Загрузившись в две машины, мы тронулись прочь от клуба. Мы с Даней оказались в том же внедорожнике с водителем Славой, который, к слову, оказался отличным парнем. В полумраке салона, под разрывающие динамики музыку как-то совсем уж незаметно сплелись пальцы наших рук, а моя голова оказалась на его плече. Я чувствовала то, как касается он моих волос своей щекой и подбородком, как вдыхает их запах, немного сильнее сжимая мою руку. И так приятны были эти касания, так новы для меня и в то же время так желанны.
Неожиданно Слава нажал на педаль газа сильнее, и краем глаза я заметила, как мы пролетам мимо гаишника, который тут же побежал к своей машине и напарнику, сорвавшись вслед за нами.
— Ты разве пил сегодня? — удивляюсь я реакции нашего водителя.
— Не пил, но здесь другой косяк — у меня травы полные карманы! — вполне себе беззаботно отвечает Слава, маневрируя в потоке машин, отрываясь от машины представителей органов власти.
— Не бойся, — Даня сильнее сжал мою ладонь, когда ощутил легкую дрожь, пробившую меня от внезапного испуга. — Сворачивай через два поворота, там въезд в гаражи, — обратился он к Славе, набирающему скорость, от которой у меня дух захватывало.
Прижав меня к себе сильнее, Даня пытался придать мне уверенности, но вместо нее я ощутила резкий скачок адреналина, отчего, даже оглядываясь на преследующую патрульную машину, чувствовала необъяснимый восторг.
— Настырные орлы! — смеется Слава, резко свернув в ровный ряд гаражей, затем еще в один и следующий. — И че им даже сегодня не отмечается-то?!
Пропетляв по гаражным рядам несколько кругов, оторвавшись от преследователей, Слава остановился и заглушил мотор, тут же ответив на телефонный звонок:
— Ну и что, что вы приехали?! — фыркает он в трубку, в то время как я судорожно перевожу дыхание, приходя в себя от неожиданной гонки по городу. — Нам пришлось задержаться… Через десять минут будем.
— Ты как? — поинтересовался у меня Даня, прикурив сигарету.
— Лучше некуда… — выдыхаю я, прижавшись к учителю еще плотнее, будто ища защиты от того, что может произойти, или того, что не произошло… В общем, было страшно.
Даня лишь улыбнулся, будто над ребенком, который испугался щенка, и как-то по-детски играясь, взлохматил мне волосы.
— В прошлый раз мы подобное проделывали на Ауди Дана, — улыбается Слава, тоже закурив и выпустив струйку дыма в приоткрытое окошко. — Не помню, что у нас с собой было, но очень уж не хотелось попадаться с этим «счастьем» ментам.
Я заметила, что почти все друзья называют Даниила Евгеньевича Даном. Почему-то мне не нравилось подобное сокращение его имени, но это лишь мое мнение, которое я предпочитала держать при себе.
— Так, не вдавайся во все подробности, не предусмотренные для ушей подростка! — смеясь, предупредил друга Даня, шутливо прикрыв мои уши руками. — Поехали уже, я не хочу провести остаток ночи в этих гаражах!
До дома Дани мы добрались минут за восемь. Молодежь тут же с восторженными воплями продолжила празднество, открыв несколько бутылок шампанского, мартини, а кто-то предпочел и виски. Задиристый Саша тут же сгруппировался со Славой и Герой, готовя в уголке большой комнаты специфические самокрутки.
— Дан, ты с нами или против нас? — поинтересовался Гера, многообещающе кивнув в сторону своих ингредиентов.
— Нет, новый день в новом году нужно встретить во вменяемом состоянии, — улыбаясь, отказался Даня, перехватив мою руку и переспросив уже у меня: — Так ведь?
Я энергично кивнула, мысленно радуясь, что мне не придется созерцать образ накуренного учителя. Позаимствовав на ходу бутылку мартини и пару бокалов, Даня повел меня в дальнюю комнату, по всей видимости, служившую спальней.
— Пойдем, — шепнул он мне, пробираясь через группки ребят, шумящих и смеющихся на всю квартиру, перекрикивая громкую музыку, звучащую из стерео системы.
Я послушно следую за ним, толком не отдавая себе отчет, чем может закончиться эта ночь. Я заворожена, убаюкана вниманием и отчасти пьяна, так что думать о последствиях просто не хотелось.
Закрыв за нами дверь, Даня ставит мартини и бокалы на прикроватную тумбочку, включив тусклый ночник и опустившись на огромную кровать, заполняющую едва ли не всю комнату, тут же привлекая меня к себе.
— Ты не дал мне осмотреться… — шепчу я, оказавшись на нем сверху, прижав его торс своими бедрами с обеих сторон.
— У тебя еще будет такая возможность… — в тон мне отвечает он, жадно припадая к моим губам поцелуем.
Алкоголь в моей крови вполне успешно перебивает смущение, но все же я не могу так просто расслабиться и довериться этому мужчине, который еще вчера казался совсем чужим. Он же уверенно переворачивает меня на спину, прижимая к поверхности мягкой кровати, проникая языком в рот, целуя откровенно и глубоко, зарождая во мне ответное желание. Ощутив приятное давление его тела, на ощупь я изучаю ладонями его грудь, скользя по рубашке от пуговки к пуговке, автоматически и самозабвенно расстегивая их, с удовольствием касаясь напряженных обнаженных мышц его груди. Нехотя отрываясь от губ, Даня опускается к линии моих джинсов, рукой приподнимая вверх топик.
— Красивый животик… — замечает он, касаясь ладонью низа моего живота.
— Я ходила на гимнастику с первого класса… — выдыхаю я и тут же закусываю губы, когда чувствую, как он касается губами моего плоского живота.
Еще немного и я готова была заскулить, застонать, или как там называется тот звук, который вырывается из грудной клетки спонтанно?.. Но тут Даня снова завладел моими губами, нависнув надо мной, раздвинув мои колени и устроившись между ними. Даже через двойную плотную ткань наших джинсов я чувствовала его возбуждение и от этого заводилась сама, словно мартовская кошка. Мамочки, я и не думала, что способна на такие эмоции, ведь о подобном я читала только в тоненьких дамских романчиках…
Прильнув губами к пульсирующей венке на моей шее, Даня скользнул рукой между моих ног. Его пальцы уверенно и настойчиво начали ласкать меня через ткань джинсов, заставив дышать через раз. Даже через преграду из одежды он нашел ту точку, при касании к которой по всему моему телу пробегали мурашки. Я вцепилась пальцами в его плечи, едва не царапая кожу через тонкую ткань белоснежной рубашки, которую уже умудрилась расстегнуть полностью.
Игнорируя мои слабые протесты, выражавшиеся в сумбурном шепоте с просьбами подождать чего-то, Даня расстегивает ширинку моих джинсов, проникая пальцами под тяжелую ткань, и вот уже он гладит меня через тонкую преграду в виде трусиков. В этот момент мне кажется, что все мое тело вспыхнуло, словно меня окатили горючей жидкостью. Закусывая губы и зажмурившись, пытаясь хоть как-то совладать со своим телом, я отчетливо почувствовала, как ткань трусиков становится влажной, тем самым оставляя мою влагу и на его пальцах. Кажется, что если он пойдет дальше и дотронется там обнаженной кожи — я просто потеряю сознание, но он медлит, лаская складки плоти через многострадальную материю. Его настойчивые пальцы массируют вход во влагалище, будто намереваясь проникнуть внутрь, минуя мешавшую ткань. Затем они снова подбираются к клитору, раздвигая складки плоти, ощущая через влажные трусики набухший бугорок. Он жадно и настойчиво целует меня, глуша спонтанный стон, сорвавшийся с моих губ.
— Принцесса, у тебя уже были мужчины? — совсем неожиданно для меня спрашивает Даня, касаясь моих губ быстрым поцелуем и внимательно заглядывая в помутневшие от желания глаза.
— Нет… — едва слышно отвечаю я, с трудом вникнув в суть вопроса.
Издав какой-то непонятный звук то ли облегчения, то ли разочарования, Даня перекатывается с меня на спину, расположившись рядом со мной.
— Лучше остановиться… — по его тяжелому дыханию могу себе представить, сколько сил ему понадобилось, чтобы прийти к такому решению.
— Почему? — нет, ну да, я в корень обнаглела и сошла с ума этой ночью, и вопрос мой до слез глупый, но мне теперь захотелось какого-то откровения, проснулось желание совсем снять маски отрешенности и больше не прикрываться этим глупым выражением лица «мне все равно».
— Потому что я твой учитель и не должен проводить с тобой столько времени, целовать и трахать тебя тем более… — без лишних раздумий отвечает он, разглядывая белоснежный потолок над нами.
— А хотелось бы? — да, я садистка, а еще мне тоже трудно справиться со своим перевозбужденным организмом и заткнуть уже тот душераздирающий возмущенный вопль внутреннего бесенка, который настойчиво требует «продолжения банкета».
— Ярославцева… — Даня лениво поворачивает ко мне голову, соизмеряя меня убийственным взглядом. — Не будь себе врагом. И может, я многого прошу, но… Не издевайся.
— Нет, ну на самом деле, — я переворачиваюсь на живот, опираясь на локти, выжидающе заглядывая в его глаза. — Когда впервые пришли эти мысли? Тогда, когда я тут почти в одних чулках разгуливала?
— Раньше… — улыбается Даня, присев и открыв бутылку мартини.
— Раньше? — удивленно веду бровью. — Когда раньше-то?
— Когда еще первого сентября у расписания на первом этаже стояла. Растерянная такая, смущенная… Блин, будь ты хотя бы на пару лет старше…
— Тебя смущает мой возраст? — принимаю наполненный бокал из рук учителя.
— Нет, это тебя должен смущать свой возраст!— констатирует Даня, как факт. — У тебя еще розовые мысли, действия, а потом и сопли такие же розовые начнутся… А мне этого как-то не надо.
— Не дождешься! — уверенно отзываюсь я. — Нет, ну я прекрасно понимаю, что у тебя есть девушка и что это все перебор… Хочу встретить этот Новый год на хорошей ноте, поэтому предлагаю дружбу.
— Ты про Ирку? — насупился Даня, будто я сказала что-то обидное. — Не девушка она мне! Так, трется в нашей компании время от времени, иногда общаюсь с ней…
— Трахаешь ее… — монотонно продолжаю я, ощутив укол самолюбия.
— Неважно… — в тон мне заканчивает Даня, облокотившись на спинку кровати с бокалом в руке. — Моя личная жизнь не будет тебе интересна, Ярославцева, могу тебя заверить. Ну что, за дружбу?
— Ага, — соглашаюсь я, салютуя ему бокалом. — За дружбу…
— Эй, затворники, — раздался хмельной голос Саши из-за двери. — Не хотите ли украсить наш вечер своим присутствием?
Обреченно выдохнув и покачав головой, Даня глотнул мартини из своего бокала, поднимаясь с изрядно помятой постели. Борясь с приступом смеха, я сделала тоже самое, последовав за ним.
