Самоопределение и суверенитет

Как уже отмечалось, вопрос о применимости понятий "суверенитет" и "самоопределение" к меньшинствам в контексте международного права относится к наименее ясным. Оба понятия не имеют однозначной трактовки и в современной политологии. Кроме того, оба понятия в последнее время претерпевают существенную переоценку и переосмысление.

Традиционно "суверенность", "суверенитет" связывали с государственностью. Концепция абсолютности и неделимости суверенитета восходит к Гоббсу, который в своем "Левиафане" не усматривал никакой власти выше государственной. Гегелевская трактовка неограниченности государственного суверенитета имела своими следствиями тоталитаризм и экспансионизм: если государство располагает абсолютной и неограниченной властью, у него нет обязательств уважать права собственных граждан и других государств. Эта связь понятия "суверенитет" с концепцией неограниченного суверенитета тоталитарного государства привела некоторых ученых к отказу от использования самого понятия; так X. Кельзен предложил заменить его понятием международного правового порядка -Weltrechtsordnung [Kelsen 1960:320].

Деколонизация, рождение национализма и "взрыв этничности" способствовали размыванию исходного смысла понятия "суверенитет" и формированию более гибкой системы понятий, позволяющих описывать реальные формы "ограниченного суверенитета" - разделенный, двойственный, частичный, функциональный суверенитет и т.п.

В современном словоупотреблении у политологов и юристов обычно проводится различение между внутренним и внешним аспектами суверенитета. Под внутренним аспектом подразумевается верховная власть в рамках определенной территории, на которую не распространяется законодательная, исполнительная и судебная юрисдикция другого государства за исключением международного права. Внешний аспект предполагает независимость и равенство государств, их субъектность в международном законодательстве [Dreier 1988, 4:123].

С точки зрения одного из членов международного арбитражного суда в Гааге для большинства современных определений суверенитета характерно наличие трех общих моментов:

1) суверенное государство является полноправным субъектом международного права;

2) оно не контролируется никаким другим государством;

3) оно фактически располагает возможностью свободного отправления функций государственной власти [Lapidoth 1992:329].

Принцип суверенного равенства государств закреплен Декларацией о принципах международного права, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 г.[Резолюция 2625 (XXV) от 24.10.1970]. Однако впоследствии понятие суверенитет подверглось значительному переосмыслению, не в последнюю очередь связанному с современной дискуссией о правах меньшинств.

Обсуждение прав меньшинств в контексте развития современных концепций федерализма и демократии в очередной раз ставит вопрос о том, кто является сувереном. Очевидно, что этот вопрос лежит в русле дискуссий о легатимности власти и ответы на него - народ (в американской Декларации независимости), нация (во французской Конституции 1791 г.), национальный парламент (взгляд некоторых британских юристов), федеральное правительство вместе с правительствами штатов (американская версия дуального суверенитета) - порождают серию новых вопросов.

Учет реально существующих ограничений суверенитета современных государств привел к появлению таких понятий как разделенный суверенитет, остаточный, или " de jure суверенитет", " de facto суверенитет" и " суверенная ассоциация "[1]. Следует также упомянуть "плюралистический суверенитет" Г.Ласки, отвергавшего концепцию -суверенитета государства (с его точки зрения государственная власть должна основываться на согласии между сообществами граждан). Ограниченность суверенитета отражается и понятием "функциональный суверенитет" современного международного морского права, в котором права на эксплуатацию шельфа и ресурсов 200-мильной зоны определены как "суверенные права на разведку и эксплуатацию, сохранение и использование природных ресурсов..." [статьи 56(1) и 77 Конвенции по морскому праву относительно континентального шельфа 1982 г.].

Среди существенных ограничений государственного суверенитета многие юристы перечисляют следующие:

1) концептуальное: не существует абсолютного и безграничного суверенитета; как всякое верховенство и власть он имеет свои естественные пределы, "в самом понятии суверенитета лежит уже момент его ограниченности" [Кистяковский 1895:136];

2) территориальное: оставаясь государственно-правовым понятием, суверенитет оказывается связанным с понятием государства и, следовательно, территориально ограничен;

3) гуманитарное: внутренний суверенитет государства ограничен нормами, обязывающими соблюдать права человека;

4) международное: государство обязано действовать в соответствии с нормами международного права;

5) общеправовое: суверенная власть ограничена правовыми нормами, составляющими принципы цивилизованного общества; внутригосударственные правовые нормы являются обязательными не только для граждан государства, но и для его должностных лиц и государственных институтов.

Предпринятый исторический экскурс позволяет связать понятие "суверенитет" с понятием "самоопределение" и рассмотреть их соотношение. Уже перечисление "типов" суверенитета дает возможность заметить тенденцию размывания, "деабсолютизации" суверенитета государства. Однако именно эта тенденция, безусловно прогрессивная, порождает новые проблемы. Дело в том, что при традиционной трактовке понятия "суверенитет", в которой единственным "субъектом" суверенитета являлось государство, право на самоопределение признавалось естественным и не входило в противоречие с другими принципами международного права (например, с принципами территориальной целостности государств и неприкосновенности границ). В новых трактовках вместе с признанием ограниченных форм суверенитета в полный рост встает проблема субъекта права на самоопределение.

Провозглашение этого принципа, как об этом уже упоминалось выше, делает особенно важным вопрос, какое конкретное содержание отражается в понятии "народ", используемом в цитированных документах. Подчеркнем, что речь здесь идет не о социологическом, этнологическом, или каком-то ином внутридисциплинарном определении этого понятия, но о дефиниции, оказывающейся адекватной контекстам уже существующих документов международного права. Четкого и общепризнанного определения этого понятия в международном праве мы не обнаружим. Большинство используемых определений констатируют наличие объективных (культурно-исторических, языковых) и субъективных (желание быть вместе, прокламируемая принадлежность) связей, что не позволяет разграничить это понятие с понятием "этническая группа". Между тем, право на самоопределение признается лишь за "народами"; "этнические группы" в соответствии с международно-правовыми нормами могут претендовать лишь на права меньшинств.

По-видимому, разработка и использование на практике компромиссных форм суверенитета и государственности (самоуправления) является одним из наиболее продуктивных путей для решения проблемы прав меньшинств. Глобализация коммуникативных, транспортных и экономических систем приводит ко все большей зависимости государств друг от друга, размывает их реальную суверенность. Сосуществование на одной территории- различных форм суверенитета (ограниченный, дуальный, функциональный суверенитет и т.д.) представляет собой новую гибкую форму взаимодействия между центральным, региональным и автономным правительствами, каждое из которых обладает определенной долей суверенитета. Принципы равенства и соблюдения прав как индивидуальных, так и коллективных, должны осуществляться в реализации адекватных форм самоуправления, важное место среди которых занимает автономия.

Поскольку многие меньшинства сегодня выступают на международной арене как "квази-юридические субъекты" [Hatfield-Lyon 1991] и в качестве международных организаций обретают статус субъектов международного права, правительствам необходимо считаться с этой новой реальностью и не отвергать с порога претензии многих групп меньшинств на самоопределение. Форма самоопределения должна находиться на основе норм международного права и в результате консенсуса между всеми заинтересованными сторонами. Таким образом, успех решения проблем меньшинств зависит сегодня от выработки эффективных правовых инструментов, гарантирующих на международном уровне охрану прав меньшинств различных типов. Обсуждение объемов прав, гарантируемых меньшинствам различных типов, должно явиться следующим шагом в решении проблемы меньшинств. Одним из средств, смягчающих противоречия между принципами самоопределения и территориальной целостности государств, становится автономизация и другие формы "парциального суверенитета". Рассмотрим эти формы, хотя даже само их существование в рамках международного права можно оспорить.