейших шумерских городов-государств древнего южного Междуречья, существовал с 4-го тысячелетия до IV в. до н. э. Считается, что у этого города были самые толстые стены из всех построек того периода.
(2) Авианосцы типа «Джеральд Р. Форд» (англ. Gerald R. Ford class) — серия многоцелевых атомных авианосцев США. Отличаются сокращённым, за счёт высокой степени автоматизации, экипажем и как следствие, меньшими эксплуатационными расходами. Помимо этого, эти авианосцы отличаются внедрением ряда новых технологий и конструктивных решений, в частности, элементов стелс-технологии (технологии снижения заметности для радара).
(3) Адские псы (devil dogs) – один из псевдонимов, которым называют морских пехотинцев в США. Это прозвание ведет историю от немецкого Teufelhunden. Ирвинг и окружающие его пилоты не заморачиваются и всех морских пехотинцев именуют “котиками”, хотя это не правильно. “Котики” являются отдельным подразделением и принадлежат скорее к ВМС США и береговой охране США. Но, как вы понимаете, наших ебанавтов это не колышет)))
(*) Бонусное примечание: а еще для морпеха обращение “солдат” оскорбительное.
