Сент-Луис, Миссури. Даган Крайл прислонился плечом к сломанному уличному фонарю и рассматривал полуразрушенный дом

Даган Крайл прислонился плечом к сломанному уличному фонарю и рассматривал полуразрушенный дом. Свет луны посылал его тень, как темную стрелу, через заросший двор мимо лабиринта старых шин от грузовика и кузовов двух автомобилей, расписанных граффити. Здание было чуть больше лачуги с заколоченными окнами и дверью, забитой широкой доской.

«Дома никого нет».

За ним явно кто-то наблюдал, прячась... Откуда?

Повернув налево голову, Даган посмотрел на небольшой одноэтажный дом на противоположной стороне улицы. Оттуда. Бледный овал лица, обрамленный потрескавшейся и измазанной сажей рамой фасадного окна. Из-за изорванной занавески на него смотрела старуха с седыми волосами, свисающими с плеч волнистыми нитями. Её спина была сгорблена. Даган встретился с женщиной взглядом и посмотрел сквозь лицо, возрастные пятна, морщины и тусклые глаза. На ее душу.

Старуха резко отскочила, дрожа и, как показалось Дагану, словно оправдываясь. В некотором смысле это было связано с тем, что он пришел сюда убивать.

Только она не имела отношения к его работе. Не сегодня. Ее время и так подходило к концу, незачем спешить. А самый большой грех старухи лежал на дне бутылки джина, и поэтому ее душа для него не имела ценности. Слишком светящаяся.

У милого старого папаши от неё случится удушье. Сет предпочитал обедать тем, что имело обсидиановый, мутный оттенок, пахло гнилью и злобой. Темными души.

Поднялся ветер и понес по улице в танце пустую картонную коробку. Даган залез в карман и достал чупа-чупс, снял обертку, дважды свернул её и засунул в карман. После чего положил леденец в рот. Вишня. Прекрасно. У него, как и у каждого из братьев, была зависимость. Его ― чупа-чупсы. Аластору нравились английские ириски тоффи, с легкостью заменяющие ложку сахара. Цель ― быстрое получение глюкозы. Метаболизм полулюдей – полубогов требовал её немыслимыми дозами.

Оттолкнувшись от столба и перепрыгнув через неустойчивый частокол, который использовался в качестве забора, Даган пересек двор, перескакивая через ступеньки, и пошел по скошенному крыльцу. Навес был увешан паутиной, а из тени в углу едва виднелась куча сухой старой листвы.

Повернувшись, он остановился у окна, изучая поставленную плотно поперек доску. Она оказалась не прикреплена. Сверху виднелись крючки, и сама планка на пружинах была разработана так, чтобы автоматически захлопываться, если ее поднимут.

«Очаровательно».

У кого-то, должно быть, большие неприятности, раз он умудрился поставить этот щит. Аварийный люк. Секретный вход. Возможно и то и другое.

Даган знал, кто это сделал, проведя большую часть последних двух дней в наблюдении за ним. Джо Мартин. Убийца. Человек, которого большинство смертных заклеймили монстром.

«Сет называл его закуской».

Сжав пальцами край, Даган подтянулся к верху доски и залез через оконную раму, избегая острых остатков разбитого стекла, которые торчали в проёме, словно змеиные зубы. Щит позади него вернулся на место с резко прозвучавшим в ночной тишине звуком хлопка по дереву.

Оказавшись внутри, Даган замер, быстро сканируя помещение. Слабые лучи света лились из соседнего дома, проникая сквозь узкие трещины в досках и освещая кучи мусора: бутылки, консервные банки, пустые коробки из-под пиццы, и старое, рваное кресло, задвинутое в угол.

Шорох и царапание подсказывали, что он не был здесь единственным живым существом, подозрение подтвердила пробежавшая по полу крыса.

В кармане завибрировал мобильник. Игнорируя вызов, Даган вытащил чупа-чупс и разглядывал его в течение секунды.

«Старик может подождать. Или нет?»

Губы Дагана скривились в горькой усмешке, когда навязчивые щупальца темной силы начали прорываться в мысли. Они обладали точностью урагана, а плотностью напоминали туманную дымку. Он с легкостью отмел их в сторону. Давно прошло то время, когда отец мог прорваться в его разум. Теперь Сет мог получить доступ, только если сам Даган ему позволит. В ближайшее время этого не произойдет.

Спустя несколько секунд, за спиной раздался скрип металлических пружин затвора, когда его потянули открывая. Удар прозвучал, когда вновь прибывший залез в окно, после чего защелка захлопнулась. Даган засунул конфету обратно в рот и начал грызть, пока та не закончилась, но не повернулся.

― Я никого не просил прикрывать мне спину, Аластор, ― сказал Даган, растягивая слова.

Он должен был ответить на призыв отца. И тогда возможно старик не послал бы к нему брата в роли сторожевого пса. Но у отца уже умер сын, и он не хотел потерять еще одного.

В конце концов, хороших помощников так трудно найти.

― Я здесь не за твоей спиной присматривать, Даг. ― Ложь. После смерти Локана, старик распорядился, чтобы каждый из оставшихся троих сыновей объединялся либо по двое, либо с другим жнецом душ, чтобы прикрывать друг друга, поскольку Сeт не хотел рисковать и потерять еще одного сына из-за ублюдков, убивших младшего.

Кто эти ублюдки? Разве этот вопрос не был актуальным? Был, и даже очень.

― Значит ты здесь не для прикрытия? ― Даган посмотрел на брата и фыркнул. ― Это еще одна проблема в огромной куче существующих проблем. Я просто подожду, пока она рассосется.

― Я не хочу затевать ссору, хотя ты, кажется, именно этого и добиваешься. ― Слабый намек на британский акцент промелькнул в словах Аластора, свидетельствуя о том, что вырос он совершенно в ином месте, чем Даган.

Каждого брата что-то отличало. Их растили порознь. Не позволяя сближаться. Желая вызвать бешеное чувство соперничества и недоверия. Старик не был очень рад, когда выяснилось, что, несмотря на расстояние и потерю друг друга – или, скорее, благодаря этому – между братьями образовалась неразрывная связь.

Они не могли проникать в мысли друг друга так, как это мог Сутек в их ранние годы, но они чувствовали, когда один из них нуждался в помощи. Вроде экстрасенсорного 911.

Каждый из них ощутил смерть Локана. С яркими «Техниколоровскими[19]» подробностями.

Поэтому, в каком-то смысле Даган радовался, что брат здесь не из-за прикрытия, а потому что он сам мог следить за Аластором и удостовериться в его безопасности.

Даган ступил глубже в комнату и осмотрелся. Использованный презерватив висел на спинке кресла, что-то похожее на лужу рвоты высохло до покрытого коркой грязного пятна на полу.

― Прекрасная обстановка, ― пробормотал Аластор, очевидно это оскорбляло его тонкие эстетические чувства.

― Да. ― Даган засунул бумажку от чупа-чупса в карман. ― Смертные оставляют такой отвратительный беспорядок.

Аластор издал приглушенный звук:

― Чья бы корова мычала, а твоя бы помалкивала.

Не знакомый с такой поговоркой, Даган пожал плечами. В отличие от Аластора он провел юношеские годы не в мире смертных. Поэтому не понимал людских изречений, но не был настолько заинтересован, чтобы расспрашивать. Даг ответил общей фразой:

― Мы здесь не для восхищения домашней скотиной.

― А зачем мы здесь?

Даган оглянулся на брата. В тусклом свете густые светлые волосы Аластора блестели ярким светом. Его стрижка была доведена до совершенства. А Даган свои длинные ниже плеч волосы связывал на затылке тонким клочком кожи. Если не присматриваться, их черты были почти идентичны. С одной лишь очевидной разницей. У Дагана лицо более худощавое, челюсть квадратнее и цвет глаз серый, а у Аластора – голубой. Но это трудноуловимые различия. Без сомнений они братья. Двое из четверых.

«Нет. Теперь только двое из троих».

Локан мертв. Убит. Теперь появилось слово «убит!» Это едва ли соответствовало действительности. Зарезан – более точно!

Гнев поднимался кислотным потоком. Ощущение такое, словно его окунули в жидкий азот, одновременно холодный и горячий, боль настолько интенсивная, что перехватывало дыхание. Впервые Даган ощутил это, когда смотрел на залитую кровью землю там, где с брата живьём срезали кожу и ломали ему кости.

Сначала он не распознал природу этих эмоций. Только знал, что они поглотили его, причиняя боль.

В конце концов Даган понял, что это были горе и боль от утраты.

Кто бы это ни сделал, он найдет их! И впервые за свое долгое существование заберет души подонков не потому, что это его работа, а ради чистого удовольствия!

И процесс этот будет долгим и болезненным.

― Не знаю, зачем ты здесь, но я должен делать свою работу, Аластор. ― Даган подавил кипящую ярость. Это не поможет найти убийц Локана, а вот хладнокровный расчёт точно поможет.

― Так что за работа, приятель? ― Тон Аластора остался мягок, но в нем чувствовалось скрытое напряжение.

― Возможно, я уже нашел лидера, ― ему не нужно было объяснять, что это лидер убийц Локана. – Не ясно, но стоит посмотреть. Полицейский отчет о бездомном парне, который клялся, что только сбежал с убогой лачуги, спасая свою жизнь.

― Я так подозреваю, ты имеешь в виду эту лачугу. ― Аластор замолчал и воспринял молчание Дагана как согласие. ― Что еще есть в этом отчете? Разве местная полиция не проверила данные?

― Местная полиция? ― фыркнул Даган. ― Копы нанесли быстрый визит и беглую проверку. Жилье принадлежит парню по имени Джо Мартин. Он и его брат Фрэнк унаследовали дом три года назад, когда умерла их мать. Это благодаря ей имя Джо внесено в книгу данных старика. Женщина просила пообещать ей, что на этом она полностью рассчитается.

― Брат, Фрэнк за границей, о прошлом кто знает. Полицейские пообщались с Джо и решили, что он абсолютно чист. Поэтому дело и закрыли.

Повернувшись, Даган изучил надписи на стенах с противоположной стороны. Одна из них гласила: «Жизнь отстой».

Правда, но он мог доказать, что смерть еще больший отстой.

Даган шагнул ближе, рассматривая надпись, позволив кончикам пальцев почти коснуться слов.

«Необычная краска...»

― Глупое расточительство хорошей крови, ― пробормотал за спиной Аластор.

― Ты думаешь? ― Они обменялись взглядами. Люди делают такие странные вещи. ― Давай посмотрим, какие еще чудеса есть в этом месте.

Даган шел по узкому коридору в заднюю часть дома, незримо осознавая, что брат идет за ним. В конце Даган остановился, изучая дверь.

― Что заставляет тебя думать, что здесь что-то есть? ― спросил Аластор.

― Кроме нового засова... ― Даган постучал указательным пальцем по холодному металлу ― на старой двери подвала?

Похоже, тип планировал удержать, а не выпускать что-то. ― Аластор пожал плечами. ― Но ты не знал об этом до того, как сюда добрался. Так что же сначала привело тебя сюда?

― Две вещи. ― Даган сдвинул засов. ― Во-первых, старик предложил имя Джо Мартина. Время вернуть должок.

― А, во-вторых?

― В полицейском отчете сказано, что бездомный не мог описать своего похитителя, но упомянул яркие детали, а именно серебристый кулон в форме анка. С крыльями и рогами.

Аластор присвистнул.

― Черная метка.

Знак Дочерей Исет, а они, как правило, стараются скрываться от любопытных глаз смертных.

― Та же метка горела в земле, где убили Локана.

― Еще одна причина ненавидеть Дочерей Исет.

Даган бросил взгляд на брата, немного поражаясь его горячности.

― Я не готов делать поспешные выводы. Может кто-то играет на старой вражде. Возможно, они и не причастны.

― Может быть, ― согласился Аластор, но Даган не был уверен в убеждениях брата. Поэтому он помалкивал о кулоне, который уже видел раньше.

Он помнил. Помнил ее. Гладкую кожу цвета кофе со сливками. Каштаново-черные локоны, которые спадали на плечи и опускались до середины спины. Миндалевидный разрез глаз и их цвет необыкновенного оттенка бронзы и зелени. Они были такими яркими от пылающего в них огня ярости.

Он вспомнил о ее мужестве и твердости.

Многие годы после этого он не позволял себе думать о ней.

Однако иногда всё же позволял себе вспомнить.

Это один из тех моментов.

 

― Держись подальше от Чуждых. Любых с меткой Исет. ― Он остановился в дверном проеме и говорил не оборачиваясь.

― Исет?

Даган оглянулся, желая увидеть выражение ее лица и оценить лукавство. Девушка сидела между трупов, закутанная в его куртку.

― Знак на твоем ожерелье. Это Анк с крыльями и рогами. Что делает его особенным. Увидишь у кого-то такой знак, в том числе и на коже, беги. Так быстро, как только сможешь. Поверь мне.

― Почему я должна убегать? ― Напряженный шепот.

― Потому что если они поймают тебя, то оставят себе. И это сделает тебя моим врагом. Детка, ты хочешь, чтобы я стал твоим врагом?

Он предупредил ее о Дочерях Исет. И рассчитывал, что девушка будет достаточно умна, чтобы послушать.

И каковы шансы, что она связана со всем этим? С убийством Локана?

Почти нулевые.

Только почти трехсотлетнее существование научило Дагана не доверять совпадениям, темная метка появлялась слишком часто, чтобы ее игнорировать.

― Ты так думаешь, Даг? ― спросил Аластор.

Голова Дагана дернулась. Напряжение ослабло, только когда он понял, что Аластор спрашивал не о девочке, а о возможной связи Исет с убийством Локана. Исет, также известной как Исида – Жена Осириса – Вечного врага Сета.

― И начать апокалиптическую войну? Сет и Исида не самые дружные ребята.

И если бы он доказал связь между смертью Локана и Исет, все стало бы чертовски скверным. И не только между ними, но и между всеми другими богами и полубогами, которым неизбежно придется выбирать одну из сторон, или объединяться, пока чертов Потусторонней мир не искривится сильней гордиева узла[20], ситуация станет более взрывоопасной, чем С-4[21].

Вернувшись к подвальной двери, Даган открыл ее и щелкнул выключатель. Ничего. Итак, он спустился в темноту. На самом деле ему больше нравилась темнота. Яркий солнечный свет резал глаза даже в пасмурные дни, причиняя боль. От лампочки в сто ватт света было не больше, чем в кромешной тьме. Вот одно из преимуществ, которое получило потомство старика.

Воздух в помещении затхлый, пахло гнилью. Запах характерный – разлагающееся мясо и кровь – плохо замаскированный более устойчивый вонью отбеливателя, запах, который становился сильнее, пока Даган поворачивался влево. Руководствуясь чутьем, мужчина оказался перед деревянной дверью, запертой на висячий замок.

На древесине резные фигурки, в центре двери тщательно прорисованный глаз Гора[22], символ защиты и королевской власти. Символ, связанный с матерью Гора – Исет. Исидой.

«Еще одно гребаное совпадение? Точно!»

На дверной раме высечены едва читаемые иероглифы. Даган быстро перевел, прочитав вслух.

― Каждый человек, пришедший в это место… нечистым… будет судим… и наступит кончина его… я вселю в него страх передо мной…отрублю голову и душу гниющую... ибо это первые из двенадцати врат в обитель Осириса.

Так как все врата в обители Осириса находились в Потустороннем мире, Даган знал, что это не одни из них.

― Что за игра? ― спросил Аластор за спиной.

― Давай узнаем. ― Даган взял замок в кулак и резко дернул. Дверь открылась беззвучно, петли были хорошо смазаны. В хранилище воняло кровью настолько сильно, что казалось, протянув руку зловония можно коснуться. ― Воняет так, будто мы попали в основную жилу канализации.

Даган шагнул в комнату без окон и медленно повернулся по кругу. Бетонный пол под наклоном уходил от голых кирпичных стен к сточной канаве в центре. В углу стояла пластиковая ванна, а возле нее – холодильник, подключенный к переносному генератору, который работал с равномерным жужжанием.

― Высококачественный генератор, ― заметил Аластор.

― Посмотрим что здесь такого особенного... ― Поток холодного воздуха вырвался из холодильника, когда Даган открыл его и с ним кучу проблем. Пластмассовая упаковка не скрывала содержимого: полдюжины аккуратно сложенных человеческих голов на разной стадии разложения и открытая упаковка пищевой соды.

― Интересно, меняет ли он соду каждые три месяца? ― Даган поднял коробку.

Брат выгнул бровь.

Даган поставил соду, позволив двери захлопнуться, затем проверил морозильник. В нем тоже оказались спрятаны необычные сюрпризы, множество аккуратно сложенных и обернутых целлофановой пленкой отрубленных рук.

Тела были разрезаны на куски, отдельные части хранятся здесь, а где остальные? Этих людей убили так же, как и Локана. На этом сходство заканчивалось. Поиск и сбор всех частей тела мертвого человека не изменит результата. Они останутся мертвы.

Найди они все части тела Локана, и результат был бы совсем иной. Поскольку Локан не человек, а жнец душ и младший сын Сета, его можно вернуть. Он сможет жить и дышать, если братья найдут его вовремя, до того, как он съест еду мертвых и разорвет связь с живым миром.

Проблема в том, что Даган не знал, где находятся части тела Локана, а без них жизненная сила брата, его Ка[23], его душа окажется заточенной между раем и адом. Локан не пойдет в мир смертных или Потусторонний мир. Он окажется в небытии. Там, куда они не смогут пойти, там, где его душа скрыта от них невидимым барьером. Никто из братьев не мог почувствовать Локана. Их подвела даже экстрасенсорная связь.

Пока все усилия Дагана и братьев найти тело Локана потерпели неудачу. Гребанную неудачу.

Эти размышления вызвали незнакомые и нежелательные эмоции, в том числе вину. Даган ведь самый старший, самый сильный. Он должен был находиться рядом и защитить брата.

Отворачиваясь от морозильной камеры и аккуратно выровненных, обернутых пластиком свертков, мужчина стал изучать металлические полки на противоположной стене. Пустые глазные впадины смотрели на него из черепов, расставленных в идеальной симметричности.

― Это похоже на ритуал, ― пробормотал Аластор, ― разве не так? Я не знал, что Осирис и Исет нуждаются в человеческом жертвоприношении. Получается, парень просто делает свою работу? ― Он бросил взгляд на брата. ― Или он двигался от человеческих жертвоприношений к казни жнеца душ? ― Хотя, вряд ли, ― Аластор покачал головой. ― У смертного не было шансов противостоять Локану.

Осознание этого факта повисло между ними.

Какая-то сверхъестественная сила должна быть причастна к этому, и в настоящий момент все указывало на Дочерей Исет. Однако правда ли это, или просто версия, предназначенная для того, чтобы сбить их с настоящего следа? Он уже давно научился не доверять очевидному.

Даган присел на корточки. На верхней полке он заметил электрическую печку, а на ней металлическую кастрюлю, достаточно большую, чтобы поместить отрезанную голову и вскипятить как цыпленка. Не нужно напрягаться, чтобы представить, как убийца снял плоть с черепов.

Выпрямившись, он толкнул прозрачную пластиковую коробку, заполненную небольшими белыми косточками. Маленькие кубической формы. Даган предположил, что это кости запястья. Этого парня иначе как организованным не назовешь. Все имело свое место.

Черный прямоугольный ящик на верхней полке давал полную пиктографическую картину действий убийцы в аккуратно сложенных с четким картографическим разделителем фотографиях. Просматривая фотографии, Даган замер и отшатнулся.

Вытащив одну из ящика, внимательно изучил. Она была старой с широкой белой полосой внизу. Одна из тех фотографий, которые были так популярны пару десятилетий назад. На ней изображалась шея и грудь женщины без лица. На шее из открытой рубашки виднелось ожерелье. Серебристый кулон. Анк.

Точно такой, как описал бездомный парень.

Точно такой же, как видел Даган десятилетие назад на шее девочки. Мужчина внимательно посмотрел на фотографию.

«Т а же девочка? Вероятно, нет».

Многие женщины носили украшения, египетские мотивы всегда были популярны. Но крылья и рожки другое дело.

Даган помнил, как наклонился близко и ощутил тяжесть серебряной цепи в руке, когда поднял кулон с ее груди и снял чтобы лучше рассмотреть.

 

― Ты знаешь, что означает этот символ? Это ― анк. Древний египетский символ жизни. Где ты его взяла?

― Зачем он тебе? ― Выпалила она, гнев лучшее лекарство от страха. Потом наконец произнесла. ― Он принадлежал моей матери.

― Откуда он у нее?

― Не видела ее с тех пор, как мне исполнилось пять. Если она вдруг объявится, я обязательно спрошу.

 

Проклятие! Фотография в его руке была настоящим кладом, открывающим всю эту кучу дерьма в новом свете. Даган закрыл и вернул коробку на место, продолжая держать фотографию.

― Все жертвы смертны. ― Аластор поднял череп, подбросил в воздухе, затем словил. ― Я не ощущаю сверхъестественных останков.

Даган не мог не согласиться. Он вообще не ощущал сверхъестественной энергии, несмотря на символику двери. «Действительно ли письмена что-то означают? Они связаны с Потусторонним миром или все ради развлечения?» Всё указывает на последнее. Однако не стоит забывать, что среди обитателей потустороннего мира существовали сторонники фракции Исиды и Осириса, которые ничего не хотели больше, чем посеять семена раздора и пожинать плоды нового баланса Потустороннего мира, где Сет не на вершине власти. Это означало, что Даган не мог исключать такую возможность, хоть и маловероятную.

― Это не может быть единичный случай. Если убийца, этот смертный, забрал Локана, ― продолжил Аластор, ― разве сначала он не должен был попрактиковаться на ком-то более слабом, чем жнец душ? Разве среди человеческих костей не должны попадаться чьи-то другие? Возможно мелкого демона или суккуба? ― Он опять подбросил череп и поймал.

― Положи его назад, ― приказал Даган мягким тоном.

Аластор фыркнул от изумления:

― Это кусок мертвых минерализованных клеток.

― Сейчас, ― смутил его Даган. ― Когда-то это было живое существо.

Слова Дага вызвали пораженный смех брата:

― Черт возьми, у тебя странный ход мыслей. Ты забираешь души, похищая сердца. В буквальном смысле. И волнуешься о человеческом черепе?

― Я забочусь об уважении, ― ответ отстойный, но это все что пришло в голову.

― Уважение, ― повторил Аластор, глядя на череп.

― Это возможно чей-то брат.

Молчание затянулось, пока Аластор обманчиво лениво пожал плечами и поставил череп обратно на полку. Их взгляды встретились с немым обещанием возмездия за брата, плотно заполнившим пространство между ними.

― Возможно, он убил кого-то из наших в другом месте, ― сказал Даган, вернув беседу к первоначальному вопросу Аластора.

Даган передал брату фотографию. Аластор минуту изучал ее, затем пожал плечами и покачал головой.

― Посмотри внимательнее.

Аластор посмотрел не торопясь.

― Кулон, ― наконец сказал мужчина, возвращая фотографию.― Ты думаешь, он убил одну из Дочерей Исет?

― Я думаю, он убил кого-то и сфотографировал. Не могу сказать, была ли она одной из Дочерей Исет. ―; Про себя же он подумал: «Или это очень остроумная девочка с карамельно-сливочной кожей и гладкими, темными локонами, которые спадали ей на плечи».

Вероятность того, что это правда, заставила его чувствовать себя так, словно он сейчас взорвется.

― Что ты знаешь о Дочерях Исет?

Вопрос Аластора откинул его в прошлое. Он спросил ее практически то же самое, когда держал ожерелье в руке, изучая иероглифы на обратной стороне, наклонившись так близко, что мог слышать биение её сердца.

 

― Ты когда-нибудь слышала о Чуждых или Дочерях Исет?

― Нет.

― А о Сете?

― Нет. Но если мы будем играть в "двадцать вопросов", у меня тоже есть несколько.

Он оказался на ней, закрыв ладонью рот и заглушив вопросы, прежде чем девушка успела выдохнуть. Даган не желал рассказывать ей эту проклятую историю. Он хотел, чтобы девушка вышла из этой залитой кровью комнаты и построила нормальную жизнь.

― Ш-ш. – Она наблюдала за ним своими тигриными глазами. – У тебя есть шанс на жизнь девочка. Не трать его попусту.

― Даган?

― Я только подумал... ― Он провел рукой вдоль щеки. ― Я знаю о них не много. А ты?

― Только то, что они должны быть стражами людей, когда их призовут, и искать путь спасения, используя свои силы.

― Должно быть, ― согласился Даган.

― Ты так не думаешь.

― Я знаю лишь то, что Исида и старик никогда особенно не ладили.

― Мягко сказано. Они просто чертовски сильно ненавидят друг друга

«С этим не поспоришь».

― Та девушка на фотографии... ты думаешь, она была Дочерью Исет? Считаешь, возможно, этот тип практиковался на ней, прежде чем убить Локана?

― Вероятно.

Аластор нахмурился.

― Ты на все вопросы отвечаешь неоднозначно?

― Не знаю. Вряд ли. Ага.

― Тайное быстро устаревает, Даг.

― Не могу дать ответ, которого не имею. Кулон на фотографии может оказаться совпадением... ― Даган даже не пытался скрыть цинизм, ― и возможно не имеет ничего общего с Дочерями Исет. Вероятно, это просто красивое ювелирное украшение. Трудно...

Скрип на лестнице заставил его остановиться на полуслове и повернуться в сторону открытой двери.

― Представление начинается, ― пробормотал он, выключив свет.