Великопольская хроника 7 страница

Занял Мешко Старый Куявию, хотя она не была от него зависима. «Одного я желаю, — сказал он, — чтобы враг всех, общий всем, был обречен на изгнание, чтобы он не делал из князей себе забаву, то, проявляя свою волю, назначая князем, то снимая».

Здесь он намекал на комита Николая, краковского палатина (palatino), о котором он знал, что в настоящее время мать [князей] его ненавидит, хотя ранее она его очень любила как мужа отличного и решительного. Она сама и дети ее в некоторых вопросах слушались его прозорливых советов, пока, наконец, благодаря хитрости завистников не получила поводов [для] ненависти по отношению к нему. И поэтому она по-женски склоняет всех знатных людей (procerum) Кракова, согласно желанию Мешко Старого, к тому, чтобы ни в чем неповинный муж был осужден на вечное изгнание.

А затем они снова договариваются на том условии, что Мешко Старый тотчас вернет Куявию и до конца жизни будет князем в Кракове, а князь Лешек, согласно его решению, будет ему наследовать. Комит (comes) же Николай, понимая, что ему грозит опасность изгнания, все настойчивее молит о милости князя Лешка и его мать. Но его смиренные просьбы успеха не имели, и он не без тяжкой печали в сопровождении большого числа друзей переходит [на сторону] Мешко Старого, Обрадовавшись их приходу, Мешко Старый занимает Краковское княжество. Добившись владения Краковом, он совершенно забывает и о присяге в верности и о клятве и не заботится ни о назначении Лешка наследником Краковского княжества, как он обещал, ни об отдаче Куявии, и, мало того, он даже насильно занимает Вислицу и три другие крепости Лешка и Конрада, уверяя, что они принадлежат краковскому уделу. Но они благодаря усилиям и советам знатных людей (majorum) Сандомира и Мазовии [позднее] были возвращены и восстановлены вместе с куявской провинцией.

Так Мешко Старый могущественно правил в Кракове, но вскоре место его стало в вечном покое. Умер он в Калише в году от Р. X. 1202 и похоронен в церкви св. Павла, им же основанной, в склепе его сына Мешко.

Глава 52. Как Лешек Белый отверг Краковское княжество

Краковская же знать и старейшины (optimates natu maiores) вместе с епископом Пелкой шлют послов к Лешку Белому, сандомирскому князю, обещая ему верное послушание и Краковское княжество. Но происходит какое-то брожение, которое портит все тесто. А именно был некий муж благородного происхождения, выделяющийся нравами и прозорливый в замечательных советах, великолепно владевший оружием, обладавший очарованием всех доблестей, по имени Говорек, который в то время у князя Лешка исполнял должность воеводы (palatini dignitate fungebatur). Его мнением руководствовался Лешек, определяя высокие степени достоинства. Итак, между ним и комитом Николаем, краковским воеводой (palatinum), какое-то несчастье породило неисчерпаемые разногласия, возникшие, возможно, из-за интриг нашептывателей. Комит Николай выразил желание войти в согласие с князем Лешком, но только при условии удаления и изгнания комита Говорека. Он говорил: среди разногласий нет места ни верности, ни послушанию и не может государство радоваться в мирном спокойствии, когда происходят распри. Колеблются и сомневаются князь Лешек и его люди, не зная, что выбрать: то ли лишиться Кракова, то ли изгнать мужа полезного, совершенно этого не заслужившего. Но первое пагубно, второе преступно.

В то время как они в сомнении медлят, комит Говорек говорит: «Неприлично в столь очевидных обстоятельствах колебаться в принятии решения. В самом деле, кто может сомневаться, что выгоды многих стоят немногих затрат. Кто не знает, что скорее следует лишиться какой угодно личности, нежели общества? Кто не знает, что меньшее зло должно предпочесть большему, в особенности потому, что общественная польза должна стоять выше частной? Как может отдать жизнь за друга тот, кто страшится изгнания за господина? Я бы не назвал это ссылкой, если кто, хотя и находясь в изгнании не лишен друзей и не подвергается случайным опасностям. Счастлив тот изгнанник, за кем следует милость, кого не преследует ненависть».

На это князь Лешек: «Я одобряю то, что ты изложил, а именно, каким образом выполнить честолюбивый замысел, если это соответствует моим настроениям. Да не приличествуют князю всякого рода торгашеские дела. Пусть люди благородные, в особенности князья, будут удалены от торговых дел! В самом деле, что принесут они тому, кто ищет цену за невиннейшего, коль скоро подобная продажа должностей имеет жалкий результат и нет никакого почета личной свободе? Пусть краковяне вместо князя Лешка ищут себе другого, подходящего их условиям и нравам».

Краковяне, дознавшись [об этом], посылают к гнезненскому князю Владиславу, сыну Мешко Старого, послов (как будто и не было разговора о выборе князя), уверяя, что они должны выказать сыну ту верность, которую обещали его отцу, и поэтому не может идти речь о выборе того, кого призывает и требует к отцовскому наследству правовое основание. Прежде всего благородный Владислав благодарит их и уверяет, что более приятно ему послушание такой верности, нежели управление королевством. Одна только эта верность и закрывает и открывает, расширяет и суживает, укрепляет и сохраняет власть. Лишь одна она не только управляет, но и учит самих королей управлять и самим подчиняться. «В самом деле, если мы приступаем к какому-нибудь делу, достаточно трудному, то оно нуждается в ценных советах друзей. Если угодно, раскройте ваш замысел брату нашему князю сандомирскому Лешку для того, чтобы ваше намерение по поводу нас не осталось без результата. Ведь только он сам может быть и препятствием и он же может помочь, поскольку брат его князь Конрад во всем прислушивается к его советам. [К тому же] и Владиславовичи, Мешко и Болеслав, мнение которых [хотя и] не имеет большой силы, однако и избежать ненависти [их] является делом трудным, без сомнения следуют его воле».

Затем он направляет послов к Лешку, через которых по порядку излагает суть дела и отсылает письмо следующего содержания: «Брату, возлюбленному души моей, князю Лешку, князь Владислав шлет привет в той или иной жизни. Состояние разума не позволяет, чтобы состояние здравого рассудка было не согласно с самим собой и чтобы оно ссорилось с самим собой. Одинаковый образ мыслей едва ли допускает разногласие душ. Более того, оно создает постоянство в любви, а это обстоятельство порождает в нас одинаковые желания. И должно вызвать во всем доброе согласие. Когда мы узнали наверняка, что вы отвергли Краковское княжество, чаяния всех знатных (procerum) по поводу этого обратились на нас. Мы тем смелее приступаем к их предложению, чем менее мы сомневаемся в вашей приязни. И не для того, чтобы владеть им постоянно, но чтобы у вас с нашей помощью появилась очевидная возможность [овладеть] им. Итак, в этом деле идет речь не только о нашем продвижении, но и об увеличении вашего почета».

А князь Лешек, поняв из содержания этого письма, какую пользу и поддержку оно несет для него самого и для его людей, уступает пожеланиям брата, действует наперекор советам епископов, сановников (primatum) и других разумных лиц. Скорбели они, что при таком поступке наследование этого высокого сана сыновьями князя Казимира прекратится, поскольку они видели, что сам Лешек поступает вопреки своей выгоде и пользе. Поэтому и брат его князь Конрад с трудом и, казалось, как бы вынужденный согласился с их волей. Итак, на глазах у всей Польши, с согласия всех сановников (satraporum), от простого воина до наивысшего [рыцаря], князь Владислав, сын Мешко Старого, назначается краковским князем. Для всех он был таким доступным, таким располагающим к себе, таким благосклонным и приятным, что не верилось, будто бы он может презирать недостатки других, и не казалось, что он чрезмерно гордится своими доблестями. Со всеми был обходителен, щедро одаряя дарами. Но как он ни сопротивлялся, неожиданно был вынужден отступиться от Краковского княжества, как это станет ясно ниже.

Глава 53. Как князь Лешек становится постоянным правителем Кракова

По смерти Николая, комита краковской каштелянии, который по своей воле одних князей отстранял, других назначал, знатные люди (pociores) Краковской земли совместно с епископом Пелкой отказываются от верности князю Владиславу и не хотят больше иметь его вождем. Вскоре они посылают в Сандомир за Лешкой, умоляя его не отказать им и принять Краковское княжество. Когда он прибыл в Краков, он с почетом был избран князем Кракова всеми знатными людьми (nobilium), а Владислава из Краковской земли изгнали навечно.

Глава 54. О разделении земель между Лешкой и Конрадом

Лешек, как первенец, делается князем и господином Кракова, Сандомира, Серадза, Ленчицы и Поморья, Конрад же, как младший, полностью наследует и владеет Мазовией и Куявией, и отпрыски его будут владеть ими по божественному соизволению вечно. Впоследствии Лешек Белый взял в жены знатную девушку из Руси по имени Гремислава от которой имел князя Болеслава Стыдливого и блаженную Саломею.

Глава 55. Как Лешек и Конрад победили Романа, князя Руси

В это время Роман, часто упоминавшийся, могущественнейший князь русских, отказывается платить дань князю Лешке, смело противостоит его власти и, собрав большое войско, с сильным отрядом неожиданно вторгается в пределы Польши. Когда это узнал Лешек, он, тотчас собрав небольшой отряд вооруженных, спешит к нему навстречу в Завихост, обрушивается на него, захватывает и побеждает. Русские, которые сначала пришли самонадеянно, были многие ранены, очень многие вместе с князем Романом убиты, остальные, увидев [это], стали искать спасения в бегстве, причем многие жалким образом окончили свою жизнь в реке Висле. Так, Роман, забыв о бесчисленных благодеяниях, оказанных ему Казимиром и его сыном Лешком, осмелился напасть на своих братьев, [но], получив удар мечом, испустил дух на поле боя. И было это в году от Р. X. 1205.

Глава 56. Как поморяне принимают Лешка своим господином и с почетом его приветствуют

Затем князь Лешек Белый вступает в Поморье и там всеми знатными людьми (proceribus) Поморья признается законным правителем их и князем, и они оказывают ему пышный прием. Прозорливо закончив все дела надлежащим образом, назначил своим заместителем капитана по имени Святополк, мужа могущественного и деятельного, но, [как оказалось], господину своему неверного, а сам счастливо возвращается в свое королевство.

Глава 57. Какими уделами владеют отдельные князья

Для того чтобы каждый читающий историю Польши мог яснее понять и полнее представить себе деяния, подвиги и успехи польских князей, остается рассмотреть, какие князья какими уделами в это время управляли. Итак, в то время как Лешек и Конрад, сыновья Казимира (Справедливого], как уже было сказано, правили в Краковии и Мазовии, Генрих Бородатый в Силезии, Владислав, сын Казимира, — в Ополье, Владислав Великий по прозвищу Лясконогий, сын Мешко Старого, — в Гнезно, Владислав Плвач, сын Одона, сына Мешко Старого, — в Познани. И хотя остались без внимания князья Силезии и Ополья, однако кое-что и о них я не премину сообщить, намереваясь, правда, писать о других. Успокоилось на несколько лет Польское королевство, пользуясь желанным миром.

Глава 58. Как Владислав Одонич изгоняется из родного края

Итак, Владислав, сын Одона, находясь под опекой своего дяди Владислава Великого, прозванного Лясконогим, гнезненского князя, вознамерился овладеть своими княжествами — Познаньским и Калишским и без ведома дяди вступил в город Калиш, а дядя его Владислав, собрав войско, выгоняет его из крепости Калиш и преследует вплоть до Венгрии. И было это в году от Р. X. 1217. Он [Владислав Одонич], спустя несколько лет, с помощью Святополка, капитана Поморья, возвращается в крепость Устье в году от Р. X. 1223 в самый день Дионисия и его собратьев.

Глава 59. О сражении, происшедшим перед крепостью Устье

В году 1227 Владислав Великий, собрав полностью могущественный отряд своего народа, окружил крепость Устье валом. Владислав Одонич в самый день Разделения апостолов, неожиданно выйдя из крепости, обрушился на его стан, разбил войско дяди, убил и палатина и многих знатных (nobilibus), а также бесчисленное множество воинства. Так, Владислав Великий, перестав осаждать крепость, в смятении отошел от нее. Владислав Одонич, спустя некоторое время, храбро его преследует и вновь берет под свою власть Познань, Калиш и другие крепости против воли своего дяди.

Глава 60. О смерти Лешка, краковского князя

В это самое время, в том же году Святополк, капитан Верхнего Поморья, о котором было упомянуто выше, припомнил, как Казимир, отец Лешка, некоего деятельного мужа из рода Грыфитов из города Кракова, по имени Богуслав, капитана кашубов, назначил князем части Поморья и кашубов, сохранив, однако, его покорность себе и своим преемникам. Поэтому и сам он желал в сих неблагоприятных обстоятельствах умолять Лешка, чтобы он его самого подобным образом соизволил назначить князем Верхнего Поморья. Поскольку Лешек откладывал исполнение его просьбы, Святополк отказался от верности ему и перестал выплачивать в надлежащее время подати. Лешек, все тщательно обдумав и посоветовавшись с Генрихом Бородатым, силезским князем, желая взять крепость Накло, находившуюся во власти князя Владислава Одонича, решил вызвать вышеуказанного капитана Святополка и капитанов остальных своих земель и в определенный день сойтись им в Гансаву возле Жнина, поместье Тремесненского монастыря, для того, чтобы вести с ним переговоры о благе государства. А Святополк, явившись, осмелился начать войну против своего господина князя Лешка. Тогда последний, избегая военных действий, бежал к деревне Марцинково. Изменник же Святополк преступным образом убил бегущего, и большая резня произошла в том и другом войсках. Вышеупомянутый князь Генрих также получил тяжелое ранение в бане. И вот тело Лешка с места гибели привозят в Краков и там его с почетом в году от Р. X. 1227 хоронят в кафедральном соборе. Наследовал ему в королевстве единственный его сын Болеслав Стыдливый. Подобным образом, с большой скорбью отвезли в Силезию и Генриха. О его доблестях будет поведано ниже. Вот тогда-то презренный изменник Святополк и захватил княжество в Поморье. Говорят, впрочем, что убиение этого наиблагочестивейшего князя Лешка произошло с согласия и по совету польского князя Владислава Одонича. В самом деле, как утверждают, Владислав Одонич был изгнан из родного дома своим дядей и во время своего изгнания взял себе в жены сестру упомянутого Святополка для того, чтобы, получив помощь Святополка, мог бы вновь отнять у дяди свои земли. После возвращения этих земель он оказывал помощь и давал советы Святополку.

Глава 61. Конрад, мазовецкий князь, делается опекуном Болеслава Стыдливого

Затем, после смерти знаменитого князя Лешка, Конрад, его брат, князь Мазовии, взял под свою опеку своего племянника Болеслава Стыдливого, еще не достигшего совершеннолетия, вместе с его княжествами Краковским и Сандомирским и с другими землями. Но после того как Болеслав достиг зрелости и, отказавшись от опеки, вместе со своей матерью пожелал отобрать у своего дяди Конрада свои владения, Конрад и мать Болеслава и его самого связал и посадил под стражу в городе Сецехове. Спустя некоторое время, благодаря заступничеству сецеховского аббата он [Болеслав] избежал плена и стал владеть крепостями Завихостом и Сандомиром, которые сами с почтением перешли к нему как естественному их господину. Завладев ими, он вызвал на помощь в борьбе против своего дяди своего двоюродного брата Генриха Бородатого, силезского князя, сына Болеслава Высокого. Генрих, поспешно прийдя на помощь своему брату Болеславу, совместно с ним завязал не мало сражений против своего дяди Конрада, опустошая Краковскую и Сандомирскую земли, прежде чем они смогли изгнать его из этих земель. После изгнания Конрада Генрих Бородатый, упомянутый князь силезский, с согласия Болеслава стал владеть Краковским княжеством и частью Сандомирской земли.

Этот Генрих передал Опатовский монастырь, аббатом которого был Герард, епископ русских, избранный вновь для католиков, там проживающих, любушскому епископству, а все имущество русского епископства, некогда относящееся к Опатовскому монастырю, включил в состав имущества упомянутой любушской церкви.

Во время [правления] этого Генриха укрепился нечестивый обычай, а именно ограбление костелов. Так, монастырь в Енджееве, костел в Прандоцине, костел св. Андрея под краковской крепостью, а также скарбимирский и другие костелы были ограблены упомянутыми Генрихом и Конрадом, а затем, после захвата, и осквернены.

Глава 62. Как Конрад повел языческие народы против племянников

Итак, Конрад, домогаясь владений племянника и считая свое изгнание позором, часто водил ятвягов, сковитов, пруссов, литвинов, жмудзинов, нанятых за деньги, на сандомирские земли своего племянника, [желая] их разорить. Они тайно нападают на земли, подвергают их разграблению и опустошению, а также нападают на Кельцы, город епископа, и на многие села, прилегающие к этому городу. Ему яростно сопротивлялись жители Кракова и Сандомира, много раз побеждая и язычников и христиан, находившихся при нем, как содержится в исторических анналах. Во время [правления] этого Конрада по его призыву, о чем мы говорили выше, языческий народ впервые начал опустошать Польское королевство. Ведь упомянутый Конрад по наущению своей жены собрал большое богатство, из которого щедро наградил язычников, помогавших ему. Но он не остался безнаказанным, что будет описано в своем месте.

Глава 63. О пленении Владислава Одонича

В году от Р. X. 1228 Владислав Великий, встретившись со своим племянником Владиславом Одоничем, сразился в битве и, оставшись победителем, взял в плен своего племянника, князя Владислава Одонича. А последний, убежав из плена, на следующий год окончательно изгнал из пределов Польши своего дядю Владислава Великого, прозванного Лясконогим.

Глава 64. Как князь Владислав Великий осадил Гнезно

Затем в году от Р. X. 1231 князь Владислав Великий, прийдя из Рацибужа, окружил крепость Гнезно и, промедлив какое-то время в осаде крепости, не имея сил ее взять, опечаленный, отступил и в этом же году в изгнании закончил свой последний день.

Так Владислав Одонич становится господином всей Польши.

Глава 65. Почему князь Владислав Одонич изгоняется из [своих] земель

Итак, на следующий год, а именно 1232, князь Владислав Одонич, сделавшись правителем всей Великой Польши, желая в свою очередь воздать должное Господу в благодарность за свое возвышение, а также за то, что он имел от законной жены двух сыновей, Пшемыслава первого и Болеслава Благочестивого, и вследствие своей преданности и благодарности познаньскому костелу, в котором покоились отец его Одон, Болеслав Великий и другие его прародители, предоставил ему княжеские привилеи, освободив все владения костела, которыми до тех пор владели епископ и капитул познаньский, и те, которые они могли справедливым образом приобрести в будущем. Освободил также жителей их от всех податей и повинностей, а именно, от «строжи» (strosza), от «посошной» (poradlne), от «провода» (przewod), от «подводы» (podwoda), от «дани зерном» (sep), от «постоя» (stan), от военной службы, от всякой юрисдикции воевод, каштелянов и от всех судей и их помощников. Таким образом, люди, принадлежащие к упомянутому костелу, не обязаны никому из них ни отвечать, ни являться по их зову, но только перед лицом своих господ, епископа, прелатов, каноников должны они держать ответ, за исключением трех случаев, вследствие которых люди этого костела должны быть судимы в присутствии своих господ судьею княжеским или королевским. Однако если они присуждены к денежному штрафу, то его взимает не княжеский судья, но церковный того костела, к которому человек принадлежит. Случаи такие: если человек этого костела привел врагов князя для опустошения его земли, если тайно увел людей, подвластных князю, и если замыслил смерть князя — за это должно последовать отсечение головы и пролитие крови. За эти преступления должен выносить приговор не церковный, но княжеский или королевский судья. Вышеупомянутый князь разрешил в этом привилеи Павлу, познаньскому епископу и его преемникам чеканить монету в городе Кробия, дав ему деревню под названием Сулкова Кробиа и [право] охотиться в любом месте его епископства.

Из-за предоставления [церкви] таких свобод польская знать хотела в следующем году убить князя Владислава, пригласив себе на княжение Генриха Бородатого, князя силезского и краковского. Сопротивляясь его приходу, Владислав Одонич сжег крепость Бнин и восстановил крепость Гнезно.

Другая же причина изгнания этого князя [Владислава Одонича] состояла в том, что Генрих Бородатый, помня о полученных им некогда в Гансаве ранах и об интригах упомянутого Владислава, с согласия и даже приглашения [воинов] вторгся в Польшу, а именно в земли Познаньскую, Калишскую, Пыздренскую, Шредскую и в крепость Бехов, восстановил крепости Бнин и Шрем; укрепил надлежащим образом людьми, понеся расходы. В Шреме он поставил маркграфом Моравии сына своей сестры Аделаиды, которую после смерти маркграфа Моравии Дипольда король Богемии Одноокий выгнал из родного края вместе с четырьмя сыновьями. С того времени она и пребывала у брата.

Но поляки, спустя какое-то время, тайно проникнув в крепость Шрем, убили его [сына Аделаиды]. А затем и другой — Болеслав — был убит язычниками, а третий — Пшемыслав — умер и похоронен в Тшебнице. Четвертый — Дипольд, каноник магдебургский, после ухода из жизни покоится там же.

Таким образом, Генрих со своим сыном Генрихом, князья Силезии, сделались правителями земель Польши и Кракова.

Глава 66. Как госпитальеры св. Марии из тевтонского дома проникли в Хелминскую землю

Конрад, вышеупомянутый князь Мазовии, который на Хелминской земле выдерживал многочисленные нападения пруссов и полешан, по совету епископа Гюнтера уступил бородатым обозначенным черным крестом госпитальерам св. Марии Иерусалимской из тевтонского дома Хелминскую землю на 20 лет с той целью, чтобы они с его помощью оказали сопротивление пруссам и полешанам. В течение этих лет, поскольку пруссы и другие языческие народы приносили огромный вред землям мазовецкого князя Конрада, вышеупомянутый Конрад вызвал к себе на помощь своего племянника, силезского князя Генриха Бородатого. Опираясь на его помощь и на помощь упомянутых крестоносцев, сокрушил он и пруссов и другие языческие народы, смело на них обрушившись. После славного триумфа этой победы часто упоминавшийся Генрих попросил своего дядю Конрада, чтобы он соблаговолил навсегда приписать крестоносцам Хелминскую землю. В ответ на его просьбы этот же самый Конрад навечно милостивым дарением приписал земли между реками Оссой, Вислой и Древенцей вышеуказанным крестоносцам.

Глава 67. О смерти князя Генриха Бородатого

В году 1238 Генрих Бородатый, князь силезский, польский и краковский, закончил свой последний день, оставив наследником своего единственного сына Генриха, которого породил от св. Ядвиги. А в следующем году, т. е. в 1239, Владислав Одонич, князь Польши, находясь в изгнании, владея лишь небольшой частью Польши, а именно Устьем, Накло, Шремом с их пригородами, переселился ко Христу и покоится он в познаньской церкви.

В этом же году магдебургский архиепископ осадил крепость Любуш, уверяя, что эта крепость во времена Болеслава была завоевана императором Генрихом и подарена им магдебургской церкви. Но, когда большая часть его войска погибла, побежденная поляками, он, опечаленный, отступил.

В этом же году, а именно 1238, татары опустошили и сожгли Венгрию и, захватив добычу, на следующий год вернулись по домам.

Глава 68. Как Болеслав Стыдливый, краковский князь, женился на Кинге

В году, упомянутом выше, Болеслав Стыдливый, сын покойного Лешка, краковского князя, взял себе в жены благочестивую Кингу, дочь Болеслава, короля Венгрии. Она, как говорят, родившись, вопреки поведению грудных детей, тотчас так сказала: «Да здравствует царица небес». Сказав так, она перестала говорить до времени, назначенного природой. Она и муж ее вели праведный образ жизни и, дожив до конца дней своих, счастливо отдали богу душу.

Глава 69. Каким образом крепость Лович со своим дистриктом отошла к гнезненской церкви

Затем, в упомянутом году, князь мазовецкий, Конрад, охваченный дьявольским безумием, приказал схватить магистра Яна Чаплю, плоцкого схоластика, и, сильно его избив, велел повесить как вора. И вторично уже мертвого, снятого с виселицы, приказал принести и повесить у костела св. Бенедикта на берегу Вислы против плоцкой церкви. И это потому, что Казимир, сын вышеупомянутого Конрада, взял в жены дочь Генриха, силезского князя, внучку князя Генриха Бородатого и св. Ядвиги, находившуюся с ним в четвертой степени родства, а вышеуказанный схоластик был учителем и воспитателем Казимира, и этот князь Казимир пробыл возле жены в доме тестя, вопреки воле отца, больше положенного времени. Князь Конрад возложил вину на магистра Яна, так как предположил, что с его согласия и по его совету князь Казимир осмелился так пренебрежительно [по отношению] к отцу поступить, и вследствие этого он, [Конрад], его убил. Часто упоминаемый князь Конрад после свершения этого злодеяния подарил навечно архиепископу гнезненского костела крепость Лович с ее окрестностями.

Глава 70. О соборе, созванном в Риме Григорием IX

Наконец, в году 1240 папа Григорий IX приказал всем архиепископам прибыть в Рим. Епископы же и их капитулы, которые не желали или не имели возможности по какой-либо обоснованной причине [выполнить] это требование, должны были известить об этом через послов, дабы он [папа Григорий IX] имел возможность, опираясь на их совет, отстранить от власти императора Фридриха, которого уже в прошлом году отлучил за то, что тот изгнал некоторых епископов с их мест, а некоторых кардиналов взял в плен, ведь он, находясь в отлучении год и даже более, отказался смириться. Но из-за коварства и хитрости этого самого императора дороги, по которым направлялись идущие в Рим, были перекрыты.

Таким образом, вызванные на упомянутый собор вышеназванным папой Григорием IX явиться не смогли.

Глава 71. О первых татарах, которые проникли в Польшу и Венгрию

В году 1241 Батый, татарский хан, со своим войском — народом многочисленным и жестоким, пройдя Русь, вознамерился вторгнуться в Венгрию. Но, прежде чем он достиг венгерских границ, он направил часть своего войска против Польши. Они в день Пепла опустошили и город и Сандомирскую землю, не пощадив ни пола, ни возраста. Затем они через Вислицу пришли в Краков, подвергнув все опустошению. Недалеко от Ополья их встретили князья [Владислав] опольский и [Болеслав] сандомирский и начали было с ними сражаться, но бежали, не имея возможности сопротивляться ни их многочисленности, ни воле Божьей. И, таким образом, упомянутая часть татарского войска, опустошив Серадз, Ленчицу и Куявию, дошла до Силезии. С ними Генрих, сын Генриха Бородатого, князь силезский, польский и краковский, со многими тысячами вооруженных [воинов] храбро встретился на поле у крепости Легница и, уповая на Божью помощь, уверенно с ними сразился. Но с соизволения Господа, который иногда допускает избиение и своих за их пре ступления, знаменитый вышеупомянутый князь Генрих вместе со многими тысячами несчастных людей пал на поле боя. С ним вместе пал подобным образом князь Болеслав, прозванный Щепелка. Когда Батый, татарский князь, вторгся в Венгрию, ему преградили дорогу венгерские короли, братья Бела и Коломан. Последние, потеряв в сражении большую часть своего войска, обратились в бегство. Так, Батый, опустошая Венгрию, жестоко убивая людей от мала до велика, не щадя ни пола, ни возраста, переправился через реку Дунай. Пробыл он в этом королевстве год или более, учинив жестокую резню в народе и нечестивое разорение городов.

Глава 72. Каким образом Болеслав, сын убитого татарами Генриха, был изгнан из Польши

Болеслав, первородный Генриха, которого убили татары, наследуя в княжестве своему отцу Генриху совместно со своими братьями Генрихом, Владиславом, Конрадом и Метко, не унаследовал кротость отца, [и], проявляя свои звериные наклонности, начал свирепствовать по отношению к полякам, проявлять чрезмерное высокомерие, стал ставить тевтонцев выше поляков, щедро оделяя их поместьями. Вследствие этого поляки отказались от вассальной присяги и добровольно ушли из его владений. Они примкнули к своим природным господам — Пшемыславу и Болеславу, сыновьям покойного князя Владислава Одонича. После того как это произошло, местные жители поляки заняли крепость Пшемент, находившуюся под властью силезского князя Болеслава, от которого они отступились, и [также] признали своими господами Пшемыслава и Болеслава.

Глава 73. Каким образом изменник Святополк, поморский князь, поднял пруссов против христиан

Изменник Святополк, который сам себя бесстыдно и нечестиво назначил князем Поморья, окрещенных пруссов, находившихся под властью «бородачей», своим нечестивым советом отклонил от верности им и, присоединив к себе, поднял на мятеж против них. И они, неожиданно напав на тевтонцев, не щадят ни возраста, ни пола и многих из них убивают. В отместку за это «бородачи» крестоносцы, объединившись с польскими князьями, захватили крепости вышеназванного Святополка — Вышеград и Сартавицу. Также крепость Накло, которую этот же Святополк незадолго до того у юношей Пшемыслава и Болеслава обманом занял, взяв из его власти, вернули князю Пшемыславу и его брату. И было это в году от Р. X. 1243, и в это же время Пшемыслав, вышеназванный польский князь, построил крепость Збоньшин.

Глава 74. Как Конрад, мазовецкий князь, разграбил имущество краковской церкви

В этом же году мазовецкий князь Конрад, вступив в краковский диоцез, разграбил церковные деревни, поджег курию епископа и, нанеся церкви большой урон, невредимым вернулся домой. За это Прандота, краковский епископ, выбранный и посвященный в прошлом году в епископский сан, отлучил его от церкви. Его решение утвердил господин Пелка, гнезненский архиепископ.