POV Frank. Я действительно получил право на отключение аппарата жизнеобеспечения, а Майки с легкостью с этим правом расстался

Я действительно получил право на отключение аппарата жизнеобеспечения, а Майки с легкостью с этим правом расстался. Его и не пришлось уговаривать, не знаю, может, он и ожидал того, что кто-то в лице меня лишит его такой огромной ответственности. Возможно, это позволит ему спать крепче, не мучаясь от ночных кошмаров и тягостных мыслей. Майки уехал, как только мы уладили все, что касалось документов и юридического аспекта нашей проблемы. Мы не пожимали друг другу руки перед прощанием, да мы и не прощались толком, просто разошлись в разные стороны, будто и не встречались. Теперь мы раз и навсегда исчезли из жизни друг друга, каждый со своей правдой, в один момент мы перестали друг для друга существовать. Майки со спокойной душой улетел обратно в Канаду, а я остался здесь со своей тяжелой надеждой.

Я дал Джерарду больше чем три дня, потому что он заслуживает этого ожидания, он заслуживает, чтоб кто-то до последнего верил в него. Все так же каждый день я прихожу к нему, садясь у его кровати и рассказывая, как прошел мой день, хотя в моей жизни на самом деле перестало происходить что-то интересное.
Я просыпаюсь и кроме пустоты практически ничего не чувствую, я существую весь день лишь для того, чтоб снова примчаться в больницу. Чтоб по пути к палате каждый раз спрашивать у Жизель один и тот же вопрос: «Как он?», и получать на него один и тот же ответ: «Без изменений».
Каждый гребаный день я прихожу сюда, чтоб ломать свою надежду. Я вижу каким взглядом смотрит на меня медсестра, я знаю, как она с жалостью вздыхает, когда я прохожу мимо. Она видит, как это больно разочаровываться изо дня в день. Она видит, но, к счастью, не чувствует, как замирает мое сердце, когда я жду от нее в ответ такого простого: «Он очнулся». Я мечтаю об этих словах, словах, которые вряд ли услышу.
Я правда стараюсь быть реалистом, стараюсь смотреть на все с медицинской точки зрения, ведь я что-то смыслю в этом, но моя вера не исчезает, лишь становится отчаянней. Лишь больше изводит меня. Чертовски тяжело верить в то, что скорее всего не произойдет.

- Шансов очень мало. Только если Вы верите в чудо... – сказал мне врач, пригласив меня для разговора в свой кабинет.

Не нужно быть ясновидящим, чтоб понять, о чем именно он хочет поговорить, и отказаться, наверное, было бы глупо с моей стороны. Я должен услышать все прямо, услышать все то, отчего сам упорно открещиваюсь.
Верю ли я в чудо? Наверное, сейчас я был бы готов поверить во все, что угодно, как бы прискорбно это ни было. Я знаю, что в итоге потеряю все, что других вариантов для меня уже не предвидится, но в то же время я стараюсь просто не думать о плохом, я хочу верить, что есть выход, что все не так безысходно.
Я не хочу, чтоб все закончилось без малейшего шанса на продолжение.

- Я не вправе вас заставлять что-либо делать и навязывать свое мнение, но я действительно не вижу смысла продолжать ждать пробуждения Джерарда, - доктор с сожалением посмотрел на меня, и я устало опустил голову.

Как будто его слова стали для меня чем-то новым?
Они стали подтверждением того, что некоторые надежды исчерпывают себя, что некоторым из них не суждено быть оправданными. Эти слова стали знаком, что вскоре мне придется научиться отпускать, что я должен быть готов отпустить самое дорогое, что на данный момент у меня есть.
Я так ничего и не ответил доктору, не сказал ему ни слова во время нашего разговора, который скорее оказался его монологом. Я только молча кивнул и вышел из кабинета, чтоб отправиться домой. Совершенно опустошенным, даже больше, чем раньше, хотя до этого момента, я считал это невозможным.

Я не двигаюсь вперед. С тех пор, как Джерард ушел из дома, я стою на одном месте, моя жизнь стоит на одном месте. Я пытаюсь сдвинуться, но ничего не получается, я все там же со своими сказочными надеждами и мечтами. Я не могу сдвинуться, потому что хочу продолжить движение с Джерардом, зная, что он рядом, я хочу того, чего уже никогда не получу. И с этим нужно смириться, нужно жить, уже по-другому, но все же жить, потому что некоторые вещи никак не вернуть, даже при самом сильном желании.
Пришло время отпускать.

В смерти нет ничего сверхъестественного, смерть – это часть жизни, заключительный этап, без которого не обойтись. Рано или поздно она приходит, но ждал ли я ее настолько рано? Я всегда был близок к смерти в силу своей профессии, она никогда не пугала меня; делая надрезы на мертвых телах, мне даже интересно не было, кто эти люди, чем они занимались, мне было неинтересно, что по ним, должно быть, скучают и плачут их родственники. Я никогда не рассматривал смерть на эмоциональном уровне, я искал лишь патологии без каких-либо лишних мыслей. Мог ли я когда-то подумать, что в один день окажусь на месте тех, кто теряет любимого человека, что увижу смерть с немного другого ракурса. В смерти и правда нет ничего особенного, пока она не отнимает у тебя самое близкое и дорогое.

Этой ночью уснуть было не легче обычного, может, даже труднее, я никак не мог перестать думать о том, что мне предстоит сделать, и никак не мог осознать, что действительно сделаю это. Я заснул к утру, за три часа до того, как уже пришла пора просыпаться. Просыпаться и следовать своему режиму, не отходить от курса, хотя с моим маршрутом, ведущим меня каждый день теми же дорогами, неизменно в итоге возвращая меня обратно, я вряд ли заблужусь.
Моя жизнь превратилась в бесконечную надежду, и я сам где-то в ней потерялся.

Я должен отпустить Джерарда.
Я должен.

*

Так я думал в тот день, и то же самое я говорю себе сегодня, спустя месяц с того дня, как мы встретились с Майки в зале ожиданий. Прошел целый месяц, за который не изменилось ровным счетом ничего. Все повторялось, раз за разом, все повторялось практически с идеальной точностью, так, что я стал путаться в днях недели. Понедельник ничем не отличался от вторника или среды, а я все так же продолжал верить, прекрасно зная, что это ни к чему меня не приведет. Разве что я снова окажусь в этой больничной палате и, печально вздохнув, усядусь на маленький стульчик у кровати.
Каждый день я переживал это снова и снова, и думал, что вот-вот станет легче, что чувства немного утихнут, но ничего такого не случилось. Каждый день я шел в палату Джерарда, опустив голову, уже ничего не спрашивая у медсестры, понимая, что если она сама ничего мне не говорит, то вряд ли у нее есть для меня какие-то новости.
Каждый день, как и сегодня, я иду сюда абсолютно подавленным, я иду сюда, понимая, что завершение нашей с Джерардом истории уже написано, что мне нужно просто перевернуть страницу и покончить с этим. Но каждый день я смотрю на его лицо и не могу... Я говорю себе, что подожду еще один день, говорю себе, что если завтра он не придет в себя, то я отключу его аппарат. Я просто смотрю на него, грустно улыбаясь, я тешу себя слепой надеждой, что, возможно, именно завтра тот самый день, когда он проснется, и я должен дать ему этот день. Я повторяю эту ошибку и хочу верить, что однажды она перестанет ей быть, что однажды она действительно будет иметь смысл.

Я хочу верить, но я так устал обманывать себя этой верой.
Мне нужно перестать ошибаться. Может быть, сегодня.

- Когда я держу тебя за руку, мне так нравится представлять, что ты просто спишь, - вдруг тихо заговорил я после нескольких минут молчания. Снова тут, снова в этой палате. – Я бы тешил себя своими надеждами целую вечность, вот только нет у меня этой вечности... Я должен тебя отпустить, но я не могу. Я не могу! Я все время клянусь себе, что завтра точно покончу со всем этим, каждый день я дарю тебе еще одно завтра, которое тебе не нужно! – я потерял контроль, буквально выкрикивая фразу за фразой и получая в ответ лишь тишину и молчание. – Все это так неправильно и несправедливо... Когда ты уезжал в Сиэтл, я пообещал себе, что обязательно буду с тобой на следующей твоей выставке, где бы она ни была. Я правда хотел быть рядом, и чтоб все было точно так, как мы с тобой тогда представляли. Костюмы, бокалы шампанского в руках... Я так безумно гордился тобой, я же видел, как счастлив ты был, и я хотел разделить с тобой это счастье. А сейчас мы все потеряли, и я часто думаю о том, что бы ждало нас впереди, если бы все сложилось иначе. Я очень скучаю, Джи. И ничто никогда уже не сможет этого изменить. Все лучшие моменты моей жизни связанны с тобой, - я прошептал это, грустно улыбаясь. – И даже когда тебя не станет, воспоминания никуда не денутся. Не важно, сколько боли мне пришлось пережить, не важно, насколько больно мне сейчас, я всегда буду тебя помнить как самое лучшее, что случалось со мной, - я замолчал и легонько поцеловал его руку.

Я позволю ему уйти. На сей раз навсегда.
Потому что пришло время, и больше нет смысла продолжать держать здесь его тело.

- Я приду завтра, - выдохнул я, добавляя чуть тише: - В последний раз, - и после этих слов я поднялся со стула и ушел прочь. Не оборачиваясь, стараясь, не смотреть в сторону Джерарда, стараясь сделать все правильно.

Я аккуратно закрыл за собой дверь, задерживая взгляд на металлической ручке, задерживая дыхание и сосредотачивая внимание на собственном сердцебиении. Я знаю, что должен сделать завтра, и я сделаю это, уже наверняка.
Мои пальцы медленно соскользнули с ручки, когда мои губы едва слышно прошептали: «До встречи».
Теперь я не вру себе, теперь все произойдет на самом деле, не будет больше самообмана. Будет все так же больно, но я наконец-то сделаю шаг вперед, сдвинувшись с мертвой точки, я наконец-то начну выполнять то самое обещание, о котором просил меня Джерард в своей на записи на телефоне.

Будет тяжело, но я найду в себе силы, чтоб справиться, я просто обязан их найти.

*

На следующий день я вошел в палату не один, а в сопровождении Жизель, которая была назначена руководящей и следящей за процессом.
Честно говоря, находиться здесь не одному, а в чьем-то обществе, немного странно, и этот момент расставания в моем понимании является вещью глубоко личной, такой, которую не хочется делить с посторонними людьми, у которой не должно быть лишних свидетелей, но я понимаю, что иначе в данном случае быть просто не может.

- У меня еще есть немного времени? – поинтересовался я у девушки, стоящей рядом со мной. – Я должен с ним попрощаться перед тем... как все закончится.

- Конечно, я могу подождать. Я все понимаю, я не собираюсь Вас торопить, - Жизель кивнула, отходя в дальний угол палаты, словно так я не буду ощущать ее присутствия в этом помещении.

На этот раз я не стал садиться на маленький стульчик рядом с кроватью Джерарда, на этот раз я нарушил свой ежедневный «ритуал».
Сегодня все будет не так, как всегда, а завтра все будет уже совсем по-другому.
Это наш последний день. Хоть я и представлял его иначе, хоть я и хотел, что все сложилось не так, как есть на самом деле.
Я не выбирал эту трагедию, главным героем которой мне суждено было стать, но никто и не предоставлял мне выбор.
Сегодня последний раз я могу видеть его лицо, прикасаться к его руке, просто чувствовать, что он находится рядом, хотя бы его тело.
Сегодня сердце Джерарда перестанет биться, сегодня я скажу самому себе: «Это конец».

- Мне безумно трудно прощаться с тобой, - хрипло проговорил я, подходя к изголовью кровати и склоняясь над ней. – Я просто хочу сказать тебе, что люблю тебя. В последний раз сказать это, смотря на тебя... еще живого. Я буду скучать. Я всегда буду скучать, Джи. Я благодарен тебе за каждую секунду, которую ты был рядом со мной. С тобой я был самым счастливым человеком на Земле, и, знаешь, я надеюсь, что где-то есть такое место, где однажды мы снова встретимся. Я никогда не верил в подобные глупости вроде загробной жизни, рая или ада, но сейчас я хочу верить, что после смерти все же что-то есть, просто, чтоб увидеться с тобой. Если ты, конечно, готов меня ждать там, - я слабо улыбнулся, опуская руку на плечо Джерарда. – Я люблю тебя, и мне так не хочется тебя отпускать, понимая, что ничего из того, что было между нами, уже не повторится снова. Я люблю тебя настолько сильно, насколько это вообще возможно, - после этих слов я наклонился к его лицу, легонько прикасаясь губами к его лбу, оставляя невесомый поцелуй.
Последний поцелуй.
- Мой художник, - практически неслышно прошептал я, и эти слова остались лишь между нами.
Навсегда.

А затем я отстранился, поворачиваясь к Жизель, медленно кивнув ей, давая знак, что я готов. Она с опаской подошла ближе, не отводя от меня взгляда, будто ожидая, что я вот-вот все остановлю и откажусь от своего решения. Но этого не произошло и уже не произойдет.
Все закончится прямо здесь и сейчас, путей для отступления больше нет.

- Вы уверены, что хотите сделать это сами? – осторожно спросила девушка, все еще смотря на меня, когда мой взгляд прикован к тому самому аппарату, который через пару минут мне предстоит отключить. – Я могу сделать это за Вас, если хотите...

- Нет, это должен сделать я, - мой голос звучал ровно, даже спокойно, почти не выдавая того, что на самом деле сейчас творится у меня внутри.

Фактически я должен лишить жизни любимого человека, и я мог бы сейчас переложить эту ответственность на Жизель, ведь, в конце концов, это тоже часть ее работы, но так было бы нечестно. Нечестно по отношению к себе и к Джерарду. Этот аппарат должен быть отключен моими руками, потому что это только моя обязанность.
В техническом плане тут нет ничего сложного – нажать на пару кнопок и не более того, но от этого становится так странно... Всего лишь какие-то секунды дела, но от них зависит человеческая жизнь, оборвется она в одно мгновение или аппарат продолжит функционировать, заставлять организм работать.
Это странно, так чертовски странно.

Я сделал шаг вперед, задерживая дыхание и смотря на во всю работающую машину. Я знаю, куда нужно нажать, да и Жизель подробно обо всем рассказала по дороге в палату.
Я знаю, что делать, и я протягиваю руку вперед.
В голове снова мешаются мысли, внутри вновь просыпаются сомнения.
Вдруг это ошибка? Но даже если так, то разве у меня когда-нибудь появится возможность это проверить? Вдруг сейчас я совершу самую большую и непоправимую ошибку своей жизни?
Но, скорее всего, я просто пытаюсь в очередной раз обмануть самого себя.

- Я знаю, ты хочешь, чтоб я это сделал, - проговорил я. – И я сделаю это для нас.

Я решил действовать уверено, не позволять себе слишком сосредоточиться на эмоциях. Просто сделать это, быстро и без лишних пауз – ожидание только усугубит ситуацию и сделает хуже. Последний взгляд в сторону Джерарда, еще живого Джерарда, последнее мгновение, которого лучше бы никогда не было в моей жизни, мгновение, которое, наверное, навсегда останется самым тяжелым из тех, что мне доводилось переживать.
Джерарду уже не будет больно, но больно будет мне. Все, что когда-то было общим, теперь останется только со мной. И я сохраню это, я сохраню нас, хотя бы в памяти, потому что там для нашей истории навсегда зарезервировано особое место. Память дарит некоторым вещам вечность, не позволяя умереть или просто бесследно исчезнуть, она дарит им бессмертие.

Ждать больше нельзя, Фрэнк, собери все свои силы, чтоб суметь сделать это.
Ведь ты достаточно сильный для этого.

Я буквально слышал, как голос Джерарда произносил эти слова в моей голове, с каждой секундой становясь все тише и тише.
Я достаточно сильный.
По крайней мере, Джерард до последнего верил в это.

И я нажал на кнопку.
На первую.
На вторую.
На третью.

Слишком просто и слишком быстро.
Всего три коротких движения, всего три коротких секунды, каких-то три секунды, чтоб закончилось все, что с таким трудом создавалось.
Аппарат перестал работать, и теперь это точно конец, теперь это происходит на самом деле, а не в моем воображении.

Время остановилось, сердце остановилось, весь мир остановился в тот момент, когда он покинул меня.

Внутри что-то сжалось, наверное, сердце, если оно не сгорело за эти считанные мгновения.
Все кажется таким нереальным, таким невозможным, и я закрываю глаза, желая утонуть в той темноте, которую сейчас вижу перед собой, я хочу утонуть в ней и больше не видеть ничего, потому что мне больно. Слишком больно, чтоб убеждать себя в том, что я смогу со всем справиться, что смогу пережить. Слишком больно, чтоб сказать себе, что я готов идти вперед.

Джерард мертв.

Я открыл глаза только через минуту, надеясь, что не заплачу сразу же после этого.
Джерард мертв и, кажется, я умер вместе с ним, кажется, наступил тот самый момент, когда изменилось абсолютно все, когда все сломалось.
Надо жить дальше, но пока что я даже не чувствую себя живым.

Я сел на край кровати Джерарда, положив голову ему на грудь и взяв его за руку.
Я больше никогда не смогу сделать так снова. Я больше никогда не смогу ощущать того, что чувствовал рядом с ним, потому что такое не повторяется дважды.
Я беспрерывно что-то шептал, я запоминал, впитывал в себя это увядающее тепло, которое еще исходило от его тела до тех пор, пока не почувствовал чью-то руку у себя на плече.
Я не испугался, не дернулся, я никак не отреагировал, просто ждал, когда что-то произойдет или когда меня уведут отсюда.

- Фрэнк, Вы в порядке? – словно из ниоткуда зазвучал голос Жизель.
Я даже не смотрю на нее, только слышу, я и не хочу смотреть на нее, не считаю нужным.

- Нет, не в порядке, - ответил я, и это все, что я смог из себя выдавить. Такое впечатление, что скажи я еще хоть что-нибудь, я не смогу держать себя в руках. Хотя надо ли? – Он мертв.

- Вы поступили правильно.

- Он мертв, - повторил я, только сейчас почувствовав, что больничная рубашка на груди Джерарда стала влажной.
Должно быть, я плачу. Должно быть, сил у меня осталось не так уж много, хотя я знаю, что буду пытаться бороться. Просто потому, что Джерард хотел бы, чтоб я боролся. А я хотел бы, чтоб для этого не было повода, но уже слишком поздно.

Я легонько провел пальцами по его закрытым векам, по щеке и губам, чувствуя, как весь мир становится таким далеким от меня, таким несуществующим и ненавистным. Что здесь осталось для меня теперь, когда, кажется, я потерял все, что только мог? Все, кроме себя самого.

Джерард все еще выглядит так, будто он спит, и я бы точно был в этом уверен, если бы только что не слышал как молчит его сердце.
Он мертв, и теперь его легкие наполнены не воздухом, а смертью.
Он мертв, но все еще до безумия красив, все еще до безумия любим мной.

Я больше не скажу ни слова, я отведу взгляд и поднимусь на ноги, чтоб уйти, чтоб оставить эту чертову больничную палату навсегда в прошлом. Но даже когда я уйду отсюда, даже когда пройдут похороны, даже спустя год или много лет, я буду знать, что все, через что мы прошли, не было зря, и задавая себе один простой вопрос: «Чем это было?», я точно буду знать ответ.
Один единственный правильный ответ, не вызывающий ни капли сомнений.
Это было любовью.
И это останется любовью.
Моей самой большой трагедией и самым большим счастьем.

- Спасибо, - скажу я в те последние секунды, когда моя рука еще будет касаться руки Джерарда.

Эпилог

 

Жизнь до сих пор продолжается, а апокалипсис еще не наступил. Вместо него наступила очередная зима, а дальше наступит очередное рождество. Затем еще один новый год. И так месяц за месяцем. Без остановки, по кругу.

Я обещал, что буду идти вперед, что ж, по крайней мере, я пытаюсь, пытаюсь медленно и постепенно выбраться из прошлого. Я пытаюсь снова почувствовать себя счастливым, но пока что вместо этого чувствую лишь опустошение.
Жизнь продолжается в своем собственном ритме, и всем плевать, что тебе, возможно, тяжело под него подстроиться. Жизнь продолжается, даже если для тебя одна из ее частей мертва.
Жизнь продолжается, и голос Джерарда каждую ночь повторяет мне это во сне.
Жизнь продолжается, и я просыпаюсь каждое утро, выполняя свои обещания.

Рано или поздно раны заживают, рано или поздно уходит боль.
Рано или поздно.
И я знаю об этом, знаю и жду, когда время меня исцелит. Ведь я умею ждать. Я знаю, что это такое.

Сегодня обычный вечер, один из тысячи ему подобных, когда я иду по людной улице, среды толпы людей. Точно так же, как в тот самый раз, только тогда я не знал, куда я направляюсь, а сейчас я знаю уж слишком много.
Я невольно высматриваю в толпе болотную куртку, бегая глазами с прохожего на прохожего, словно тут где-то идет тот самый, кого я ищу. Ищу и уже никогда не найду. Я обязательно увижу кого-то похожего, борясь с желанием подойти ближе и постучать по плечу, заставив обернуться.
Мне всегда кажется, что он ходит где-то рядом со мной, как бы абсурдно это ни было.

Я больше не ищу жертв, я больше не играю в глупые игры – я наигрался и устал, а так как прежде уже не будет. Все изменилось, и я как будто заново ищу себя в этом мире. Когда-нибудь я найду, я знаю, что найду. Но пока что это «когда-нибудь» больше похоже на никогда, и я все еще хожу по дорогам из прошлого.

Я захожу в кафе, но, уже не преследуя таинственного незнакомца, а преследуя призрака, преследуя то, что никак не могу отпустить.
Я сажусь за столик, заказывая дешевое кофе и закуривая сигарету, я словно жду, что вот-вот дверь этой забегаловки откроется и в нее войдет тот, по кому я до сих пор не устал скучать.
Я жду, что Джерард подойдет ко мне, садясь напротив, и улыбнется, сказав: «Прости, что так долго не появлялся, но теперь я снова с тобой». Я жду невозможного и знаю, что никогда не дождусь.

Надо двигаться вперед, и если бы твой голос внутри меня мог научить меня как.

 

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1873069