НЕ СЕРДИТЕ БОГА

 

Первым делом Басов отправился в оружейную лавку. Торговец встретил его, как лучшего друга:

— А, господин Басов! Что сегодня? Новые учебные рапиры? Или решили приобрести что посерьезнее?

— По дороге заехал, — небрежно бросил фехтовальщик. — Покажи-ка мне, дружок, тот дамасский клинок.

— Почтенному воину нельзя пройти мимо столь совершенного оружия, — расцвел торговец и бережно достал с верхней полки восточную саблю в богато украшенных ножнах.

Басов принял ее из рук торговца, сделал шаг в сторону, обнажил клинок, провел пальцами по лезвию. Остер, как бритва. Метал приятно холодил кожу. Несколько раз рубанул воздух — в умелой руке сталь запела, заискрилась.

— Такой великий воин, как вы, достоин этого великолепия, — благоговейно произнес торговец.

— Не надумал цену сбрасывать? — спросил Басов, возвращая клинок в ножны.

— Как можно! — всплеснул руками оружейник. — Шестьсот талеров — и даже это недостойная цена для такого совершенства.

Басов молча достал кошелек и отсчитал вылупившему глаза торговцу деньги.

— Храни вас Бог, — радостно произнес тот.

— Надеюсь, — буркнул Басов, перекидывая шашку за спину и прикрепляя к поясу новое приобретение. — Но на всякий случай давай-ка подберем кольчугу. Тонкую, под кафтан.

Через полчаса он остановил коня у ворот московского посольства, спешился и постучал в ворота. Вскоре маленькое окошечко отворилось, и в нем возникла бородатая физиономия опричника.

— Чего надо?

— Дворянин Игорь Басов. К посланнику, — отчеканил Басов.

Ворота отворились, и Басов прошел внутрь. Его встретили двое стражников, одетых во все черное, при саблях и бердышах. Один тут же закрыл и запер на засов ворота, второй встал перед Басовым.

— Ну, пошли, дворянин, — криво усмехнулся он.

Сопровождаемый стражником, Басов поднялся по лестнице, ведшей с высокого крыльца прямо на второй этаж, и оказался в приемной. Там на лавках сидели двое еще караульных — тоже при полном вооружении. Третий — только при сабле — сидел за маленьким столиком перед дверью в кабинет посланника. Еще одна дверь, в противоположной стене, была чуть приоткрыта, и оттуда доносились невнятные голоса.

— Басов, к посланнику, — отчеканил сопровождающий, стукнул древком бердыша об пол, повернулся и вышел.

Караульные тут же встали по бокам от Басова, словно взяв его под конвой, а сидевший за столиком опричник поднялся и скрылся в кабинете. Через минуту он распахнул дверь и произнес:

— Проходите.

— Дисциплинка, — буркнул Басов.

Ему никто не ответил. Стражи с бердышами проследовали за ним, секретарь закрыл дверь снаружи.

— Басов, — протянул сидевший за столом бородатый мужчина средних лет.

Фехтовальщик догадался, что это и был посланник. Как и стражники, он был весь в черном, рядом лежала на столе островерхая черная шапка. Говорил он, несмотря на невысокий рост, густым басом, а недобрые разбойничьи глаза, щурясь, в упор разглядывали посетителя.

— Дворянин Басов, — спокойно представился Игорь. — К тебе, посланник, с разговором.

— А ты не спеши, мил человек, — загудел тот. — Дворянин ты али дерьмо собачье, мы нынче решим. Тебя Малюта повелел из Петербурга на Москву доставить, на суд и расправу, а ты, вона, тут как тут. На ловца и зверь бежит.

— Что это вы все нынче себя ловцами числите? — усмехнулся Басов.

— Так ведь ловушечки-то расставлены, а зверечки разные туда прыг да прыг.

— А на кого ловушечки-то? — осведомился Басов.

— На волков, на лис, бывает и зайчатинкой не брезгуем, — добродушно произнес посланник. — Но к тебе это не относится.

— Стало быть, на тигра твоя ловушка маловата, — ухмыльнулся Басов.

— Что за зверь такой?

— Скоро узнаешь, — заверил Басов.

— Задал ты мне задачу, — явно играя на публику, произнес посланник. — Да, чуть не забыл: за каким делом ты ко мне?

— Федора Колычева видеть хочу, — спокойно сказал Басов.

— Увидишь, — расцвел в улыбке посланник. — Завтра в железах вместе на Москву пойдете.

— Мне сегодня надо, — как ни в чем не бывало, произнес Басов.

— Сегодня и увидишь. В амбаре он сидит, и тебя туда сейчас сведем.

— Ну так пошли.

— Пошли. Только сабельки отдай.

— Возьми, — улыбнулся Басов.

— Взять, — неожиданно жестким голосом рявкнул посланник.

Стражники потянулись к Басову, но тот, упреждая их движение, шагнул вперед, развернулся и, выхватив дамасскую саблю, молниеносно сделал ею крестообразное движение. Испуская сдавленные хрипы, два тела повалились на дощатый пол.

— Стража! — заорал посланник, обнажая саблю. Дверь кабинета распахнулась, и в проеме возник секретарь. Увидев поверженных стражников, он крикнул куда-то в приемную:

— Стража! — и, выхватив саблю, вступил в кабинет.

— Тебе отсюда не уйти, — спокойно произнес посланник, глядя на Басова. — Здесь шесть десятков моих людей.

— Уже меньше, — улыбнулся Басов и левой рукой вытащил из-за спины шашку. — А десяток сейчас в княжеском замке, так что все не так плохо.

— Сдавайся по-хорошему, — сверля глазами, мрачно произнес посланник. — Не побить тебе моих людей.

— Я все-таки попробую.

В комнату вбежали еще трое опричников с бердышами — стало пятеро на одного.

— Вперед, — скомандовал посланник. Опричники сорвались с места, но в тот же момент в центре кабинета словно заработала некая страшная машина. Блеск стали, звон оружия, человеческие крики… Сначала на пол рухнул один опричник, потом второй, разрубленный почти пополам. Третий, замахнувшись бердышом, совершил длинный прыжок, рубанул воздух и остановился, поняв, что промахнулся; в тот же миг из его артерии ударил мощный фонтан крови. Посланник занес оружие и шагнул вперед, но страшная боль пронзила ему живот, глаза начала застилать красная пелена… Теряя силы, он выронил саблю и рухнул на колени. Опричник еще успел увидеть, как падает последний из его людей, пронзенный в самое сердце.

— Не человек ты, но адом извергнутый демон, — прохрипел посланник. — Кто ты? Скажи.

Не удостоив поверженного противника ответом, Басов повернулся и, мягко ступая, вышел из кабинета. Держа в каждой руке по окровавленному клинку, он неторопливо пересек приемную, толкнул ногой дверь и оказался на верхней площадке лестницы, ведущей на крыльцо. Снизу, от ворот, на него смотрели двое стражников. Крики и звон оружия до них не могли не донестись, но, возможно, здесь подобное было не в диковинку: лишь при виде вышедшего из дверей вооруженного Басова один из опричников заорал что есть мочи:

— Тревога, робята, держи ворога!

Басов легко слетел по лестнице. Когда он ступил на крыльцо, первый из опричников метнул бердыш, как копье. Басов без труда уклонился. Тут же в него полетел второй бердыш — его фехтовальщик отразил шашкой. Стражники выхватили сабли и бросились в атаку. Первый даже не успел замахнуться, когда бритвенно острый клинок пробил ему горло. Второй все же сумел сделать выпад — Басов отбил его саблей, одновременно пронзая противника шашкой, которую держал в левой руке.

Но тут распахнулась дверь первого этажа, и оттуда посыпались опричники. Басов неспешно пошел им навстречу. Работая одновременно саблей и шашкой, он прокладывал себе путь через это столпотворение. Чей-то клинок с силой полоснул по рукаву — надетая под кафтаном кольчуга не выдержала, однако ослабила удар, и рана оказалась неглубокой. Ком из вращающейся стали и человеческих тел медленно, но верно продвигался к амбару, где содержались пленники. Минута, метр, еще минута, полметра, следующая минута — полтора. Но на каждом метре оставался один, а то и два зарубленных опричника.

Внезапно над толпой разнеслась команда:

— Разойдись!

Но прежде чем толпа нападающих смогла отойти на безопасную дистанцию, еще трое из них расстались с жизнью. И тут Басов увидел, что посреди двора — прямо на пути, шагах в двадцати — выстроилась шеренга опричников с пищалями: фитили тлеют, оружие заряжено и наведено. До залпа осталась доля секунды…

И тогда он рванул. Петляя, внезапно выполнив перекат, он метнулся в сторону. Загремели выстрелы, над двором поплыл пороховой дым. Один, два, три-восемь. Пора! Басов резко развернулся и бросился на стрелков. Несколько человек, оказавшихся на пути, шарахнулись в стороны.

Грянул выстрел, мимо просвистел свинец. Безотчетный импульс заставил Басова прыгнуть в сторону, второй выстрел — и снова мимо. Начавшие было перезаряжать ружья стрелки прыснули в стороны. Двое не успели — и тут же поплатились жизнями. В Басова один за другим полетели три бердыша. Уклонившись и отразив их, он шагнул навстречу противникам. Толпа, потрясая оружием, снова надвинулась. Двое пали сразу. И опять посреди двора возник клубок из стали и людей. Впрочем, стражники, очевидно напуганные мощью грозного соперника, держали теперь куда большую дистанцию и атаковали намного осторожнее.

Через несколько мгновений снова грянул выстрел, но рухнул с простреленной головой один из опричников — промахнувшись, неведомый стрелок попал в своего. Осознав опасность, Басов начал быстро передвигаться к дверям кордегардии, откуда недавно хлынул основной поток нападающих. Противники слабо сопротивлялись, стараясь уклониться от смертоносных атак. Один замешкался — и тут же пал.

Уже около самой стены Басов интуитивно присел, и тут же хлопнул очередной выстрел — пуля засела в бревне. Подрубив ногу одному из опричников, фехтовальщик выпрямился и в несколько шагов скрылся в дверном проеме.

Защищать узкий проход было все-таки легче. В левое плечо ударил бердыш опричника, но рана, по счастью, оказалась несерьезной. И не такое видали! Обладатель бердыша тут же расстался с жизнью. Трое сунувшихся вслед за этим смельчаком остались лежать на пороге. Стражники отпрянули, и Басов резко отступил в сторону. Выстрел! Пролетев через всю комнату, пуля впилась в противоположную стену. Улучив мгновение, Басов бросился в боковую дверь, ведущую на внутреннюю лестницу. Штурм этого рубежа обошелся преследователям еще в два трупа.

Фехтовальщик медленно отступал — здесь, на узкой лестнице, против него мог выступать лишь один противник. Их он поражал играючи, после каждой победы поднимаясь на одну-две ступеньки и все время меняя позицию, чтобы не дать стрелкам прицелиться. Впрочем, памятуя прошлый конфуз, они не решались больше стрелять во время рукопашного боя.

Однако опричники напирали и напирали — Басов поразился их настойчивости. Немногие, видя скорую смерть товарищей, способны вновь и вновь обрушиваться на грозного противника, почти не имея шансов на успех. Серьезных бойцов, по басовским меркам, среди них не было. Сынки купцов и крестьян да несколько дворянских детей, на свою беду больше уделявших время дворовым девкам, чем фехтованию. Сейчас они вынуждены были идти на верную смерть, зная, что стоит проявить малодушие — и тебя самого, и всех близких ждет не менее страшная, столь же неизбежная и куда более позорная гибель от рук царевых палачей.

Наверху хлопнула дверь: часть поднялась по внешней лестнице, рассчитывая зайти с тыла. Это допустить было нельзя. Толкнув ногой стоящего перед ним противника, Басов перехватил давно уже окрасившиеся в густой красный цвет клинки остриями вниз, разместил так, чтобы лежали вдоль рук, и прыгнул через перила. От неожиданности собравшиеся внизу расступились — что и требовалось. В тесноте они не имели возможности пользоваться своими саблями и бердышами, как привыкли, а вот Басов, искушенный не только в фехтовании, но и в рукопашном бою, с двумя клинками вдоль рук чувствовал себя уверенно, действуя и рукоятями — для прямых ударов, и лезвиями — при боковых. Смертоносная машина заработала с новой силой.

Стараясь не поскользнуться на мокром от крови полу или не споткнуться об одно из тел, Басов все время перемещался и через несколько минут оказался в следующем большом зале. Посреди него на столе стоял гроб с телом опричника, павшего от руки Федора и послужившего невольной причиной смерти стольких своих товарищей. Здесь бой задержал свое продвижение минут на десять.